- Во всяком случае, мои ощущения не противоречат этому утверждению. -
Хмыкнул я и внимательно посмотрел на нее. Она показалась мне спокойной,
немного надменной и равнодушно-веселой - как всегда, словно ничего не
случилось с нами сегодня ночью неведомо где... и словно нам не предстояло
заглянуть в самую глубокую бездну в ближайшие часы. Что ж, это было
правильно... Мне оставалось только порадоваться силе ее неукротимого духа и
постараться хоть немного походить на эту удивительную сероглазую - то ли
богиню, то ли все-таки женщину!
- Хорошо, если так! - Рассмеялась она. - Тут ко мне привязался какой-то
странный человек: он говорит, что мы все делаем не так... А он, дескать,
знает, как правильно!
- Ну да, - вздохнул я, - мне всю жизнь везло на таких специальных ребят,
которые приходят черт знает откуда, делают умное лицо и говорят, что
"знают, как правильно"...
Впрочем, ничего удивительного: этим грешит большая часть человечества!
- Это другой случай. - Перебила меня Афина. - Этот человек говорит, что
он своими руками записал все речи нашего доброго друга Одина, и все
такое... Мне показалось, что тебе будет интересно его выслушать.
- Скорее уж это будет интересно Одину. - Равнодушно откликнулся я.
- Я тоже так сначала подумала. Но к нему сейчас не подступиться. Не знаю
уж, на что он уставился своим внутренним взором, но отвлечь от этого
зрелища его совершенно невозможно.
Я тем временем переварил информацию и с удивлением понял, что мое
любопытство все еще при мне.
- А как его зовут, этого дядю? Если он действительно "записал" речи
Одина, его должны звать Снорри...
- У него и спросишь! Вот он. - Афина бесцеремонно ткнула пальцем себе за
спину. Там обнаружился невысокий крепыш средних лет, угрюмый и бородатый.
- Я Снорри Стурулсон. - С достоинством сообщил он. - Но откуда тебе
известно мое имя?
- Господи, вот уж не думал, что нам доведется познакомиться! - Рассмеялся
я. - Можете себе представить, в свое время я прочитал все, что вы написали,
правда, в переводах...
Был в моей жизни такой странный период.
- О, да ты знаешь грамоту! - Одобрительно отметил он.
- А по мне не заметно? - Я уже веселился вовсю - вот уж не подумал бы,
что такое возможно!
- Ты знаешь, что все идет не так, как было предсказано? - Требовательно
спросил Снорри.
- Догадываюсь. - Легкомысленно фыркнул я.
- Еще можно попробовать исправить положение. - Оптимистически сообщил он.
- У меня с собой свиток, где записано "Прорицание Вёльвы". Там ясно
сказано, как все должно быть... Многое уже невозможно изменить, но если
Один все-таки схватится с Фенриром, и Тор подоспеет вовремя, чтобы вступить
в битву с Ёрмугандом, все пойдет как надо.
Тебе же следует подумать о том, как погасить солнце. И может быть, тебе
следует оседлать Мирового Змея? В пророчестве ни о чем таком не говорилось,
но такой поступок придаст тебе величия... Если хочешь, мы можем вместе
перечитать речи Вёльвы и подумать, что еще можно исправить.
- Спасибо, не надо. - Улыбнулся я. - Я приблизительно помню, что там
было. И изо всех сил стараюсь сделать все наоборот. Рад, что ты это
заметил: значит, мои труды не пропали даром!
- Ты стараешься сделать наоборот? - Изумленно спросил Снорри. - Но
почему?
- Потому что мне не нравится пророчество вашей Вёльвы. - Честно сказал я.
- Чего только баба сдуру не наболтает! И не только мне. Одину оно тоже не
нравится.
Собственно говоря, это была его идея - сделать все наоборот. Возможно, я
для вас - не бог весть какой авторитет, но ему-то вы доверяете?
- Как можно доверять Одину? - Удивился он. - Его лукавство всем ведомо...
Так он решил восстать против судьбы? Что ж, это на него похоже!
- Похоже. - Согласился я.
- Нас ждет хаос. - Печально пообещал Снорри. - Пророчество сулило хоть
какую-то надежду на то, что все уладится - потом, после битвы...
- Да, с надеждой вам прийдется расстаться. - Меланхолично кивнул я. -
Ничего не уладится - ни после битвы, ни до нее, ни во время... Нас ждет
полная неизвестность, друг мой Снорри. Вы должны оценить наши усилия - вы
же скальд! Все настоящие поэты во все времена в глубине души предпочитали
неизвестность... и оставались поэтами только до тех пор, пока не начинали
мечтать о том, что все "когда-нибудь уладится"!... Надо отдать вам должное:
ваша идея насчет того, чтобы оседлать Мирового змея, чудо как хороша - от
нее пахнет настоящим безумием. Я непременно попытаюсь воплотить ее в жизнь!
Но это - единственное ваше предложение, которое мне понравилось!
- Ладно, как скажешь. - Задумчиво согласился он. - Я должен был
догадаться, что такому как ты не понравятся чужие советы... Что ж, по
крайней мере, я попытался!
- Подумайте, какие возможности перед вами открываются! - Улыбнулся я. -
Вы можете начать писать о том, как все было на самом деле, Снорри! Разве
это не лучше, чем без конца переписывать чужие речи?
- Написать? Зачем? - Изумился он. - Для кого? Мир пришел к концу, и даже
самому Отцу поэтов суждена гибель - кто будет читать мои письмена?
- Скорее всего, никто. - Согласился я. - Но разве это имеет значение?
Грош цена поэту, который пишет в расчете на то, что его каракули
когда-нибудь будут прочитаны! Поэт пишет не для людей, и не для богов, и
даже не для вечности, которая вряд ли умеет читать, а лишь потому, что
обжигающие слова приходят неведомо откуда и безжалостно раздирают грудь,
или потому, что у настоящего поэта нет ничего кроме слов, и он боится
исчезнуть, если замолчит... О господи, неужели дилетант вроде меня,
какой-то сопливый мальчишка, за всю свою жизнь с горем пополам
зарифмовавший несколько сотен строчек, должен объяснять это такому великому
скальду как вы?
- Я тебя не понимаю. - Хмуро сказал Снорри. - Я всегда писал для других
людей. Для тех, кто был рядом со мной, и для тех, кто прийдет потом... Но я
никогда не писал оттого, что боялся исчезнуть! Как такое может быть?
- Значит ты еще никогда не был поэтом. - Сердито сказал я, и сам сперва
не заметил, что все-таки перешел с ним на "ты" - вообще-то, это следовало
сделать с самого начала, но почему-то этот процесс у меня всегда происходит
до смешного медленно... - Что ж, у тебя еще есть шанс, используй его!
Умница Синдбад почувствовал мое настроение и зашагал быстрее, так что
озадаченный моим романтическим бредом Снорри Стурулсон вскоре остался
далеко позади.
- Макс, а куда мы сейчас, собственно говоря, направляемся? Надеюсь, не к
Рейхстагу? - Насмешливо спросил Анатоль.
- Да, это было бы совсем уж неуместной пародией! - Весело согласился я. -
У меня есть идея получше. Что скажешь насчет зоопарка?
- Абсолютное безумие! - Одобрительно сказал он. - Именно то, что тебе
требуется, да?
- Ага. Кроме того, я надеюсь, что еще успею покормить медведей. -
Мечтательно протянул я.
- Что? - Ошарашенно переспросил он.
- Покормить медведей. - Спокойно повторил я. - Сколько раз был в
Берлинском зоопарке, мне все время обламывали это удовольствие! То мама с
папой, то служители зоопарка...
- А что, у тебя были мама с папой? - Недоверчиво уточнил Анатоль.
- Может быть и были. - Усмехнулся я. - По крайней мере, среди
многочисленных воспоминаний, не вызывающих у меня особого доверия, есть и
такие... Да какая разница! А куда подевалась наша Дороти? Думаю, она тоже
захочет покормить медведей. По-моему, она просто создана для этого занятия!
- Я тут. - Тихо сказала Доротея откуда-то из-за моего плеча. - Ты почти
угадал: когда-то я очень любила кормить зверей в зоопарке...
- А почему твой замечательный носик опущен к земле? Не грусти, Дороти! Ты
так хорошо держалась все это время. Не надо портить эту историю печальным
финалом!
Улыбнись, душа моя. Ты еще помнишь, как это делается?
- Я попробую. - Беспомощно сказала она. - Мне здорово не по себе, Макс. Я
ведь довольно долго жила в Берлине, правда, в западной части, но этот район
я тоже хорошо знаю: тут неподалеку сейчас снимает квартиру мой сын...
вернее, снимал - мне следует употреблять прошедшее время, верно? В этом
городе прошла моя юность. И сейчас я вспомнила, что это было не так уж
плохо...
- Что - "это"? Твоя юность? Вот и славно: значит среди твоих воспоминаний
есть не только паршивые - редкостная удача!. - Невесело усмехнулся я.
- Моя юность... и вообще жизнь. - Почти неслышно прошептала она. -
Рождественские свечи и запах хвои на Рождество, первые листочки и цветущие
крокусы весной, пицца с пеперроне и дешевое красное вино в итальянском
ресторанчике возле Оперы, и наша развеселая компания... Конечно, дело
кончилось тем, что некоторые из наших постарели и стали занудами,
обыкновенными скучными бюргерами, считающими дни до государственной пенсии,
а некоторые успели вовремя умереть... но когда-то мы вместе встречали
каждый Новый год, напивались, как поросята, веселились, как сумасшедшие,
думали, что любим друг друга больше жизни, и это было почти правдой! Я
хочу, чтобы это повторилось, Макс... Знаю, меня посетило самое худшее
настроение, совсем не то, с которым следует смотреть в глаза неизвестности,
но я ничего не могу с собой поделать!
- Веселые друзья, которые превратились в занудных бюргеров? - Ядовито
усмехнулся я.
- Да уж, есть о чем пожалеть! Зеленые листочки и прочие чудеса природы,
на которые мы не обращаем никакого внимания, пока у нас не начинаются
какие-нибудь очередные неполадки в личной жизни, и тогда мы растерянно
оглядываемся по сторонам в поисках хоть какого-нибудь жалкого намека на
утешение... И новогодние праздники - эти дивные дни, когда люди натужно
веселятся, чтобы по традиции отметить наступление еще одного года их
короткой и бессмысленной жизни, торопливо поедая что-нибудь не настолько
омерзительное, как в будние дни... звонят друзьям и родственникам и
собираются в кучки, чтобы получить наглядные доказательства, что они нужны
хоть кому-то! Ты уверена, что действительно хочешь, чтобы это все
повторилось?
- Почему ты такой злой, Макс? - Ошеломленно спросила она.
- А я злой? Ну, наконец-то! - Я одарил ее самой ослепительной из своих
улыбок. - А в каком еще настроении должен пребывать предводитель армии
накануне битвы?
Собирать ромашки в палисаднике? Я бы с радостью сорвал для тебя пару
ромашек, но что на это скажут Зеленые? Я ужасно боюсь с ними поссориться...
Впрочем, если мне удастся замочить Мирового змея, они меня все равно из-под
земли достанут! Он же - редкое животное, он вообще существует в
единственном экземпляре, если я не ошибаюсь... Идемте в зоопарк, мои
дорогие, там я непременно куплю вам мороженое напоследок., и не смотрите на
меня так испуганно: я действительно вполне обезумел, но я люблю вас, и
требую, чтобы вы немедленно развеселились... А как вы думаете:
может быть, нам удастся обойтись малой кровью и просто посадить Ёрмуганда
в террариум? Дирекция зоопарка будет счастлива получить такой редкий
экспонат, к тому же это поможет мне не рассориться с Гринписом!
- А кто этот Гринпис? - Осторожно спросил меня Дракула. Оказывается, он
уже давно прислушивался к нашему разговору. - Он могущественный повелитель,
вроде тебя? Но почему мы до сих пор с ним не повстречались? Что, он
пребывает в ином мире?
- Да нет, куда ему! - Фыркнул я. - Не обращай внимания, князь Влад! Тебе
ужасно не повезло с полководцем: в критических обстоятельствах я всегда
выдаю на-гора рекордное количество чепухи. а обстоятельства у нас теперь
самые что ни на есть критические... Пойди, настругай своих колышков, душа
моя - может, еще пригодятся! - Я и сам не знал, почему мне так захотелось
сказать ему что-нибудь обидное...
Они отступили на несколько шагов и изумленно смотрели на меня.
- Что вы так на меня уставились, ребята? Может быть, у меня неправильно
повязан галстук? Или ширинка расстегнута? - Эти нелепые предположения стали
последней каплей - я расхохотался весело и неудержимо, с удивившей меня
самого яростью - жуткая безвкусица, так смеются законченные злодеи в
голивудских фильмах, а не нормальные живые люди вроде старого доброго
Макса!
- Ты горишь. - Тихо сообщил Анатоль. - Горишь, как полено в камине, но
каким-то жутким зеленым огнем...
- Разве? - Удивился я. - Ну и черт со мной, горю - так горю! - Я не
ощущал никакого жара, но заметил, что окружающий меня мир стал дрожащим и
расплывчатым, все предметы приобрели какой-то странный зеленоватый оттенок,
но мне было наплевать, если честно!
- Ты пылаешь, как гнев Аллаха, Али. - Уважительно высказался подоспевший
к очередной раздаче чудес Мухаммед.
- Довольно плоская метафора. Это мой собственный гнев - при чем тут твой
драгоценный Аллах?! - Холодно заметил я, устремляясь вперед.
Может быть, моим спутникам я действительно казался столбом пламени, но
звери в зоопарке совершенно меня не боялись. Тигры норовили лизнуть мне
руку, когда я выпускал их из клеток, хищные птицы и тучные лебеди дружно
кружили над моей головой, а павлины, ламы и медведи преданно брели за мной
по пятам. Прежний душка Макс непременно умилился бы, случись с ним такое
трогательное приключение, но я едва замечал происходящее. Часовой механизм,
все это время ритмично тикавший в глубине моего существа, наконец-то
сработал, как бомба террориста, так что от этого самого Макса не осталось
ничего - в том числе и фотографии на память! Меня несло неведомо куда -
даже не навстречу судьбе, потому что теперь я сам был судьбой - судьбой
богов, людей и восхитительного мира, который когда-то дал им жизнь, и от
чудес которого и те, и другие так долго и старательно отворачивались... Час
пробил, и теперь я молил небо об одном: чтобы все случилось как можно
скорее, пока не угасло пламя моей восхитительной, невероятной и такой
сладкой ярости. И когда на горизонте появился неправдоподобно гигантский
силуэт обещанного пророчеством Волка - его чудовищные размеры превосходили
даже возможности моего пылкого воображения! - я был готов расцеловать его
хищную морду: за то, что он наконец-то пришел, и теперь я могу убить его и
положить конец изматывающей неопределенности последних месяцев.
- Держись от него подальше, Один! - Крикнул я. - Ты помнишь? Тебе нельзя
приближаться к этому зверю! И придержи своих ребят, чтобы не подвернулись
под горячую руку - если уж Фенрир здесь, значит и они сейчас пожалуют. Не
хочу их обижать: они всегда казались мне такими забавными персонажами!
Один ничего не ответил, но я знал, что он слышал мои слова и принял их к
сведению - иначе и быть не могло! А потом я забыл о нем, и вообще обо всем
на свете, потому что передо мной уже маячила распахнутая пасть Волка.
Фенрир вполне мог позволить себе роскошь не поперхнувшись проглотить меня
вместе с моим дромадером, ятаганом, щитом и прочими волшебными причиндалами
- которые, как выяснилось, были нужны мне не больше, чем детские
погремушки: я так ни разу толком и не воспользовался чудесными дарами
Сфинкса... Но он не спешил пообедать - то ли не успел нагулять аппетит, то
ли все еще считал меня своим хозяином и повелителем... Ну да, по
сценарию-то нам полагалось играть в одной команде!
- Извини, милый, но тебе прийдется исчезнуть! - Ласково сказал я,
возлагая свои пылающие руки на его огромные лапы - выше я бы просто не
дотянулся! Лапы тут же вспыхнули тем самым зеленым пламенем, которым, если
верить моим "генералам", полыхало мое собственное тело.
Фенрир замер, а потом дико взвыл, и одна из его чудовищных лап обрушилась
на меня.
На этот раз я не позволил тьме небытия поглотить меня даже на мгновение -
оказывается, я как-то успел научиться умирать, не теряя сознания! "Ничего
страшного, еще одной жизнью меньше - всего-то!" - равнодушно подумал я,
лежа на спине и наблюдая, как это потрясающее чудовище горит подобно самому
невероятному фейерверку.
- Лихо ты с ним разделался! - Одобрительно сказал Анатоль. Он каким-то
образом оказался рядом со мной и протянул руку, помогая мне подняться. -
Смотри-ка, а твое пламя погасло! Оно и к лучшему: слишком уж жутко это
выглядело...
- Погасло, так погасло. Надо будет - снова разгорится! - Равнодушно
откликнулся я, оглядываясь в поисках своего дромадера. Синдбад тут же
обнаружился: он переминался с ноги на ногу в нескольких шагах от меня и
выглядел вполне невозмутимым.
- Это было здорово! - Афина положила свою тяжелую руку на мое плечо. -
Видел бы ты себя со стороны! Маленькая шаровая молния, испепеляющая
гиганта. Зевс, бедняга, от зависти чуть последнего ума не лишился!
- Рад, что тебе понравилось. - Улыбнулся я. - А где Один?
- Как это - "где"?! Вот он, идет сюда.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг