богов?!! Как смели вы прийти сюда?!! Но вы будете наказаны!!!
Уберите их, пусть молятся и может быть, боги простят их!
Он опустил руки и сразу как-то усох, словно стал еще меньше.
Паланкин тут же закрыли, подняли на могучие плечи и унесли. А
пленников однозначными тычками повели прочь с площади.
- Нет! - возмущался принц, вырываясь, - я - принц крови!!! Я
требую!..
Но личный сопровождающий опустил свой кулак на его голову, и
тот сразу обмяк в могучих руках.
Их подвели к кирпичному, как ни удивительно, но маленькому, как
сарай, зданию, и, отворив тяжелую дверь, швырнули в прохладный
полумрак.
Дверь закрылась, и они остались предоставленными сами себе.
Ланс сразу заснул. А Торок подобрался поближе к Итерниру и
неуверенно спросил:
- Кто они? Что с нами сделают?
- Казнят, наверное, - пожал плечами Итернир.
- Как, казнят? - распахнул глаза тот, - вот так - просто? И
все?
- А ты как думал? - продолжал издеваться над ним Итернир, - а
ты что ли думал - в сказку попал? Я всегда говорил - способный
разбудить спящего - способен на любую подлость. И вот - пожалуйста.
- Нет! Нет! - судорожно заговорил Торок, - нет! Так не может
быть! Это не правильно!
- Хм! - усмехнулся Итернир, - а как прикажешь им поступать? У
них, видать, работа такая. Да ладно, не боись. Вот сейчас Ланс
отоспится и что-нибудь придумает. Он на эти дела мастер.
- Правда? - доверчиво заглянул Торок в глаза Итерниру.
- Точно, - кивнул тот.
Крын сосредоточенно пробовал на крепость веревки, принц
погрузился в себя, и только Риггу что-то не давало покоя.
- Это ж я виноват, - выговорил он, в конце концов, и поглядел
так, словно по его вине исчезло солнце, - я... я промедлил... а мог
же...
Но откровения были прерваны самым бесцеремонным образом.
Отворилась дверь и, возникший на пороге немолодой человек, в
сопровождении двух молодцов указал на принца:
- Этого.
Эти двое молча подошли, подхватили Кан-Туна, мало заботясь о
том, чтобы его ноги касались земли. Вышли. Вновь хлопнула дверь,
стукнул засов.
20
- Что вам от меня нужно? - возмущенно спросил принц, когда его
вывели наружу.
- Что нужно? - переспросил человек, улыбаясь, - поговорить,
всего лишь поговорить, мой маленький принц.
- Я принц крови! - гордо поднял голову принц, даже со
связанными руками ему удавалось держать безупречную осанку, - и
обращаться ко мне следует не иначе, как "светлый принц".
- Конечно, светлый принц, - опять улыбнулся человек с легким
поклоном, - я учту это. Меня же вы можете называть Растерри, жрец у
стопы Великого. Сокращайте это, как вам будет угодно, светлый принц.
- Хорошо, Растерри, - кивнул в свою очередь принц, - я требую
объяснений. Что все это значит, и почему меня до сих пор не
развязали?
- Всему свое время, - улыбнулся жрец, - всему свое время. Я бы
хотел пригласить Вас на небольшую прогулку. Вот сюда, прошу вас...
Он указал рукой направление, в котором они неспешно пошли.
Связанные руки сильно стесняли Кан-Туна, но он стойко старался
держаться прямо и достойно.
- Видите ли, светлый принц, - сказал жрец, опустив голову, -
нас очень интересует, почему здесь, где никогда не появлялись
Восходящие, вдруг появились вы со своими спутниками? Раньше,
Лестница была непреодолима. Так что же случилось? И что привело вас
сюда? Однако, вам следует иметь в виду, что ваша судьба уже
предрешена, и вас все равно принесут в жертву. Итак, как вы здесь
оказались?
- Почему я должен отвечать вам? - жестко спросил принц.
- О-о! - опять улыбнулся тот, его слащавая снисходительная
улыбка раздражала, - все очень просто, светлый принц. Взгляните
направо.
К этому моменту они свернули с центральной улицы на боковую
улочку. По правую руку на безупречно ровном плацу учились искусству
боя с полсотни одинаковых молодых парней, пышущих здоровьем. Чуть
поодаль, на точно таком же плацу, тренировались мальчики младших
возрастов. Все было столь безукоризненно одинаковым, что бросало в
дрожь.
- И что с того? - невозмутимо спросил принц, пораженный, на
самом деле предъявленной боевой мощью.
- Ваши глаза поняли больше, чем сказали ваши губы, светлый
принц, - поклонился жрец.
Кан-Тун ничего не ответил.
- Хорошо, светлый принц, - выждав паузу, заговорил жрец, - я
вижу, сначала я сам должен кое-что рассказать. Много-много лет
назад. Один очень молодой, но истовый жрец Лестницы решил сам
узнать, что за тайны хранят ее белые ступени. С горсткой
единомышленников он достиг этих мест. Преодолев множество опасностей
и трудностей в слепом упоении гордыни. Однако, достигнув этих мест и
убедившись в полной непроходимости Лестницы дальше, он был удостоен
откровения. Сам высший бог, сам Гоеррен, открыл ему, что Лестница не
просто путь к богам, но путь к их небесной обители. И боги, не
желая, чтобы смертные в тщете своей их беспокоили, сделали Лестницу
непроходимой для человека. Но гордыня смертных вновь и вновь гонит
их вверх и заставляет именоваться Восходящими. И тогда сам Великий,
сам верховный жрец, понял, что, если он достиг этих священных мест,
то их могут достичь и другие смертные и даже больше, - в этом месте
карие глаза жреца засияли безумием, а голос поднялся и задрожал, -
даже больше, светлый принц, подняться выше! И нарушить покой богов!
И тогда решил Великий остаться здесь, чтобы охранять покой богов.
Понял он, что боги в милости своей позволили ему достичь этих высот,
чтобы он мог сторожить их покой. Потому всякий, кто достигнет этих
мест, должен быть принесен в жертву!
Во время этой пламенной речи, принц все больше убеждался, что
здесь путь будет закончен. Ощущение тяжелой безысходности овладевало
им.
- Итак, светлый принц, - продолжил беседу жрец, когда огонь
фанатика чуть угас в его глазах, - как вы и ваши спутники оказались
здесь?
- Мы построили мост, - сухо бросил Кан-Тун.
- Как, мост? - ужаснулся жрец.
- Но теперь он разрушен и его не скоро построят вновь, -
поспешил утешить принц, без всякого, впрочем, участия.
- Хорошо, - кивнул головой жрец, - и неужели вы не видите в
этом божественного провидения? Неужели падение моста не убедило вас
в том, что боги не желают проникновения смертных на Лестницу?
Принц задумался. Жрец предупредительно держал паузу.
- Когда меня отправляли сюда, наверх, - неуверенно начал принц,
- меня убеждали в том, что боги создали Лестницу, чтобы государи
могли получить божье помазание на правление, поскольку лишь
достойный может достичь ее вершины и вернуться. Теперь же я не знаю
что и думать... Препятствия, которые нам пришлось преодолеть,
действительно о многом должны были мне сказать. О боги! Как же я был
слеп!
- Не вини себя, светлый принц, - усадил его на безупречно
чистую лавочку жрец в тени живой изгороди, тщательно выстриженной, -
там, внизу, люди далеки от богов и не видят дальше собственного
носа. Лишь здесь, рядом с ними, можно осознать что либо. Раскайся,
светлый принц, проси прощения у богов, и может быть, простят они
тебе твою гордыню и упорство.
Принц опустился на колени и начал молится всем богам сразу.
Священный трепет овладел всем его существом. Он ощутил близость к
богам и свою гордыню и тяжесть греха того, что шел против воли
богов. Он искренне хотел искупить вину.
- Хорошо, светлый принц, - легонько поднял его с колен жрец,
когда голос принца стал совсем не слышен, - встань. Я вижу, ты
раскаялся. Я вижу, верховный бог, как бог разума может простить
тебя, если откажешься ты от своей порочной цели, если принесешь себя
самого в жертву богам. Слышишь ли ты меня и глас бога?
- Да, жрец у стопы Великого, - закивал принц, - я слышу вас, я
слышу глас бога. Отдайте мое оружие, и я принесу себя в жертву.
- О нет, светлый принц, - улыбнулся жрец, и теперь улыбка
показалась принцу понимающей и прощающей, слезы хлынули из его глаз,
- ты не верно понял меня, мой принц, готов ли ты служить вечно покою
богов? Готов ли ты остаться здесь и убить любого, кто посмеет
нарушить их волю?
- Да! - истово воскликнул принц, - дайте мне мой меч, я вернусь
и сожгу мост, чтобы он никогда не был построен.
- Сядь, светлый принц, - светло и ласково улыбнулся жрец, -
сядь, боги не благоволят поспешным решениям. Необдуманными
поступками ты грешишь против верховного бога, бога разума!
Осознание греха, который Кан-Тун чуть не совершил, повергло его
в почти сумеречное состояние.
- Утешься, светлый принц, - удержал поток слез жрец, -
остановись. Я вижу ты готов служить богам и жить среди нас. Но есть
еще одно дело, которое я хотел бы обсудить с тобой. Твои друзья. Те,
с которыми ты пришел сюда. Среди них могут оказаться двуличные змеи.
Те, что согласятся раскаяться, а на самом деле готовы будут бежать
вверх. Ты понимаешь это?
Принц готов был закивать, соглашаясь, но поневоле задумался.
Перед глазами встали спутники. Один за другим. Он вспомнил слова
Итернира, о том, что Лестница испытывает их, давая каждому шанс
предать. И если он был прав, то никто до сих пор не предавал никого,
если они здесь. Что есть правда? Что ложь? Что досужий вымысел?
- Ты задумался, светлый принц, - посочувствовал жрец, - я
облегчу твою задачу. Каждый человек способен на двуличие. Услышь
меня - каждый! И я хочу спросить тебя, готов ли ты указать на того,
в ком ты увидишь зерна греха, после того как он раскается?
Вновь принцу страстно захотелось согласиться, но тревожная
мысль удержала. "Это что же": подумалось ему: "он хочет, чтобы я
предал своих спутников? Своих друзей? Итернир говорил, что основа
великого правления - любовь народа, или как-то так. Неужели я,
который шел сюда, чтобы стать государем начну, с того, что предам
моих спутников, тех, кто ближе всего мне стал в эти дни?"
- Нет, - твердо ответил принц, вставая на ноги и вновь гордо
выпрямляясь, - к этому я еще не готов.
- Напрасно, светлый принц, напрасно, - встал жрец, направляясь
обратно, - однако у тебя еще есть время. Ты должен учесть, что
раскаяние должно быть полным. Ты должен понимать, светлый принц, что
боги не торгуются, им нужно все. И ты должен понимать всю тяжесть
своего греха, всю греховность своей гордыни. Не позволяй ей решать
за себя. И еще, светлый принц, пойми, что порой сказанное слишком
рано может лишь приблизить конец жизненного пути.
Всю остальную дорогу назад жрец не пытался с ним говорить.
Однако по-прежнему улыбался.
Когда увели принца, некоторое время молчали. Первым молчание
нарушил Торок. Он беспокойно подполз к Риггу и спросил:
- Куда, куда это они его повели?
- Кто ж его может знать, - пожал плечами тот, - может,
поговорить надобно.
- А может, уже казнить будут, - зевнул Итернир, - Хотя, это
вряд ли, - добавил он поймав тревожный взгляд Торока, - судя по их
наглой рыжейморде, казнить они нас будут самым, что ни на есть
последним делом.
- А что же теперь? - продолжил расспросы мальчик.
- А что теперь? - не понял Итернир.
- Что с нами будет? - пояснил Торок.
- Что будет? Что будет? - словно убеленный сединами или
украшенный плешью в полголовы от тяжелых раздумий о сути мироздания,
вопросил у потолка Итернир, - убьют, и дело с концом.
- Нет! - воскликнул Торок, - нет! Так быть не может. Это
нечестно!
- Где-то я это уже слышал? - задумчиво проговорил Итернир, а
Ригг начал говорить какие-то слова утешения.
Потом была тишина, нарушаемая редкими всхлипами мальчика.
Итернир сидел, прислонившись к стене и задумчиво глядя на кружение
пылинок в лучах света, пробивающихся из щелей в двери. Взгляд его
становился все более отчужденным и, в конце концов, он запел.
Песня была, как ни странно, о любви. Простой и чистой, по
мнению автора. Удивляло, что Итернир в этой песне оставил привычное
кривляние, стараясь прожить жизнь героев своей песни.
Нельзя было сказать, чтобы его голос был особенно силен и чист,
но он пел столь вдохновенно, с такой болью, что поневоле перед
глазами вставала картина из песни, виделись отвесные суровые скалы,
и слышалось гудение ветра.
Ригг и Крын еще долго сидели потрясенные.
- Это как же ж? - проговорил Ригг, расчувствовавшись, - как же
ж так? Разве ж так можно?
Но его слова и не прозвучавший ответ Итернира были прерваны
стуком засова.
- О! - воскликнул Итернир, - пришли. Спорим, я следующий?
Принца втолкнули внутрь, и жрец указал на Итернира.
- Ага! - воскликнул радостно тот, - что я говорил?!
- Итак, - торжественно спросил Итернир, жмурясь от яркого
солнца, когда дверь захлопнулась за спиной, - о чем же вы хотели со
мной поговорить? Братцы?
- Вы вольны называть меня и моих братьев по вере, как вам будет
угодно, - смиренно ответил жрец, - но вам следует знать, что меня
зовут Растерри, жрец у стопы Великого.
- Превосходно! - воскликнул Итернир, дергая плечом, забываясь,
что связан, - меня тоже можешь звать как хочешь. Итак, кто же вы
такие есть?
- Не слишком ли вы торопитесь, задавая вопросы, - улыбнулся
жрец, указывая рукой путь, - разве вы сейчас хозяин положения?
- Я или вы, какая разница? - поднял Итернир один из самых
волнующих вопросов, - сегодня вы, завтра я. Слыхал, что какой-то
умник сказал, что все течет, все изменяется. Прав, Ёнк его задери!
- Все может быть в этом бренном мире, - склонил голову жрец, -
однако, все же, вам следует отвечать и отвечать откровенно, ибо...
- Ибо! - передразнил Итернир, пытаясь поднять к небу палец, -
Ибо! Как много в этом звуке. Короче я должен понимать свое поганое
положение, исключительно глядя на этих молодцов, - он кивнул
направо, показывая на тренирующихся парней, - Так? Так это мне все
равно. Я, братец, давно осознал, что двум смертям не бывать, а одной
не миновать. Мудрость поколений! В общем так, говорите вы, потом
скажу я, полагаю, как истый жрец всеблагих богов ты обязан с высоты
своего положения идти на уступки. Так что давай! Ступай!
- Я вижу, вы не так просты, как кажетесь, - улыбнулся жрец.
- Не усложняй меня, я простой, - попытался отмахнуться Итернир,
но вместо этого вышло лишь неловкое подергивание плечом.
Понимая бесполезность дальнейшей беседы в том же духе, жрец
рассказал историю появления здесь общины. Слово в слово, как говорил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг