Лесного Ручья. Решал сам, без помощи посторонних. Беспристрастно и
неподкупно.
Такие тяжелые мысли поедом его ели, нещадно вгрызаясь в
растерзанную совесть, сочно чавкая, сбивая с шага и дыхания, мешая
оставаться незамеченным и следовать за дикарями.
За всю свою, пусть и недолгую, жизнь он никогда не убивал
людей.
А сейчас должен был это сделать.
Или нет?..
Пленников тащили сначала прямо по тропе, а после свернули на
совсем небольшую тропинку, уводящую в чащу. К закату лес
расступился, открывая поляну, по которой было разбросано с дюжину
грязных неопрятных шалашей.
Несмотря на полный беспорядок застройки, что-то определенное
все же просматривалось в том, что все строения собраны были вокруг
сооружения в центре, оставляя сколько-то свободного места.
В центре возвышалось на два человеческих роста ступенчатая
пирамида из того же, что и лестница материала, только матово
черного. На вершине, словно государь на троне, располагался
массивный камень, сплошь покрытый потеками спекшейся и почерневшей
крови.
Ригг обошел поляну кругом, выбрал место, с которого было бы
видно все происходящее на поляне, и залег в прелой листве так тихо,
что даже птицы не прекращали пение над головой.
Весело и беззаботно щебечущие птицы.
Пленников подвели к дюжине столбов, вкопанных в ряд перед
пирамидой, и надежно привязали.
Вокруг собралось все население поляны, десятка два человек.
Воздух загудел от обилия мух и гнуса, почуявших такую родную грязь.
От вони даже пригибалась трава.
- Что? - злорадно спросил Итернир принца, отвернувшегося при
виде грязных заросших, одетых в преющие шкуры, существ, что были
когда-то женщинами, - благородная кровь такого не переносит? А
благородные глаза созданы для более достойного зрелища?
Принц не ответил.
Вперед, оттеснив довольно прыгающего перед пленниками вождя,
вышел бесконечно старый, по сравнению с окружающими, человек. Немощь
высохшего тела была заметна даже сквозь ворох шкур, в которые он
зябко кутался.
Он подошел к пленникам и внимательно и долго поглядел каждому в
глаза. Взгляд его был совсем неприятен. Не отпускало ощущение,
словно под череп заползли холодные костлявые пальцы, и, подрагивая,
ковырялись там.
Отойдя, он еще раз оглядел пленников. Покачал головой.
Тот-Кто-Как-Все-Не-Помнил-Своего-Имени-Но-Не-Забыл-Свое-Племя был
недоволен. Он повернулся к толпе дикарей. В почтительной тишине
поднял вверх руку с раскрытой тонкой ладонью, резко опустил. Дикари
восторженно взвыли, потрясая суковатыми дубинами.
Вожак взял свой тесак наизготовку, и двинулся к пленникам, щеря
крепкие зубы в широкой ухмылке. Однако старик положил руку ему на
плечо, и что-то очень тихо проворчал на ухо. Очень неохотно вожак
остановился, отошел.
Старик повернулся к пленникам. Указал рукой на солнце, провел
рукой дугу по небу до запада, потом по земле до востока, ткнул
пальцем в вершину пирамиды, и чиркнул себя по горлу.
- С восходом, значит, - подытожил Итернир.
И опять ему почему-то никто не ответил.
Собравшиеся встретили решение шамана без энтузиазма. Но тот
властно взмахнул руками, гул неодобрения потихоньку затих, и все
разошлись по своим делам.
Вожак развернулся, свирепо рыкнул на дикаря, что слепо мотался
по площади, неловко держа оружие пленников. Тот от неожиданности
присел, испугался, выронил оружие прямо у пирамиды. Жалобно скуля,
извиваясь, припадая к земле, он подполз к вожаку, готовый лизать его
ноги. Тот одобрительно заворчал.
Все бы тут и успокоилось, но кусты на краю поляны расступились,
выпуская кучку дикарей. Они понуро шли, опустив головы. Ригг узнал
того, что возглавлял это скорбное шествие. Его вожак посылал за
Лансом. Возвращались же они с пустыми руками.
Охотник улыбнулся про себя, радуясь, что хоть кто-то тоже ушел.
Меж тем вожак рвал и метал. Насмотревшись на объяснение провала
задания, похожее больше на пантомиму, столь богато оно было жестами,
глухо зарычал, и вдруг бросился на провинившегося дикаря.
Он впился зубами в горло, рванул, расплескивая кровь, выплюнул
клок плоти изо рта и гневно воззрился на совсем притихших дикарей.
Едва оправившиеся от встречи с Лансом, они сейчас были
растоптаны в пыль. Жалобно и несмело скуля, лизали ноги вожака,
пытались лизнуть его руку, моля о пощаде. Тот глухо расхохотался и
отпустил их. Как ветром их сдуло с площади, под хохот и улюлюканье
"свиты".
Постепенно все стало успокаиваться. "Свита" расходилась по
поселку, громко взрыкивая и задирая соплеменников. Один из них грубо
ухватил женщину, что проходила мимо, жадно впился в ее грудь, рванул
скудную одежду, заваливая на землю. Та не сопротивлялась, оставаясь
совершенно безучастной происходящему.
- Глянь, - мотнул головой Итернир для принца, - ушли только на
два шага, а и тут народ мыслит по-дворцовому, государственными
масштабами. Словно истые принцы. По-моему, ты уже нашел, что искал.
Одно смущает - что-то уж слишком у богов с водой плохо. И мылом.
Кан-Тун и теперь не ответил, столь красноречиво вздернув
голову, что справедливо вспоминались соответствующие строки гимна
государю.
Солнце опустилось за верхушки деревьев, окружавших поляну.
Наступили долгие сумерки. Все стихло.
Темнота густым плотным покровом окутала поляну, на которой
никогда не разжигали костров, несмело загорелись первые звезды, и
лесная ночь вступила в свои права.
Не шевелясь, лежал Ригг, скрытый прелой листвой. Какие-то
букашки деловито сновали по его телу. В кустах, над самой головой
завела трель маленькая лесная пташка. Протяни он руку, и пальцы
коснулись бы нежных перьев. Но Ригг, которому приходилось порой
целыми сутками лежать не шелохнувшись в скудеющих дичью родных
лесах, не двигался. Даже не дышал.
К великому неудовольствию охотника дикари выставили стража на
ночь: тот неприкаянно слонялся по поляне, между хижинами. Нет-нет,
да и прислонялся к плетеной стене, чутко задремывая. Однако всегда
просыпался и, поднявшись, отправлялся в обход.
Ригг вновь внимательно огляделся, потянул воздух, широко
раскрыв ноздри, вдыхая неповторимый аромат дикого леса. Этот лес был
еще более дик и нетронут человеком, чем лес милой ему родины.
Наполнен непроходимыми чащами, обильный живностью.
Буйство здешней природы порождало неповторимый, неопределенный
дух. Дух свободы, притягательной дикости. Проникаясь этим
настроением, хотелось оставить позади прежнюю жизнь, отбросить все и
с головой окунуться в чистоту первозданной природы. Легким
стелющимся шагом пронестись над землей, не тревожа листвы на кустах,
взять след неосторожной лани, искупаться в лучах звезд,
пробивающихся сквозь тень листвы.
Ригг поймал себя на том, что он уже почти сбросил одеревенелую
неподвижность своих членов, готовый последовать зову природы.
Одернулся, как от дурмана. Нечто подобное он испытывал и в своих
лесах. Но там этот зов был слабее. Здесь же он необузданно силен и,
нарочно прислушавшись, Ригг даже почуял в нем что-то недоброе,
неопределенно опасное.
На родине всегда удерживал дом, семья, ради которой он должен
был обязательно вернуться, и еще тысяча мелочей. А здесь у него была
куда как более веская причина не слышать зова, плюс к тому, он
должен был спасти попутчиков, с которыми обещал делить невзгоды
выпавшего пути. Он был должен.
Полный осознанием этого долга он привычно отогнал стремление
броситься в стихию леса, отправил свое звериное начало, гнев и
ярость, жажду крови на задворки сознания, как делал всегда, когда на
охоте они становились не нужны, или даже мешали.
Потом, все будет потом.
Потом.
Потом он отбросит все заботы. Расправит руки и ноги. И побежит.
Побежит, согнувшись едва не до земли, пробегая под самыми низкими
ветками. Легко и мягко огибая кусты и деревья.
Он будет бежать долго и красиво, плавно меняя направление,
позволяя лесу самому выбирать тропу.
А потом, почуяв свежий след дичи, окунется без остатка в
пьянящий восторг погони и поднимет зверя. Чтобы догнав погрузить
зубы в теплую кровь...
Ригг даже вздрогнул, так навязчиво ощутил кровь на губах.
Напряженно и осторожно он вновь отогнал наваждение.
Странности этого леса начинали беспокоить.
Кроме лесного зова удивляло и полное отсутствие росы, хотя
темнота уже давно спустилась к земле.
Ночь неторопливо перевалила за полночь. Звезды по-прежнему
дарили неверный сумеречный свет. Стража никто не спешил сменять, но
он и не засыпал совсем. По-прежнему вздрагивая, просыпался.
Близилось время рассвета. Затихали птицы. А росы так и не было.
Поняв, что страж так и не уснет, Ригг решил действовать, не
дожидаясь утра.
Стороннему наблюдателю в этот момент лишь смутно бы показалось,
что полог палой листвы беззвучно вспучился, и неясная тень невесомо
скользнула в сторону поляны, растворяясь в темноте.
Он ступал так мягко и неслышно, как только мог. Легкой тенью
скользил среди ветхих хижин. Но когда подобрался к столбам, к
которым были привязаны пленники, изумлению не было предела. Они
ссорились!
- Человек столь низкого происхождения как ты... - корчил
брезгливую мину принц.
- Высок ты, высок! Велик и могуч, - прерывал Итернир, - только
в пупок не дыши - щекотно!
- Шут!
- Благородный ублюдок!
- Ублюдок?! Я помню своих предков до десятого колена!..
- Разве что начиная с древних свинопасов!
- Мои предки были великими героями, основателями королевств,
истребителями!..
- Свиней соседа, и курей за столом. Но сам-то ты чем отличился,
чтобы тебе воздавался такой почет, как ты требуешь, кроме
предательства соратников?!. - проорал Итернир и замер, почувствовав,
как его рук коснулся холодный металл, обомлел, - кто здесь?
- Я это, - совсем тихо, над самым ухом прошептал охотник, -
Ригг.
- Что же это ты замолчал! - продолжал Кан-Тун, - испугался
мышиного шороха?
- Да погоди ты, - попытался одернуть его Итернир.
- Нет, теперь отмахнуться от меня, словно от базарной торговки
не выйдет... - по-прежнему резко ответил принц, и сам, вздрогнув,
замер, когда нож занялся его веревками.
- Что и ты мышиный шорох услыхал? - не замедлил усмехнуться
Итернир, растирая затекшие руки.
- Оставим сейчас, - высокомерно ответил принц, - полагаю после,
когда над нами не будет висеть жертвенный нож, мы сможем полностью
разрешить наши разногласия.
- Как скажете, - не поленился Итернир театрально взмахнуть
плащом, - исключительно уповаю на Ваши благородство и честь.
- Перестаньте, - тихо, но настойчиво осадил Ригг обоих, усердно
трудясь над путами Крына, который, обвиснув на веревках, мирно спал.
Тяжелым мешком тот повалился на землю, так и не успев
проснуться, и если бы не Ригг, подхвативший его, шуму бы было на всю
поляну. Кое как растолкали Крына. Спросонья тот совсем ничего не мог
понять.
- Ладно, пора, дергаем отсюда! - скомандовал Итернир, увлекая
за собой еще меньше понимающего Крына.
Однако не успели они достигнуть лесной опушки, как Итернир
круто развернулся, и заспешил обратно.
- Куда? - только и успел раздраженно вскрикнуть принц.
- На кудыкину гору, - огрызнулся Итернир, - меч же я там
оставил.
- Да брось, - попытался было отговорить, догнав его Ригг, но
все было напрасно.
- Тебе-то брось, а я за него четверть сотни золотых отдал! -
ответил Итернир, и еще быстрее припустил к пирамиде.
Принц, поколебавшись, тоже вспомнил о своих вещах и оружии. А
Крын развернулся с таким видом, словно ему совершенно все равно,
куда бежать.
Ригг вырвался вперед, тревожно вслушиваясь в ночь, пытаясь
распознать, где часовой. Когда они выскочили на площадь, бывшие
пленники живо подбежали к своему добру, а он, остановившись в
стороне, потянул носом воздух.
Часовой же, перестав слышать брань, направился к площади, вяло
и ненастороженно стремясь узнать, в чем дело. Едва он показался
из-за угла, Ригг его заметил и бросился навстречу.
Остальные к тому времени лишь опоясывались, и бой надлежало
принять ему. Он не успел даже оценить то, что впервые собирается
убить человека, как мелькнула рука, взмахнув ножом, и лишь в самый
последний момент сумел отвернуть он полотно ножа, глубоко распоров
плечо врага. И тут же нанес второй удар рукоятью в висок, оглушив
противника.
Шумно тот повалился на землю. Потрясенный содеянным Ригг не
смог помешать этому. Тотчас же проснулся кто-то в ближайшей хижине.
Все же довольно много времени выиграли беглецы, успевшие
спастись в ночном лесу. Ригг вел, опираясь лишь на свое чутье, но
так, будто родился в этих лесах. Пару раз они слышали по сторонам
шум преследователей, но скоро стало ясно, что они бегут одни по
утреннему лесу.
Итернир первый остановился, тяжело переводя дыхание. Сделали
привал. Риггу все не давала покоя мысль, что он убил того стража.
- Я сейчас, - сказал он только, и мгновенье спустя уже мчался в
густом подлеске, по направлению к поляне.
Достигнув поляны, охотник застал там полный переполох. Вожак с
рычанием рассылал остальных, то и дело возвращавшихся из леса, по
каким-то поручениям, изображая бурную деятельность. Шаман рвал и
метал, потрясая воздетыми к небу руками. Кругом царил шум, гам и
хаос.
Обойдя поляну кругом, Ригг, оставаясь скрытый лесом, заметил
давешнего своего противника. Тот лежал все на том же месте, и
какая-то женщина убивалась над ним.
Кровь из распоротого плеча щедро оросила траву кругом. Оценив
рану, Ригг понял, что дикарь этот, если и выдержит потерю крови, то
останется на всю жизнь калекой.
Меж тем раненый подсовывал женщине тяжелую дубину, глядя на нее
кротко и даже умоляюще. Та, все еще заливаясь слезами, исполняя
тяжелую обязанность, подняла оружие двумя руками и тяжело обрушила
ее на голову раненного, обрывая мучения.
Ригг, возвращаясь, пребывал в еще большем смятении. Мысль, что
из-за него погиб человек, наполняла ноги непривычной тяжестью, лишая
легкости шага.
Крын, едва опустился на землю, тут же заснул.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг