Быстрым шагом я через подсобные помещения, мимо поваров, поварят и
посудомоек вышел в заплеванный двор, затем, через подъезд, на улицу.
"Пабло Пикассо", - было написано в записке Дали.
- Аэропорт, - сказал я таксисту.
Пусть даже Германия.
14. Встречи на трассе
Так я оказался на трассе, ведущей в аэропорт - когда я сказал таксисту,
что у меня нет денег, он высадил меня там, где услышал эту новость. Я
перешел трассу и отправился в сторону города - насчет Германии я
действительно психанул, нужно пересидеть в Киеве, достать денег, а потом уже
спасаться от компании самоубийц.
Через двадцать минут я обогнал человека, который шел в том же
направлении, что и я. Это был старый индус, судя по всему, бомж. Он жестом
попросил сигарету, и я протянул ему открытую пачку. Дед спрятал пачку в свою
котомку и приветливо заулыбался мне беззубым ртом.
- Вы говорите по-русски? - спросил я.
Индус кивнул.
- Можно мне одну сигарету из той пачки, которую я Вам дал?
Он закивал и протянул мне замусоленную сигарету. Это была сигарета не
из моей пачки, но я взял ее.
- До встреч, - сказал индус без акцента и свернул на проселочную
дорогу.
Через сотню шагов возле меня резко притормозил синий фольксваген. За
рулем сидела девушка.
- Ты в город? Садись!
Я сел в машину. Девушка оказалась проституткой.
- Я ездила друга из Голландии встречать, а он не прилетел. Зараза! -
она хлопнула ладонями по рулю. - А ты откуда?
- Из Германии, - ляпнул я.
- Ага, - она на минуту сосредоточилась на дороге.
- Послушай, - сказала она, повернувшись ко мне. - А я тебя вспомнила.
Ты брат Сальвадора. Ребята твою фотографию показывали.
Какую фотографию? Какие ребята?
- Я очень любила Сальвадора, - сказала она и надула пузырь из
жевательной резинки. - Он мне делал подарки, один раз возил на острова. А ты
тоже ничего. Как тебя зовут? Альбрехт?
У моей спутницы зазвонил мобильный.
- Привет, привет. Знаешь, с кем я познакомилась?... С Альбрехтом Дали.
Да, это родной брат Сальвадора, он прилетел из Германии... Он сейчас здесь.
У меня в машине сидит... А ты с Пабликом сейчас? Привет ему. Он ведь знает
Альбрехта? Наверняка знает!... - Пауза, после которой она повернулась ко
мне. - Пабло с тобой не знаком, но очень хотел бы познакомиться. Он хочет
говорить с тобой.
Трубка, нагретая ее рукой, оказалась в моей.
- Привет, Альбрехт, - услышал я. - Где ты находишься? Давай встретимся.
Девушка тебя подвезет, она знает, куда.
Он повесил трубку прежде, чем я успел ответить.
- Я не могу сейчас встречаться с ним! - сказал я.
- Он очень хочет тебя увидеть, - ответила проститутка. - Тебе что,
сложно? Так будет лучше и тебе, и мне.
Не прошло и десяти минут, как она остановила автомобиль возле большого
частного дома на берегу Днепра. Наступал вечер.
15. Пленэр
Трое мужчин, что сидели за столиком на берегу, встали и направились ко
мне. Три девушки, сидевшие с ними, остались на своих местах. Моя проводница,
помахав всем рукой, тут же укатила.
- Привет, Альбрехт! Прими наши соболезнования, - сказал первый из
подошедших. - Я - Пабло Пикассо. Это Огюст Роден и Жоан Миро. Мы - друзья
твоего брата. Он рассказывал тебе про нас?
- Он писал мне про тебя, Пабло, и про Родена, - ответил я, пожимая им
руки. - А про тебя, Жоан, я, к сожалению, ничего не слышал.
Мы пошли к столу.
- Миро был партнером Сальвадора по его основному бизнесу, - произнес
Роден. - Твой брат не афишировал это занятие. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я отрицательно покачал головой.
- Наркотики, - произнес Миро. - Мы с Дали занимались наркотиками.
Словно в подтверждение его слов на столе оказалась тарелка с
таблетками, накрытая стеклянным колпаком.
- Мы тебя ждали, - сказал Пикассо.
Все съели по таблетке и запили чаем из самовара, который пощадило
время.
- С приездом, - сказал мне Миро в образовавшейся паузе.
Солнце исчезало, поблескивая алым на лезвии монумента, торчащего над
Днепром.
- Ну что, поехали? - предложил Пабло.
- Куда? - спросил я.
- Вообще собирались в клуб.
- С этими? - я кивнул на девчонок.
- Нет, без них. А до клуба мы хотели поохотиться. Писал тебе Сальвадор
про охоту на дураков?
16. Охота на дураков
Мы сели в длинный кабриолет и поехали. Я оказался на заднем сидении
рядом с Пикассо, которого уже начинало колотить.
- Охота на дураков - уникальное времяпрепровождение. Ее придумал
Сальвадор, - сообщил Пикассо. - Ты сам увидишь. Это все длится недолго,
каких-нибудь пять-семь минут, но удовольствие получаешь ни с чем не
сравнимое! Это как секс. Как секс! Ты занимался когда-нибудь сексом?
- Пару раз.
- Значит, и охота на дураков тебе понравится! - Пикассо отвалился
назад, перекинув ноги наружу через бортик машины.
Городской пейзаж несся мимо, начинала подпирать таблетка.
Мы заехали на парковку возле Бессарабского рынка.
- Кто пойдет со мной на базар? - спросил Пикассо, потрясая канистрами,
извлеченными из багажника. - Идем, Дали?
Я взял одну из канистр.
- Рынок, наверно, уже закрыт, - сказал я спине Пикассо, когда мы
перешли дорогу.
- Рынок закрыт, а мясник ждет, - ответил Пабло. - Мы по пятницам почти
всегда приезжаем. Вот он сидит и ждет!
Отогнав от себя толпу цветочниц, Пикассо ударил ногой в одни из ворот
рынка.
- Кто? - спросили из-за ворот.
- Сейчас узнаешь, кто! - проорал Пикассо и постучал еще энергичнее.
В воротах открылась калитка, за ней оказался огромный мужик в белом
переднике с кровавыми пятнами, который засуетился: "Паблуша, дорогой, а я
тебя жду!" и потащил нас за собой, как желанных гостей тащат в гостиную
хорошие хозяйки. Мы оказались в холодной комнатушке, завешанной свиными и
коровьими головами, где мясник наполнил обе канистры свежей, видно
сегодняшней, кровью.
- Кровь бычья? - как на допросе спросил Пикассо. - Подсунешь свиную -
убью.
- Что ты, Паблик, да как можно! - еще больше засуетился мясник, отчего
долго не мог закрутить крышку канистры, - Самая натуральная бычья кровь,
Паблуша, самая натуральная!
Наконец, канистры были закрыты, Пикассо расплатился, и мы вышли на
улицу.
Пока нас не было, Роден и Миро извлекли из багажника картонный ящик с
водяными пистолетами. Их быстро заполнили кровью и раздали, каждому по два.
Пикассо продемонстрировал мне большой пластиковый автомат, с дула которого
свисала длинная багровая капля.
- Пистолеты - это не для меня, - сказал он. - В них крови помещается
как в пипетке.
Когда все спрятали "оружие", мы снова запрыгнули в машину, и на этот
раз рядом со мной оказался Роден.
- А куда мы теперь едем? - спросил я его.
- В один рестор, - ответил он. - Да мы уже приехали. Держи маску.
Мне досталась маска Минни Маус.
Мы проехали мимо неонового входа без остановки. Как оказалось, местом
парковки был запланирован темный вонючий двор. Значит, такова моя доля -
пользоваться в ресторане черным входом. Из кухни через коридор мы вышли
прямо за барной стойкой, одевая по дороге маски. Я немного ошалел,
оказавшись вдруг в зале, наполненном светом и живой музыкой, но меня
подтолкнули в спину, и вот я вместе со всеми оказался посреди ресторана,
наполненного большим количеством чуваков и телок, излучающих успех. Джаз
смолк. Несколько секунд публика рассматривала неизвестно откуда взявшееся
мышиное семейство и Дональда Дака (это был Роден). Мы, в свою
очередь,волчьими глазами оглядывали посетителей, словно выбирая, кого
съесть. Затем тишину разрушил Пикассо, который в два шага оказался на
эстрадке, отпихнув при этом певицу в декольтированном изумрудном платье, и
сказал в микрофон:
- Добрый вечер! Мы совсем ненадолго прервем ваше веселье! Потрудитесь,
пожалуйста,ответить, кем написана повесть "Над пропастью во ржи"?
Последовала тягучая пауза.
- Я повторяю свой вопрос: кто написал "Над пропастью во ржи"? Просто
скажите нам, кто это сделал, если вы знаете, и мы уйдем, и ничего не будет.
Окончание второй порции безмолвия ознаменовалось тем, что Пикассо
выхватил из-под полы пиджака свой автомат и выстрелил в того, чье лицо
показалось ему самым тупым и удивленным. Выстрел Пикассо был командой к
действию - за две минуты весь зал превратился в бойню: не стало ни одного
чистого лица, ни одной рубашки или платья, не залитых кровью. В воздухе,
пропитанном кровавым паром, повис шок, и этот шок должен был вот-вот
смениться тем состоянием, когда люди готовы разорвать других людей на части,
и все почувствовали это, но первым почувствовал Миро, и он перемахнул через
стойку бара, а за ним - все остальные, словно чехарда, и нам вслед несся
настигающий нас визг, а из плеча бегущего последним Пикассо вдруг брызнул
фонтанчик не бычьей, а его собственной крови, и он обернулся на бегу и
увидел человека, из-за крови на лице и на всем теле напоминающего
раздавленный помидор, с настоящим, не водяным, пистолетом в руке.
Пикассо выхватил свой пистолет и застрелил помидора, почти не замедляя
бег. Я не заметил, как мы оказались в машине.
- Ты весь дрожишь, - сказал мне Пикассо. Он сжимал руку в том месте,
где она кровоточила.
- Я тоже перевозбудился, когда оказался на охоте в первый раз, -
признался Роден. - Как ты, Пабло?
- Отлично, - ответил Пикассо. - Заедем к Сарьяну?
- Конечно.
- Сарьян - наш лечащий врач, - объяснил мне Пикассо, и мы прибавили
скорости.
17. Веселые танцы
Пикассо отправился к доктору Сарьяну, который был примечателен хотя бы
тем, что принимал в любое время дня и ночи. Миро вызвался сопровождать
раненого. Мы с Роденом остались возле машины.
- А где Ван Гог? - спросил Роден. - Почему ты не с ним?
Не успел я ответить, как Огюст уже набирал телефонный номер.
- Винни, привет! Ты где?.. Тебе привет от Альбрехта Дали. Почему ты его
бросаешь одного?... Я, Роден и Пикассо... Ну и Альбрехт. Мы возле клиники
Сарьяна... Ничего не случилось. Пикассо легко ранили... Нет, с Альбрехтом
все в порядке. Хотя постой... Почему ты хромаешь, Альбрехт? Ты не ранен?...
Нет, с ним все в порядке... Хорошо, что ты рядом, подъезжай, мы ждем.
Ван Гог приехал через минуту. За рулем его мерседеса сидел Гоген,
который тоже вышел из машины, но держался в стороне, пристально поглядывая
на меня.
- Я рад, что ты уже познакомился с ребятами, - сказал мне Ван Гог.
Он обнял сначала Родена, потом меня.
- Странно, что ты жив, - тихо сказал Ван Гог, хлопая меня по спине.
- Какие планы? - спросил он у Родена.
- На танцы, - ответил Огюст. - Но ты, Винни, насколько я помню, не
любишь танцев.
- Танцы никто не любит, - сказал Ван Гог. - В клубы ходят не ради
танцев.
- Все кроме меня, - возразил Роден. - Я люблю танцевать.
И Роден под музыку из автомобиля показал, как он это делает.
- Что, уже колес наелись? - спросил Ван Гог, наблюдая па Родена.
- Будешь? - Роден протянул ему таблетку.
Ван Гог поморщился, но таблетку взял.
- А вот и я! Жив и здоров! Привет, Винни! - это был Пикассо с
перевязанной рукой.
- Привет, Винни, - сказал Миро. - Сарьян сказал, что Пабло нельзя на
дискотеку.
- Ерунда! - бросил Пикассо. - Я чувствую себя лучше, чем когда-либо
раньше! Поехали, поехали! Сколько можно здесь находиться!
- Садись ко мне в машину, Альбрехт, - произнес Ван Гог, и я не смог
отказаться от этого предложения.
- Ты меня очень подвел, Дюрер, - сказал Винсент в автомобиле. -
Предстоит серьезный разговор о твоем поведении, но не сейчас. Как ты с ними
познакомился?
- Случайно, - признался я.
- Ты ведь не веришь в случайности, как и я? А, Дюрер? - он закурил. - В
клубе Поль будет все время рядом с тобой. Даже в туалете.
Когда мы пересекли порог клуба, я почувствовал, что таблетка только
сейчас набрала во мне полную силу. Музыка доносилась сверху и изнутри,
продолговатые фигуры преломлялись в пульсирующем свете. Я стряхивал с себя
ледяную скорлупу, я пробуждался.
На вибрирующих ногах я прошел к танц-полу. Гоген вертелся поблизости.
Отличная музыка! Я готов был рыдать на груди диджея, рыдать от счастья.
- Пей больше и чаще, - посоветовал Роден, протискиваясь рядом со мной
сквозь танцующую массу.
Я почувствовал, как сильно хочу пить, и бросился к бару.
- У меня нет денег, - обратился я к Гогену. - Пожалуйста, купи мне три
чая.
- Сразу три? - переспросил бармен.
- Да. Сразу три.
Потом я выпил еще один чай, потом еще два. Мне потребовалось срочно
посетить туалет, и я сказал об этом Гогену. Он зашел в туалет вместе со
мной.
- Прошу Вас, Альбрехт, - издевательским тоном произнес Гоген,
распахивая передо мной дверь одной из кабинок.
За дверью на унитазе с закрытой крышкой сидел Пикассо. Перевязанную
руку я узнал раньше, чем его треснувшее лицо, на котором застыли брызги
крови и мозга. В повисшей руке он держал пистолет, дуло которого касалось
кафельного пола.
18. Призраки в опере
Действие наркотика улетучивалось медленно и болезненно.
В два часа ночи я перестал следить за тем, что происходило вокруг.
Кажется,всей компанией - Ван Гог, Роден, Миро и я - побывали в еще одном
клубе, а потом опять сели в машины и подъехали к красивому зданию. Увидев
это строение, я с трудом, но все же заставил себя осмысливать происходящее,
потому что это был не очередной клуб, а Национальная Опера, и было четыре
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг