- Старость заразна, и смерть заразна. Судьба заразна, - пробормотал я
сквозь слезы, а потом внезапно успокоился и добавил, смутно удивляясь твердости
собственного голоса: - Но в одном вы правы: прикосновения тут ни при чем. Все
мы больны старостью и смертью - с рождения, и тут уже ничего не попишешь... С
чего вы решили, будто я стану вас убивать? Я не могу держать на вас зла -
просто потому, что знаю, от какого ужаса вы пытались избавиться. На вашем месте
я бы и сам ухватился за любой шанс. И знаете что? Я восхищаюсь вами, потому что
побывал в вашей шкуре, и не могу понять, как вам удалось заставить себя
бороться за возможность вернуться к жизни. Откуда вы черпали силу? Я не нашел
ее источника в своем сердце, когда...
Я осекся, потому что окончание фразы "когда я был вами" показалось мне до
безобразия нелепым и к тому же не совсем точным: я вдруг понял, что не просто
побывал в шкуре Магистра Нуфлина. Случилось нечто большее: на мгновение я
каким-то образом стал всеми умирающими стариками всех миров, всеми смертниками,
доживающими последние дни перед исполнением приговора в жалкой, обветшавшей
темнице. Теперь я знал, что порой покой и смирение могут быть страшнее самого
черного отчаяния, и поэтому злодейская выходка моего спутника не попала в мой
личный архив под грифом "подлое предательство" - тот, кому довелось хоть на
мгновение оказаться в чужой шкуре, поостережется употреблять эти осуждающие
слова, само звучание которых сходно с презрительными плевками. Пресловутое
"предательство" Нуфлина сейчас казалось мне настоящим сокровищем, черной
жемчужиной, зловещей, но драгоценной, потому что оно было порождением
величайшего мужества, которое, оказывается, может остаться в распоряжении
человека, когда не только дряхлое тело, но и усталый дух его сдался на милость
победительницы смерти. Мое внезапное, иррациональное милосердие не было
предназначено Великому Магистру Нуфлину Мони Маху лично. Черт с ним, с
"праведным мщением", но вряд ли я смог бы так легко пренебречь собственной
безопасностью, если бы речь шла только об этом человеке, с которым я не был
связан ни узами дружбы, ни оковами тайных клятв - только пресловутым служебным
долгом, который, что греха таить, никогда не являлся для меня основным смыслом
бытия. Но он - помимо собственной воли, конечно, - позволил мне прикоснуться к
восхитительной тайне: теперь я твердо знал, что иногда человек бывает способен
бороться не просто до конца, а немного дольше - и еще как бороться! Отрубленная
голова может впиться зубами в горло палача - слабое утешение для
приговоренного, но другого нет и быть не может. Это было полезное открытие,
если принять во внимание, что мне тоже наверняка предстояло когда-нибудь стать
умирающим стариком. Конечно, в Ехо, где среднестатистический гражданин
отправляется на кладбище не раньше, чем отпразднует свой трехсотлетний юбилей,
а могущественные колдуны порой и вовсе растягивают свою жизнь на тысячелетия, я
мог надеяться, что дряхлым стариком я стану еще не скоро, но в тот момент,
когда старость валит тебя на землю, связывает по рукам и ногам и принимается
звать на помощь свою подельшицу смерть, тот факт, что позади осталось не
семьдесят, а тысяча семьсот лет, не имеет никакого значения...
- Я не мог не попытаться, - просто сказал Нуфлин. - И я удивлен тем, что
ты это понимаешь. Жаль, что ты оказался достойным противником... но я вынужден
признать: ты заслуживаешь лучшей участи, чем скоропостижная смерть от старости
в этом немощном теле.
- Вы тоже, - сухо сказал я. - И не только вы. Все заслуживают лучшей
участи, вот в чем ужас! - Мой голос предательски дрогнул, а потом я неуверенно
добавил: - Но возможно, это Царство Мертвых, Харумба, действительно сулит нечто
лучшее, чем...
- Возможно, - старик пожал плечами. - Теперь мне придется на это
надеяться, поскольку ничего иного не остается. Но одно я, увы, знаю наверняка:
ничто не может сравниться с настоящей жизнью. А если и может... Я, видишь ли,
не отличаюсь богатым воображением и не берусь представить себе, как будет
выглядеть альтернатива.
- Вы выбрали меня потому, что я показался вам самым слабым противником? -
спросил я, когда вновь воцарившееся молчание начало казаться мне невыносимо
тягостным.
- Ну, скажем так: самым неопытным, наивным и доверчивым, - равнодушно
ответил Нуфлин. - И в то же время твое могущество очень велико, что тоже было
немаловажно для благополучного осуществления моего плана. Видишь ли, сила
действительно оставила меня, так что оставался один выход: заставить жертву
своими руками построить ловушку. Ну кто еще, кроме тебя, так легко и охотно
поверил бы моим словам о какой-то нелепой охранной стене? Все более-менее
опытные маги отлично знают, что невидимым защитником может стать нарисованный в
воображении белый сверкающий плащ, а еще лучше, если удастся усилием воли
превратить его в некое подобие шалаша, да и тот действует не слишком долго и
помогает лишь в тех случаях, когда имеешь дело со слабым противником.
Незаменимая штука на войне или во время большой смуты, когда поневоле
приходится сновать среди стрел и смертоносных снарядов бабума, но при встрече с
могущественным колдуном - совершенно бесполезно! А ты юн и несведущ, поэтому
принял мои россказни на веру. Впрочем, это не принесло мне пользы, как видишь.
Жаль, что я ничего не знал про этот странный меч, который считает своим долгом
оберегать тебя. Я бы просто выбрал кого-нибудь другого.
Я внутренне содрогнулся, когда представил себе, что на моем месте мог бы
оказаться сэр Мелифаро: он у нас тоже весьма могущественный парень... и почти
такой же неопытный болван, как я сам. К тому же ему на роду написано то и дело
влипать в разнообразные неприятности. У него не было бы никаких шансов
выкрутиться. А потом в Ехо вернулся бы наш Мелифаро, и мы получили бы отличную
возможность как следует посмеяться по поводу некоторых забавных перемен в его
характере, только и всего... Ужас!
- Закроем эту тему, ладно? - предложил я. - Будем считать, что ничего не
случилось.
- Очень великодушное предложение, мальчик, - невесело усмехнулся Нуфлин.
- Ответьте мне взаимностью и больше не пытайтесь повторить этот ваш фокус,
- устало сказал я. - Меч все равно меня защитит, а паскудные ощущения
достанутся нам обоим. Я-то переживу, пожалуй, а вот вам такие потрясения ни к
чему. Мне поручили доставить вас в Харумбу живым, и мне не хочется...
- Можешь меня не уговаривать, я себе не враг, - мрачно кивнул он.
Некоторое время мы молчали. Я добыл из Щели между Мирами чашку крепчайшего
экспрессо, несколько крошечных галет вроде тех, что так любят подавать в
некоторых забегаловках вместе с кофе, и сигарету. Через несколько минут мне
пришлось брезгливо испепелить остатки этого скромного завтрака: я не чувствовал
ни вкуса, ни аромата, только легкую тошноту, похожую на первый приступ морской
болезни. Чтобы немного прийти в себя, я поднялся, на ноги, выглянул в одно из
маленьких смотровых окошек и тут же невольно заулыбался: далеко внизу
переливалась в сумрачном свете пасмурного дня жемчужная пыль фонтанов. "Неужели
киты?" - изумился я и почти незаметным волевым усилием заставил летающий пузырь
опуститься пониже. Моему взору открылось восхитительное зрелище: среди
невысоких волн вальяжно резвилась четверка морских гигантов, поразительно
похожих на китов моей родины, только золотисто-рыжий цвет их блестящей кожи
напоминал о том, что дело происходит в другом Мире. С размерами определиться
было трудно. Сначала мне показалось, что они даже больше, чем киты моего мира,
потом я сделал скидку на расстояние и тот прискорбный факт, что до сих пор я не
видел вблизи ни одного кита, и понял: объективных данных моя голова все равно
не выдаст.
- Мальчик, ты что, вдруг решил, что теперь нам обоим самое время
утопиться? - с неподражаемой иронией осведомился мой спутник. - Ой, если бы ты
спросил старого Нуфлина, как он хочет умереть, знаешь, что бы я тебе на это
сказал? Только не в холодной воде! У меня от нее кости ломит...
- Нет, топиться мы не будем. Там киты, - объяснил я, не отрываясь от
окошка. - Я их еще никогда не видел, разве только на картинке в Энциклопедии
Манги Мелифаро...
- Киты? Да что ты говоришь?!
К моему изумлению, Магистр Нуфлин разволновался не на шутку. А я-то думал,
что я тут один такой... "юный натуралист", способный забыть обо всем на свете,
разглядывая изумительные очертания этих грациозных громадин.
- Рыженькие, - нежно мурлыкнул я, чувствуя, как по моей физиономии, все
еще перекошенной после давешних неприятностей, расползается идиотская блаженная
улыбка.
- А не мог бы ты помочь мне подняться? - вдруг спросил Магистр Нуфлин. -
Мне бы не хотелось пропустить такое знаменательное событие, - добавил он, как
мне показалось, довольно смущенно.
- А оно именно знаменательное? - растерянно уточнил я, помогая ему
выбраться из кресла.
Он ничего не ответил, а припал к смотровому окошку и замер - как маленький
ребенок, честное слово! Через несколько минут мой локоть, в который он
вцепился, чтобы сохранять равновесие, взмолился о пощаде, но я не решался
шелохнуться: если уж умирающему старику приспичило посмотреть на китов - что ж,
его право!
- Спасибо, Макс, - наконец сказал Нуфлин, отворачиваясь от окошка. - Усади
меня в кресло, пожалуйста.
Я помог ему устроиться в кресле и тут же сам припал к окошку. Киты
постепенно удалялись, но скрываться под водой вроде бы не собирались, так что
можно было продолжать любоваться.
- А знаешь, это очень добрый знак, мальчик, - неожиданно сказал Магистр
Нуфлин из-за моей спины.
- Еще бы! Киты все-таки! - тоном знатока подтвердил я.
- Обычно они не заплывают в Великое Средиземное Море, - пояснил мой
спутник. - И вообще в нашем полушарии киты - большая редкость. Вот поближе к
Арвароху их много... Моряки с Хонхоны считают встречу с китом наилучшей
приметой: она означает, что все вернутся домой живыми, да еще и с прибылью,
огромной, как китовая туша. А мы встретили не одного кита, а сразу четырех.
- Значит, все будет хорошо. - Я обернулся к нему и искренне улыбнулся. -
Ваша Харумба окажется замечательным местом, вот увидите! А я вернусь домой
живым, что тоже не может не радовать...
- Ой, Макс, не прибедняйся! Тебе и примет никаких не нужно, - усмехнулся
Нуфлин. - Ты - одно из самых живучих существ в этом Мире, в чем я имел честь
самолично убедиться.
- Ничего, лишний добрый знак не помешает, - вздохнул я, с облегчением
отметив, что обстановка необъяснимым образом разрядилась. Спасибо китам: если
бы не они, вряд ли бы мы стали так непринужденно разговаривать - два человека,
отрезанные от мира многими дюжинами футов и высокими бортами корзины
бесхитростного летательного аппарата, охранник и его подопечный, неудачливый
убийца и его ошеломленная жертва, не в меру великодушный судья и оправданный
преступник, и все это, с позволения сказать, "в одном флаконе". Да уж, в столь
нелепую и одновременно неловкую ситуацию я, пожалуй, еще никогда не попадал!
- Рыжие здесь киты, - еще раз сказал я. Сочетание звуков в слове "рыжие"
необъяснимым образом ласкало мое нёбо и идеально соответствовало не только
окраске китов, но и восторженной нежности, которую я к ним испытывал. - Там,
где я родился, рыжих китов не бывает, - с внезапной откровенностью сообщил я
Нуфлину. - Они там... - я запнулся, подбирая определение, и наконец нашел: -
...темные, как сумерки в пасмурную погоду.
- А в том мире, где ты родился, тоже есть киты? - полюбопытствовал Нуфлин.
- Ага, - кивнул я.
Мы снова замолчали, но на сей раз молчание было не гнетущим, а
умиротворенным.
Незадолго до заката я почувствовал странное беспокойство. Странное потому,
что оно не родилось в моем собственном сердце, а пришло извне - похожее на
внезапный порыв сырого ветра.
- Что-то случилось? - сразу спросил я своего спутника.
- Еще не знаю, - настороженно ответил он. - А что ты почуял?
- Ничего определенного, - неопределенно ответил я. - Но...
- - Что-то переменилось, - кивнул он. - И знаешь, что я тебе скажу? Мне
это не нравится. Хуже всего, что я никак не могу понять, что именно происходит:
то ли просто погода портится, то ли надвигаются настоящие неприятности.
- Сейчас окажется, что ваши старинные враги - никакой не миф, а самая что
ни на есть суровая правда, - вздохнул я. - Ладно, если что - будем драться.
Куда ж я денусь?
Я не успел договорить, потому что началось черт знает что. Небо
разверзлось и пролилось на нас огненным дождем... Черт, я понимаю, что
неуместный пафос делает мою попытку обрисовать ситуацию беспомощной и
неуместной, но что я могу поделать, если небо действительно именно "разверзлось
и пролилось на нас огненным дождем" - ни больше и ни меньше! Разноцветные
брызги холодного огня не обжигали кожу, но они быстро стирали с лица земли наш
летающий пузырь, да и нас, его пассажиров, тоже - я успел заметить, что мое
тело зияет зловещими прорехами, как рваное лоохи портового нищего, и испытать
ужас, описать который не берусь: все мои прежние страхи не имели никакого
сходства с этим всепоглощающим чувством. Но у меня в запасе все же было
одно-единственное коротенькое мгновение - его бы не хватило на размышления и
поиски выхода, зато его хватило на действие, необдуманный, судорожный, но
мощный рывок под сень стены из белого кирпича, которая, как ни крути, была раз
и навсегда воздвигнута в моем сознании. Разумеется, я бы ни за что не стал
этого делать, если бы у меня была возможность обдумать свои действия. Иногда
паника может принести благо, кто бы мог подумать!
Мне снова пришлось испытать давешние неприятные переживания: и
сокрушительную тошнотворную слабость умирающего старика, и холодный ужас при
виде собственного тела, скорчившегося на полу корзины в нескольких шагах от
меня, и жгучую боль в груди, смешанную с испуганной радостью возвращения к
себе. Хвала Магистрам, все это продолжалось очень недолго, словно услужливый
киномеханик великодушно промотал пленку в ускоренном режиме, бормоча под нос:
"это мы уже видели".
Удивительное дело: я не только отлично помнил события, которые
непосредственно предшествовали этому странному повторению одного из самых
неприятных эпизодов в моей жизни, но и оказался способен довольно шустро
сообразить, что случилось. Оказавшись на самом краю, я невольно вспомнил
ловушку, в которую попал по милости Магистра Нуфлина, и инстинктивно рванулся
под защиту своей белой стены: в течение нескольких дней я строил ее в полной
уверенности, что она защитит меня от всех напастей, а времени вспомнить о том,
что все это бессовестное вранье, у меня не оказалось. Все к лучшему: зловещая
магия ловушки оказалась столь сильна, что сумела перетащить меня в неприятные,
но, как выяснилось, совершенно безопасные для жизни мгновения недавнего
прошлого. Вернее, не только меня, а нас обоих: Магистр Нуфлин сидел в своем
кресле смертельно бледный, взволнованный и, кажется, разгневанный, но
совершенно живой. К счастью, он оказался крепче, чем мы все предполагали перед
отъездом: от таких потрясений кто угодно мог бы свалиться с инфарктом, а ему
хоть бы что!
- Вы поняли, что случилось? - взволнованно спросил я.
- Думаю, что да. - Теперь шелест его голоса то и дело срывался на
истеричную хрипотцу. - Я не слишком часто использовал этот прием с белой
кирпичной стеной,- добавил он, - и мне в голову не приходило, что такая ловушка
способна перенести своего творца и свою жертву сквозь время... А как ты это
сделал, Макс? - с деланным равнодушием спросил он.
Я понял, что Магистр Нуфлин умирает от любопытства, но за свою долгую
жизнь законного властителя и признанного мудреца он давным-давно отвык
обращаться за разъяснениями - особенно к сопливым новичкам в колдовской науке,
вроде меня. Так что этот сквозь зубы выдавленный вопрос стал для него своего
рода актом самоуничижения или, по меньшей мере, обуздания гордыни.
- Все очень просто, - смущенно сказал я. - Когда все... ну, вернее, мы с
вами... начали таять под этим огненным дождем, я ударился в панику, перестал
соображать, забыл, что ваша стена была ловушкой, и воссоздал ее в своем
воображении, словно она может меня спасти. И, как видите, действительно спасла.
Хотя все это было довольно неприятно.
- Полностью с тобой согласен, - сумрачно кивнул Нуфлин. - Не так
неприятно, как в первый раз, и все же... Будь любезен, выгляни-ка в окно.
Я послушно обернулся к смотровому окошку и обнаружил, что последние
остатки заката все еще размазаны по нижнему краю блеклых облаков.
- Начало ночи? - лаконично спросил Нуфлин.
- Ага, судя по всему, она только что наступила. Совсем как...
- Да, ты прав. Судя по всему, мы действительно вернулись в прошлое и были
вынуждены еще раз его пережить, - задумчиво сказал он. - Ты каким-то образом
получил некоторую власть над временем, что само по себе удивительно.
- Здорово, что мы с вами сохранили воспоминания обо всем, что случилось, -
заметил я. - Я помню и наш тяжелый разговор, и китов, и весь этот кошмар,
который случился под вечер. Вы тоже все помните, верно?
- Разумеется, - кивнул Нуфлин. - И это не только избавляет от
необходимости снова толочь воду в ступе, но и сулит надежду на спасение. Теперь
мы оба заранее знаем, что ждет нас на закате, и, возможно, сумеем надлежащим
образом подготовиться к неприятностям. По крайней мере, у нас есть время на
обдумывание.
- Изменить курс? - тут же предложил я. И сам понял, что сморозил глупость:
существо, оказавшееся способным пролить на своих врагов дождь холодного
уничтожительного огня, сможет найти и поразить нас где угодно, хоть на дне моря
- было бы желание.
Мы немного помолчали, потом я нерешительно спросил:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг