Сквозь сверкающий в лучах восходящего солнца диск вращающихся лезвий
Сергей ясно ощутил давление пронизывающего яростного взгляда противника.
Прокрутив оружие еще и за спиной, Гелм сделал шаг вперед. Сталь взвизгнула
совсем рядом - отскочив и бросив беглый взгляд себе на плечо, Сергей увидел,
что короткий рукав его прорезиненной рубашки пересечен длинным порезом - кожи
"ветроруб" не достал. Тут же последовал еще выпад и еще. Ставя блоки, землянин
отступил на шаг, но Гелм быстро наступал, нанося точные и просчитанные удары.
Неожиданно ясно вспомнился непреложный закон двоеборства - человеческий мозг не
может обрабатывать одновременно два действия: невозможно в одно и то же
мгновение и нападать и защищаться. Нужно было увеличить частоту восприятия -
соображать вдвое быстрее Гелма, так, чтобы за один выпад расвердца успеть и
защититься и ударить. Какой-то миг, чтобы расслабить сознание, и шест проходит
сквозь кажущуюся сплошной плоскость вращения острых лезвий, послушно становится
мягким, захлестывает деревянное древко, словно нечаянно соскальзывает Гелму на
руку, затягивается на ней, твердеет и быстро двигается в обратном направлении.
Со стороны казалось, что Гелм намеренно убрал одну руку с рукояти оружия,
а вторую, продолжая вращать ветроруб, непонятно зачем отвел в сторону,
открываясь. Но, вместо того, чтобы ударить в возникшую в обороне брешь, Сергей
прыгнул через голову противника, не выпуская шеста. Правая рука Гелма, цепко
сжатая стальным кольцом десантного оружия, оказалась завернутой за спину.
Расвердец не успел даже сообразить, что происходит. Он видел землянина,
видел, как тот прыгает, и вдруг - резкая боль в суставе, а противник становится
невидим. Миг, и упруго выпрямившийся шест отпускает правую руку и концом
ударяет левую. Ветроруб на полной скорости зацепил землю, глубоко пропахал ее,
и, изменив таким образом центр вращения, вырвался из держащей его руки. Гелм
только сейчас оглянулся, едва ли сообразив, от чего его левая рука дернулась,
непростительно выпустив оружие, и тут же потерял равновесие, связанный по ногам
хлестким ударом шеста. Падая на спину вверх ногами, Гелм чертыхнулся - он
увидел, что ноги уже свободны. И тут же, завершая шок от удара спиной о грунт,
холодный тупой металл надавил ему на грудь, тяжело прижимая к земле.
Все. Ошалелые глаза Гелма уставились на шест и на нависшего сверху
землянина. Расвердец попробовал вырваться, но понял, что не может не только
повернуться, но даже пошевелиться - шест защемил нервный узел.
Солдаты не дышали. Они отлично все видели со стороны. Видели, как
мгновенно был повержен их командир. Теперь на Сергея смотрели с нескрываемым
восхищением.
- Я проиграл? - глухо - легкие были придавлены - поинтересовался Гелм,
увидев над собой лицо сестры.
Лита хмыкнула - так только сестра может хмыкнуть брату: "Вот всегда не
послушает!.."
Сергей убрал шест и подал руку.
Гелм был растерян, задумчив, но не уничтожен и даже не унижен - его,
казалось, не волновало мнение зрителей.
- Я опять чего-то не заметил? - смешно наморщив лоб спросил полководец у
Литы.
- Ты ведь не захотел меня выслушать!
- Теперь хочу.
- Идем, дурачок... - взяв брата за руку, Лита поволокла его к своему
шатру. Гелм послушно поплелся следом.
Сергей так и стоял с опущенным к земле шестом. Все получилось так быстро,
что он не успел ни устать, ни, даже, занять все мысли поединком. Гелм был
сильным противником, но все получилось как на самой обычной тренировке. Сергея
все еще волновало другое: что же могло означать касание носом носа?
ГЛАВА 12
Вернувшись минут через десять, Гелм без всякой неприязни подошел к Сергею,
сжал его руку и прикоснулся щекой к щеке землянина. Сергей изумлено посмотрел
на улыбающуюся Литу - что она такое рассказала брату? Но, исполнив ритуал
братания, Гелм, казалось, потерял к землянину интерес - было понятно, что
расвердец уступал требованиям Литы, но своего мнения менять не собирался.
Сделав солдатам знак расходиться, он бросил Сергею:
- Снимаемся через три часа (время измеряли по солнцу, приставляя к глазам
несложный прибор). Если ты с нами - пока отдыхай...
Скоро весь лагерь заснул. Сергей отправился искать куда-то пропавшую Литу
и нашел ее сладко спящей под специально для нее собранным навесом из круглых
щитов.
Солнце уже взошло. Было часов восемь утра, и Сергею совсем не хотелось
спать. Несмотря на физическую и душевную усталость он чувствовал сильное
возбуждение и только лежал, глядя в лазоревое небо, теребимый воспоминаниями
пережитых впечатлений.
Через какое-то время, чтобы чем-то заняться, землянин стал играть с
солнечными лучами, пропуская их через рангмер и наслаждаясь растекающимся по
жилам теплом и охватывающим чувством опьяняющей сладкой неги. Ощущение было
приятным и необычным. Однако, когда энергии у него внутри накопилось слишком
много, ее избыток выплеснулся наружу, как ему показалось, яркой вспышкой, а
сознание в это мгновение стало каким-то другим - на несколько секунд Сергей
словно заглянул в свое будущее. Лента тревожных и радостных видений мелькнула
перед ним, он испугался, спрятал левую руку за спину и постарался ни о чем не
думать.
Ему даже удалось задремать.
Около одиннадцати часов лагерь ожил, солдаты перекусили у кого чем было,
набрали воды из ручья, оседлали гамасов. В половину двенадцатого сад покинули,
продолжив путь на юго-восток, к морю. В течении семи часов, сделав всего одну
остановку, чтобы напоить скакунов, конная часть Гелма быстро двигалась по
старинной заброшенной дороге, потрескавшиеся огромные плиты которой верно
служили путешественникам никак не меньше десяти поколений подряд.
Сергей ясно представлял, что делает совсем не то, что требовал от него
контракт с эрсэрийцами, но, глядя на неутомимую фигурку Литы, появляющуюся то в
авангарде части, то в ее хвосте, смеющуюся, сыплющую остротами, рассказывающую
невероятные истории, заставляющую угрюмые лица солдат светлеть и улыбаться,
играющую на ярком солнцем золотом своих волос, землянин не хотел думать о
будущем. Ему нравился чистый воздух, нравилось голубое небо, нравился салатовый
цвет молодой травы и насыщенно-зеленый цвет листьев деревьев, нравилось жаркое
чужое солнце, нравилась царящая вокруг атмосфера теплоты и доброжелательности,
и он ничего больше не хотел от жизни - только, чтобы так продолжалось как можно
дольше.
В семь часов вечера, то есть за три часа до заката, отряд остановился на
склоне холма, там, где заросли орешника освобождали синюю от бархатистых
бутончиков лесных цветков поляну. На вершине холм имел ложбинку, от чего со
стороны походил на двугорбого верблюда. В этой ложбине расположилось живописное
озерцо с хрустальной сладковатой на вкус водой.
Солдаты разбрелись по своим делам, караульные заняли посты у подножия
холма. Гамасы устало завалились в траве, лениво шевеля ушами на раздающиеся в
кустах шорохи. Подходящий к концу день выдался жарким и сухим. Шатры поставили,
но прятаться в них не спешили - ткань быстро нагрелась на солнце и жар под
навесами казался нестерпимым - на поляне, по крайней мере, гулял ветерок.
Сергей сидел, прислонившись спиной к замшелому стволу орехового дерева и
грыз травинку, глядя на редкие облака на самом горизонте, когда услышал, что
его окликнули. За его спиной, за деревом, стояла Лита - уставшая, запыхавшаяся,
с раскрасневшимся лицом и веселыми глазами.
- Мне нужна охрана. - просто сказала она.
- Какая охрана? - не понял Сергей. Лита обращалась к нему мягким голосом,
безо всяких ужимок, как к другу.
- Я иду к озеру и хочу, чтобы меня охраняли.
- Это опасно? - пошутил землянин. Лита улыбнулась и молча зашагала по
тропинке вверх. Сергей подхватил четыре дротика, пристегнул меч и поспешил за
ней.
Гладкое, как стекло, озеро, неожиданно выглянувшее из-за пушистых веток
сосен, показалось землянину ожившим фрагментом какой-то сказки. Его берега
тонули в цветах, а на открытых солнцу бугорках прямо с земли поднимались
унизанные сладкими, как клубника, красными ягодами тонкие стебельки. Сосны и
ореховые деревья с красно-желтыми прожилками на листьях кое-где склонялись до
самой воды и отражались в ней. Сама же вода сверкала, словно сознавая свою
близость к солнцу и небу.
Лита улыбнулась Сергею мягкой улыбкой, словно между ними все давно уже
было сказано, без тени стеснения скинула с себя прозрачные ткани, оставив
только синее украшение на шее, с которым не расставалась, и побежала по
песчаной косе к воде, гибкая и легкая. Прозрачная вода укрыла на мгновение ее
поразительно красивую фигуру, и все озерко покрылось легкой зыбью.
Но Сергей сильно ошибался, полагая, что сможет безнаказанно разглядывать
красавицу, сидя себе на берегу. С деланным возмущением Лита обдала его потоком
брызг, и продолжала атаку, пока Сергей не разделся и не погнался за ней.
Нырнув, как большая рыбка, беззвучно и красиво, Лита с удивительным проворством
поплыла к середине озера. Сергей мог бы сразу настичь ее, но предпочел сделать
вид, что у него ничего не получается, а потом, вдруг, опустившись почти к
самому песчаному дну, заработал руками и всплыл прямо под не ожидавшей подвоха
девушкой.
Взвизгнув, австрантийка оттолкнулась от него, как от бревна, надавив
пяткой на солнечное сплетение, и гонка возобновилась...
Лита была беззаботно весела, и глаза ее горели огнем глубокого
удовлетворения жизнью. Сергею же казалось, что нигде на Земле не могло бы
встретиться ему такое чистое небо, такая первозданная, благосклонная к людям
природа, такой райский уединенный уголок и такая очаровательная русалка. Ему
казалось, что Лита - это все, что ему необходимо для счастья. Лита - это все,
что он мог сейчас просить у жизни. Он чувствовал себя как во сне.
Играя, они шумели и плескались часа два. Оба словно позабыли, что весь
день тряслись в седле по пыльной дороге, что вдыхали тяжелый раскаленный воздух
и обливались потом. Можно было только удивляться, откуда в них такая
неиссякаемая энергия.
Лита устала первой. Со смехом она улеглась в воду у самого берега,
отбиваясь от попыток Сергея вынести ее на сушу.
Закат был великолепен, как никогда.
Землянин и австрантийка сидели рядом на пригорке, с восторгом провожая
глазами огромное красное светило, опускавшееся за склоном напротив.
Дотронувшись до плеча Литы, Сергей почувствовал, что та дрожит от возбуждения.
Землянин взглядом скользнул по обнаженным бедрам с капельками еще не высохшей
влаги, по тонкой стройной талии, по нежным, как у ребенка, рукам, по налитым
грудям, по гладкой прямой шее, по золотисто-красным в лучах заката мокрым
волосам, по прелестному лицу, обращенному к диску солнца, и понял, что не может
и не хочет сдерживаться. Лита положила голову ему на колени, а он размахнулся и
далеко в озеро забросил так не к стати включившийся браслет связи с кораблем.
Девушка касалась бархатистой щекой его бедра, ее губы что-то шептали, а
полные какой-то тайны глаза смотрели в даль. Приподняв ее голову обеими руками,
Сергей нежно и страстно коснулся губ Литы в поцелуе. Она не сопротивлялась, а
затем, прикрыв рот рукой, прошептала: "Не так...", и глядя снизу вверх в глаза
землянина, потерлась носом о его нос. Изумруды ее глаз так пьянили, что Сергей
потерял в них самого себя...
...Эта ночь была самой чудесной ночью в жизни землянина. Никогда он не
испытывал такого пьянящего счастья, никогда его душа не парила так высоко,
никогда он не получал такого наслаждения от жизни и никогда не был ей так
благодарен!..
...Целая неделя прошла, как в сказочном сне. Сергей проводил с Литой и дни
и ночи. Днем они скакали рядом, касаясь друг друга коленями и встречаясь друг с
другом глазами, и посмеивались над недовольным ворчанием косо поглядывавшего на
них Гелма. Ближе к вечеру, когда шатры лагеря только начинали ставиться, они
осматривали окрестности, охотились в лесу, собирали ягоды, купались в реке или
в редко попадавшихся озерах, били копьями рыбу или поднимали со дна раковины,
просто нежились под уже не жгучими лучами солнца. Ночью, уставшие за день от
длительной скачки и бурно проведенного вечера, но счастливые от одного
существования друг друга, они погружались в море любви, никем не тревожимые,
бдительно охраняемые тысячей могучих и преданных людей...
На вторую ночь их путешествия Лита сидела у входа в шатер и обняв руками
колени смотрела на звезды - черный купол неба был весь усыпан серебром далеких
светил. Придвинувшись к возлюбленной и проследив за ее взглядом, Сергей ощутил
сильную тоску по далеким неведомым пока еще мирам, призывно звавшим его из
черной бесконечной бездны космоса. Нечто подобное он испытывал и на Земле, но
сейчас чувство это стало намного сильнее еще и от того, что и сама Земля была
где-то там, среди далеких зовущих миров, и вместе с тем от того, что Лита
ощущала сейчас то же, что и он. Оба затаили дыхание и боялись обронить хоть
слово в эту тихую ночную Вселенную, частицами которой были они сами.
- Ты мне так ничего и не рассказал о себе. - тихим звоном прозвучали слова
Литы.
- О себе? - эхом повторил Сергей. - Это не так просто...
- Почему?
- Ты мне не поверишь.
- Ты ведь издалека?
- Дальше некуда. Я оттуда. - рука землянина указала в небо.
Лита посмотрела на него как-то странно, не с недоверием, а, скорее,
восхищенно.
- Ты со звезд?
- Где-то там есть маленькая звезда по имени Солнце и планета по имени
Земля - там моя Родина.
Лита вздрогнула.
- Значит это правда! - торжественно прошептала она. - Правда, что
маленькие ночные звезды не одиноки, правда, что рядом с ними крутятся в пустоте
планеты, и глаза живущих там людей смотрят на нас и зовут к себе... Я ведь
никогда всерьез не верила словам деда, который рассказывал, что яркие точечки
на небе могут на самом деле оказаться огромными пылающими светилами, что там,
на похожем на стеклянный купол небосводе, есть вторая земля, вторые такие горы,
вторые такие реки, такие деревья, такой ветер, такие запахи, что и там могут
жить, бороться, любить... А как хотелось в это поверить!..
- Откуда ты знаешь?
- Дедушка говорил, что, когда еще отец его отца был молод, люди могли
говорить со своими братьями во вселенной. Тогда мир был совершенней, а разум
правил космосом... Но потом все пропало: связь между мирами прервалась, и никто
не знал, что случилось. А потом умер последний из рода Великих, прибывший на
нашу планету очень давно, как говорят, чтобы сохранить реликвии Вечного Города
Рагоны и те, что достались моему дедушке от его отца. Тот Великий был
последним, кто чувствовал связь миров и мог проникнуть во внешнюю сферу...
- Сколько лет назад это было?
- Много... - было видно, что Лита никогда не задавала себе подобного
вопроса. Тут же она попросила: - Расскажи мне о Земле.
Сергей задумался.
- Там такое же небо, как и тут, такой же воздух. Такое же солнце. Там
четыре океана и они занимают три четвертых всей поверхности планеты. Пять
материков, один из них - Евразия - больше всех материков на Австранте, вместе
взятых...
Перестав говорить вслух,
Сергей передал образы австралийских кенгуру и африканских слонов,
дельфинов, китов и кашалотов, показал водопад Викторию и непроходимые леса
Амазонии, показал каньоны в Колорадо, показал все, что только мог вспомнить -
все, что большей частью и сам видел только по телевизору.
Лита околдовано слушала и даже не замечала, когда голос землянина звучал
уже не в ушах, а внутри ее сознания. Встрепенувшись, как ото сна, она спросила:
- Но ведь это не все? А люди?
Сергей открыл было рот, но не нашелся, что сказать. Сразу почувствовалась
разделяющая их пропасть. Стоило ли говорить Лите, что между ними не только
парсеки, но и тысячелетия? Стоило ли говорить, что только через шестьдесят
тысяч лет появятся на свет и он, и все те люди, о которых она спрашивает; что
он и сам не знает, какая она сейчас, его далекая родина? Лите так просто было
поверить, что есть где-то во вселенной люди, еще не разучившиеся перемещаться в
пространстве между звездами, но как отнесется к нему эта зеленоглазая
красавица, когда узнает, что ее любимого и не существует еще в реальности?
Когда узнает, что он всего лишь бесправный десантник, заброшенный через океаны
времени на эту планету совсем не для того, чтобы встретиться с нею, с Литой? В
конце концов, когда-нибудь, (в этом Сергей почему-то даже не сомневался) он
заберет свою возлюбленную в свое будущее и покажет все, чего не может сейчас
передать словами. Когда-нибудь он подарит ей весь этот космос с его
безграничными пространством и временем - зачем же сейчас впустую тратить слова?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг