целую гвардию Смоков и Малышей. На моей далекой родине наши "Золотые ворота"
могли бы обеспечить нам с Мелифаро устойчивую репутацию очень крутых
скульпторов-авангардистов - думаю, этим все сказано.
Самое удивительное, что это сработало. Если честно, я не слишком доверяю
собственным идеям: сколь бы хороши они ни были, в глубине души я всегда
опасаюсь, что ничего не получится. А уж что касается нашей постройки - ха!
Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы окончательно разувериться в успехе
мероприятия. Тем не менее стоило нам шагнуть под эту чудовищную арку, и
пустынная помойка навсегда стала страницей истории наших скитаний. Не самой
худшей страницей, кстати. По крайней мере, на этом участке Лабиринта мы твердо
усвоили нехитрое, но очень полезное в данных обстоятельствах правило: если
поблизости нет выхода, следует создать его самостоятельно, из подручных
материалов.
Разумеется, мы шагнули в проем, трогательно держась за руки: больше всего
на свете мы с Мелифаро боялись потеряться. Мысль о том, что хитроумный Лабиринт
может раскидать нас по разным Мирам, сводила с ума, поэтому пальцы Мелифаро
оставили на моей руке настоящие синяки; подозреваю, что и я сам держался за его
лапу несколько крепче, чем необходимо.
Там, куда мы попали, нас ждал уютный домашний полумрак, пахучая благость
свежевымытого деревянного пола и пестрый переполох оконных занавесок. В уютном
кресле-качалке сидела необычайно колоритная старушенция: ее всклокоченные седые
кудри, ястребиный нос и ярко-алая пародия на кимоно произвели на меня
глубочайшее впечатление ("Баба-яга какая-то! - ошалело подумал я. - Ну все, ща
она нас жарить будет!"), но ее светлые глаза лучились спокойствием, тонкие губы
медленно раздвинулись в снисходительной улыбке, а худые смуглые руки медленно
сложились в приветственном жесте.
- Некоторые гости бывают подобны ветру: они врываются в дом внезапно и
внезапно исчезают, не дав себе труд полюбопытствовать, куда их занесло, и не
обременяя себя необходимостью запечатлеться в моей памяти. Вы из таких, ведь
верно? - Ее голос оказался на удивление звонким и чистым, такие голоса иногда
бывают у старых актрис: с возрастом они становятся все лучше, приобретая силу и
глубину. - А иные гости бывают подобны сору, который приносит ветер: они
остаются надолго, путаются под ногами, но, подобно прирученным пеу, позволяют
себя кормить, а иногда и гладить... О, такой гость может долго проваляться в
каком-нибудь дальнем углу вашей судьбы, избавиться от него так же тяжко, как
навести порядок в прабабкиной кладовой! - Она неожиданно звонко расхохоталась и
указала на неумело, но старательно нарисованный портрет хмурого рыжего мужчины,
висящий в проеме между окнами. - Однажды южный ветер даже принес мне мужа, -
доверительно сообщила она и тут же озабоченно нахмурилась: - Или то был
западный ветер?
- Вам виднее, - вежливо сказал я. - Это ведь ваш муж...
- Был мой, стал чужой. Был чужой, стал ничей, - нараспев протянула она. И
строго добавила: - Когда старой Герде говорят "вы", она начинает думать, что
кроме нее в доме есть еще одна Герда, и отправляется на поиски. Больше не делай
такой ошибки, гость. Я держу старую Герду на привязи. Но если она сорвется с
цепи, некому будет приготовить вам ужин. Старая Герда не дура хлебнуть полынной
настойки, но разлить ее по стаканам - это все, на что она способна.
Мы с Мелифаро озадаченно переглянулись. Поскольку в помещении не было
никого, кроме нашей собеседницы, следовало полагать, что "старая Герда" - это
она и есть. "Раздвоение личности, - подумал я. - Доктор Джекил и мистер Хайд
местного посола, только и всего. Что ж, ничего страшного... по крайней мере,
если эта эксцентричная пожилая леди будет держать себя в руках. Тем более что
жениться на ней мы вроде как не собираемся, и вообще, нам, кажется, пора топать
дальше..."
- Что переполошились, светлячки заблудшие? И теперь хотите уйти без ужина?
- рассмеялась старуха. - Не советую: готовлю я хорошо, старая Герда пока на
цепи, а самый дорогой гость - тот, который зашел ненадолго, скоро уйдет и
никогда не вернется. Значит, сегодня вы мои самые дорогие гости. Оставайтесь,
мальчики. У меня найдется для вас не только еда, но и сок пыльной полыни, от
которого кружится голова и молодеет сердце, и тайная кровь юных роз, после
которой почесать спину приятнее, чем провести ночь с красавицей, и даже, - тут
она перешла на доверительный шепот, словно нас кто-то мог подслушать, -
веселящее тело семя дракона, который снился моему бывшему мужу каждую ночь. Ха!
Ради этого я и спала с ним в одной кровати сорок лет кряду: если спишь с кем-то
так долго, сны становятся общими, а уж я-то знаю, как следует поступать с
драконами, привидевшимися тебе во сне!
Я не стал выяснять пикантные подробности: у меня и так голова кругом шла,
даже "сок пыльной полыни" не требовался. Мелифаро вопросительно посмотрел на
меня:
- Может, и правда задержимся ненадолго? Я бы не прочь развеселить свое
тело. Что-то оно у меня в последнее время такое печальное!
- Хочешь - значит, задержимся. Кто бы сомневался, что ты не упустишь
возможность хлебнуть этой самой "тайной крови юных роз", а потом хорошенько
почесать свою спину, - фыркнул я. И галантно поклонился старой ведьме:
- Мы будем счастливы воспользоваться твоим гостеприимством. Спасибо. Каким
именем тебя называть?
- Не надо никакого имени, - печально улыбнулась она. - Говори просто: "Эй,
ты!" - я не обижусь. И мне ваших имен лучше не слышать: люди, чьи имена я знаю,
приобретают надо мной странную власть...
- Все шиворот-навыворот! - растерянно сказал я. - Там, где я родился,
некоторые считают, будто знать чье-то имя - значит получить преимущество, а
послушать тебя - выходит, все наоборот... Впрочем, как скажешь, так и будет.
- Ну, раз ты такой покладистый, помоги мне приготовить ужин, - добродушно
рассмеялась наша хозяйка. Я виновато помотал головой:
- Если для этого требуется идти на кухню, ничего не выйдет. Любая дверь
для нас...
- Да знаю я, знаю, - нетерпеливо перебила она. - Стоит вам открыть дверь -
только я вас и видела! Сколько уж у меня таких, как вы, перебывало, шестирукий
боббур на пальцах не пересчитает... Да только никуда идти не надо. Мы уже на
кухне, разве не заметно? - Величественным жестом художника, решившего
познакомить гостей со своим новым произведением, она указала куда-то вправо;
послушно последовав взглядом за ее рукой, я обнаружил, что в углу помещения
стоит самая настоящая плита, кажется даже, не какая-нибудь, а газовая (в других
обстоятельствах я бы удивился, но сейчас не придал наличию газовой плиты в доме
старой колдуньи никакого значения - подумаешь!).
Стыдно признаться, но я не воспрял духом, узнав, что дежурство по кухне не
лежит за гранью возможного. Мне явно недоставало трудового энтузиазма: после
наших давешних строительных подвигов хотелось одного: лежать и не двигаться.
- Я помогу, - решительно заявил Мелифаро, с упреком взирая на мою кислую
физиономию. - Этого парня на кухню вообще пускать нельзя, но раз уж он здесь,
пусть сидит смирно и не шевелится. А не то он тебе живо всю посуду перебьет,
леди.
- Ничего, - храбро сказала она, - посуды у меня в доме немало, для
дорогого гостя ничего не жалко! А работа для всех найдется.
В итоге беднягу Мелифаро припахали чистить какие-то диковинные овощи,
похожие на гибрид ежа и картошки. Моя судьба оказалась милосерднее: меня
усадили резать всякую экзотическую растительность для салата - весьма, я вам
доложу, медитативное занятие! Я так втянулся, что искренне огорчился, когда
обнаружил, что уже измельчил все необходимое. Мелифаро тем временем все еще
боролся с "картофельными ежами"; впрочем, его победа тоже была не за горами.
Через несколько минут он торжествующе взмахнул здоровенным кухонным ножом и с
пафосом водрузил свою последнюю жертву на вершину пирамиды, сложенной из
круглых серых сердцевинок этого диковинного овоща.
- Молодцы, - в улыбке нашей хозяйки было такое неподдельное восхищение,
словно мы только что совершили пару-тройку бессмертных подвигов, как и положено
сказочным богатырям. - Редко ко мне заглядывают такие трудолюбивые гости. Я бы
и сама справилась, - доверительно сообщила она, - но хороший ужин должен быть
приготовлен сообща, это единственное правило кулинарной науки, которому я
следую слепо, как закону, не полагаясь на вдохновение... А теперь можете
отдохнуть, остальное я и сама сделаю. Вот вам пока угощение, чтобы не заскучали
без дела.
Она проворно вскарабкалась на деревянный табурет, алое одеяние
взметнулось, обнажив худые, но мускулистые, как у бывшей балерины, ноги (все
еще весьма привлекательные, если называть вещи своими именами). Привстав на
цыпочки, старая леди извлекла из многообещающей темноты какого-то кухонного
тайника серую керамическую бутылку. Легко спрыгнула на пол, порылась на полках
древнего буфета, достала оттуда два маленьких стаканчика из розового стекла,
немного помедлила, махнула рукой и присовокупила к ним третий.
- Это и есть та самая "кровь молодых роз"? - с нетерпеливым любопытством
подростка, впервые в жизни оказавшегося в борделе, спросил Мелифаро.
- Э, нет! Не все сразу, гость! - звонко рассмеялась наша хозяйка. - Это
всего лишь полынная настойка. Она слегка опьяняет - не более того. Никто еще не
мог упрекнуть меня в том, что я перед ужином предлагаю своим гостям зелье,
после которого им станет не до еды!
- Вообще-то, для того чтобы забыть о еде, достаточно просто посмотреть на
тебя, - галантно сообщил ей Мелифаро. Старуха кокетливо погрозила ему когтистым
пальцем, наполнила стаканчики зеленоватой жидкостью, одним глотком разделалась
со своей порцией и вернулась к плите.
Я с упреком посмотрел на Мелифаро: уж больно его комплимент походил на
неприкрытое издевательство. Но тот, судя по всему, и не думал издеваться. Он
рассеянно крутил в руках свой стаканчик и с блаженной улыбкой пялился на нашу
хозяйку, все еще восхищенно покачивая головой.
"Ничего себе! - ошалело подумал я. - Кажется, она ему действительно
приглянулась. Вот уж не думал, что парень без ума от старушек! Ну, дела..."
"Макс, ты не будешь возражать, если я приударю за нашей хозяйкой? -
Мелифаро словно прочитал мои мысли и воспользовался Безмолвной речью, чтобы
обсудить сию животрепещущую тему. - Или ты сам собираешься? Не то чтобы я готов
уступить, но хотелось бы обойтись без дуэлей..."
"Да на здоровье! - растерянно отозвался я. - Только... тебя не смущает,
что она тебе в прабабки годится? Или это не имеет значения? Еще один нюанс
жизни в вашем Мире, которого я пока не понимаю?"
"Макс, не говори ерунду, - миролюбиво огрызнулся мой друг. - Какая
разница, сколько даме лет? Особенно если она так замечательно выглядит... Почти
девчонка! Впрочем, я рад, что ты не положил на нее глаз. Вопрос закрыт".
Он наконец пригубил содержимое своей рюмки, на его лице отразилась целая
гамма переживаний: опаска, любопытство и, наконец, одобрительное удивление,
плавно переходящее в удовольствие. Я же пытался взять себя в руки: после
заявления Мелифаро о внешности нашей хозяйки земля ушла из-под моих ног без
всяких настоек. Мы с ним видели ее по-разному, теперь я в этом не сомневался.
Не знаю, почему меня это так испугало: собственно говоря, я с самого начала
знал, что в Лабиринте Мёнина нас не ждет ничего, кроме наваждений. Но ведь до
сих пор нам с Мелифаро доставались одни и те же наваждения, а тут...
- Лучше выпей, гость. Тебе надо отдохнуть. - Я не заметил, когда старуха
успела отойти от плиты и приблизиться ко мне. Ее голос звучал ласково, но глаза
были яростными и насмешливыми одновременно - точь-в-точь, как у моего
незабвенного шефа, сэра Джуффина Халли, в критические моменты нашей с ним общей
трудовой биографии. - На все вопросы существуют ответы, но кто сказал, будто
все ответы должны быть известны тебе? - мягко добавила она и вернулась к своим
кастрюлькам.
Странное дело, но я тут же успокоился - с чего бы?! Послушно пригубил
зеленоватую жидкость. Вообще-то, в Мире, где я родился, полынная настойка
называется абсентом и славится своим горьким вкусом и разрушительным
воздействием, но я решил: была не была! Однова живем, умирать - так с музыкой,
где наша не пропадала, и все в таком духе. Напиток, который наша загадочная
хозяйка называла "соком пыльной полыни", оказался не горьким, а сладковатым и
терпким, как неспелая хурма; впрочем, крепость там тоже имела место и, судя по
обжигающему хвосту, влачившемуся за кометой глотка, крепость немалая.
- Здорово, да? - заговорщически подмигнул мне Мелифаро. - Грешные
Магистры, если бы пару часов назад кто-то сказал мне, что жизнь прекрасна, я бы
убил эту сволочь на месте. А сейчас... Ты только не кидай в меня тяжелыми
предметами, но я склонен полагать, что она действительно прекрасна!
- Ага, и удивительна, - ухмыльнулся я. - Впрочем, никаких возражений,
дружище. Присоединяюсь к твоему дурацкому мнению.
- А вот и ужин, - жизнерадостно сообщила наша хозяйка, водружая на стол
блюдо с совершенно сюрреалистическим, но аппетитно пахнущим содержимым,
доверчиво взирающим на нас доброй дюжиной широко распахнутых карих глаз (после
осторожных расспросов я выяснил, что "глаза" - это просто овощи с ее огорода, а
после некоторого насилия над своим консервативным организмом обнаружил, что по
вкусу они похожи на тушеные баклажаны). - Мы все славно потрудились, пора и
отдохнуть. Будьте как дома, мальчики. Единственное, что от вас сейчас
требуется, это доказать мне, что я еще не разучилась готовить, и старая Герда
не слишком часто дергала меня за руку.
И она отправилась за следующей миской. В ней был салат, который я так
самозабвенно резал, и я быстро убедился, что работал не зря. Впрочем, самым
потрясающим блюдом оказались "ежи", с которыми пришлось помучиться Мелифаро:
если есть их с закрытыми глазами, можно было подумать, что это мясо лобстера,
слегка сбрызнутое лимонным соком - не знаю, кому как, а по мне, это одна из
самых грандиозных вкуснятин всех Миров! Я откровенно наслаждался пиршеством,
внимательно отслеживая все тревожные мысли, которые пытались испортить мне
настроение. Они подлежали немедленному уничтожению, и я их благополучно
придушил - все до единой! "Сок пыльной полыни" немало способствовал этому
мероприятию: после пятой, кажется, порции тревожные мысли капитулировали
окончательно. Мелифаро вовсю ухлестывал за нашей хозяйкой, а я созерцал это
дикое (по моему глубокому убеждению) зрелище с флегматичной улыбкой любителя
комедийных сериалов.
- Ты была абсолютно права, хозяюшка. От этого зелья действительно кружится
голова и молодеет сердце, - торжественно заявил я, в очередной раз, отставляя в
сторону опустевшую рюмку. - А как насчет крови юных роз и семени дракона? Если
хочешь, чтобы я их оценил по достоинству, - сейчас самое время. Еще пара рюмок
- и я окончательно утрачу интерес к эксперименту.
- Рада, что тебе понравилось, гость, но послушай моего совета: никогда не
называй полынный сок "зельем"!
Лучшая в мире баба-яга строго покачала кудлатой седой головой. Встала,
неторопливо прошлась по кухне, плавно покачивая бедрами, отворила маленькую
белую дверцу и скрылась в благоуханной темноте кладовой.
Мелифаро решил воспользоваться ее отсутствием и тут же послал мне зов. На
его физиономии, надо отметить, было написано неподдельное смущение.
"Макс, если уж ты не претендуешь на сердце нашей хозяйки, будь добр,
спроси у нее, каким образом мы могли бы справить нужду, не покидая кухню? А то
я сейчас опозорюсь, а выходить за дверь пока не хочется. Не раньше, чем я
попробую ее хваленое "семя дракона"!"
"Ну да, и "кровь юных роз", - ехидно напомнил я. - Спорю на что угодно:
твои представления о том, какими способами следует "веселить тело", не
ограничиваются дегустацией всевозможных настоек..."
"Признайся уж честно, что завидно! - гордо ответствовал этот
новоиспеченный геронтофил. - Так ты спросишь?"
"Спрошу, спрошу, - пообещал я. - Между прочим, это и в моих интересах,
коллега!"
"Могу себе представить! - развеселился он. - Ты же больше меня выпил. Не
ожидал от тебя такой прыти! Думал, ты у нас единственный трезвенник в
Соединенном Королевстве. Удивляешь ты меня, парень!"
"Я тебя еще и не так удивлю", - грозно пообещал я. И, не откладывая столь
важное дело в долгий ящик, обратился к нашей гостеприимной хозяйке, благо она
как раз вернулась к столу, на сей раз с двумя бутылочками: совсем крошечной, из
непрозрачного синего стекла и другой, чуть побольше, разрисованной причудливыми
красно-зелеными узорами. Я изложил ей суть нашей смешной, но неразрешимой
проблемы. Та равнодушно пожала плечами:
- Ну так отвори окно. Подоконники у меня, хвала боббурам, низкие. Земля
все примет, спасибо скажет и душистой травой прорастет. А я отвернусь, чтобы
тебя не стеснять.
Делать было нечего: я воспользовался ее советом, благодаря небо за то, что
мои проблемы ограничивались малой нуждой, в противном случае... даже и не знаю,
как бы я выкрутился! Мелифаро насупился и даже покраснел, но все-таки
последовал моему примеру. Старуха тихо посмеивалась, прикрыв рот ладонью:
думаю, наше смущение доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие.
- Как дети малые, - с ласковой укоризной сказала она, обращаясь скорее к
невидимому собеседнику, чем к кому-то из нас.
Убедившись, что с житейскими проблемами на какое-то время покончено и мы
наконец обрели счастливую способность заниматься чем-то еще, наша хозяюшка
занялась откупориванием синей бутылочки. Пестрая отправилась то ли в карман ее
просторного одеяния, то ли за пазуху, - одним словом, с глаз долой. Она взяла
мой стакан, нацедила туда на полпальца густой киноварной жидкости, разбавила
молоком из кувшина. Эффект получился потрясающий: цвета не смешались, как это
обычно бывает, горячая темно-красная глубина многообещающе просвечивала сквозь
тусклую белую толщу молока.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг