Дмитрий ФЕДОТОВ
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ...
______________________________________________________________________
Федотов Дмитрий Станиславович (Томск)
Выдумки чистой воды: Сборник фантастики, т.2, с.289-314
ВТО МПФ при ИПО ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия", 1990
(c) Составление А.Г.Бачило, 1990
OCR и редакция Dauphin, июнь 2003
______________________________________________________________________
1
Надпись на черной дерматиновой двери гласила: "Исполнительный
комитет городского Совета народных депутатов. Мастерская по
реставрации памятников архитектуры и древнего зодчества", И чуть ниже
и мельче: "Прием заказов с 9 до 12 часов, кроме субботы и
воскресенья".
Игорь Фатьянов сидел на подоконнике в своем кабинете и с высоты
второго этажа наблюдал за сухоньким старичком, топтавшемся перед
дверью конторы. "Это что за ископаемое?.. Мезозой или кембрий? Ну и
видок, однако! Жара, того и гляди расплавишься, а этот - в пимах сорок
последнего размера, да еще и ватничек под ремень..." - Игорь ткнул в
пепельницу наполовину выкуренную сигарету и передернул плечами -
рубашка словно прикипела к коже.
На столе, заваленном эскизами и накладными на пиломатериалы и
прочий дефицит, сонно тренькнул телефон. Фатьянов глянул на часы - без
десяти двенадцать - стоит отвечать или нет? С одной стороны, нарвешься
на какого-нибудь зануду-жалобщика - и прощай, обеденный перерыв, с
другой - а если шеф?..
Трубка была липкой, как пластилин. Перекрывая треск помех, чей-то
стершийся дискант сладострастно вопил: "...и я вспоминаю, тебя
вспоминая!.."
- Реставрация, - привычно-ровно произнес Игорь.
В трубке тяжело, с придыханиями дышали.
- Слушаю. Говорите!
Дискант сорвался на визг: "...летящей походкой ты вышла из
мая-а!.."
- Это комиссионка? - неожиданно громко спросил капризный женский
голос. - Мне Надюшу. Быстренько!
- Ошиблись, гражданка. Здесь мастерская по реставрации!
- Тогда Симочку...
- Это реставрация! Понятно?
- Но я звоню в комиссионный! Хулиган!
Фатьянов раздраженно кинул жирную трубку на рычаг и потянулся за
очередной сигаретой. Закурив, он поднял голову и вздрогнул: перед ним,
примостившись на краешке массивного, "под готику", стула, тихо
покачивался давешний кургузый старичок.
- Здравствуйте... - Игорь поперхнулся дымом. "И когда же он успел?
И с дверью справился, и на второй этаж забрался?.." - Чем могу быть
полезен?
- Бывайте здоровы, уважаемый Игорь Евгеньевич! - часто-часто
закивал старикан. Голос у него оказался неожиданным - по-мальчишески
звонким и сильным. - С просьбой к вам, от всего нашего, так сказать,
коллектива жилищного.
- Хотите сделать заявку?
- Хотим, милый, обязательно хотим! - Старичок поерзал на стуле,
умащиваясь поудобнее. - Значит, живем мы все в доме под номером
тринадцать, что на Береговой улице, за дамбой которая, - он
неопределенно махнул рукой куда-то за спину Игоря. - Так вот, сносить
его, дом-от наш, собираются. А мы, значит, против, абсолютно и
категорически! - Сухонький кулачок несколько раз взметнулся вверх.
- Не волнуйтесь, отец, сейчас выясним. - Фатьянов развернул на
столе карту города и быстро нашел нужную улицу: - Увы! Район подлежит
новой застройке. Ничем помочь не могу: памятников архитектуры на
Береговой нет.
- Едрена корень! - Старичок аж подпрыгнул. - А мы? Наш-от дом?! Он
же самим Елизар Матвеичем Бастрыгиным срублен был! На Ивана Купалу
заговорен от огня, от воды, от людской хулы! Чтоб тыщу лет стоять...
а его - бульдозером! Уж и чушку чугунную пригнали! Не-хо-ро-шо,
не-лад-но... - погрозил темным корявым пальцем гость.
- Кто такой Бастрыгин? - заинтересовался Игорь: пыхтящий, как
самовар, дедок показался ему занятным. - Купец, что ли?
- О-о!.. - восхищенно закатил тот глаза. - Преизвестнейшая
личность, я вам скажу! Ну и купец, конечно. Жаль, пожил недолго. И
всего-то годков триста ему было, когда спьяну с лешаком из Черного
бора сцепился. Ну, тот его в болотине и утопил, даже пузыря не
осталось. А дом опосля нам отдали, под коммуналку. Вернее, коренных-от
пришлось уплотнить, когда домишки в Заистоке да в Черемушках
поразвалили. Набежал народец, куда же его деть, в тесноте - не в
обиде...
Фатьянов заскучал: "Дед-то, похоже, того... Про леших каких-то
болтает, про купца-долгожителя... Нарвался все-таки, опять придется в
столовке час топтаться..."
- Ну хорошо, хорошо... э, как вас по имени-отчеству?
- Зовут? А, Кузьмой Васильичем кличут. Раньше, бывалочи, все в
Кузьках ходил, а как за пятьсот перевалило, величать стали, с
уважением! - Старик горделиво вскинул кудлатую бороденку.
- Кузьма Васильевич, давайте так: я запишу вашу просьбу, разберусь
и сообщу результат. Договорились?
- Вы уж похлопочите, Игорь Евгеньевич, а мы в долгу не останемся.
Мышей отвадим, тараканов повыведем - небось донимают? Жрут подписи-то
на бумагах?.. Они ведь счас все как есть подряд метут: пасту, чернила,
тушь - прямо беда! Не знаем, как и бороться. - Старичок спрыгнул со
стула, и над столом виднелась теперь только его голова. - А вот
психушку вызывать не надо! - хихикнула голова - и пропала.
Фатьянов мог поклясться - дверь даже не шелохнулась. "Чертовщина
какая-то! Не иначе - от жары!.. А ведь и впрямь спецбригаду хотел
вызвать. По моей физиономии догадался? Не мысли же дед читает? Бред!"
- Игорь сгреб бумаги в одну увесистую стопу, придавил ее сверху
телефоном и вышел в полутемный, дохнувший прохладой коридор.
Подперев коленом упрямо отскакивающую дверь, Игорь принялся
отчаянно шуровать в скважине вертлявым ключом-саботажником. "Конечно,
деда понять можно: всю жизнь тут прожил, на новом месте пока
привыкнет! И с Бастрыгиным, небось, не один пузырь раздавили - вон как
его защищал! Жаль старого, да ничего не поделаешь, придется
переселять..."
И вдруг в тиши и сумраке конторского коридора, прямо за спиной,
раздалось явственное и многозначительное покашливание. В тот же миг
замок чвокнул, а ключ, извернувшись, необъяснимым образом скользнул в
карман брюк.
Фатьянов стоял не шелохнувшись, не смея повернуть голову, хотя
прекрасно понимал, что там никого нет и быть не может! Напротив
кабинета диванчик для посетителей, над ним стенд "За высокую культуру
обслуживания" - и все!
- Эхе-хе! Нехорошо, Евгеньич, обещал ведь! - Голос был тихий,
укоризненный и до ужаса знакомый.
Сделав над собой усилие, Фатьянов резко развернулся всем корпусом
- никого! Лишь невесомые шары тополиного пуха неслышно скользили по
линолеуму вдоль коридора. В полном изнеможении Игорь опустился на
диван и достал сигареты.
Зажигалка прыгала в руке, свистя и разбрасывая желтые искры...
2
Молодой прораб Сеня Пенкин готовился начать свой первый трудовой
день, как и полагается, планеркой. Перед ним лежала новенькая,
купленная по такому случаю тетрадь в коленкоровом переплете. На
титульном листе было красиво выведено красным фломастером: "Рабочие
планы и задания 6-го ремонтного участка. С.И.Пенкин".
Когда-нибудь эта тетрадь станет бесценной и единственной
свидетельницей головокружительной и славной карьеры скромного, никому
пока не известного прораба. Необходимые документы должны быть
обнаружены в нужном месте и в нужное время. И всякий умный человек,
говорила мама, обязан позаботиться об этом заранее.
Сеня открыл чистую страницу и торжественно извлек из обшарпанного
студенческого портфеля подаренную ею в честь окончания института ручку
"Мицубиси". Будущий начальник не мог позволить себе расписываться на
важных бумагах шариковой, копеечной. Каждое кресло требует
соответствующей экипировки. Пока - "Мицубиси", придет время - появится
золотой "Паркер". А в том, что оно придет, ни Сеня, ни мама не
сомневались. Только зевать не надо: полоротых Фортуна презирает,
деловых - уважает. А деловой человек не тот, который норовит отхватить
кусок побольше, а тот, который и копейку умеет в рубль превратить.
Взять нынешнее Сенино назначение. На первый взгляд, хуже не
бывает: грязь, пыль, хлам! Сносить клоповники, столетние хибары -
радость небольшая. Но ведь можно поглядеть и с другой "кочки", в свете
иного фонаря, к примеру, исторического. И тут такие любопытные уголки
высвечиваются!.. Город древний, четыреста лет вот-вот стукнет, кто
его, спрашивается, населял триста с лишним лет? Мастеровые,
ремесленники, купцы и прочие предприимчивые люди. Деньжата водились у
всех, а хранились где? Надежных, как нынешние, сберкасс не было,
облигаций трехпроцентного займа - тоже, банки в революцию полопались,
значит, где?.. Остается предположить: в индивидуальных домашних
тайниках. Следовательно, что?.. Их нужно обнаружить и вернуть народное
достояние законному владельцу, то есть государству. Это святой долг
каждого честного гражданина, а народ - он у нас благородный, он в
долгу не останется...
Или другой ракурс - моральный. Возможная ситуация: дом приговорен,
а расстаться с ним сил нет, деды, прадеды тут жили, корни, словом,
родовые. Почему не проявить милосердие, не потянуть недельку-другую,
пока человек не свыкнется со своей бедой, не примирится с
необходимостью оставить дорогие стены?.. Здесь важно, чтобы бедолага
не спутал, чья рука поддержала его в трудную минуту, здесь обезличка
ни к чему. И без всякого нажима, боже сохрани! Уголовный кодекс Сеня
уважает, это, спасибо маме, у него в генах...
Ну а когда Сеня прочно станет на ноги, тогда посмотрим, как
Липочка, секретарша главного, будет носик свой курносый воротить. Но
тогда С.И.Пенкин, хоть в каждом глазу Липочки по крылатой ракете и
накрывают они цель с первого выстрела, будет вне пределов ее
досягаемости. Выбирать он будет сам. Как там утверждает русская
пословица? "По Сеньке - шапка?.." Прекрасно! Вот и нужно подсуетиться,
чтобы этот головной убор достался ему познатней...
Сеня с сожалением оборвал белокрылый полет фантазии, глубоко и
взволнованно вздохнул, открыл чистую страницу и аккуратно вывел: "План
демонтажа дома © 13 по улице Береговой".
Утром, ровно в восемь, Пенкин, слегка робея, вошел в рабочий
вагончик шестого участка. Три угрюмых, загорелых мужика в замурзанных,
видавших виды спецовках сидели рядком вдоль стены на грубо сколоченной
некрашенной скамейке. Самый старший, с седыми кустистыми бровями, в
газетной треуголке, лихо, как пилотка, сдвинутой набекрень,
сосредоточенно шевеля губами, читал колонки объявлений в "Городской
неделе". Цыганистого вида парень, ощерив крупные, один к одному,
белоснежные зубы с небрежно зажатой сигаретой, лениво резался в очко
с мрачным рыжебородым напарником, которому, судя по всему, Фортуна
улыбаться не хотела.
У Сени при виде этой компании неприятно засосало под ложечкой и
заныло в животе. Он запнулся на пороге, с грохотом пролетел оставшиеся
метры до стола и, кое-как поймав равновесие, вдруг совершенно уж
некстати осипшим голосом спросил:
- Можно?
Однако никто, кроме седого в треуголке, не обратил на его шумное
появление внимания. Отложив газету, "бровастый" поинтересовался:
- Не зашибся? Чего тебе, сынок?
- Я... Пенкин, Сеня. То есть Семен Иванович. Кстати, имею
направление... В-вот...
- А-а, новый прораб! - почему-то обрадовался седой и зычно
скомандовал: - Братва, па-адъем! - Затем ловко выдернул из-под стола
табуреточку, обмахнул ее рукавом и пригласил: - Милости просим,
располагайтесь.
На ватных ногах Пенкин прошагал на свое новое место во главе
стола, положил перед собой заветную тетрадь, придвинул поближе
разбитый телефон и достал, наконец, новенькую "Мицубиси". Братва с
любопытством наблюдала за манипуляциями начальства. Пауза
затягивалась, и Сеня, собравшись с духом, не поднимая глаз, хрипло
произнес заготовленную накануне фразу:
- Разрешите объявить первую планерку открытой. Гм-м!.. -
Многозначительное "гм-м" должно было придать речи необходимые вескость
и солидность. - Нужно обсудить план демонтажа дома номер тринадцать по
улице Береговой.
- Да чего там обсуждать, язык мозолить! - Смуглый парень лихо
сплюнул, и "бычок", описав дугу, вылетел за порожек вагончика. -
Снести к дьяволу - и баста! Перекрытия выбить, а коробку тягачом
сдернуть.
- Не шебурши, паря, - одернул товарища седой. - Не лезь поперед
батьки в пекло. Семен Иванович, давайте раньше познакомимся. Всеж-таки
работать вместе. Моя, например, фамилия Шахов, Николай Андреевич, по
специальности бульдозерист. Это - Амир Тагиров, водитель, ас, можно
сказать. И - Константин Кринка, наш славный бомбардир, он же
крановщик.
- Очень приятно! - Сеня покраснел, обводя глазами бригаду, и еще
раз с чувством повторил: - Очень рад! Надеюсь, мы сработаемся,
товарищи.
- И мы надеемся, - снова чему-то обрадовался Шахов. - Позвольте
ввести вас в курс дела.
- И вводить неча, - встрял рыжий. - Айда, на месте посмотрит.
- Дельное замечание, - кивнул Шахов. - Одно дело - на бумаге, - он
насмешливо покосился на толстую тетрадь прораба, - а когда своими
глазами...
- Гм-м, - Пенкин поднялся, спрятал тетрадь в портфель и, выдержав
паузу, раздумчиво произнес: - Что ж, проводите на объект.
Шахов метнулся к выходу, отшвырнул в угол злополучный ящик, дабы
начальство еще раз не споткнулось в самом начале своего трудового
пути, и ласково предупредил, пропуская вперед Пенкина:
- Семен Иванович, осторожно! Здесь три ступеньки!..
Вид у дома и впрямь был неказистый: почерневший от старости,
осевший на бок, видимо, подмытый грунтовыми водами. Но о доме
заботились: кто-то совсем недавно покрыл шифером крышу, подсыпал
завалинку и отмыл до блеска окна. Рядом, прямо на чахлом газончике,
подмяв молодую березку, разлаписто стоял гусеничный кран с привязанным
к тросу внушительным чугунным шаром-молотом. У покореженного забора,
набычась, пристроился обляпанный засохшими комьями дерна видавший виды
бульдозер.
Все остановились, задрав головы на конек крыши, изображающий не то
морду, не то хвост какого-то сказочного зверя. Когда-то дом украшала,
очевидно, затейливая резьба, судить о которой теперь можно было лишь
по нескольким чудом уцелевшим, растрескавшимся фрагментам.
- Хибаре этой годов триста, не меньше, - сказал рыжий Костя. - И
еще столько же простоит: кедра - вечное дерево. Потемнел да подмыло
его малеха. Так угол поднять можно, пару венцов сменить - всего-то и
делов! А эти сразу - ломать!.. Мы, мол, тута гостиницу на двенадцать
этажей сбацаем. И реставрюги чертовы с имя в одну дуду свистят:
обыкновенный, слышь, пятистенок, ценности не имеет, чинить не будем!..
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг