и настолько ярким, что нельзя было разглядеть лица сумасшедшего гения. Герцог
стоял на жертвенном камне широко расставив ноги, над Литой, которой неожиданно
вернули сознание, испуганной и сжавшейся в своем углублении. Вокруг Рагоны
прошел стон потрясения, и тысячи австрантийцев упали лицами на камни или на
днища своих посудин.
В это время все Избранные очнулись, но были так напуганы, что не могли ни
двигаться, ни говорить.
Герцог поднял руку - опять сомкнулась тишина, и взоры монахов обратились к
небу. Там, над западным берегом материка, на границе между сушей и морем горели
три яркие звезды - планеты-сестры Австранта. Они были видны все три - яркие,
разных цветов, одна чуть касаясь другой. До затмения оставалось несколько
минут. Это время прошло в молчании. Люди подняли головы от земли и тоже
смотрели в небо. Синее сияние колыхалось над Площадью, все более сгущаясь в
одних местах и пропадая в других - Четверка продолжала совершать тяжелый
ритуал. За какую-то минуту до затмения, монахи заставили Избранных лечь на
жертвенные камни. Лита была растянута в углублении волей Герцога и лежала,
безумно глядя на него снизу-вверх.
Настал кульминационный момент.
Сергей понял, что должен что-то сделать. Он вдруг подумал, что, если Лита
действительно умрет, он не сможет перенести ее в свое настоящее так, чтобы
возродить к жизни! Он вдруг понял, что не знает, как "вдохнуть жизнь"!
Планеты сходились в одну звезду. Медленно и тихо Избранных, прижатых
невидимой волей к холодным камням, обступили монахи. Сияние приняло законченные
образы, которые постепенно теряли свою прозрачность, приобретая вполне
материальный вид четырех гигантских мифических драконов, тех самых, что
изображались на камне Площади. Чудовища были неподвижны, а их огромные круглые
глаза смотрели прямо в сумасшедшие от ужаса глаза Литы.
Затмение произошло. В тот же миг ударили невидимые барабаны, драконы
ожили, тряся головами на длинных шеях.
Монахи наклонились над жертвами, завязали им рты прочной черной тканью и
быстрыми, отточенными касаниями витых ножей вскрыли вены на руках и ногах
приговоренных. Кровь заструилась по желобкам жертвенных камней, заливая борозды
Площади. После этого на обнаженной груди каждого умирающего стали рисовать
магические знаки, стремясь успеть написать их как можно больше до того, как
жертва потеряет сознание. Остальные монахи ждали, воздев руки к небу и создавая
отток энергии от умирающих.
Молодые тела содрогались, пока еще были силы сопротивляться, барабаны
глушили стоны, драконы трясли головами, вращали глазами, налитыми кровью, а
зрители сжимались от ужаса. Когда последний из Избранных умер, все взоры
обратились к Лите. Драконы дико завыли, перекрывая бой барабанов...
Сергей спрашивал себя, действительно ли Герцог верит в то, что делает.
Мифические существа были на самом деле голографическим изображением, но эти
голограммы не только пугали зрителей, как можно было ожидать, но и создавали
концентрацию энергии в строго определенных местах Площади. Эта энергия
соединялась с той жизненной силой, которая истекала от Жертвенных Кругов, и вся
она поглощалась равномерными потоками верхними ярусами подземных лабиринтов
Рагоны, которых изменение гравитации, связанное с Парадом планет в космосе,
сделало более активными. Сергей был уверен, что система, питающая Вечный Город,
могла обойтись и без энергии жертв - ничтожной доли той энергии, которую Город
должен был накопить до следующего Парада, случавшегося раз в двести лет. Кроме
того, одни только драконы потребляли из того же источника больше, чем могли
отдать несчастные. Откуда взялся такой страшный и запутанный ритуал? Знает ли
Герцог о строении Рагоны или хочет привлечь к своему культу новых верующих? Или
же он и сам поклоняется силам, природы которых не понимает?
Эти вопросы блуждали где-то на поверхности сознания Сергея, в глубине же
его "я" шла ожесточенная борьба между чувством долга и нестерпимой потребностью
оборвать отвратительный праздник в его кульминации, уничтожить Герцога, сам
культ, разогнать монахов, усыпить зрителей, спасти "жертв", избавить Литу от
боли...
Когда взгляды и энергия зрителей и действующих лиц сомкнулись на девушке,
розовое от бальзама лицо Литы побелело.
Сергей решил, что наконец пришло время напомнить о себе.
- Ты слышишь меня? Лита! Я здесь! - его мысль незаметно проникла в
беспокойное в жаре сознание австрантийки. -
Держись, я рядом, я помогу...
Лита не могла ответить даже мыслью, потому, что руки Герцога были
направлены к ней, и в этих руках блестел длинный витой меч. Глаза Герцога
смотрели прямо в глаза девушки.
- Встань! - потребовала мысль Герцога.
Загипнотизированная его взглядом, Лита поджала под себя ноги, а затем
встала, переступая с ноги на ногу на носках.
Герцог бесстрастно разглядывал ее, держа меч обеими руками.
- Ты принадлежишь Тьме, дочь Цевела! - сказала его мысль.
Он опустил меч, и ледяное лезвие дотронулось до шеи девушки, вздрогнувшей
и сжавшейся. Герцог оставил меч так, опущенным, но не нажимал на рукоять. Он
раздумывал и его сияющее лицо было мрачным.
- Ты выросла на моих глазах, Лита, я знаю, что питало это хрупкое тело,
что грело твою душу, что воспитывало твое сознание. Ты созрела для этого
момента... - Герцог сильнее сжал пальцы на длинной рукояти, но не ударил. Лита
наклонила голову, ее подбородок коснулся лезвия и тут же отпрянул - она не
могла видеть кончика меча, но поняла, что тот у самой ее шеи.
"Какого черта он медлит!" - крикнул про себя Сергей.
Тысячи зрителей смотрели на эту сцену и не смели произнести ни звука.
- Нет! Единственная во всей Вселенной ты удостоилась такой чести, и, в
этот величайший для тебя миг, должна сама! - в глазах Герцога загорелся огонь
торжества. - Иди ко мне!
Вздрогнув от ужаса, Лита сделала неуверенный шаг вперед и меч вошел в ее
горло. Она покачнулась. Герцог потянул оружие и швырнул его в небо, где меч
пропал. Затем Герцог обратил свою волю на девушку, тунику которой залила кровь,
его воля подняла Литу в воздух и уложила в углубление жертвенного камня, так,
чтобы драгоценная красная жидкость потекла по желобкам. Руки Литы сами
потянулись к ране на шее, но воля Герцога заставила девушку сохранить
неподвижность.
- Все хорошо! - шепнул ей Сергей, мысли которого путались, как в бреду. -
Держись! Я здесь.
- Почему ты... - Лита прервалась, отвлеченная болью, а Герцог,
продолживший ритуал, посмотрел на нее удивленно - он не мог слышать Сергея, но
ответ Литы дошел до его сознания.
- Держись... - повторил землянин. Он начал действовать: наполнил тело
девушки энергией, заставил ее сознание продолжить борьбу за жизнь, застопорил
кровотечение и затянул ткань артерий. Все, что он делал с помощью Короны,
происходило интуитивно - как решалась сама задача, Сергей не знал - он
направлял волю на хлещущую из шеи любимой кровь, желая, чтобы та свернулась, и
кровь засыхала. Корона сама находила инструмент и способ.
- Тебе больно? - прошептал Сергей.
- Уже нет... - сознание Литы успокаивалось. - Где ты...
Почему так хочется спать?..
Теперь Герцог внимательно посмотрел ей в глаза, стараясь проникнуть в
слабеющий, как он думал, разум. В это время над Площадью бушевала музыка,
драконы танцевали, хлопая по плитам тяжелыми лапами, Хранители кружились в
бешенном ритме, зрители качались и ревели в экстазе...
- Ты умираешь, девочка. - мягко пояснила мысль Герцога, когда в сознании
Литы он обнаружил опустошение и страх, на самом деле, внушенный ему самому
Сергеем. - Ты станешь свободной!
Герцог видел, как кожа австрантийки побледнела, грудь упала, и глаза
закрылись, но Лита не умирала, ее ткани, незаметно для посторонних глаз,
наоборот стремились восстановиться, питаемые внешними силами.
- Сейчас ты уснешь. - сказал ей Сергей. - Все в порядке...
Я разбужу тебя в своем мире... Спи!..
Австрант сделал свои пол-оборота к солнцу, и над океаном, окружавшим
Рагону, забрезжил рассвет, когда Праздник Тьмы наконец закончился, и лодки с
погруженными в состояние едва ли не наркотической эйфории подданными герцогства
двинулись к материку, сражаясь с течением.
Площадь словно умерла. Драконы пропали, свет башен иссяк, золото лат
расходящихся в строгом порядке легионеров потускнело. Первые утренние птицы
расправляли крылья высоко в светлеющем небе, их пение соединялось с плеском
волн о камни Рагоны и с ударами весел молчаливых гребцов. Утро наступало
обычным и красивым, принося прохладу с каплями росы и успокоение разгоряченным
сердцам и душам.
Внутренний Круг пел тихую молитву. Четверка старших Хранителей поклонилась
погруженному в думы Герцогу и удалилась, не поднимая глаз.
Они чувствовали себя ослабленными, как после месячного поста, чередуемого
с трансом, но свободными, очистившимися, легкими, спокойными и счастливыми.
Каждый из этой четверки сегодня ночью стал тем, кем стремился стать всю свою
жизнь - с этого момента они были вторыми ангелами вселенной, вторыми после
Герцога, но самыми совершенными существами после своего бога. Они, как и
каждый, прикоснувшийся сегодня к Внешней Сфере, и в самом деле переродились, и
в самом деле овладели властью над силами, недоступными человеку в иное время и
в ином месте.
Потом появились служители, которые подняли мертвые тела Избранных,
положили их на покрытые дорогой тканью носилки и понесли к западному берегу
Рагоны, чтобы предать океану. Литу оставили, чтобы затем с особым почтением
погрузить в святилище самого нижнего яруса Рагоны.
Закончив молитву, монахи Внутреннего Круга тоже исчезли, пятясь.
Герцог стоял один на безмолвной голой Площади, возвышающейся над Рагоной,
и смотрел на восток, окрашенный в багряные тона. Кружева перистых облаков
покрывались позолотой, а океан мерцал красным, зеленым и голубым. Герцог не
видел торжества зари - он был погружен в себя.
Лита была красива, словно живая. Ее голова склонилась набок, так, что
волосы закрывали роковую рану, а колени были чуть подогнуты - ступы упирались в
углубления камня, одна рука безжизненно лежала на граните, выделяясь белизной
на темном фоне, другая касалась груди... Не прерывая размышлений, Герцог
подошел к жертвенному сооружению и сел рядом с девушкой, не глядя на нее.
- Вот и все... - медленно прошептал он. Сегодня этот человек тоже стал
сильнее; испытав недостижимый до сих пор транс, проникнув в тайники своего "я",
до которых ранее был не в силах добраться, овладев новой для себя жизненной
силой, он во многом изменился, что-то словно осветило его изнутри и продолжало
освещать и сейчас, утраивая и без того развитую способность предвидения. Но,
может быть и поэтому, он напрасно старался найти в своей душе следы
удовлетворения - там все явственнее различались лишь горечь чего-то
незавершенного и опустошение.
Звон солдатских сандалий о гранит площади не обратил на себя внимания
Герцога. Кто-то приблизился к нему со спины и стоял, ничего не говоря. Герцог
поднял голову и удивленно вздрогнул.
- Ты? - взгляд австрантийца смерил Сергея с головы до ног.
Сергей молча кивнул, игнорируя Герцога и приближаясь к Лите.
- Я знал, что ты придешь, человек. - задумчиво произнес Герцог. - Я
чувствовал. Ты опоздал - твоей плотской мечты больше нет...
Сергей кинул на него быстрый презрительный взгляд, но не ответил. Он
согнулся над камнем, аккуратно поднимая девушку на руки. Расправляя свой плащ,
Герцог поднялся.
- Я не могу отдать ее тебе, человек! - печально произнес он. - Но сам ты
можешь уйти - она заслужила прощение для вас обоих.
Сергей, уже прижимая к себе возлюбленную, с некоторым интересом, смешанным
с отвращением, взглянул на злого гения Австранта.
- Ты не слышал меня. Горе помутило твой разум, человек. - непонятно зачем,
Герцог создал материальный меч и держал его в руках, разглядывая лезвие. - Я не
могу отдать тебе ее тело! - повторил он.
- Зачем оно тебе? - удивился землянин. - Ты заставил ее страдать, ты
уничтожил ее семью, погубил ее друзей, наконец, ты убил ее, и тебе все еще
мало?!
- Тебе никогда не понять! - в голосе Герцога была снисходительность и
печаль. - Человеческое существо - ничто в этой Вечности. Я дал Лите больше, чем
можешь дать ты. Она свободна. Плоть ее останется здесь.
Заглянув в печальные глаза демона, Сергей пожал плечами.
- Ты не можешь мне помешать!
- Что? - Герцог удивленно окинул землянина взглядом.
Только сейчас думы совсем оставили австрантийца. В нем появились сомнения,
как тогда, в святилище, когда Сергея унесли на корабль. Только сейчас Герцог
почувствовал, что причина непонятной до этого момента тревоги может стоять
перед ним в образе землянина.
- Ты ведь человек? - спросил он.
- Больше, чем ты!
- Тогда, почему ты думаешь, что уйдешь?
- Хочешь проверить? - отвращение Сергея обратило на себя внимание Герцога,
и тот был удивлен.
- Уйди с дороги, - продолжил Сергей, поворачиваясь к Герцогу спиной и
делая первый шаг от камня.
- Ты знаешь, с кем говоришь? - медленно, но спокойно поинтересовался
Герцог.
- Знаю. Знаю лучше, чем ты сам знаешь это. Ты - отвратительное порождение
Императоров, ты - Носитель белой линии. Ты - Цевел!
Лицо Герцога изменилось.
- Что?! - не веря своим ушам, Герцог машинально поднял меч и швырнул его в
землянина. Сергей уничтожил клинок в воздухе.
- Ты не можешь мне помешать. - повторил землянин, едва повернув голову.
- Почему ты назвал меня Цевелом?!
- Я ухожу, Герцог.
Герцог шагнул к нему, пошатнулся и вдруг закричал, сжав руками голову:
- Этого не может быть!!!
Сергей поднялся в воздух, прижимая к себе спящую в летаргии красавицу. Не
обращая больше на Герцога внимания, он раздумывал, как дважды изменить
воплощение любимой, и какое место своей реальности показать ей первым.
- Ну, нет!!! - Герцог собрал все силы и швырнул в землянина, пока еще
имевшего материальную оболочку, бурю ионизирующих лучей, которые, к удивлению и
испугу австрантийца, не причинили Сергею и его ноше никакого вреда.
- Не уходи так! - закричал Герцог. - Ты должен мне сказать...
Переходя в Корону, Сергей увидел слабые колебания энергии в той области,
где только что находился. Эта энергия стремилась удержать его, заблокировать
путь во вселенную.
Герцог тратил все свои силы - он создал такой ураган, какого еще не знал
космос над Рагоной - но даже не подозревал, что сражается только с самим собой.
Уходя, Сергей нанес врагу последний эмоциональный удар - он проник в сознание к
Герцогу и дал понять, что есть сейчас он сам. И он показал ему то, что было
Литой - живую искру жизни, которая теперь действительно была свободна, которая
двигалась в волнах энергии Короны туда, где ее ждало счастливое будущее.
ГЛАВА 12
Землянин материализовался сам и материализовал свою любимую в одном из
флигелей королевского дворца на Эрсэрии.
Флигель был пустым. Он находился над зелеными зарослями сада и имел форму
цилиндра, одна половина которого была из прозрачного подвижного стекла, а
вторая примыкала к галерее к внутренним покоям и соединялась с ней через
телепортационную арку.
Роскошные, воздушно-гравитационные ложи стояли по разные стороны от арки,
с них можно было наблюдать красоту сада.
Возвращение на Эрсэрию было для землянина началом новой жизни. Сергею
хотелось все видеть в новом свете. Из прошлого он не хотел забирать ничего,
даже одежду - он и Лита появились обнаженными, как перволюди, с обновленными
органами и цветущей кожей, а Сергей словно и не заметил этого. Мягко опустив
девушку на гравитационную подушку ложи, он уверенно вышел в галерею.
Эта часть дворца была пустой и тихой. Крепкий парень, неторопливым шагом
пересекавший галерею, остановился при виде землянина. Сергей, который начал уже
привыкать к своему второму зрению, даваемому Короной при неполном отключении от
нее, и даже находить в нем удовольствие, сразу понял, что перед ним биоробот.
- Сэр... - начал робот, но Сергей повелительным тоном перебил его:
- Одежду мне и леди, быстро!
Автомат смерил его быстрым взглядом. Уверенный вид землянина убедил
робота, что человек имеет право ходить в этом месте в таком виде.
- Да, сэр. Можно взглянуть на леди?
- Конечно. Она там.
Автомат вошел во флигель и быстро оценил пропорции девушки.
- Что именно вам угодно?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг