тобою обмаранных, я тебе дополнительно впаяю что могу. Побитые
товарищу интеллигенту очки возместишь из своего кармана. И вообще у
нас с тобой разговор нынче предстоит особый". - "Товарищ майор! -
благородно вмешался Вольф. - Я хотел бы сделать заявление". При этом
его внутреннему видению неотступно являлся прекрасный лик рыдающей
Анжелики. "Лейтенант, - поправил его Избушкин. - Слушаю вас, товарищ
потерпевший". - "Лично я не имею к гражданину Медведкову никаких
претензий. Потому прошу освободить его из-под стражи". - "Дает
интеллигент!"- изумился Медведков. "Это дело вашей совести, - мрачно
сказал Избушкин. - Зато у государства есть претензии к гражданину
Медведкову, и немалые. Так что все свободны, товарищи, повестки вам
будут разосланы. Медведков, я отпустил только товарищей, а ты у нас
нынче гражданин, потому сядь где сидел!.."
Потрясенный Вольф поплелся домой. Его жизненный вектор, сильно
погнутый в результате недавних событий, уже не смотрел вперед, в
будущее, горделиво и самоуверенно, а нелепо болтался и дребезжал.
Внутри у Вольфа установилась странная холодная пустота, и эта пустота
время от времени гнусно екала. Саднила рассаженная шершавым
медведковским кулаком бровь. Окружающий мир без темных очков с
диоптриями казался пугающе размытым, иррациональным. "Сбили с лошадки
шоры, - горько думал Вольф, карабкаясь на свой этаж. - А лошадка и
дорогу потеряла". Под ногами хрустели стеклянные брызги. Хрустело само
пространство-время, недавно еще привычно четкое, понятное во всех его
измерениях, обжитое, а теперь вдрызг разбитое грубым вторжением
чуждой, потусторонней реальности.
У двери Вольф пошарил в карманах и не обнаружил там ключей.
Подобного с ним тоже отроду не бывало. Чтобы выйти из дома и забыть
ключи!.. Да ведь покуда он играл в графа Монте-Кристо в участке, у
него из квартиры все вынесли! Мебель, утварь, тряпки, деньги - черт с
ними, но книги и компьютер с его памятью, которая уже давно была
частью памяти самого Вольфа!.. Обливаясь холодным потом, Вольф толкнул
дверь - та легко поддалась. Он ринулся вперед, изнывая от
предчувствий.
Все оставалось на привычных местах. Книги в стеллажах, компьютер
на столе. Раскуроченный прибор Дедушева был рассеян по полу, кинескоп
валялся в углу, зловеще мигая. Вольф достал из ящика стола запасные
очки, приладил их на нос... В кресле у журнального столика очень
неудобно, скованно, зажато сидела Анжелика.
Поскольку регламентирующая программа в мозгу Вольфа засбоила
капитально и, судя по всему, надолго, он не нашелся что сказать и
самым дурацким образом остолбенел с открытым ртом.
- У вас была незаперта дверь, - промолвила Анжелика низким, чуть
хрипловатым голосом. - Я решила присмотреть за квартирой до вашего
возвращения. Теперь вы появились... и я ухожу.
Она начала высвобождаться из своей сдавленной позы - словно
античная статуя из бесформенного куска мрамора. Екающая пустота внутри
Вольфа понемногу заполнялась чем-то густым и теплым, а сам он, ощущая
противоестественную слабость в коленях, сползал вдоль стены на
случившуюся весьма кстати банкетку. Не окажись банкетки - так и стек
бы прямиком на пол.
- Вы... очень красивая, - пробормотал он. - Вы хотя бы
подозреваете об этом?
- Подозреваю, - просто сказала Анжелика. - У вас много книг.
Винер, "Кибернетика и общество"... Тьюринг... Глушков... Лем...
Когда-то я читала все это. Когда-то... тысячу лет назад, - она провела
пальцем по пыльным корешкам. - Вы давно их не доставали. Почему?
- Это... - произнес Вольф, не отрывая от нее взгляда. Ему не
хотелось говорить о книгах. В голову лезли совершенно иные вещи. - Это
базис. Фундамент. А я давно уже возвожу свои стены.
- Мне не пришлось достроить даже фундамент, - продолжала Анжелика.
- Четвертый курс университета. Случайная встреча. Пылкая,
вулканическая любовь с первого взгляда. Пусть все летит в тартарары,
с милым рай и в шалаше!.. И вот я здесь, в шалаше - и милый бродит
где-то рядом. Да только рай не удался.
- Почему так обреченно, Анжелика? Все еще можно исправить.
- Кино, - усмехнулась она. - Или дешевая производственная проза из
толстых периферийных журналов. Ничего и никогда нельзя исправить. Для
этого нужно вернуться в свою молодость, а машина времени пока еще не
придумана. Мне уж двадцать восемь. Олег Олегович. Студентка из меня не
получится - я не хочу знаний. Я разучилась хотеть их. Зато я научилась
обвешивать покупателей, зажимать сдачу и припрятывать кой-чего для
дома, для семьи. И ругаться с целым светом - с покупателями же, с
грузчиками, с завсекцией. Вот это наука, ни в одном университете не
преподается!.. Зачем я говорю это вам? Наверное, потому что мы
сосуществуем в параллельных пространствах, которые никогда не
пересекутся. Вы чужой, вы из антимира. Сегодня какое-то совершенно
ненормальное воскресенье... Но завтра будет обычный понедельник, и все
пойдет по-старому, по накатанной колее. Вы умчитесь по своей трассе в
свой антимир, а я поковыляю по своему бездорожью в постылый,
провонявший овощной гнилью магазинишко. И вы забудете мои слова, да и
меня тоже. А мне будет легче: я на миг соприкоснулась с тем, что
когда-то потеряла. Побывала в своем пространстве... куда больше ни
ногой.
- Вы любите его?
- Люблю? Иногда я мечтаю, чтобы кто-нибудь из нас умер. Но ничего
не происходит, и не произойдет. Он даже в тюрьму угодить не способен
- не тот склад характера. Он у меня прирожденный мелкий хулиган.
Вечером он вернется из участка, повалится мне в ноги, будет каяться,
клясться, что с понедельника все пойдет иначе, будет просить прощения.
И я его прощу. Что же мне с ним делать еще? А потом наступит
понедельник... такой же, как и все понедельники в этой жизни.
Вольф сидел в своем углу, таращился на Анжелику и понемногу терял
остатки рассудка. С каждым мигом она изменялась - прямо на его глазах.
И он уже начисто забыл свою обычную отстраненность, замешанную на
непреходящем самоанализе, потому что Анжелика была прекрасна и
делалась все прекраснее, попирая своей красотой все допустимые пределы
прекрасного. И ничего не было в ней вульгарного, и встрепанные черные
волосы были ей к лицу, и потеки туши на щеках ее не уродовали, и
платье вполне уместно не скрывало ее стройных ног. И засбоила
вольфовская душа-программа, и увязался в морской узел вольфовский
жизненный вектор, и вся эта прежняя ерунда пошла прахом.
- Вы знаете, Анжелика, - проговорил Вольф. - Сегодня с улицы
пришли два человека и сказали мне, что я неправильно живу. Я не
поверил им, а они мне доказали это как дважды два. Я их прогнал,
потому что все равно не поверил. И когда они ушли, жизнь принялась мне
вдалбливать их доказательства с бешеной силой. Я даже пострадал, - он
усмехнулся и осторожно потрогал ссадину. - Все мы живем не очень
правильно. У кого-то рассогласование больше, у кого-то меньше. А
кто-то, как я, не хочет верить в свои ошибки. И упирается, охраняя
вектор своей жизни, устремленный в темноту. Потому что привык, потому
что удобно!.. Человек не может правильно жить в вакууме, не
заполненном другими людьми, даже если это идеальный вакуум. Очень
обидно осознать это, когда молодость в общем-то миновала, когда на
голову рухнул четвертый десяток, и столько лет прошло впустую. Нет,
разумеется, что-то сделано, что-то достигнуто - но какой ценой! И цена
высока не столько для тебя самого, сколько для окружающих. Анжелика,
у меня нет друзей. У меня есть только оппоненты!
- У меня тоже, - сказала она. - Только продавцы и покупатели. И
муж, который давно опостылел.
- Я ничего не смыслю в людях! - произнес Вольф с ожесточением. -
Они для меня - функции, я не вспоминаю о том, что у каждого из них
есть не только настоящее, но прошлое и будущее! Ко мне пришли двое,
они хотели мне помочь, а я принял их за прохвостов, преследующих свою
мелкую выгоду! Каждый день я видел вас на лестнице, но никогда не
думал о вас иначе, как о продавщице овощного магазина и жене люмпена!
Мне и в голову не приходило, что вы двигались по жизни тем же путем,
что и я, но мы трагически разминулись на каком-то перекрестке. Нужно
что-то менять!
- Да нужно ли?
Анжелика шла к нему через всю комнату, а ему казалось - плыла,
потому что у него кружилась голова, вокруг рушились стены,
проваливался в преисподнюю пол под банкеткой, раскалывался и
возносился в безвоздушное пространство потолок. Анжелика подошла
совсем близко, ладошкой провела по его щеке, осторожно коснулась
боевой раны возле глаза.
- Больно? - спросила она тихонько.
- Ничего, - промолвил он. - Иногда полезно бывает испытать боль
впервые за много лет.
- Это воскресенье, - шептала Анжелика, гладя его по голове. -
Сумасшедшее воскресенье. Все кувырком, потому что мы изо всех сил
стараемся воскреснуть для новой жизни - такой уж это день. И ничего-то
у нас толком не выходит... Но оно закончится, и все пойдет как и шло.
И ничто не изменится.
- Я так не хочу, - бормотал Вольф. - Я хочу, чтобы изменилось. Я
жил неправильно. Я связался с дурной компанией... империей Моммр...
Звездное эхо... Обратная связь...
Он чувствовал себя маленьким и слабым. Ему было жаль себя, жаль
несчастных роллитян, жаль всех несчастных и обездоленных во вселенной.
Жаль - и много больше, нежели просто жаль! - Анжелику. Ему хотелось
плакать, отчего - он не понимал, хотя еще недавно ему мнилось, будто
он понимал все на свете.
"Анжелика, что вы станете делать, если я скажу, что люблю вас?" -
"Ничего не стану делать. Просто не поверю. Так не бывает." - "А вы
знаете, как бывает?" - "Наверное, знаю." - "Нет, не знаете. И никто не
знает." - "Но вы этого не скажете. Потому что я замужем. И сейчас
пойду домой, к мужу." - "Я скажу. Только соберусь с силами - и скажу."
- "Зачем вам это?" - "Это всегда низачем..."
Где-то на другом краю плоской Земли аварийной сиреной взвыл
телефон. Вольф вздрогнул и открыл глаза. Анжелика тоже вздрогнула и
отстранилась.
"Для чего? Ну для чего он звонит? Я ни с кем не хочу
разговаривать, кроме нее."
Вольф поднялся, прошел к телефону, взял трубку.
- Олег Олегович? - спросил его кто-то слабознакомый.
- К вашим услугам.
- Это Дедушев. Тот самый. Я прошу вас о встрече, прямо сейчас.
Дело чрезвычайной важности. И прихватите прибор. Он, должно быть, вас
сильно стесняет.
- Я не могу... сейчас.
- Потом будет поздно. Приходите в парк, к ротонде. Я жду вас на
одной из скамеек.
В трубке запищало.
Вольф беспомощно обернулся к Анжелике.
- Мне надо уйти, - сказал он. - Ненадолго.
- Конспиративная встреча? - спросила она с вымученной улыбкой. -
Вы, часом, не шпион, Олег Олегович? Уж очень вы умный, не по нашим
меркам.
- Я прошу вас, - промолвил Вольф. - Нет, умоляю. Дождитесь меня
здесь. Я еще не все вам сказал. И потом, - он собрал остатки душевных
сил, чтобы соврать более или менее правдоподобно, - я потерял ключи от
квартиры, а за ней нужен постоянный присмотр.
Дедушев сидел на свежепокрашенной скамейке в тени облупленной
ротонды, памятника архитектуры прошлого, а то и позапрошлого века. Он
курил, вернее - пытался это делать, должно быть, впервые в жизни. Дым
валил из него, как из паровоза.
- Дед, ты спятил? - испугался Колобов. - Ты же помрешь от позднего
токсикоза!
- Пусть, - прокашлял Дедушев.
- Здесь покрашено, и ты теперь будешь сзади походить на
каторжника.
- Мне это подходит.
Колобов покрутился возле умерщвлявшего свою плоть Дедушева и
неловко пристроился на краешке бетонной урны.
- Ты можешь мне объяснить, что происходит? - спросил он. -
Какой-то безумный день, или Женитьба Фигаро. С утра ты затеял свою
аферу со звездным эхом. Потом мы наведываемся к Вольфу для восприятия
от него пинков. После обеда ко мне заявляется Верочка Лисичук... - тут
он прикусил язык, чтобы не болтать лишнего.
Дедушев дожевал сигарету и не глядя бросил ее в Колобова - тот
едва успел увернуться, пропуская окурок по назначению. В этот момент
в аллее стремительно возник Вольф с кинескопом под мышкой. При виде
этого непередаваемого зрелища Колобов ахнул, а Дедушев часто-часто
заморгал слезящимися глазами.
- Добрый вечер, - произнес Вольф крайне деловито. - Я готов
выслушать вас. Только прошу всемерно ускорить изложение, поскольку я
не располагаю достаточным временем.
- Это мы уже сегодня слышали, - сказал Колобов. - Что с вами
стряслось, Олег Олегович? Неужели выпали с лоджии? И где ваш галстук?
- Неважно, - сказал Вольф, потянув кончик галстука из кармана и
тут же утолкав его назад.
- Не садитесь со мной! - закричал Дедушев. - Здесь покрашено!
- Благодарю вас, - сказал Вольф и сел рядом. - Итак, начинайте,
Игорь Рюрикович.
- Вы все спятили, - промолвил Колобов убежденно. - Но только не
думайте, что я буду третьим в вашей палате.
- Заткнись, Колобок, - сказал Дедушев грубовато. - Я собрал вас,
господа, чтобы сообщить...
- Нельзя ли без ерничания? - нетерпеливо оборвал его Вольф.
- Можно. В общем, я вас всех разыграл.
Дедушев соскочил со скамейки, нервно обежал ее кругом и снова сел.
- Что значит - разыграл? - переспросил Колобов сварливо.
- Это значит, что никакого звездного эха не существует. И все вы
живете сами по себе, ни с какими галактическими процессами не связаны.
И можете хоть всю жизнь ходить на головах, спиваться, безобразничать
- ничего и нигде, кроме нашего города, не произойдет.
- А как же... катаклизмы? Бедствия? Роллитяне?
- Все это я выдумал, - Дедушев скорчил язвительную физиономию. -
Ты же инженер, Колобок. У тебя высшее образование. Неужели ты
допускаешь, что я, простой технарь, смогу придумать сверхсветовую
связь, да еще при посредстве некондиционного телевизора из магазина
"Юный техник"?
- Но ты же говорил...
- А у тебя своя голова есть на плечах? Если я тебе скажу, что
нужно выброситься из окна, чтобы взмыть в небо, ты пойдешь бросаться?
- Но эта хреновина что-то показывает! - горестно вскричал Колобов.
- Один момент, - вмешался Вольф. - Игорь Рюрикович, как вы
заметили, я освободил ваш прибор от... э-э... излишнего декора. За что
прошу прощения. Тем не менее, он продолжает транслировать вполне
удобовоспринимаемые изображения якобы из окрестностей планеты Роллит.
Если пощелкать выключателем, который у меня в кармане, прибор
демонстрирует нам корабли пресловутой империи Моммр возле
воздвигнутого ими силового барьера. Который, как мне представляется,
отчего-то пропал. Удовлетворите мое любопытство, объясните, как все
это работает - без видеозаписи. Что именно нам показывают, если это не
Роллит, и как именно это делается. Лично я не в состоянии пока
разгадать этот ребус.
- Эх, вы, - сказал Дедушев. - А называетесь кандидат наук.
Он отобрал у Вольфа кинескоп, быстро свинтил его тубус и вытряхнул
на ладонь обычную круглую батарейку.
- Там еще видеогенератор с микропроцессором, - добавил он. - Вроде
вашего "Коммодора", только отечественного производства. А в нем зашита
программа смены картинок.
- Но эти экзотические названия! Вы же не могли их выдумать!
- Что так? - усмехнулся Дедушев. - Мне положено иметь фантазию по
должностной инструкции.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг