- Кете? - спрашиваю я.
- Да. Кто это?
- Это я, Кете. Это я.
Я знал, что найду тебя, знаю, что сумею вернуть.
Мы разговариваем с ней так, словно виделись вчера.
- Я часто думала о тебе, - говорит она. - В последнее время, почему-то,
особенно часто... Мне жаль, что тогда все получилось именно так.
Звуки ее голоса доносятся до меня как капли дождя - откуда-то сверху,
пробивая облака и толщу воздуха.
- А если все с начала? - говорю я.
- Это не кассета, которую можно перемотать на начало фильма, - отвечает
Кете. - Я совсем не такая, какой ты меня помнишь. И ты, наверно, уже совсем
другой...
- Ты мне нужна, - перебиваю я. - Теперь, когда я нашел тебя, я не
смогу... Не смогу жить так, как будто тебя по-прежнему нет.
- Ты мне тоже нужен, - признается Кете. - Я ведь не сказала "нет".
- Уедешь со мной?
- Куда?
- Куда захочешь.
- Прямо сейчас?
- Сегодня. Когда будешь готова.
Она думает.
- Двух часов мне хватит, - наконец, произносит она. - Мы поедем туда,
где холодно, или туда, где тепло?
- Туда, где тепло. Очень тепло.
Настолько тепло, что все заснеженные воспоминания растают, словно их не
было вовсе.
Я снова сажусь за компьютер.
- Ухожу, - говорю я Алисе.
Она молчит, даже не поворачивает голову ко мне.
- Мне жаль, что все получается именно так, - я даже не замечаю, что
говорю словами, только что услышанными от Кете. - Но на этом ведь жизнь не
заканчивается. Мы еще увидимся, Алиса, я это чувствую.
- Заканчивается, - говорит Алиса тихо, так тихо, что только последние
звуки слов доносятся до меня. - Не увидимся.
Я беру сумку. Шахматные часы в дороге мне не понадобятся. Как и все
остальное, что связано с Тренингом. Пусть все остается здесь. Единственное,
что я возьму с собой - это дискета с заказным текстом, обитатели которого
умирают на каждой странице, словно в самом худшем бульварном детективе,
который мне когда-либо приходилось сочинять.
Времени еще много, и я решаю заехать на Печерск за кокаином.
57. Без названия
/записано Верой Мухиной/
Дюрер был похож на типичного путешественника - дорожная сумка через
плечо, отрешенный взгляд направлен вдаль, туда, где он еще не был. Я думала,
что почувствую что-то, когда он появится на пороге квартиры, но ничего не
изменилось с его приходом. Я чувствовала то же самое, что и раньше - тупую,
необъяснимую боль.
- Вера? - он не ожидал меня здесь увидеть. - Что ты здесь делаешь?
- Я здесь живу, Альбрехт. Ты забыл?
Он ставит сумку на пол, садится в кресло напротив меня.
- Все закончилось, Вера, - говорит он. - Тренинг закончился. Я уезжаю.
Он искренне верит в то, что говорит. Я не знаю, с чего начать. Решаю
сначала сообщить ему хорошую новость.
- Я рожу от тебя ребенка. Я много думала об этом, и поняла, что
действительно этого хочу.
Дюрер улыбается.
- Отлично, - говорит он. - Я очень рад, правда. Я вернусь, когда вся
эта история забудется, через несколько месяцев. Я буду с тобой, когда ты
будешь рожать.
Он ничего не понимает, мальчишка, глупый. Наверно, за это я и полюбила
его - за эту удивительную способность смотреть сквозь смерть, словно она
сделана из стекла, всегда думать, что жизнь бесконечна, что кто угодно
способен умереть, но только не он.
- Я хотела попросить тебя... - у меня мало времени, скоро должны прийти
уборщики и издатель книги. - Отдай мне, пожалуйста, текст.
- Текст? - переспрашивает он. - Ты о чем?
- О твоей последней книге, - с трудом произношу я. - Ван Гог должен был
предупредить тебя.
Дюрер смотрит на меня неподвижным взглядом.
- Значит... И ты - Тренинг? Ты тоже с ними?
- Ты знал, что я с ними, - отвечаю я. - Знал с самого начала.
Он встряхивает головой, словно отгоняя от себя ненужную мысль.
- Ладно, какое это имеет значение! - он бросает дискету на кровать
рядом со мной. - Держи.
- Я проверю файл, хорошо?
- Пожалуйста, - он уже собрался уходить, но снова садится. - Кстати,
кокаин тебе не нужен? Тогда я его заберу.
"Времени еще много, и я решаю заехать на Печерск за кокаином", -
перечитываю я последнюю фразу в тексте.
- Зачем это нужно? - спрашивает Дюрер. - Я имею в виду этот текст.
- Это - апокриф, - говорю я.
Сейчас ему уже можно говорить что угодно. Даже правду.
Дюрер смотрит на меня так, словно я только что выдала свою неизлечимую
душевную болезнь.
- Твой текст рассказывает о жизни и смерти всех участников Тренинга, -
страница за страницей открывала я ему правду. - Тренинг - это идея, его не
существует и никогда не существовало в общепринятом смысле этого слова. Для
успешности Тренинга необходимо, чтобы все его участники тоже стали идеей. И
это произошло, - я провела пальцами по монитору компьютера.
- Ты бредишь, Вера, - Альбрехт скрестил руки на груди. - Это всего лишь
буквы, текст.
- Букв достаточно для передачи идеи, - я ощущаю, что мне жаль
расставаться с ним, ощущаю это низом живота, где зреет его ребенок.
- Я не понимаю, о чем ты.
Понимаешь.
- Нельзя жить в буквах, - произносит Дюрер. - Как нелепо, наверно,
звучит наш разговор.
- Буквы - это то, из чего состоит мир каждого читателя. Чем больше
читателей, тем зримее этот мир. Ты написал бестселлер, Альбрехт. Твою книгу
предстоит прочесть миллионам.
Он смеется.
- Название уже придумала? - он достает из-под кровати сумку с кокаином
и открывает ее. - Извини, мне пора уходить.
Пора, Аль.
- Название придумал Дали, - говорю я.
- А это откуда? - Дюрер достает из сумки пистолет с глушителем. - И
деньги! Почему здесь столько денег?!
- Ван Гог оставил. Ты просил - оружие и деньги.
Он замер. Пистолет в правой руке, побелевшие пальцы левой вцепились в
кресло.
Я должна сказать ему название. И я говорю.
- Запах шахмат.
- Как глупо звучит, - отвечает Дюрер, поднося пистолет к уху, хлопок, и
его голова раскалывается.
Я закуриваю, рука дрожит. Тут же тушу сигарету, вспомнив о ребенке - я
ощущаю его сейчас каждой клеткой, словно смерть отца заставила его сердце
биться быстрее.
Звонят в дверь. Это пришел Лотрек за файлом и уборщики, чтобы унести
труп. Нужно сказать им, чтобы кресло тоже забрали.
2000 Антон Фридлянд
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 27.03.2003 13:51
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг