делишься с человеком, ставшим близким, тем заветным, что было, до него
было. И вдруг выясняется - чепуха это, глупая детская сказка. Или,
напротив, открываешь ему захватывающий мир, и сам видишь все по-новому...
- Слышите, - Лаун обратился прямо к просиявшей Лиде, - хроники
пятнадцатого столетия сообщают о странном событии. Речь идет о девице
Марии, младшей дочери герцога Пуштанского. "...Лечили ея римским настоем,
и корнем мандрагоры, а также "звездным" камнем, к груди оной девы
прилагаемым. Однако был тот камень блестящий, переменчивыми звездами
играющий, диавольским воплощением. И присосался он к больной, подобно
пиявке болотной, и засверкал разноцветьем. И посему владеющий тем камнем
лекарь и маг Ретинамус в сообщничестве с нечистым обвинен был и публично
сожжен. Камень же в святой купели от наваждения очищен был и продан
ювелиру Идию за пятьдесят гульденов..."
Лаун перевернул страницу.
- В мемуарах знаменитого авантюриста восемнадцатого века графа
Калиостро я нашел такие строки: "Великий мастер, рассматривая на заседании
Совета Высоких Степеней положение звезд в Камне признал, что в сравнении с
прошлогодним оно неблагоприятно и предвещает козни Князя тьмы..."
- Сколько вы перечитали, чтобы выяснить все это! - воскликнула Лида.
Лаун медленно прошелся взглядом по книгам, похоже, отмечая в душе
какие-то из них, словно перечитывая, не раскрыв. И в эти мгновенья Лида
ощутила, как он тщедушен, как напряжен его лоб, как бешено жадны глаза и
осторожно-уверены руки... Она смотрела на него грустно и жалостно.
- Судьба камня прослеживается мной и далее, вплоть до сравнительно
недавнего года, когда обрывается.
- Это год моего рождения, - самодовольно заметил Мит.
- Возможно, - Лаун сухо реагировал на эту реплику. - Хочу обратить ваше
внимание вот на что. Хотя с восемнадцатого века письменных источников
становится значительно больше, но упоминания о "звездном" камне
малоинтересны. Прежде всего, спешат, что ли, новые поколения, и недосуг им
присматриваться к неторопливым перемещениям узоров камня.
Хорошо хоть "звездный" камень внешне достаточно эффектен, и дотошные
документалисты не выпускают его из поля зрения. Вот он украшает чье-то
именное оружие, затем подобострастно подаренное одному из наполеоновских
маршалов, кажется, Ундино. При бегстве из России брошенный трофей попадает
к некому господину Сковрацки, любителю и собирателю холодного оружия. Не у
Сковрацки ли в доме на камень загляделся небезызвестный Сенковский?
В числе четыреста сорока изданных и неизданных произведений этого
плодовитого писателя едва не затерялись строки, относящиеся к "звездному"
камню. Счастливое сочетание: на камень натолкнулся не кто-нибудь, а
человек, обладающий феноменальной памятью, знакомый с историей, прекрасно
знающий Восток, разбирающийся в геологии, физике. Уж ему-то все карты в
руки!.. И Осип Сенковский действительно вскользь намечает возможную
родословную камня, в которой многое приближается к моей версии. Он даже
докладывает об этом в Академию наук. Но ведь тот же Сенковский был
вдобавок популярен как мистификатор, большой мастак по части сомнительных
шуточек. И его сообщение о "звездном" камне никем не принимается всерьез.
Тогда он решает писать, судя по некоторым наметкам, повесть, в которой
участвует "камень судьбы". Но почему-то оставляет этот замысел...
И в заключение, исторические следы "звездного" камня после событий
первой мировой войны ведут в наш местный музей, где зарегистрированный под
номером девять тысяч двести шесть, камень валяется в запаснике чуть ли не
четверть века. Я трагически разминулся со "звездным" камнем. Вот и все.
Лаун аккуратно вложил листик в папку, завязал ее, поставил на место.
Сел, полуотвернувшись от гостей, которым, видимо, пристало удалиться. Мит
потихоньку стал подвигаться к двери, Лида за ним. Но у порога Мит негромко
обронил:
- Эй! Продолжение-то следует...
Вытащил сигарету. Лаун и Лида терпеливо ждали, пока он закурит, еще
разок окинет взглядом книги, еще затянется.
- Представьте себе, доктор, "звездный" камень целехонек. Как так? Очень
просто. Во время войны, последней войны, которой я никак не могу помнить,
мой покойный дедушка, служитель музея вашего милого Лямни, задумал уберечь
кое-что от всяких напастей. От страшного времени, как он говорил.
Куда девать такую вещицу, как "звездный" камень? Куда, а? Куда девать
штуку, которой цены нет - в буквальном и переносном смысле? За нее тогда
никто корки хлеба не отдал бы. А потом - бог его знает, что после
станется... Так куда, я вас спрашиваю, надежно прячутся сокровища?
- Ты знаешь? Знаешь?.. - вскрикнула Лида. Но Лаун не дал ей договорить.
Его, видно, чрезвычайно заинтересовал вопрос, поднятый гостем: куда прячут
сокровища? Ему, Лауну, видимо, эта проблема давно не давала покоя. Похоже,
он начисто забыл о говоренном, о "звездном" камне.
- Сокровища - это что? Золото? Алмазы? Чушь, этого добра рано или
поздно будет хоть отбавляй. В такие сокровища люди играют покамест, как
детишки в бабки или пуговицы. Вон у меня, - он указал куда-то на верхнюю
полку, - хранится том, изданный в прошлом веке в Лондоне. Банкрофт: "Книга
богатств". Автор обстоятельно перечисляет то, о чем Крез, Ксеркс,
Ротшильд, Демидов, индийские магараджи, римские папы, короли и разные
неведомые шейлоки могли заявить: "Мое!". Крайне однообразно.
- Эх! Можно подумать, уважаемый, что вы не завидуете прошлым или
нынешним владельцам самого дорогого на планете. Втихомолку небось
прикидываете, какие у них виллы, шикарные женщины и машины, картины и
библиотеки похлеще вашей. Как?
- Может быть, кое-чему завидую немного. Не золотым запасам, конечно.
Гениальные создания природы и человека, которых можно касаться в любой
момент... Да, картины, книги, музыка. И - озеро в лесу или улица
неведомого до сих пор города, куда смог добраться по собственному
усмотрению, пусть даже и машиной.
- То-то! Старик Банкрофт, бедняга, еще на извозчиках катался...
- Кстати, у Банкрофта в перечень драгоценных и знаменитых камней, как
ни странно, затесался и "звездный". Правда, в разряд сомнительных.
- Несомненных, доктор.
- Так он все-таки есть? - Лида отчаянно всплеснула руками. Она
обрадовалась, что камень снова всплыл в разговоре. Никак не понимала, что
речь, собственно, все время - о нем. И что мужчины исподтишка уже ведут
свою игру.
- Да, есть. - Мит вернулся, сел. - И может быть представлен - по
требованию. По договору. После всех легенд вам, Лаун, и в голову не
придет, где хранится камень сейчас. Подумайте, какой уголок в городе почти
ничего не боится, - и дед это прочувствовал. Что не изроют, не перестроят,
не переведут? Короче, доктор, берете "звездный" камень?
- "Звездный" камень? А ведь такого нету. Миф.
- Дешево. Не надо в кошки-мышки. Вы же человек солидный. Миф, говорите.
Ладно, сможете предварительно убедиться, что не миф. При свидетеле, при
ней. Я так и знал, что свидетель мне понадобится - нарочно притащил. Лидия
- человек нейтральный и не даст обмануть - ни меня, ни вас. Вы ей верите?
- Ей - да.
- А мне - тем более. Значит, торгуете "звездный" камень?
- А вы продаете?
- Естественно. Вам или другому.
- Другому - вряд ли.
- Отчего? Не найдется желающих?
- Кто? Ведь камень-то не числится в нынешней официальной, хоть и не
собранной современным Банкрофтом "Книге богатств". И никто не станет
тратить годы на то, чтобы удостовериться в исключительности камня,
изменениях рисунка крапинок... Впрочем, попробуйте предложить кому-либо.
- Ваша правда. Пробовал. Закидывал удочку - слабовато клюет. Мелкая
рыбешка. Месяц лихой жизни можно купить за камешек. Полгода, может быть. А
мне мало. Очень мало! Мне нужна машина - из самых приличных... Лаун, вы
слыхали такое имя: Губ.
- Не припоминаю. Впрочем, не Губ, а Туб - был один жучок.
- Книжный, хотя в книгах о нем ни слова. Он вас знает и вашу
библиотеку. Живет этот Губ-Туб неподалеку, промышляет потихоньку. Он вашей
библиотеке цену знает, хорошую цену. Примерно столько стоит машина. Тоже
обговорено - уже у другого Губа-Туба.
Мит излагал все спокойно, уверенно, как на скучноватом экзамене, к
которому отлично подготовился.
- Вариантик, Лаун: пустеют ваши полочки. Тяжко, конечно, на старости
лет - вдруг пусто в закромах, но не совсем пусто - здесь воссияет
"звездный" камень!
Лицо Лауна тоже спокойно, угрюмо, лишь руки нет-нет, да подрагивают.
Одна Лида переживает явственно: свидетель-зритель, которой должно быть
все равно. Ан, нет.
Не так ли артисты, дурачась на досуге, забегают в кино; там крутится их
старая лента, где они во время оно отстрадали и отхохотались. Смотрят
отчужденно и вдруг замечают, как ревет, глядя на экран, на них, прошлых,
девчонка; и актерам не по себе, и спешат уйти...
- Продолжаю. - Мит опять поднялся. - Я не люблю терять время попусту.
Завтра с утра к вам заглянет Губ. Вы ему скажете одно словечко "да" или
"нет". Остальное его дело. Если "да", то ему книги, мне машина, вам -
"звездный" камень в натуре. Если нет, будем искать другие варианты. Если
"да", жду на Каменной площади в десять утра. Ясно?
- Куда как ясно... Поведал я вам, голубчики, маленькую сказку о
"звездном" камне. Не сказку, а быль: в книгах все быль. Таково свойство
книг: преображать виденное и слышанное в продуманное и прочувствованное.
Видите: кругом мои книги, потому что они передали мне Тысячи сказок-былей.
И многие-многие прекраснее, чем о "звездном" камне. Это мои книги, как
были мои родные. Я, конечно, очень хотел бы, чтобы "звездный" камень тоже
сделался моим, но как-то не доводилось менять родных...
- Значит, нет. Нет? И давайте обходиться без громких слов. Без
выкрутас. Родных... Для Моргана, скажем, его банк такой же родной, как для
вас - книги, как для меня стала бы машина. В теории все мастера осуждать
чужие, вроде бы мертвые богатства...
- Мертвые, - эхом повторила Лида.
- Брось ты, - шикнул на нее Мит, - обрадовалась... То, что дает мне
жизнь, то живое! Ну, довольно. С вами, вижу, каши не сваришь. А думал я -
хоть этот билет выигрывает крупно... Ничего, мне еще повезет, должно
повезти. И тогда я, может, посмеюсь над этой сказочкой, "звездным"
камешком, который уже ни к чему...
Мит перешел на громкий и резкий тон, словно иначе Лаун его не услышал
бы:
- И тогда, доктор, я сообщу вам лично, как выглядел ваш "звездный"
камень перед полным исчезновением, напоследок...
Лаун не двинулся провожать гостя, вернее, гостей, ибо Лида тоже
сорвалась, с порога бегом вернулась, шепнула:
- Я зайду к вам, ждите...
И застучали каблучки по лестнице. Лаун прилег, он ощущал смертельную
усталость и жаждал заснуть, но сознавал, что никак не заснет...
На склоне лет так хочешь, чтобы пришло чудо. А когда приближается,
оказывается невыносимо трудным...
На улице Мит закурил, нашел окно Лауна - погасло.
- Кончено, Лидка. Убедился - не у Лауна, а у счастья язык не повернется
ответить мне "да". Понимаешь, худо тому, кто и в гении не вышел, и красть
не наловчился, и веселиться попусту не стремится. Надеялся, дурачок,
рвануть через пять ступенек. Помчаться по свету вольной птицей...
- Не иначе, как в своей машине?
- В ней одной, думаешь, дело? Пойми: этак можно начисто потерять вкус к
жизни. Не дается журавль в небе, а синицы в руках не радуют. И становишься
таким парниковым Лауном, который маленькими синицами обеспечен и очень
доволен. Правда что, в избытке у него этих синичек... Явится он завтра на
Каменную? Дудки! Пообещай ему хоть седьмое небо - вцепится в свои книги и
помрет на них... Конец, Лидия. Все. Иди домой.
- А "звездный" камень есть на свете? - Она стояла поникшая, словно
перед нею навсегда захлопнулась какая-то дверь в жизни.
- "Звездный" камень? - раздельно произнес Мит и раскинул руки. -
Пропадет. Сгорит вместе с деревом...
- С каким деревом?
- Обыкновенным. Большим, старым. Растет себе дерево на улице. Триста
лет. Никто, понятно, его не трогает, теперь особенно. А в нем уже четверть
века тот самый камень. Это мне дед передал. Сегодня днем я удостоверился:
порядок. Но камень дьявольский уже оттуда не вытянешь - как врос. Не беда:
придется все спалить.
- Как?
- Очень просто. Ликвидировать. А то еще какой-нибудь болван обнаружит
ненароком. Возьмут задаром - мне только такой обиды ко всему недостает...
- Ты не имеешь права так делать - жечь! Понял?
- Почему это? Камень, считай, теперь - мой, а дерево - ничье.
- И камень не твой, и дерево - мое, понял? Не дам тебе их, понял? - Она
сжала кулачки и с яростью смотрела на Мита. Он отвернулся, пошел, но она
выросла перед ним:
- Я не отпущу тебя, понял?!
Он ускорил шаг, но она не отставала. Он схватил ее за руки:
- Чего ты от меня хочешь, малая?
Она не вырывалась, но твердила:
- Бей, калечь и меня. Тебе, наверное, ничего не стоит...
Он отпустил Лиду, неторопливо зашагал по улице, она рядом.
Лида смутно чувствовала, что он так или иначе пройдет мимо того дерева,
мимо камня, "звездного" камня, и старалась запомнить маршрут, и не могла
не запомнить в эту ночь. И он понимал, что не следует шагать туда, но
какой-то бес толкал его пройти опять неподалеку от дерева и постараться не
выдать себя...
Становилось сумрачнее и прохладнее; словно урывками налетал откуда-то
холодный ветер. Огни сделали ночной город волшебно-цветным. Улицы
отчетливы, но, кажется, немудрено заблудиться во времени, выйти невзначай
в послезавтра или в детский час. Расходятся люди в сон, тают парочки,
сникают желтые окна, и только машины никак не могут угомониться, по
инерции мчатся, тоже - в сон.
Тише, тише. Каждый выкрик стреляет; что-то выбалтывает фонтан;
пересвистываются поезда. Еще тише. Поневоле заглушаешь шаги. Можно совсем
остановиться, и город все равно будет идти навстречу. Ненужно раскинулись
витрины. Горбунья колдует в аптеке. Доживают ночь вчерашние газеты. Из
окна в окно продета музыка - кому она?..
У какого-то дома Лидия круто остановилась, стала вслух читать
начертанное на мемориальной доске. Мит проворчал:
- Что с того? Никто спасиба не сказал...
Свернул на новые кварталы, нарочито - подальше от дерева. На чуть
влажном асфальте томятся опавшие лепестки, и явственно слышен цветочный
запах. Тьма загустела в недостроенных коробках домов. На пустырях лаяли
псы. У подъездов пустые скорлупки детских колясок. В редких окошках
неяркий свет - зеленый, багряный. Повернули обратно. Другим маршрутом.
- Здесь не пройдем, слышишь, Мит, запретная зона.
Молча свернул. Постовые внешне безразлично провожают глазами.
Запутанные улочки старого города. Лида сделала несколько шагов в какие-то
ворота:
- Идем. Ты что, боишься?
Мит нехотя последовал за ней:
- Живешь тут?
- Не я, тетя. Сейчас бы постучаться: "Тетя, пусти, я проголодалась,
"замерзла и - не одна".
- Ну и что?
- Ничего. Тетя всегда считала меня не совсем нормальной.
Повела проходными дворами к обрыву, с которого видны смутные крыши, а
под ними еще и фонари - лестницей, и полоска речки. Снова бульвар, шелест
листьев, разлет редких машин. Загляделась девушка в афиши, ой! - он исчез!
Как сквозь землю...
- Мит! - пробежала. - Ты куда?.. Мит! Иди, что скажу...
Его не было, как не бывало. Добрела до скамейки, зябко сжалась, сквозь
сонные слезки ехали дома. Очнулась - голова у него на плече.
- Пошутил я. - Он впервые за их знакомство просто улыбался. - А ты
считала, и взаправду удрал - поджигатель? Это успеется.
Он приподнялся, поцеловал ее и еще раз; навзничь лег на скамью, спрятав
голову Лиде на колени. Расплываются звезды, их слишком много, и чудится,
все прибывает и прибывает, небо делается тесным, серебряным, тяжелым...
Нахально, деловито, удивительно щебетали птицы, напропалую гоняя по
желто-розовой напирающей заре. Как из другого, завтрашнего мира, выплыл
поливальщик: затанцевали миллионы радужных горошин... Люди выбегали на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг