началось...
"В образе простых людей гениальный художник, - пошла-поехала Ручка, -
показывает нам величие и силу..." Стоп! Если уж зашла об этом речь, то,
по-моему, самый простой у Толстого - Наполеон. В самом деле; он, как
машинка, заведенная историей, самодовольно кокетничает перед всевозможными
людьми, людишками, стараясь выгадать себе нехитрую тепленькую славу.
Точно, как наша Машка Сапрыка - такая простуха, между нами. И Элен -
кукла, самый простой человек. Николай Ростов - простой парень, тоже герой
не моего романа. Наташа немного посложней. А вот Платон Каратаев - это
духовная бездна, тут проглядывает - на какую внутреннюю сложность способна
душа человеческая...
"Это они, простые люди, в минуту опасности грудью...", - повела Ручка,
виляя у меня между пальцами. Нет, голубушка, не пойдет! Гуляй себе по
белому полю, а потом заставлю тебя переписать слово в слово на чистовик
то, что я придумаю...
Но не тут-то было: не пожелала она быть переписчиком, а снова за свои
штучки - марать и править по-своему. Сунула я ее в парту, но и там она не
могла успокоиться. Изнутри на дереве коряво выводила: "Чем проще - тем
значительней, чем хуже - тем лучше..."
Пропала эта Ручка для нас. Витя ею пару раз пользовался, а потом, перед
очередным сочинением, понес к знакомому писателю, в его личную библиотеку
- подзарядить критическими статьями. Писатель попросил оставить ему на
время Ручку, а потом сказал, что она задевалась куда-то. А куда ей
сгинуть?
Недавно, кстати, вышел большущий, посвященный молодежи, а также
старикам, роман этого писателя. Одолела я две главы и подумалось: ой! ее
работа...
Витя отдал мне копию Ручки, я храню и ее для будущего музея. В память о
нашем времени, когда мы дружили с Витей...
СКАЗКА О РЫБАКЕ И ФИШКЕ
Согласитесь: мужчины в свободное от работы, футбола время, если не
философствуют и не играют в карты, увлекаются исключительно рыбалкой. Витя
и некоторые другие ребята, разумеется, не в счет. А мы, слабый пол, как
правило, предпочитаем более надежное, ощутимое; впрочем, может быть, это
нам только кажется...
Однажды мы поехали с Витей за город. Долго шли по тропинке, на которой
похрустывали опавшие листья. Я начала собирать поздние цветы, потом
бросила, слишком много их. Тихо в лесу, и по этой тишине, шутя, вышивают
птичьи голоса и легкое солнце. Мы молчали: все, что могли сказать и
услышать в ответ, понималось и так, даже лучше...
Шли, шли, да и вышли к речке. Поодаль любители - со спиннингами,
удочками. Витя мимоходом заинтересовался техникой дела. Нельзя сказать,
чтобы рыболовы отличались особой приветливостью. Но Витя объяснялся с ними
кратко и по существу. Махнул рукой: "дикая кустарщина". И пошел крутить в
руках пуговицу, - как я заметила, признак зарождения новой идеи...
На обратном пути в электричке Печ разъяснял мне:
- Не рыба должна искать насадку, а насадка рыбу. Точнее, финишное
устройство, да, пожалуй, ты права, лучше именовать его фишкой. Итак, фишка
будет находить и приманивать. Немножко электроники, несложная программа,
мобильность - и все. Скажем, фишка отправилась вверх по течению, внезапно
электронный глаз фиксирует: рыба! Сверка с моделями, уточнение: щука.
Ранняя осень, пасмурно. Замечательно. Насадка сразу же трансформируется в
лягушку, - для щуки, как я сегодня выяснил, первейшее лакомство. Дальше
все происходит как обычно... Сазан предпочитает плавленый сыр - получай в
самом привлекательном виде. Ну, Нинчнк (мне уже даже нравится, когда меня
так зовут), идея подходящая?
- Вполне. Но, чтобы ее воплотить...
- Нужно мне у мамы выпросить трешку на детали.
Честное слово, я бы сама пожертвовала на это даже пять рублей, если бы
только могла обойтись без новой сумочки. Сами посудите: разве можно ходить
с таким выдающимся мальчиком, держа в руках какое-то уродство...
В следующее воскресенье мы обосновались на той же речке. Накрапывал
мелкий дождик, но я героически участвовала в эксперименте. Витя забросил
фишку и включил кнопку. Через полминуты все увидели, что на крючке
трепыхается малюсенькая плотвичка, польстившаяся на хлебную крошку. Не
успел Витя опустить удочку вторично, как, соблазнившись червем, на
поверхность выскочил жалкий пескарик.
- Везет вам на мелюзгу, - подмигнул сосед-рыбак, - хозяйка, небось,
станет кильки солить?
Это было сказано так громко, что, казалось, рыба в реке беззвучно
смеется. Но я не терплю, когда надо мной потешаются. Независимым тоном
попросила Витю:
- Что-нибудь покрупнее, пожалуйста...
Через две минуты, увлекшись невзрачным пескариком, поневоле очутился на
берегу приличный сом. За ним другой, потом очень скоро в присутствии всех
сбежавшихся окрестных аматоров рыбной ловли осторожно была выброшена на
траву такая матерая щука, о которой иным хватило бы воспоминаний на всю
жизнь... Когда человеку вдруг слишком повезет, он моментально ужасно
наглеет. Это я в порядке самокритики.
- Витенька, - попросила я достаточно отчетливо, - зачем нам эта
мелюзга? Настрой-ка фишку на что-либо стоящее, покрупнее...
Витя нажимал на кнопки управления, леска начала бешено разматываться,
на счетчике удаления замелькали километры, десятки...
Рыбаки стояли возле нас и ждали, как завороженные. Дождь прошел,
выглянуло солнце, я думала, что неплохо бы теперь просто побродить по
лесу, но всем было не до этого. Внезапно река забурлила, волны, как от
моторки, плеснули на берег, и прямо против нас из воды показалась страшная
зубастая морда примотавшей откуда-то из моря, обезумевшей от погони за
добычей акулы...
По пути домой мы ни разу не взглянули друг другу в глаза. Но я успела
заметить, что Витя изредка подкручивает верхнюю пуговицу курточки...
ГРАВИЧЕМ
Я заметила: чем старше человек, тем больше набирает он вещей,
отправляясь куда-либо из дому. Дай ему волю и возможность, он заберет с
собой все костюмы, книги, лекарства, фотоальбом и самих родных в
оригинале, заберет вазон с цветком и магазин на углу, любимый сквер,
привычную улицу и даже Луну, если он не уверен, что на новом месте она не
будет иной... Наверное, в космические полеты, в дальние рейсы нужно будет
посылать очень молодых, чтобы не перегружать корабля...
Витиной тете Гуме 73 года, она утверждает, что видела в жизни все, во
всяком случае страшно много. Но ни разу не довелось побывать, например, на
Байкале. А теперь, когда это так просто... Не понимаю: зачем ей еще и
зимний Байкал? А если уж настолько невтерпеж, то почему нужно тащить за
собой полдома?
В седьмом классе Витя, между прочим, писал стихи. И с тех пор дошла
знаменитая фраза тети Гумы, сказанная по случаю плохо выполненного
поручения: "Поэт! А написать заявление в милицию не умеешь!" Теперь Гума
повторилась: "Изобретатель, а хорошенько уложить тетины вещи не в
состоянии..."
Мы явились к тете Гуме за три часа до отхода самолета, когда все
чемоданы были раскрыты и не могли быть закрыты, когда кошелки, сумки и
авоськи запрудили все свободные пространства, когда сама тетя сидела в
кресле и спокойно рыдала. При виде Вити она выпустила многозначительную
фразу: "Ты пришел", - и сквозь слезы принялась разглядывать меня. Затем не
то констатировала, не то спросила: "Я не еду..."
Неуместны слова, если пришли мы далеко не с пустыми руками. Я
расчистила небольшое пространство на полу. Витя установил свой новый
гравитационный чемодан, гравичем.
- Можно? - спросил он у тети, поднимая ее домашние шлепанцы.
- Что ты хочешь с ними делать?
- Упаковать. - Витя небрежно бросил их на дно гравитационного. Гума
издали взглянула на чемоданчик, подошла вплотную, нацепила очки:
- Что ты с ними сделал?
- Ничего страшного. - Витя опустил в чемодан большой пинцет, извлек
туфли, которые при пересечении плоскости крышки внезапно из крохотных
выросли в обычные.
- Это любопытно, - пробасила тетя. - Теперь я вижу, что ты недаром
учишься в школе и что ты любишь свою дорогую тетю.
В гравичем сперва нырнули те платья, которые тетя Гума издавна считала
модными, затем такие, которые, с ее точки зрения, были вполне приличными,
и, наконец, прочие "на каждый день". Сумки, шубы, шарф, бинокль. Туфли,
шляпы, зонт, пинг-понг. Руководство для вязанья. Банка айвового варенья.
Маникюрные принадлежности... Может быть, туда же любимого кота?..
- Кота? - увлеченный Виктор не сразу воспринял тетино предложение. -
Нет, кота лучше не надо. Пусть поскучает без вас.
- Единственный, - всхлипнула тетя, - кто понимает...
У меня тоже возникают идеи, порой не хуже Витиных. Я моментально
связалась по телефону с некоторыми нашими школьными силачами. Объявила на
спор, что они все вместе не поднимут одного небольшого чемоданчика.
Сбежались, поднапряглись, дотащили чемодан до аэродрома, всадили вместе с
тетей в самолет. И лишь потом, уминая в трудном споре конфеты, стали
допытываться: что было в чемодане? Свинец? Платина? - и то бы столько не
завесили. Витя, как обычно, отмалчивался - он знает, что тайны можно
доверять только мне.
Кто скажет, какие перспективы открывает перед человечеством такая
гравитационная камера?.. Думаю, никто толком не скажет. По этому вопросу
авторитетно высказаться может разве что тетя Гума. Голос ее мы услыхали
назавтра после отлета. Я была у Вити, когда позвонил телефон. Разговор
запомнился.
- Слушаю, - сказала я весело.
- Кто это?
- Я, Нина.
- Ах, сумасбродная, дикая, невоспитанная компаньонка этого невежды,
нахала, негодяя?! Але!..
- Да, но почему...
- Потому. Не позже, чем через четверть часа, когда я увижу вас обоих, я
покажу, почему...
- А вы разве не на Байкале?
- Я уже дома, голубчики, и если немедленно...
В трубке что-то затарахтело, завыло, и Витя, который невольно
прислушивался к нашей беседе, быстро надел пиджак:
- Бежим...
Тетя при виде нас демонстративно извлекла из гравичема пинцетом
какую-то, как мне показалось, тряпочку, а затем театральным жестом
вывернула на пол все содержимое.
- Вот с чем, дорогой изобретатель, я очутилась на краю света...
Обратный рейс стоил мне полжизни! Сейчас же приводи мое имущество в
нормальное состояние!..
В этот момент я не могла не восхищаться Витей: он что-то прикидывал, он
проникал в самую суть происшедшего. И в то время, как мысли молниями
сверкали у неги в голове, изредка отражаясь в невидящих глазах, руки
машинально перебирали тетино добро.
Аккуратнейшие кукольные платьица; игрушечные туфельки; миниатюрный
бинокль; книжечку, которая по мелкости не годилась даже в шпаргалки;
яблочки с горошинки, будто налитые свинцом; лилипутские ножнички; шляпки
эльфов; поясочки гномов...
- Магнитная буря... Не повезло нам, тетя... Возврата нет...
Он грустно посмотрел на нее, так грустно, что она молчала ровно минуту,
пока мы покидали ее скромную обитель...
ВОРОТА ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Я не раз допытывалась у Вити:
- Скажи честно, ты можешь придумать все, что угодно?
- Кому это угодно?
- Ну, человечеству.
- Всему? Может, точнее?
- Мне, хотя бы.
- Ах, тебе... - Витя задумывался. - А ты точно знаешь, что тебе угодно?
- Конечно. Сейчас перечислю... Машинку, такую, чтоб за минутку делала
любую прическу... Глаза? Они у меня и так неплохие... Антиволнительное
средство для мамы... Еще - искусственного англичанина, чтобы он подготовил
меня к экзамену в иняз... Билет проездной на все виды транспорта, включая
океанский лайнер и космолет... Что еще? Подумаю.
- Это все можно. Только не нужно.
- А если я хочу?
- Именно поэтому. А то быстро никаких хотений не останется.
- Вредный ты, и больше ничего... Тебе просто слабо!
- Так же сам дьявол поддразнивал бога до тех пор, пока бог не сотворил
дьявола.
- Что ты мелешь чушь несусветную? Как же дьявол дразнил до того, как
сам появился на свет?
- Ты права, Нинчик. Я нарочно. Вот это - из того немногого, чего ни я,
ни бог не можем сделать. А насчет остального...
- Что насчет остального?
- Понимаешь, у нас, в городе Будущего, есть такая школа изобретателей.
Можешь не улыбаться. Человек еще ничего не умеет, а его учат придумывать
новое. Верней, он сам учится. Так же, как трехлетний выдумывает отдельные
слова. Например, каждый соображает себе парту, чтоб было поудобнее. У всех
разные, но мы все по ходу дела осознавали - чего добиваемся. Мы учились не
каллиграфии, а совершенствованию пишущих диктофонов, не таблице умножения,
которую каждый знал уже в двухлетнем возрасте, а поискам наилучших
контактов со счетно-решающими.
Нам задавали на дом: синтезировать наилучшую ткань для своего костюма,
ловить метеориты целыми и невредимыми... Я считался там одним из первых,
но почти не бывал дома, не тянуло ни капельки. Стал одержимым, еще не
ведая, чему главному посвящу свою душу. И до этого главного не дошел...
Мама не могла вынести, что я с детства ухожу от всего домашнего, родители
посовещались, решили воспользоваться приглашением родственников переехать
сюда, в ваш город, где нет таких школ и вообще...
- Ты жалеешь, Витя?
- Сначала жалел. А теперь...
- Что теперь?
- Чего ты добиваешься? Разве не понимаешь?
Я понимала, но мне очень хотелось услышать это от него, услышать слова,
которые можно повторять вслух и потихоньку, на все лады...
На улице трескучий мороз.
- Витя, ты мог бы завтра привести к нам лето?
- Отчего же нет.
Не интересно. Сперва, может, позабавились бы, а после надоест. Так же,
наверно, как миллионерам становится муторно от безумной роскоши, как
султан бежит от постылых жен, как всезнающему хочется чего-то не знать...
Нет, лично мне не нужно никаких его изобретений, я мечтаю только, чтоб
он 24 часа в сутки не уходил от меня, а остальное время, пожалуйста,
пускай зарабатывает международную славу, премии, бессмертие...
Моя подруга Майя болтает о том, что на Земле может оказаться какой-то
залетный гость из иной, необыкновенной цивилизации. Что она этим хотела
сказать? Неужели намекала на Витю? Рассуждала: это высшее существо играет
с нами, как с маленькими детьми, подсовывая занятные игрушечки, показывая
чудеса в решете... Но Витя-то сам отчасти дитя: он умеет очень многое, а
для чего? Для чего? Разве для развлечения...
Но мне-то что? Повторяю: с тех пор, как появился он, жить стало
интереснее... У Франсуа Рабле я вычитала такое: "А вот, кстати, что пишут
Гомер и Виргилий о двух вратах к сновидениям... Одни врата из слоновой
кости, и через них входят сны смутные, неверные и обманчивые..." Я хочу,
чтобы мои сны входили через другие, прозрачные, ворота, хочу видеть все,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг