вчерашнего вечера сердит...
- Ты сердит? - изумился старик. - А с виду и не скажешь!
- Когда это станет заметно по выражению моего лица, будет уже поздно
что-то исправлять, - беззастенчиво пригрозил я, запирая за ним дверь.
- Фу-у-у-у! - с облегчением выдохнул я, оставшись в одиночестве. И
добавил уже про себя: "Какое счастье, что я не специализируюсь на
дознаниях! Собачья работа!"
Потом я снова уставился в окно и глазам своим не поверил: во дворе не
осталось и следа от недавних земляных работ. Очевидно, сей праздник труда
благополучно завершился, пока я беседовал со стариком. Во всяком случае,
кучи земли вперемешку с камнями были убраны, а на том месте, где увалень
Арало рыл яму, теперь красовался большой яркий ковер. Некоторое время я с
равнодушным недоумением рассматривал крупные лиловые цветы на зеленом фоне
ковра, а потом меня осенило: да это же ловушка, специально для дорогих
гостей! Примитивная настолько, что ей место не в реальной жизни, а, разве
что, в одном из мультфильмов про Тома и Джерри, нежно любимых моим
неподражаемым шефом, да еще и сооруженная прямо на моих глазах по
инициативе неугомонной старой ведьмы. Очевидно, эта достойная леди
по-прежнему считала нас непроходимыми идиотами. Предполагалось, что мы
увидим во дворе красивый ковер и тут же решим немного на нем попрыгать, не
удосужившись вспомнить, что на этом самом месте только что рыли яму.
- Не верю! - сказал я вслух, обращаясь к низенькому беленому потолку,
каковой должен был символизировать небо, и чувствуя себя без пяти минут
Станиславским. - Ну не верю, и все тут!
Потолок безмолвствовал. Зато в дальнее окно снова постучали. Если бы
я был начинающим врачом, я бы, без сомнения, обрадовался такому наплыву
посетителей. Но в данной ситуации я бы предпочел немного побыть в
одиночестве, честное слово!
На сей раз мне, можно сказать, отчаянно повезло: судьба решила
наградить меня визитом прекрасной дамы - за хорошее поведение, так что ли?
За окном обнаружилась хорошенькая жена Маркуло, как ее там... ах, ну да,
Мичи. Леди Мичи Кутык - с ума сойти можно! Она улыбалась мне из-за
пыльного стекла, демонстрируя чуть ли не несколько дюжин великолепных
мелких зубов и отчаянно строила глазки. Я проникся уважением к ее простому
человеческому желанию немного пообщаться со мной, любимым, и распахнул
окно. В глубине души я здорово надеялся, что прекрасная леди окажется
переносчиком какой-нибудь полезной информации - ага, размечтался! Мичи тут
же взобралась на подоконник и спрыгнула в комнату, не дожидаясь особого
приглашения.
- У нас есть всего полчаса, - заговорщическим шепотом сообщила она,
награждая меня многообещающим страстным взглядом. Можно было подумать, что
мы уже много лет были любовниками и научились использовать каждую
возможность в очередной раз обмануть ее бдительного супруга. - Ты мне
сразу понравился! - снисходительно добавила она и начала деловито
расстегивать многочисленные костяные крючки на своем вышитом теплом жилете.
Признаться, я несколько опешил: во-первых, бурный дорожный роман не
входил в мои планы на текущий день, во-вторых, меньше всего на свете мне
хотелось осложнять и без того непростые взаимоотношения с семейством
Кутык, в третьих, я как любой начинающий параноик ждал подвоха, а
в-четвертых... Честно говоря, госпожа Мичи мне активно не нравилась. Было
в ее привлекательной мордашке что-то отталкивающее - я и сам не мог
сформулировать, что именно. Суммировав все вышеперечисленные аргументы и
присовокупив к ним тот факт, что в нескольких метрах дремлет сэр
Лонли-Локли, покой которого казался мне чуть ли не единственной истинной
святыней во вселенной, я решил любой ценой соблюсти невинность. Лучшая
защита - наступление, поэтому я обрушил на свою страстную гостью мощный
словесный поток:
- Служба скорой сексуальной помощи нуждающимся ландскнехтам?
Программа "адюльтер в каждой семье"? Или просто скука заела, милая барышня?
- Алю... адю... Чего? - испуганно спросила она, машинально продолжая
расстегиваться.
- Того! - фыркнул я. - Впрочем, я и сам понимаю, что просто скука
заела. Сочувствую. Но ничем помочь не могу.
- Я тебе не нравлюсь, что ли? - разочарованно спросила Мичи. - Ну так
бы и сказал, а то мелешь не пойми чего... Ладно, тогда я пойду.
Она не выглядела слишком огорченной, скорее немного сердитой и
обиженной, как ребенок, которому в очередной раз объяснили, что конфету до
обеда ему никто не даст.
- А я, между прочим, хотела тебе чего-то рассказать, - мстительно
сообщила она. - А теперь не расскажу.
- Надо будет - расскажешь, - мрачно пообещал я, с тоской вспоминая о
своих могущественных Смертных Шарах. Шарахнуть бы ее одним, и через
несколько минут мое удовлетворенное любопытство мирно поползло бы обратно
в норку - дремать до следующей оказии. Ох уж этот любитель законности, сэр
Шурф Лонли-Локли, связавший меня по рукам и ногам! Утешало меня только
одно: после полудня этот парень проснется и устроит допрос всех Кутыков,
поголовно, так что госпоже Мичи придется иметь дело с этим грозным дядей,
а я могу умыть руки... Но на всякий случай, я использовал прием, который
обычно оказывается действенным не в реальной жизни, а в бородатых
анекдотах.
- Да и не можешь ты знать ничего интересного, - высокомерно сказал я
ей. - Откуда?
- Откуда?! - возмутилась Мичи. - Да я все разговоры в этом доме
слушаю! И все замечаю. От меня ничего не укроется!
Кажется, мой примитивный прием подействовал: сейчас она обиделась
куда больше, чем после моего отказа немедленно удовлетворить ее неземную
страсть.
- Ну и что такого интересного ты услышала? - с деланным равнодушием
спросил я.
- А вот не скажу! - и она торжествующе уставилась на меня круглыми
голубыми глазами, пустыми и недобрыми, как у дешевой пластмассовой куклы.
- Ну вот, я так и думал, - подзадорил ее я.
- Что ты "так и думал"? Пока ты тут думал, Арало для вас яму вырыл! -
выпалила Мичи. И тут же спохватилась:
- А где - не скажу!
- О, грешные Магистры! - я закатил глаза к потолку. - Это не новость,
деточка, ты уж извини. Я все утро смотрел, как он рыл эту грешную яму...
- Да? - искренне удивилась Мичи. - Вот дурак этот Арало, даже глаза
отвести тебе не смог! Ладно, я пойду, - сердито добавила она. - Все равно
от тебя никакого толку. Тебе же, наверное, вообще женщины не нравятся...
- Не нравятся, - с энтузиазмом подтвердил я. - Мне нравятся только
менкалы. У вас тут, часом, нет парочки молодых менкалов?
К моему искреннему восхищению, Мичи мне поверила. Покосилась на меня
с откровенным ужасом и заспешила к окну.
- Только не говори Маркуло, что я к вам заходила, - сказала она,
торопливо вскарабкиваясь на подоконник. - А то он подумает дурное...
"А что еще, интересно, этот бедняга, может подумать о тебе,
красотка?" - весело изумился я, но вслух комментировать не стал.
Моя несостоявшаяся любовь поспешно исчезла. Я надеялся, что она не
станет наносить мне повторный визит с предложением незамысловатых интимных
услуг. И еще я надеялся, что она непременно попытается соблазнить сэра
Лонли-Локли, и моя судьба будет настолько благосклонна, что позволит мне
полюбоваться на сие зрелище - хотя бы в замочную скважину!
А пока такое удовольствие мне не светило, но я решил, что Шурфа в
любом случае пора будить. Вообще-то, я не такой уж изверг, но парень сам
просил меня это сделать. Он сразу же проснулся и выпрямился с таким
величественным видом, словно сидел не в самодельной постели, а на
каком-нибудь императорском троне - живой памятник человеческому величию,
да и только! Я вкратце пересказал ему все, что успело произойти, Шурф
важно покивал, переваривая информацию, и тут со двора донесся
пронзительный вопль такой силы, что стекла задрожали. Вопль оборвался так
же внезапно, как и начался. Я бросился к окну и поначалу ничего не
заметил, а потом до меня дошло, что нарядного ковра больше нет, а в центре
двора зияет ничем не прикрытая унылая яма, и я понял: кому-то из Кутыков
только что крупно не повезло. Очевидно, сумасшедшая старуха и этот увалень
Арало не потрудились посвятить в свой злодейский план всех членов
семейства, и вот - допрыгались. Судя по давешнему воплю, несчастный был
взрослым мужчиной, и теперь я гадал: кого из них так угораздило?
- Странно, что он больше не орет, - сказал я Шурфу. - На его месте, я
бы еще долго скандалил!
- Если бы остался жив, - сухо заметил он. И озабоченно добавил:
- Вот что меня беспокоит. Идем-ка посмотрим, что там с этим беднягой.
- Это ж какую яму надо было вырыть, чтобы человек насмерть разбился!
- изумился я.
Но все оказалось проще и неприятнее. Яма была не такая уж глубокая:
метра три, не больше - хотя, конечно, очень неудачливый человек может
свернуть шею даже упав с табурета! Следовало признать: увалень Арало
совершил настоящий трудовой подвиг, но все же размеры ямы не слишком
выходили за рамки моих представлений о возможном. Хуже другое: дно ямы
было густо усеяно разной длины кухонными ножами, кинжалами и прочей остро
заточенной дрянью. Можно было подумать, что нашему взору открылась спина
спрятавшегося в яме гигантского ежа, только вместо какого-нибудь
трогательного кленового листочка на его "иглы" был нанизан зеленый ковер,
недавно прикрывавший яму. И еще человеческое тело. Мертвое, насколько
можно было судить: бедняга был пропорот насквозь не меньше чем дюжиной
острых лезвий. Особенно поражали размеры ржавого тесака, торчавшего между
его лопаток.
- Это Пурех, - сказал Лонли-Локли. - Не вовремя его понесло во двор!
- Вот бедняга, - вздохнул я. - О ком, о ком, а о нем даже плакать
никто не будет, я полагаю...
- Это как раз не имеет значения, - пожал плечами Шурф. - Тот, о ком
сокрушаются несколько дюжин родственников и друзей, так же мертв, как тот,
чья смерть не заставила пролиться ни единой слезы...
- Это правда, - меланхолично согласился я. Пьяница Пурех казался мне
самым малопривлекательным типом из всех, кого я умудрился встретить за
годы своей насыщенной впечатлениями жизни, но его смерть произвела на меня
неприятное впечатление - возможно, просто потому, что бедняга умудрился
угодить в дурацкую ловушку, заготовленную специально для нас с Шурфом. А
я-то так веселился, размышляя о могучем интеллекте Кутыков, породившем сей
"коварный" план!
Кутыки, тем временем, начали появляться во дворе, привлеченные
последним воплем Пуреха. Первым появился старый Тухта, которого я уже
начал считать чуть ли не своим приятелем. Сейчас он встревоженно косился
на нас, явно пытаясь понять, зачем нам вдруг понадобилось злодействовать.
Потом он заглянул в яму, да так и застыл на месте с открытым ртом.
- Вы ему поспособствовали, или он сам? - наконец спросил старик.
Я возмутился и открыл было рот, чтобы сделать официальное заявление о
нашей абсолютной непричастности к несчастному случаю, но не успел ничего
сказать: парадная дверь башни распахнулась, и оттуда появились Маркуло,
его страстная жена и дурно воспитанный наследник единственный, кому
трагическое происшествие доставило настоящее удовольствие: прелестное дитя
сразу устремилось к краю ямы и с восхищенным любопытством уставилось на
жертву происшествия.
- Это как же? - беспомощно спросил Маркуло, обводя взглядом всех
присутствующих. - Это что же получается - наш Пурех упал в яму? Да как же
его сюда занесло? - Сейчас он не был похож на злодея, даже на
опереточного. Просто испуганный, растерянный человек, у которого только
что погиб какой никакой, а все-таки брат.
- Прими мои соболезнования, Маркуло, - сухо сказал Шурф. - Кстати, а
ведь яма-то, как я понимаю, была вырыта специально для меня, вернее, для
нас обоих, верно? И это после нашего с тобой утреннего разговора... Нечего
сказать, мудрый поступок!
- Да это все бабушка, - несчастным голосом несправедливо оболганного
человека сказал Маркуло. - С ней никто, кроме Ули, не может справиться, а
Ули после завтрака ни с того ни с сего заперлась у себя в комнате и ревет.
А когда она ревет, к ней лучше не соваться... И я подумал - пусть себе
бабушка тешится, вы же все равно в эту яму не упадете, так что какой от
нее вред?! Кто же знал, что Пурех в кои-то веки решит пойти прогуляться -
он и до спальни-то своей редко доползает...
- Доползал, - поправил его старый Тухта. - С Пурехом все кончено,
Маркуло. Его уже даже мои припарки не спасут. Видишь, откуда торчит
большой нож?
- Да вижу я, вижу, - вздохнул Маркуло и - я глазам своим не поверил!
- вытер навернувшуюся слезу. Удивительное дело: он был совершенно
раздавлен горем. А мне-то до сих пор казалось, что пьянчуга Пурех для
Кутыков - своего рода кара господня за прегрешения всех поколений
семейства, наказание, которое прочие домочадцы мужественно терпят, но с
большим трудом... Впрочем, покойникам всегда почему-то достается куда
больше любви, чем живым: наверное, просто потому, что они неподвижно лежат
на месте и наконец-то больше никому не мешают...
- Так, ты говоришь, твоя сестра заперлась и плачет? - к моему
удивлению, эта подробность заинтересовала Шурфа куда больше, чем очередное
нелепое покушение на нас, завершившееся трагедией в семействе Кутыков. - А
почему?
- А кто ее знает, - растерянно сказал Маркуло. - Женщины иногда ревут
без всякой причины...
- Без причины, говоришь? - Шурф укоризненно покачал головой. -
Придумай что-нибудь еще, Маркуло! Я тебе не верю.
- Да не знаю я, не знаю, отчего она ревет! - в сердцах закричал
Маркуло. - Сам у нее спроси, если не веришь!
- Кто ревет? - холодно спросила сама Ули, появляясь на пороге дома.
Она действительно выглядела не лучшим образом. Не заплаканной - очевидно,
она уже успела привести себя в порядок - но подавленной. Она держалась
недружелюбно и высокомерно, как это часто бывает с гордыми людьми, когда
им паршиво.
- Да ты, кто же еще, - буркнул Маркуло. - Тут вон столичный гость
интересуется.
- А с чего он решил, будто я реву? - надменно осведомилась она. - И
что тут у вас стряслось?
- Пурех упал в яму и умер, - лаконично объяснил ей старый Тухта.
- Потрясающе! - Ули брезгливо передернула плечами. - Дела в этом доме
идут все лучше и лучше, нечего сказать! А откуда взялась яма? И почему он
умер от такого пустяка... а, теперь понимаю, - кивнула она, заглянув в
яму. - И чья это работа? - Она обвела всех присутствующих, в том числе, и
нас грозным вопрошающим взором - ни дать, ни взять, учительница начальных
классов, обнаружившая на классной доске матерное слово.
- Чья, чья... А как ты думаешь? Кто, кроме твоей любимой бабушки, мог
такое учудить? - ворчливо спросил Маркуло.
- Да кто угодно, хоть ты сам, - невозмутимо ответила она. - К тому
же, я не верю, что бабушка сама вырыла эту яму. Не те ее годы!
- Яму рыл ваш кузен Арало, - любезно сообщил я. - Впрочем, старуха
действительно была с ним. Я за ними долго наблюдал из окна. Только под
конец отвлекся и пропустил момент, когда там появились ножи, поэтому не
знаю, кто именно их принес...
- Понятно, - кивнула Ули. И холодно добавила:
- Что ж, спасибо, что просветил, гость!
- А ты не знаешь, куда Тыындук запропастился? - озабоченно спросил
сестру Маркуло. - Я думал, он на крик прибежит, а его все нет... Ты его
куда-то посылала?
- Я просто попросила его навести порядок в башне, - она пожала
плечами. - Ты же его знаешь: он пока работу не закончит, на другие дела
отвлекаться не станет. Впрочем, он уже заканчивает...
- В башне?! - взвился Маркуло. - Ты спятила, сестричка! Там же... - и
он осекся, опасливо поглядывая на нас.
- Это вы все спятили, - холодно возразила Ули. - Носитесь со своей
башней... Нет там ничего кроме парочки несчастных привидений наших далеких
предков, да и те появляются раз в год по обещанию. Мало ли, что бабушка
выдумывает! Я ее люблю, конечно, но с головой у нее, бедняжки, в последнее
время совсем худо.
- А как же?... - начал было Маркуло. Потом умолк - то ли не могу
сформулировать свою мысль, то ли просто побоялся сболтнуть лишнего в
присутствии посторонних.
- А зачем он тебе понадобился? - безмятежно спросила Ули.
- Ну, как же, надо ведь, чтобы кто-нибудь занялся похоронами, -
Маркуло покосился на яму, в которой лежало мертвое тело своего
неудачливого братца и снова сник.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг