И тут я увидел на экране Летура и нескольких незнакомых мне старцев.
- Летур родился в лесу, куда его мать сбежала со своим возлюбленным от
гнева родителей, и провел там детство. Сейчас ему шестьдесят лет. Прививка
ему не сделана - вы знаете, что их делают только в одном месте, в
родильном доме, а именно там работали родители матери Летура. И она не
посмела туда обратиться.
Затем бабушка рассказала о других долгожителях.
- Кстати, посмотрите на меня - мне восемьдесят лет. Люди на Земле живут
долго - даже двести лет не являются пределом. Столько же будете жить и вы.
Конечно, не сразу. Чтобы увеличить продолжительность жизни, вам надо
будем немало потрудиться над развитием экономики, здравоохранения,
культуры, образования. Я думаю, вы займетесь этим немедленно.
Но вернемся к прививкам. Среди первых поселенцев был гениальный ученый,
свои способности обративший во зло. Именно он придумал эти прививки.
На Изумрудной наука совсем не развита - мы еще поговорим об этом, - и я
не знаю, все ли вы поймете из моих объяснений. Но думаю, вам известно, что
в организме человека происходят электрические процессы, управляющие
функционированием всех органов. Мозг послал сигнал - мышца сократилась.
Другой сигнал - мышца расслабилась. И так далее.
Сигналы, влияющие на живую ткань, могут иметь разную природу. В
принципе могут быть использованы радиосигналы различных частот,
биопсихические сигналы и ряд других, о которых я говорить не буду.
Ваш ученый изобрел живой приемник таких сигналов - живую клетку,
способную реагировать только на один-единственный сигнал, для каждой
клетки имеющий особую форму. Именно такую клетку он помещал в организм
ребенка под видом предохранительной прививки. Размещалась эта клетка около
нерва, управляющего работой сердца. Она была неотличима от всех остальных
клеток:
жила в организме, делилась, образуя себе подобные... и ждала. Ждала
сигнала, который заставит ее сработать. Тогда она выключала нерв, и
человек мгновенно умирал.
Я не случайно сказала, что тот ученый был гениальным. Лабораторными
методами можно создать лишь считанное количество клеток. А нужны были
тысячи. Не забывайте также, что все это проделывалось в глубочайшей тайне.
Ваш ученый сумел автоматизировать выращивание закодированных клеток, и
его автоматы исправно действуют до сих пор. Вот они, познакомьтесь.
И зрителям был продемонстрирован небольшой фильм, снятый в лаборатории
родильного дома.
- Я уже говорила - эти клетки-мины неотличимы от обычных клеток
организма.
Когда у нас на Земле погиб Летур-младший, мы не смогли установить
причину его смерти. А причина была в том, что Рюдель послал сигнал с
помощью вот этого прибора, - на экране появилась хорошо известная мне
фотография. - Такие портативные орудия убийства заряжались на один
импульс, когда надо было убить человека за пределами досягаемости большой
антенны, спрятанной в этом кресте, - бабушка показала новый снимок. - С
помощью таких аппаратов были убиты водители автопоезда, о котором нам
поведал единственный спасшийся из него мальчик.
Тут бабушка усадила рядом с собой Юлика и рассказала его историю. Затем
слушатели увидели усыпанный трупами городок за Южным хребтом. Тот самый,
куда Рюдель отправлял таинственные автопоезда и где совсем недавно в
неслыханной роскоши жили те из власть имущих, кому возраст не позволял уже
показываться на глаза людям.
- Чтобы убить человека, надо было заглянуть в его документы, где
указывался номер прививки. Затем этот номер набирался на шифратор, и тот
выдавал запись нужного сигнала на магнитном стержне. Оставалось вставить
стержень в прибор и в нужный момент нажать кнопку. Такое устройство
действовало надежней любого оружия - тут невозможно было промахнуться.
Тайну прививок знало лишь несколько человек. Сейчас в живых остался
один Рюдель. Решайте, как с ним поступить. Он уже не представляет
общественной опасности, но на его совести - жизнь всех, кто умер на вашей
планете за последние двадцать лет. Это ему принадлежала идея установки
автоматического коммутатора, который, включившись по сигналу
радиопускателя, перебил бы все население планеты. К счастью, Алексей
Северцев разгадал тайну Креста и уничтожил его. Только поэтому все вы живы
сейчас. И все же шесть тысяч жизней. Крест успел унести. Эту цифру вы тоже
должны помнить, когда будете решать судьбу Рюделя.
На первый взгляд, жизнь на вашей планете кажется идиллической. Все
сыты, обуты, одеты, никто не болеет - случайные насморки не в счет, а до
серьезных болезней старости никто не доживал. Производство оружия
запрещено и жестоко карается. Вывезенные когда-то с Земли лучеметы
неспособны сделать больше двух-трех выстрелов. Нет армии, нет войн - ведь
воевать не с кем.
Копья и мечи для кавалеров и стражников - вот и все оружие, которое
производится в ваших мастерских. Но эта идиллия - всего лишь маскировка.
Тем, кто стоял у власти, не нужно было оружия - любое возмущение, любое
недовольство или просто инакомыслие подавлялось с помощью Креста, а он
знал только одну меру наказания - смерть. Вот почему некоторыми из вас
было замечено, что гарантированный слугами Креста срок жизни не всегда
соблюдался. Теперь разгадка ясна - всех неугодных попросту убивали. Так
погибла жена Летура, неосторожно высказавшая вслух крамольную мысль о том,
что люди стали жить меньше... Но такая смерть выглядела естественной,
недовольства не вызывала, а наоборот, приучала верить во всемогущество
Креста...
Обращаю ваше внимание на отсутствие радиосвязи на Изумрудной. Развитие
радиотехники рано или поздно позволило бы обнаружить сигналы Креста и
разгадать их тайну. Поэтому правители Изумрудной всячески тормозили
развитие науки. Но диалектика имеет свои законы. Развитие - это вектор,
устремленный только в будущее. И если его нет, регресс захватывает все
области жизни - от науки и техники до культуры. Волею слуг Креста вы были
обречены на деградацию и вымирание. К счастью, среди вас нашлись люди -
сотни и тысячи людей, способные противодействовать этому. Схватка с силами
зла была неизбежна, и появление Алексея Северцева лишь ускорило развязку.
Теперь власть рюделей и теодоров свергнута навсегда, и ваша жизнь
отныне - в ваших собственных руках. Все вы будете жить долго и счастливо -
от имени коммунистических планет я обещаю вам это и зову вступить в наше
Содружество...
Мне не пришлось дослушать речь бабушки до конца. Зажужжал вызов моего
браслета, и мне сообщили, что Леннада пришла в сознание и хочет видеть
меня.
Я вошел к ней в палату с букетом цветов столетника, который по моей
просьбе прислала с Изумрудной Виола, - она до сих пор находилась там,
помогая бабушке дирижировать сложным механизмом экспедиционного флота
Службы Безопасности, дрейфующего вокруг планеты по близким космических
орбитам.
Впрочем, я подозревал, что ее удерживает на Изумрудной не только эта
причина...
Леннада лежала в окружении приборов контроля здоровья в залитой солнцем
комнате. Она увидела меня и грустно улыбнулась.
. - Я рада видеть кавалера Алексея, - прошептала она.
- Здравствуй, Леннада, - сказал я, садясь возле нее. - Только какой уж
я кавалер... Не будет больше на Изумрудной кавалеров.
Она вся напряглась.
- Я что-то сказала неправильно? - произнесла она через силу. - Мне
следовало сказать... король Алексей?
Я смотрел в ее огромные глаза, и смысл вопроса медленно доходил до
моего сознания. Ведь она ничего не знает!
- Я не король и никогда им не буду! - произнес я наконец. Я никак не
мог решить, можно ли сказать девушке, что Ганелона умерла, и в отчаянии
оглянулся, словно кто-то мог дать мне совет.
- Это правда? - прошептала девушка. Глаза ее засияли. И без всякой
подсказки нужные слова сами пришли ко мне на язык.
- А знаешь, почему я не стану королем? - спросил я шепотом, наклоняясь
ближе к девушке. - Потому что мне очень некогда. У меня есть одно
важное-важное дело: я должен сидеть вот здесь, возле тебя, и ждать, когда
ты выздоровеешь. Я буду сидеть очень тихо, чтобы доктора не выгнали меня,
а если они это сделают, я все равно никуда не уйду, сяду возле твоей двери
и буду оберегать твой сон. По утрам буду класть возле твоего изголовья
охапки самых лучших цветов Земли. Я буду петь тебе свои самые любимые
песни - хотя, если быть честным, петь я совершенно не умею... А когда ты
станешь совсем-совсем здоровой, я возьму тебя на руки и унесу отсюда,
посажу в дисколет и покажу тебе мою планету. А дома бабушка будет кормить
нас лучшими в мире пирогами, которые испечет специально для тебя и для
меня...
Я гладил руку девушки и рассказывал ей о чудесах Земли, и о сидящем в
железной клетке Рюделе, и о том, какие красивые глаза у одной моей
знакомой девушки, которую зовут Леннада... Я сказал, что теперь она, как и
все жители Изумрудной, будет жить долго-долго - не меньше ста лет, и все
эти сто лет я буду около нее... Я говорил и чувствовал, как силы
возвращаются к Леннаде, как глаза ее приобретают привычный блеск, глубже
становится дыхание, уверенней движения...
Эпилог. Памятник
Павел Гусев пришел ко мне без предупреждения, хмуро поздоровался, глядя
в сторону. Войдя в комнату, не уселся в кресло, как делал всегда, а стоял,
точно столб, молчал и разглядывал потолок.
Он очень изменился за те дни, что мы не встречались. От его веселой
суетливости не осталось и следа. Видимо, смерть Тины была для него тяжелым
ударом.
- Во всем виноват я, - произнес он наконец. - Это я отдал Волшебное
копье Рюделю...
Я молча смотрел на него и не узнавал в нем милого друга Пашку -
веселого, беззаботного, самоотверженного. Передо мной стоял совсем чужой
человек, подавленный и растерянный.
Всего месяц назад мы сидели с ним и с Тиной в этой самой комнате,
смеялись и дурачились. И вот он стоит передо мной, маленький и несчастный,
не смея посмотреть мне в глаза.
- Я знал, что Тина любит тебя... Но я тоже ее любил... И когда Рюдель
рассказал, что ты будешь биться за нее на копьях и женишься на ней, я
решил: пусть ни мне и ни тебе. Я отдал ему копье и рассказал, как с ним
работать. Я же не знал, что он будет убивать этим копьем...
Нет, он по-прежнему ничего не понимал. Для него моя схватка с Рюделем
была только битвой за женщину.
- Для чего ты пришел? - спросил я. Наш разговор был бесполезен, и его
следовало кончать. - Хочешь извиниться? Разве в этом дело?
- Я знаю, ты меня не простишь. Но попробуй хотя бы понять! Я не мог
уступить ее тебе! - он почти кричал мне в лицо. - Сколько можно во всем
уступать? Все, все только тебе одному - победы на турнирах, восторг
болельщиков, улыбки женщин. Да, ты всегда первый во всем - первый в
поединках, в Большом и Малом споре, в науке, в любви! А я тоже хочу быть
первым. Чтобы это меня несла на руках толпа! Чтобы моему коню бросали под
ноги цветы! Чтобы меня, понимаешь, меня любила Тина! Чем я хуже тебя?
Я смотрел на него с изумлением. И этого человека я считал своим другом!
- Разреши, я напомню тебе одну мелочь, о которой ты, наверно, позабыл.
Выиграв с твоей помощью турнир, Рюдель получал законное право
вышвырнуть нас с Изумрудной, чтобы без помех установить там фашистскую
диктатуру! Вот оно - твое "ни мне, ни тебе"!
- Я ведь не знал... - только и мог пробормотать Павел. Он был уничтожен.
- А что копье отдавать нельзя - ты тоже не знал? Забыл, что говорит
рыцарский кодекс о равном оружии? Кстати, не ты ли помог Рюделю раздобыть
робота? Я помню, ты говорил как-то, что твой брат - конструктор роботов...
Гусев повернулся и медленно пошел к двери.
Через несколько дней после того, как Леннаду выписали из больницы, Фей
сообщил, что нас ожидают на Изумрудной.
Десантный "Гриф" опустился на хорошо знакомую мне площадь перед
дворцом, и я сразу попал в объятия многочисленных друзей.
- Вот его обнимайте сколько угодно, - отбивался я, показывая на
Петровича.
- А нас пощадите!
Я помог Леннаде сойти с трапа - она еще недостаточно окрепла и
остерегалась быстрых движений.
- Твои комнаты ожидают тебя, - сказал мне Фей.
Я знал, что моего друга избрали председателем Революционного Совета,
что его день расписан по минутам, и был благодарен ему, что он все же
нашел время повидаться со мной.
- Может быть, сегодня кавалер Алексей все же пригласит меня зайти к
нему в гости? - спросила с лукавой улыбкой Леннада. Мы вспомнили, как я
прятал от нее Фея, и дружно рассмеялись.
- А вот это наш маленький сюрприз, - сказал Фей, когда мы вошли во
двор. И я увидел на том месте, где прежде была коновязь, высокий
постамент, на котором возвышалась фигура конного рыцаря.
Коня я признал с первого взгляда - это был мой Баязет, но лишь в
следующее мгновение понял, что рыцарь - это я. Скульптор изобразил меня в
боевой броне, только вместо бургиньота на голове у меня был прозрачный
космический шлем. Из-за этого изваяние чем-то походило на изображение
Георгия Победоносца - но вместо змея я поражал копьем огромный крест...
Удар копья раздробил крест на куски, и он теперь напоминал уже не крест, а
разбитую вдребезги свастику.
- Идею подал Летур, - рассказывал Фей. - Он нашел такое изображение в
книгах своего покойного сына, которые тот привез с Земли. Замысел всем
понравился, и принцессы утвердили проект. Это был их первый и последний
указ, потому что они обе отреклись от престола и передали власть
Революционному Совету. Они сказали, что право выбирать себе мужа им дороже
королевского трона.
- Они правильно сделали! - заметила Виола, шедшая рядом с Феем. -
Выходить за нелюбимого - это, наверно, ужасно!
- Я лучше умерла бы! - согласилась с ней Леннада, и я почувствовал, как
пальцы девушки крепко стиснули мой локоть...
Во дворце нам встретилась небольшая группа. В окружении вооруженных
людей с заложенными за спину руками по коридору шагал дядюшка Теодор.
Увидев меня, ресторатор остановился. Выглядел он как облезлый пес, но
по-прежнему напускал на себя бравый вид.
- Да будет мне дозволено приветствовать благородного кавалера, -
напыщенно произнес он. - Как я жалею, что вовремя не оценил его! Если бы
мне знать, что кавалер исполняет все свои обещания, что он победит
кавалера Рюделя и даст нам долгую жизнь... Может быть, по старой дружбе
кавалер замолвит за меня словечко перед судьями, которые, кажется, не
очень желают мне долгой жизни?
- Ты сам распорядился своей жизнью. Я ведь говорил, чтобы ты не
хватался за ножи.
Я хотел пройти мимо, но он удержал меня.
- А жаль, что мы тогда не прирезали тебя, кавалер. - медленно произнес
он, с ненавистью глядя мне в глаза. - Зачем ты только к нам явился...
Его слова ошеломили меня.
- Ты что - жалеешь об этом? А как же долгая жизнь?
- Мы все равно перерезали бы всех кавалеров, и тогда их проклятая
машина перестала бы действовать, - объяснил он. - Но власть была бы вот в
этих руках, - он потряс кулаками перед моим лицом. - А если бы удалось
сговориться с кавалером Рюделем...
На его лице заиграла такая отвратительная улыбка, что меня передернуло
от омерзения. Я молча повернулся и пошел прочь.
Через час, когда Леннада отдохнула, Фей зашел за нами. К моему
удивлению, он повез нас на Ристалище.
Мы прошли под трибунами и очутились на поле.
- Петрович... Посмотри, Петрович... - прошептал я, хватая его за руку.
В центре поля, над которым, казалось, еще витал бешеный храп коней, на
том самом месте, где я совсем недавно увидел бегущую ко мне девушку,
возвышалась гранитная стела с изваянием. Скульптор изобразил Тину такой,
какой она была в последний миг ее жизни, - радость и любовь в распахнутых
глазах, а в протянутых к людям руках голубые неувядающие цветы столетника,
как обещание долгой жизни.
Я взглянул на своих спутников. Петрович молча смотрел на изваяние, и
мне показалось, что в глазах его застыла тоска. Дрожащая Леннада прижалась
ко мне. На ее глазах блестели слезы. Видимо, весь ужас пережитого снова
обрушился на нее. Я обнял ее за плечи и почувствовал, как постепенно
утихает бившая ее дрожь.
Она подняла ко мне заплаканное лицо.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг