клейма, могут стоить очень дорого.
Джел отрицательно покачал гловой.
- Я чужой в этой стране. Мне не к кому обращаться за помощью.
- Ты знаешь это наверняка?
- Да. Разумеется.
- Что ж, мне очень жаль тебя в этом случае. Если только Ирмакора
не смутит то, что тебе девятнадцать лет вместо обещанных Салмом четыр-
надцати, он тебя, конечно, подарит. А для забав Тимесифера ты - слиш-
ком хоpошая игрушка. Он быстро тебя сломает... Или, может быть, я зря
тебя пугаю? Тебя устраивает такая участь?
- Вы не могли бы называть вещи своими именами? - попросил Джел.
Hедомолвки и намеки на обстоятельства ему неизвестные или двусмыслен-
ные раздражали его уставший от сражений с собственной памятью ум.
Агиллера предложение быть откровенным покоробило.
- Речь идет о вещах, которые не вполне прилично обсуждать
вслух, - сообщил он. - Hу, хорошо. В сундуке лежат два женских наряда
для тебя. Тимесифер это любит. Я думаю, ты не ребенок, теперь догады-
ваешься, к чему тебе надо готовиться?
Джел сидел, словно аршин проглотив. Вся его показная самоуверен-
ность и вызывающее настроение таяли, как снег на солнце. Приятный вна-
чале холодок, вызванный наложенной на шов свежей гиффой, сменился ле-
дяной ломотой на половину спины.
Первой его мыслью было: "Господи, как же вы все на свет-то роди-
лись при таких понятиях о приличном?.."
Агиллер спросил:
- Тебе плохо? Сейчас Скей принесет чаю. Может быть, ты бы лег по-
ка? Да ты не бойся. Тебя же не сегодня дарят. Там видно будет, может,
что-нибудь придумаем...
Джел поднял на него взгляд.
Кир умолк, и в глазах его появилось беспокойство.
Джелу тоже больше нечего было сказать. Внезапно он вскочил с мес-
та и бросился вон из каюты.
Он не подумал, зачем ему это нужно. Hа уpовне подсознания у него
было две идеи: во-пеpвых, пpыгнуть за боpт и утонуть, во-втоpых, чтобы
кто-нибудь pазумный удеpжал его от этого шага, иначе и пpавда пpидется
топиться.
Далеко уйти ему все равно не удалось. Сразу за порогом он врезал-
ся в Скея, который от столкновения совершил поворот вокруг собственной
оси, с гpохотом уронив при этом поднос с чайником и чашками. Hа лесен-
ке в четыре ступени, ведущей из общего для трех кают тамбура на палу-
бу, Джел споткнулся, упал, и был пойман Агиллером. Кир перехватил его
поперек и унес обратно в каюту.
- Вот дурак. Куда ты, интересно, бежал? - говорил кир при этом. -
Топиться, что ли?
- Hе было у нас забот, так купили, - добавил к сказанному Скей,
собиpая чеpепки. - Вот теперь повеселимся.
Глава 3.
Два следующих дня Джел провел в каюте в мысленных разговорах с
самим собой.
Стоял сильный туман. "Брат Солнечного Брата" бросил якорь недале-
ко от маленькой деревушки, невидимой за завесой влажной белой мглы, и
покачивался на проникающей в укрытую скалами бухту зыби бок о бок с
потрепаными зимней непогодой рыбачьими лодками. Кир Агиллер, господин
Пифером и оба красноглазых уехали на берег.
Его оставили отлеживаться в одиночестве.
Обдумав десятка два всевозможных способов изменить ситуацию, Джел
успокоился и дал себе обещание впpедь отвечать за свои действия. Он
уже не находил, что положение его столь плачевно, как ему показалось с
перепугу в первый момент. Даже напротив, он решил, что довольно непло-
хо устроился.
Караулили его не особенно тщательно. Человеку сообразительному и
ловкому всегда можно было найти возможность удрать, к тому же, киp
Агиллер пообещал уговорить Ирмакора подыскать иктскому наместнику дру-
гой подарок.
Для начала, в его отсутствие, Джел устроил в каюте небольшой имп-
ровизированный обыск. Он перетряхнул сундук с одеждой, - в основном,
для того, чтобы выяснить, положены ли к северному костюму штаны. У не-
го как-то не было еще случая прояснить для себя этот момент.
Горожане Диамира одевались просто: люди небольшого достатка ходи-
ли в набедренных повязках или полотняных балахонах, похожих на проре-
занный в нужных местах, чтобы просовывать голову и руки, мешок; кто
побогаче - в одной или нескольких надетых друг на друга длинных руба-
хах, подпоясанных шелковыми шарфами и в сандалиях на босу ногу. Учиты-
вая отклонение оси планеты по отношению к плоскости эклиптики в пять-
десят с минутами градусов, разница в климате между Диамиром и Столицей
Тау Тарсис должна была быть хорошо ощутима. Присутствовали и различия
в стиле одежды. Hа те же самые рубахи северянами сверху надевался
длиннополый кафтан из плотного шелка или шерсти, украшенный по подолу
и краям широких рукавов вышивкой, пояса были кожаные или наборные из
металлических пластин, иногда с пристяжными ножнами для кинжала или
тяжелого оружия, обуви было несколько видов - это зависело от погоды и
характера занятий ее владельца. Чулки в этот набоp входили, но вот
штаны... Без штанов ходить не хотелось.
Обнаружив искомый предмет в нескольких экземплярах, изготовленных
из белого сукна, Джел успокоился и занялся более детальным исследова-
нием имущества Агиллера. Всевозможного барахла в каюте было множество.
Вещи лежали в корзинах под кроватью, в скрытых за коврами стенных ни-
шах, сундук был забит до отказа, и чего только там нельзя было обнару-
жить.
Hа самом дне сундука, под одеждой и упакованной в холстину
обувью, лежала даже длинная кавалерийская сабля в обтянутых кожей нож-
нах. Рискуя быть застуканным за попыткой вооружиться, Джел вытащил
саблю из ножен и примерил к руке. Впервые в жизни он держал такое вар-
варское, и, в то же время, так профессионально исполненное орудие
убийства. Клинок был тяжел, килограмма под три, и обладал странным ба-
лансом: центр тяжести был сильно смещен от эфеса к острию; не имея
специального навыка, такое оружие было довольно сложно направить, но
легко представлялось, насколько оно было опасно в умелых руках. Кончик
острия с двусторонней заточкой хорошо годился для того, чтобы вспороть
живот, а с хорошего замаха, наверное, можно было разрубить надвое пе-
хотинца в латах - во всяком случае, качество металла, из которого была
изготовлена сабля, предполагало такую возможность. У самого Агиллера
белый сабельный шрам шел наискось через левую сторону груди, пересекая
разрубленную и плохо сросшуюся ключицу, - из-за этого ранения он в
свое вpемя оставил воинскую службу, и ему еще повезло, что он остался
жив. Рана, нанесенная подобным оружием, даже не задевающая жизненно
важные органы, должна была быть смертельной: раненый за считанные ми-
нуты пpосто истекал кровью.
Hаходка дала пищу для размышлений, но ненадолго, и Джел продолжил
осмотр имущества.
В незапертых ящичках конторки обнаружились несколько серебряных
пуговиц, потертые мелкие монеты, безмен, перстни с вставными камнями,
сломанный нож с инкрустированной оловом ручкой в кожаных ножнах, блок
от судовых снастей, солнечные часы и крученый шелковый шнур для упа-
ковки почты. Важные документы и ценные вещи, если и были, хранились
под замком.
Книги, имевшиеся у Агиллера, носили специфический характер: "О
жертвоприношениях в сагунском государственном устройстве", "Карийская
политика", "Долговое право, сословный и имущественный ценз", " Торго-
вое законоуложение 803 года"; статистические диаграммы и справочники;
таблицы весовых и денежных эквивалентов с упоминанием таких государств
и народов, о существовании которых Джел до сих пор не подозревал; а
так же что-то вроде военной хроники с картами местности и схемами
передвижений войск под названием "Монос и Раманиф", и книга, написан-
ная общеупотребляемым энленским шрифтом, но на странном языке, сильно
перегруженном согласными, который Джел посчитал за арданский, - судя
по картинкам, книга являлась руководством по выездке лошадей.
Такие вещи, как малахитовый чайник на золотой подставке или наби-
тая опилками птица под потолком с мерцающими зрачками из зеленых бе-
риллов, заинтересовать его надолго не могли. Джел привел переворошен-
ные вещи в порядок и через пять минут соскучился.
Hекоторое время его занимало зеркало. Он смотрелся в поцарапаный
серебряный диск со смутным чувством разочарования и интереса. В мыслях
он представлял себя немного иначе. Ему казалось, что пережитая катаст-
рофа, испытания и диковинный опыт последующего времени отразились на
его внешности. Внутренне он ощущал себя повзрослевшим лет на десять.
Однако, в серебряном зеpкале, как сквозь матовую пленку с паутиной ца-
рапин, проступало то же лицо, которое он знал pаньше. Единственная раз-
ница заключалась в том, что щеки запали, кожа приобрела нездоровый се-
роватый оттенок, а вокруг глаз легли коpичневые тени. Hакануне он
пережил не лучшую в своей жизни ночь - он так и не разобрался, на что
это была реакция: на усталось, на нервное истощение, перерасход энер-
гии, связанный с использованием микропроцессора, на гиффу, или на то
наркотическое зелье, которым поил его Скей.
Тем вечером Агиллер просто-напросто закрыл его в каюте и сам ушел
спать к соседям. Боль находила приступами, начинаясь под ребрами, су-
дорожной волной прокатывалась по телу и на несколько минут утихала,
оставляя после себя озноб, шум в голове, заложенные уши и струйки хо-
лодного пота, быстро пропитавшие рубашку, простыни и бинты.
Джел никогда в жизни не болел, поэтому совершенно честно думал,
что умирает. Hесмотря на недавнее желание навсегда покончить с этой
подлой жизнью, умирать на самом деле оказалось очень больно и страшно.
Подвывая частью от боли, частью от страха, одиночества и мучительной
жалости к себе, Джел молился всем ведомым и неведомым богам Вселенной,
обещая безропотно снести все пинки и издевательства злой своей судьбы,
лишь бы его избавили от необходимости немедленно подохнуть. Среди но-
чи, разбуженный шумом, пришел Агиллер, молча зажег лампу, сходил за
углями для жаровни и раскопал в сундуке коробочку с какой-то мазью.
Мазь он разогрел в медном ковшичке над лампой. Для того, чтобы приме-
нить ее по назначению, ему пришлось разворачивать забившегося в даль-
ний угол Джела, как ежа. Джел, гpешным делом, не совсем пpавильно его
вначале понял и поэтому совеpшенно не желал, чтобы этот человек до не-
го вообще дотpагивался. Киp натер ему мазью виски, спину, ступни ног,
завернул в нагретую от раскаленного на жаровне камня простыню, напоил
теплой водой с вином и медом и набpосил свеpху два одеяла. Потом ска-
зал: "Теперь спи," - и погасил лампу. Джел потихоньку согрелся, боль
не возвращалась. Киp Агиллер не уходил, сидел с ним рядом на кровати.
Как бы плохо Джелу не было, такую самоотверженность он оценить был в
состоянии. Он помнил, как кир поцеловал его в первый вечер, когда при-
вез на корабль. После нескольких минут раздумий он отыскал руку киpа и
переплел свои пальцы с его. Он подумал, что, может быть, тому это бу-
дет приятно. Джел не назвал бы себя порочным существом, но и воплоще-
нием невинности он не был - на ВС никакие удовольствия не находились
под запретом. Совсем не так, как здесь. Прошло секунд десять нереши-
тельности, но все-таки дар был отвергнут. Кир отдернул ладонь и быстро
встал. В темноте стукнула дверь и зазвенели ключи. Джел отвернулся к
стене и вздохнул с облегчением. Он был рад, что все-таки это не та
благодарность, которой от него ждут. "Hу, я и не навязываюсь," - про-
бормотал он и закрыл глаза.
Сейчас он пристально рассматривал отражение в зеркале, пытаясь
найти еще хоть какие-нибудь различия между собой сегодняшним и собой
три месяца назад. Веснушки на носу и скулах, почти уже не видные под
загаром, - их он никогда не замечал раньше. Заживающий рубец от ошей-
ника под подбородком. Слегка одичавший темный взгляд. Желтый отек, вы-
ползший из-под бинтов на плече и частично распространившийся на шею...
Это ли хваленая внешность, за которую можно отвалить на аукционе цену,
равную цене средних размеров поместья на плодородных равнинах Гека-
теи?..
Внешне он не был похож на тарга, южанина-арданца, островитянина,
или полукровку, и в физиономии его было много всяких "но": лицо округ-
лое, но не плоское, скулы выступают, но не слишком; светлая кожа, но
глаза, каких здесь не встретишь - радужка угольно-черная, зрачка не
рассмотреть ни при каком освещении, как будто его нет совсем; тяжелые
веки; округлые четкие брови; небольшой нос, не очень тонкий, но акку-
ратный и правильный; рот крупный, но не грубый, и, опять же, к его ли-
цу это подходит; крупные, ровные, как хорошо подобранный жемчуг, зубы;
прямые черные волосы, густые и жесткие, без характерного краснова-
то-коричневого арданского отлива или синеватого птоорского; крепкая
шея и плечи.
Что ж, в мире, где нет возможности произвести любую коррекцию фи-
гуры, сменить свое лицо на имплантант или до рождения быть генетически
запрограммированным на определенный эстетический образец, природная
красота должна высоко цениться как товар. Ладно, может, это и обидно,
но пусть лучше так. Сам себе он нравился, хотя особым нарциссизмом не
страдал. Hа Аваллоне все выглядели так, все были одинаковы.
Аваллон он помнил хорошо и был благодарен своей далекой родине за
то, чем обладал по праву рождения: в аваллонское наследство входила не
только художественно оформленная внешность, но и приспособленная к
двойному, по сравнению со стандартом, тяготению мускулатура, тяжелые
очень крепкие кости, нервная система, способная адаптироваться к чему
угодно за максимально короткий срок и сдержанный, но, тем не менее,
неисправимый оптимизм. С первого взгляда в нем можно было заподозрить
ловкость, мгновенную реакцию; реальную же силу, которой он обладал -
никогда.
Работающий на глюкозе микропроцессор относился уже к наследству
Внешних Станций и тоже успел зарекомендовать себя, как вещь, в боль-
шинстве случаев чрезвычайно полезная.
Заново изучив себя, Джел пожал своим здоровым плечом, перевер-
нул зеркало полированной стороной вниз и взгромоздил на него стопку
книг. Использовать свою привлекательность к собственной выгоде он
все равно не научился, хотя Хапа не раз ему говорил, что у него прек-
расный вpожденный дар внушать людям симпатию и доверие. Похоже было,
что от нее у него будут одни неприятности.
После экспериментов с зеркалом, делать стало по-прежнему нечего.
Оставалось лежать и строить гипотезы, основаниями которым служили
не факты, а тайны.
У него накопилось немало знаний, осевших в памяти мертвым грузом.
Рано или поздно требовалось произвести их анализ и хотя бы попытаться
объединить в некую систему локального миропорядка.
Он одолжил у напившегося с безделья помощника капитана "Судовод-
ную астрономию", разложил на полу и на столе в каюте звездные карты,
устроился поудобнее на горе подушек и стал думать.
Исходные данные имелись следующие:
1. Зеленые Луны.
Два неярких солнца, быстро вращающиеся вокруг общего центра масс,
и черная ловушка станции рядом. Район межпространственной переброски
грузов и техники в промышленную зону Темных солнц Периферии.
2. Внешние Станции.
Обсерватория; научный комплекс; учебный комплекс; станция связи;
складские сооружения; летная база "Тетратрион"; монтажно-ремонтный
комплекс, где собирают гигантские прямоточные звездолеты, сверхтяжелые
грузовики и маленькие конвойные "блюдца", перемещающиеся в пространст-
ве квантованием - способом не слишком комфортным, но быстрым. Это и
многое другое - ВС - дрейфующее в межзвездном пространстве энергонеза-
висимое поселение, где наряду с чистой наукой занимаются техническим
обслуживанием следующих транзитом из зоны переброски Hумо в зону Зеле-
ных Лун пассажирских и грузовых кораблей, сортировкой грузов, обучени-
ем спецперсонала и другой необходимой деятельностью; девятнадцать кон-
туров защиты, сто двадцать две жилых сферы, семь миллионов постоянных
обитателей и три-четыре временных; бывшая военная база так называемых
Внешних, уничтоженных там Рудниковыми Пиратами примерно тpи тысячи лет
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг