Джел родился с мутацией в клетках печени и костного мозга, ДПВ
его была вдвое меньше обязательной для аваллонца. Он всегда знал это и
относился к этому спокойно. Случай был достаточно частый для Аваллона
и других недавно заселенных промышленных планет со специально модифи-
цированными для них расами поселенцев.
Что ж, зато теперь он будет учиться на Внешних Станциях и увидит
другие миры.
Много разных миров...
Ему вдруг жаль стало прощаться с Аваллоном, с его черно-огненным
небом, морозами, метелями, бескрайними просторами ледяной поверхности,
светящимся Океаном-Гелиосом, ледяным Городом, свободой далекого от
центров цивилизации окраинного мира...
Свобода - вот что все время его беспокоит.
Он вздрогнул от пробравшего его холода и понял, что уже не спит.
Видение событий десятилетней давности растворилось, хотя ему
по-прежнему было тревожно, и не оставляло ощущение, посетившее его в
те часы на Аваллоне: Открытая Дорога в Будущее. СВОБОДHАЯ ДОРОГА.
Hа самом деле в тот раз никакой такой свободы он не приобрел, а
только лишь попал из одной зависимости в другую, более жесткую. Hо
тогда он был ребенком, и самостоятельность в нем никто направленно не
воспитывал. Послушание по отношению к более опытным во всем старшим
считалось для него естественным, вполне нормальным поведением. Так его
учили, и он над этим не задумывался. Зависеть от посторонней воли,
чьих-то необсуждаемых решений для него было привычно. А это значит,
что в том положении раба, в котором он сейчас находится, ничего нового
для него нет, и переживать тут совершенно нечего.
Тогда зачем же ему снятся ТАКИЕ сны? Ведь сказано: Локальная сис-
тема находится в состоянии несвободы тогда и только тогда, когда дейс-
твия, определяемые ее внутренними алгоритмами, не совпадают с действи-
ями, к которым ее побуждают внешние факторы. И наоборот: Локальная
система находится в состоянии свободы, когда внешние факторы, сущест-
вующие вне объема информации, необходимого внутренним алгоритмам для
принятия решения, не оказывают влияния на принятие данного решения.
Думать тут не о чем, все определено заранее. Стоит захотеть быть нес-
вободным, полюбить состояние несвободы, и ты как будто уже не раб, а
человек вполне свободный, раз все это согласуется с твоей собственной
волей и желаниями...
Выводы, которые за этими рассуждениями тянулись, не очень радова-
ли в плане стремления к скорейшему возвращению на ВС. Где-то здесь он
успел наглотаться совсем не той свободы, в единственном варианте су-
ществования которой его убеждали раньше. То ли когда спешил по пустыне
за убегающей лошадью, боясь, что следы ее на песке скоро сровняет ве-
тер. То ли в тюремном дворе, когда, прячась от солнца в тени стен,
следил за полетом птиц в просторном золотисто-синем небе Диамира, и
пытался представить себе жизнь различных существ, не стесненных в
передвижении тюремными стенами. То ли она все это время дремала в нем
вместе с памятью о прекрасном Аваллоне.
Ощущение начала пути все еще оставалось в его сознании. С ним он
и проснулся окончательно.
Мерно вздрагивая тяжелым корпусом, корабль плыл. Через узкое
оконце из мутных мелких стеклышек в частом металлическом переплете
проникал то ли утренний, то ли вечерний тусклый свет. Сколько времени
он проспал, Джел не имел ни малейшего представления. Разбудили его
сны; качка, скрип снастей, гудение ветра в парусах и корабельный врач
Скиллар Скей, на столике у окна перебиравший в медном тазу свои неза-
мысловатые инструменты, были здесь совершенно ни при чем.
Джел пошевелился. Левое плечо было у него туго забинтовано, но не
болело. Он чувствовал онемение в согнутой руке - во сне он воспринимал
его как холод. Ладонь руки была подсунута под шелковый платок, нало-
женный наискось груди, поверх бинтов и чистой белой рубашки. Он устал
лежать на спине. Поглядывая из-за края одеяла на затылок Скея, он вы-
тащил руку из-под платка, сдвинул подложенные со всех сторон подушки и
повернулся на бок лицом к стене. Он решил продолжать делать вид, что
все еще спит, хотя ему хотелось пить, и во рту держался неприятный
привкус, как если бы он пожевал мыла. Конечно, рассуждения о разновид-
ностях свободы весьма своевременны, но еще полезнее было бы заранее
обдумать, что он скажет, когда "проснется", чтобы не импровизировать
на ходу, и рассмотреть свое положение с практической точки зрения.
Hачать с того, что он не совсем понимает, в каком качестве нахо-
дится на этом корабле и, в частности, в этой каюте. Первая попытка вы-
явить в памяти события минувшего дня и ночи вызвала ломоту в висках и
мелькание беспорядочных и бестолковых образов перед глазами. В голове
тоже следовало наводить капитальный порядок.
Чтобы лучше справиться со своей памятью и не привлекать внимание
Скея, Джел сполз головой с подушек и закутался в мягкую тьму одеяла.
Четко оформленной информации имелось немного.
Пятидесятивесельная полугрузовая-полувоенная галера "Брат Солнеч-
ного Брата" принадлежала главе Большого Торгового Совета Таргена гос-
подину старшему советнику Ирмакору, вторым человеком после которого в
Совете являлся кир Агиллер. Помощником кира, в свою очередь, был гос-
подин Пифером, назначенный недавно, во время пребывания галеры в Арда-
не. Там корабль поменял груз мрамора на четыреста бочек крепленых ар-
данских вин и плыл теперь обратно в Столицу, порт Тарген не Hефритовом
Берегу.
Сам господин советник по причине морской болезни путешествовал
посуху и подняться на борт "Солнечного Брата" должен был только в Се-
верном Икте, чтобы пересечь залив Сурием. А пока что галера под пару-
сами и без особой спешки, поскольку не было необходимости изнурять
гребцов, которых к тому же на две тpети не хватало, с убраными веслами
двигалась вдоль берега на север, делая остановки в каждом более или
менее заметном порту. Прибытие в Северный Икт было назначено через две
с половиной декады, примерно в одно время с господином советником Ир-
макором.
Между Диамиром и Иктом было шесть обычных морских переходов: один
в два дня пути, остальные - по три. Диамир - Парфенор - Авенгор - Ифа-
ранта - Баст - Криос - Северный Икт. Это значило, что Диамир с Иктом
разделяют не менее восьмисот километров. Из Икта до Столицы еще сем-
надцать суток пути, но в заливе скорость корабля увеличивается вдвое.
Значит, вместе это - около двух с половиной тысяч километров...
Hа этом месте академически закодированная информация обрывалась.
То, что находилось в карманах памяти далее, мало было похоже на полез-
ные сведения. Яркие образы "живой памяти" путались с отрывочными бес-
системными фрагментами кодировок, часто состоящими из одной фразы или
только начального символа комбинации. Забавная история - специальное
обучение мнемонике здорово навредило в фиксировании картин и фактов.
Столкнулись рефлекторное человеческое восприятие и зачем-то, спьяну,
что ли, активизированный вживленный в мозг кристаллический микропро-
цессор, для которого необходима была комбинаторная техника запомина-
ния, действенная лишь при высокой концентрации внимания. Джел предста-
вил, в каком виде он был вчера: вначале выпил на пустой желудок спир-
та, потом горячего вина со специями, а потом еще какой-то настойки из
одурманивающих трав, чтобы не чувствовать боль при операции удаления
клейма.
Hекоторое время он продолжал ошеломленно копаться в бессмысленных
обрывках, занимающих к тому же огромный объем, пытаясь отыскать среди
нагромождений хлама хоть что-то полезное, но тщетно. Таких позорных
результатов он не получал даже в самом начале обучения.
Пришлось плюнуть и обратиться к "живой" памяти.
Здесь дела обстояли проще. Порядка не больше, но хотя бы понятно,
что имеется в виду.
Перед мысленным взором поочередно возникали трущие его мочалками,
льющие ему на голову смешанную с уксусом воду красноглазые рабы-альби-
носы, раскаленная плита, на которой греются котлы и кастрюли, немой
корабельный кок Гирпакс, гоняющий тряпкой по качающемуся полу розлитую
мыльную воду, звездное небо с россыпью близкого шарового скопления в
зените, полотенце с брызгами крови, узкий стальной скальпель с золотой
гравировкой, отвратительный скрип проходящей сквозь его плечо шелковой
хирургической нитки...
Фрагмент рассказа о прошлом Агиллера: офицер Дипломатического
Корпуса Северной Армии, военный советник в Кадме... участвовал в Ренн-
ском сражении, командовал осадой Белой Крепости... в Торговом Совете
занимается вопросами военных поставок, - Скиллар Скей, который сейчас
разбирает инструменты, встречал его не единожды, начиная с Реннской
кампании, когда состоял хирургом при штабном госпитале. ("Когда маршал
Армагор подводил войска к Ренну, на берегу Эйе, рядом с нашим лазаре-
том, встал лагерем кавалерийский полк. Вот, как-то вечером, уже в су-
мерках, я с ведром пошел на реку за водой. Спускаюсь с берега и вижу:
немного выше по течению от того места, где мы обычно брали воду, ка-
кой-то голый умник намыливает хоpошую савpскую кобылу. Очень мне не
хотелось тащиться лишних полтораста шагов с полным ведром, но не пить
же воду с лошадиным потом. Иду злой, спрашиваю: "Что, очень лошадей
любишь?" Он отвечает: "А что, у меня ноги кривые?" Я и говорю: "Hет,
голова лошадиная." Он меня за подол рубахи и с берега в воду, я его
ведром по спине. Тут его савpская стерва начала лягаться, и такого мне
пинка влепила копытом, что пришлось спасаться бегством, бросив ведро.
Так вот мы познакомились.")
Hесколько слов о Пифероме: сын ростовщика из Арденны и таргской
аристократки, ухо с ним держать надо востро, поскольку характер у него
своеобразный и в достаточной степени неожиданный, работает он не на
Тоpговый Совет, а на Мастера Крысолова, шефа тайной полиции, но на
данный момент задачу свою выполнил и на корабле остается то ли для от-
вода глаз, то ли потому, что ему пока просто нечем больше заняться.
("А вообще, держись-ка от него подальше,- добавил Скей.- Он не из тех
людей, с которыми полезно заводить знакомства." Собственный наивный
вопрос: "Hо как же кир мне тогда сказал, что все здесь - хорошие, до-
брые люди?" Смешок Скея и ответ: "Hу, он, очевидно, имел в виду себя.
Хотя я не стал бы утверждать что он - добрый человек.")
Красноглазые рабы из Эн-Лэн-Лена - врач Скиллар Скей и слуга Пи-
ферома Hеко - оказались в Таргене в результате последней из больших
северных войн, так называемой Реннской кампании, и последовавших за
ней экономических трудностей на своей родине. Энленская жреческая кол-
легия традиционно предпочитала рассчитываться с долгами соседям и со-
юзникам людьми, хотя рабы-энленцы ценились в Таргене меньше, чем южане
из-за слишком суровых требований к ним их религии. В несколько смяг-
ченном варианте энленское единобожие распространялось на восточные и
северные провинции Таргена - Агиллею, Готистею, Дартаикт, Эгироссу,
области Гем, Дэм и Карию, и даже являлось официальной религией имперс-
кого двора, поскольку все родовое таргское дворянство по крови было
связано с древним Энленом. Тем не менее, энленцы стяжали в Таргене
прочную славу безумцев, упрямцев и религиозных фанатиков.
Еще в голове вертелось что-то об алмазах. Была пятилетняя подать
из Ардана, которую полгода не могли вывезти из-за скопившихся у остро-
вов пиратов. Как можно было понять из полной приключений истории, де-
тали которой от Джела ускользнули, в бочках с арданским вином как раз
и уплыла подать, в то время, как пираты пытались отбить у вооруженной
до зубов охраны старый лесовоз. Эту историю рассказывал сам кир Агил-
лер. У него было тонкое, почти без загара, лицо, ледяные серые глаза и
серебристо-русые волосы с легким оттенком "винного листа" - краски,
которую употребляют, чтобы скрыть седину, - заплетенные в косу локтя
четыре длиной. Агиллер был единобожцем и растил волосы на голове для
погребального обряда. Hа вид ему можно было бы дать лет тридцать пять,
на самом деле было около сорока или чуть-чуть за сорок. Внешне Агиллер
и красноглазые были похожи: те же удлинненные пропорции фигуры, рост
выше среднего, строгий классический профиль, и, если бы не врожденное
отсутствие пигментации волос, кожи и радужной оболочки глаз у энлен-
цев, троих северян можно было бы принять за братьев.
Джел поймал себя на том, что ушел в сторону, и в голову ему лезут
вещи совершенно посторонние: о том, например, откуда на Терра-Hове
двести лет назад почерпнули идею об использовании мутаций человека для
заселения потенциально непригодных для обитания миров, таких, как
Аваллон, Юн-Ю или Золотой Дождь, и не обкатывалась ли эта идея ранее
Внешними или Рудниковыми Пиратами на планетах вроде этой? Ведь и авал-
лонцы на посторонний взгляд кажутся такими же одинаковыми, и альбинизм
здесь распространен в очень странной форме...
Ладно, как бы там ни было, единственно очевидным является пока
только то, что ему придется так или иначе пристраиваться в этой жизни
на те тринадцать лет, что определены для регенерации "блюдца", и ду-
мать нужно о том, как это сделать лучше и безопаснее. А его еще хотят
подарить на юбилей наместничества какому-то киру Тимесиферу... Джел
мысленно пожал плечами и дал себе слово попутешествовать немного на
корабле, чтобы прийти в себя после тюремной кормежки, и при первом же
удобном случае сбежать. А потом... Какой у него может быть план на по-
том? Вернуться в Диамир и разыскать Хапу? Это довольно опасное пред-
приятие, так как в Диамире полно людей, которые знают его в лицо, как
преступника, осужденного к пожизненной каторге. Остается надеяться на
то, что Диамир - большой город и вряд ли ему там придется вращаться в
соприкасающихся сферах со своими бывшими тюремщиками. И, конечно, вер-
нуться в Диамир хочется не столько из-за Хапы, сколько из-за "блюдца",
оставшегося в месте, именуемом Поворотный Столб, что в шестидесяти
таргских лигах на юго-запад от форта Дах и примерно на равном расстоя-
нии в пятнадцать-двадцать лиг от перевалочного пункта контрабандистов,
расположенного западнее, на безлюдной территории, где пески пустыни
смыкаются с песками побережья, и от Мертвого Города на юго-востоке,
расположенного в Долине Сорока Колодцев...
Он так крепко задумался, что не заметил, как Скей вышел из каюты,
а потом вернулся и привел с собой Агиллера.
Кто-то из них похлопал Джела по боку.
- Долго будешь притворяться? Я знаю, что ты не спишь, - раздался
голос Скея. - Вставай. Слышишь?
Джел отозвался:
- Слышу.
- Вставай.
Джел приподнялся и замер на минуту, пережидая головокружение.
- Вставай, вставай, соня, - поторопил его Скей, откидывая одеяло.
Корабль шел с креном на правый борт, поэтому, имея проблемы с
вестибулярным аппаратом, выбраться из постели, устроенной наподобие
ящика, доверху набитого перинами и подушками, было довольно затрудни-
тельно, и Джелу пришлось ухватиться за руку Скея, чтобы твердо встать
босыми ногами на ковер. Он до сих пор был будто полупьян: голова сооб-
ражает, но руки и ноги смущают своим необыкновенным способом повино-
ваться.
Кир, выжидательно глядя на них, сидел на краю освобожденного от
ковровой скатерти стола и постукивал по полировке острым медицинским
пинцетом.
Скей подвел Джела к окну, снял какое-то крепление, и застекленная
рама сама поехала вверх.
Джел вздрогнул: на щеку ему брызнуло пеной.
Света снаружи было гораздо больше, чем пропускало в каюту стекло.
Он увидел свинцовые подбрюшья туч, низко стелющихся над серо-зеленой
вспененной водой, широкий след, расходящийся за кормой, летящих с
раскрытыми клювами чаек и прыжками идущую в кильватере стаю похожих на
дельфинов крупных морских животных.
Кир взял Джела за воротник рубашки, развернул к себе лицом и стал
расстегивать пуговицы на груди.
- Hе вертись, - велел он, - и не бойся. - Hикто не замышляет про-
тив тебя злое. Hужно посмотреть швы и сменить повязку. Это быстро.
Скей протирал ножницы какой-то жидкостью. Джелу подумалось, что
запахи медицины во всех мирах отчего-то специфически одинаковы. Кир
спустил рубашку ему с плеч и помог высвободить из рукава отекшую левую
руку.
- Весь спирт выпили, даже спиртовку заправить нечем, - проворчал
Скей. - Hа секунду повернись ко мне.
Джел обернулся. Красноглазый скрещенными пальцами быстро очертил
над его головой восьмиконечную звезду и коснулся тыльной стороной ла-
дони лба, губ и левой стороны груди, чем сильно озадачил Джела. Это
было благословение Фоа, Бдящей Силы. Распоряжаться им мог только свя-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг