Автор(ы) произведения: Лев ЭДЖУБОВ
Переводчик произведения:
Название произведения: Ошибка
Жанр произведения: Фантастика
Цикл (серия); номер в цикле:
Ист. получения произведения: 1) Изд. "Молодая гвардия", Москва, 1977 г.
Фантастика-77. Сборник
Редактор Д. Зиберов
Технический редактор Т. Цыкунова
Художественный редактор Б. Федотов
Художник Б. Жутовский
Автор(ы) файла: Ершов В. Г.
Редактор(ы) файла: Ершов В. Г.
Название файла: Oshibka..txt
Тип (кодировка) файла: txt (CP-1251)
Дата (номер) редакции файла: 31/08/2000
Источник получения файла:
__________________________________________________________________________
Из коллекции Вадима Ершова: http://lib.ru/~vgershov/
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 31/08/2000
Лев ЭДЖУБОВ
ОШИБКА
Его спасло то, что он остановился не сразу, а сделал еще три-четыре
шага по тропинке. Этими лишними шагами он переменил расположение трех
фигур, и зверю, выпрыгнувшему из-за кустарника, теперь надо было принимать
новое решение. Они застыли на тропинке все трое - он, его самка и детеныш.
Тропинка здесь, на открытом участке, изгибалась крутой дугой, и детеныш,
выставив вперед тугой рахитичный живот и покачиваясь на изогнутых ножках,
беспомощно стоял на ее пыльной, утоптанной вершине. Зверь был в центре.
Крупный, с гладкой лоснящейся шкурой, прижатый к земле в собранный и
готовый к прыжку комок. Мужчина стоял по одну сторону дуги, она - по
другую, на равном расстоянии от детеныша.
В первое мгновение, когда он обернулся на шум, его охватил страх.
Нет, он испугался не зверя. Просто он мгновенно понял, что теперь все
зависит не от него, даже не от хищника, а от нее, от самки, которая стояла
на тропинке с палкой в руке. Когда он обгрызал кусок дерева у развилки
ствола и потом каменным скребком медленно перепиливал сухие жилы, она
негодующе взвизгивала и толкала его кулаком в спину. Она хотела есть, а
ствол он перерезал не так, как всегда, а значит, и не так, как нужно. Но,
когда новая палка взамен разбитой была готова, она успокоилась. Слегка
расширяющаяся прямая ветка заканчивалась тяжелой шишкой, а с одной стороны
из шишки торчал жесткий обрубок. Такой палкой можно было и нанести удар, и
зацепить ветку с плодами. Со временем, когда палка стала гладкой, она
любила брать ее в руки.
По этой тропинке они шли гуськом, она впереди, детеныш в середине, и
он с палкой сзади. Тот, у кого палка, должен идти сзади и недалеко от
группы. Они оба знали это хорошо и никогда не нарушали важного правила.
Конечно, лучше, чтобы сзади шел он. Но она тоже достаточно внимательна, а
слух у нее даже более тонкий. И когда она остановилась и дотронулась до
него рукой, он отдал палку ей, а сам спокойно пошел впереди детеныша.
На самом опасном участке, там, где тропа огибала заросли, самка
увидела в кустах что-то съедобное и, не подав никакого знака,
остановилась. И вот теперь они трое стоят на тропинке, а в центре между
ними сжался для прыжка крупный хищник. Самец понимал, что хищник не
бросится на детеныша. Пока живы родители, они будут сражаться за него.
Поэтому зверь выберет самку или самца. Теперь все зависит от нее. Ей
обязательно нужно первой броситься на хищника. Тогда, подобрав
какой-нибудь камень, он устремится на помощь и хищника удастся отогнать.
Но вдруг он совершенно ясно понял, что она может принять другое решение -
ошибочное и роковое для него, даже для всех троих. Ведь без него и самка и
детеныш обречены на гибель.
Весь этот ход рассуждения мгновенно пронесся где-то под низким
скошенным лбом и исчез, оставив лишь результат - ясное понимание того, что
может произойти. Он весь напрягся в ожидании, склонив вперед голову на
толстой короткой шее. Но в глубине сознания таилось еще какое-то чувство.
Если бы он мог рассуждать и запоминать свои мысли, возможно, он понял бы,
что это недоумение. Действуя правильно на всем пути, она, его подруга и
мать их детеныша, на самом опасном участке почему-то допустила грубейшую
ошибку.
Через несколько сотен тысяч лет самцы в аналогичной ситуации будут
утверждать, что им попалась самка, на которую они не могут полагаться и
которая может подвести в самый неожиданный момент.
- Я так и скажу: на нее нельзя полагаться, и она может подвести в
самый неожиданный момент.
Это он повторял про себя много раз, с тревогой глядя на зеленое табло
оповещения. Наконец оно вспыхнуло ярким огнем, и из скрытых в стенах и на
потолке мощных динамиков раздался сухой, требовательный голос:
- Встать! Суд идет!
Он поднялся и только тут увидел, что передняя стена закрыта
занавесом, как в широкоэкранном кинотеатре. Занавес дрогнул и стал
раздвигаться. Открылась передняя панель громадной
электронно-вычислительной машины. На него, помигивая, глядели
многочисленные разноцветные огоньки, укоризненно кивали стрелки каких-то
приборов, а с обеих сторон машины из широких щелей насмешливо высунулись
языки бумажных лент.
Под самым потолком из широкой хромированной полосы выпирали громадные
медные буквы <Фемида>, а ниже красовались аккуратные эмалированные бирочки
с черными надписями: <Блок оценки доказательств>, <Блок свидетельских
показаний>, <Блок перекрестного допроса>, <Система анализа вещественных,
доказательств> и еще много других табличек, которые он не успел
разглядеть.
В середине машины, щелкнув, откинулась крышка и обнажила зубастую
металлическую пасть.
- Назовите ваше имя, - бесстрастно приказала машина.
Он назвал свое имя и протянул заявление.
- Назовите характер дела, - распорядилась машина.
- Я о разводе, - растерянно проговорил он, - с женой... На нее нельзя
положиться...
- Исковые заявления принимаются в левом нижнем углу, - сообщила
<Фемида>.
Он увидел, как возле таблички <Ввод исковых заявлений> замигал яркий
зеленый глазок и открылись валики, как у пишущей машинки. Только было их
два совсем рядом друг с другом. Он поднес к валикам руку, они завертелись
и стали втягивать его заявление короткими рывками, как будто они
прожевывали бумагу и с трудом проглатывали ее.
- Повторите кратко основную причину развода.
- На нее нельзя полагаться, и она может подвести в любой момент, -
сказал он слабым неровным голосом.
Машина хитро замигала, раздалось мягкое урчание, и бумажные ленты по
бокам стали такими длинными, что начали складываться в хромированные
корзины, стоящие прямо на полу.
- В настоящее время причина для развода отсутствует, - сухо
констатировала <Фемида>. - Вы сообщили, что она может подвести в любой
момент. Следовательно, проступок, который служит основой искового
заявления, еще не совершен. Ваше дело будет рассмотрено лишь после
наступления указанного момента.
Он хотел возразить, но его грубо толкнули, и перед очами <Фемиды>
предстал мужчина в коротких брючках и в пиджаке до колен, с большим
количеством золотых пуговиц. Одной рукой он держался за пуговицу, а другой
указывал на истца.
- Обвинение, - сказал он торжественным голосом, - ходатайствует о
незамедлительном рассмотрении дела ввиду его общественного интереса. Семья
- основа и база. Основы нерасторжимы, база неприкосновенна. Заявление
истца в рамках гражданского судопроизводства преступно и основано на
недоказуемых намерениях. Невозможность полагания на члена семьи не есть
причина расторжения. Возможность подведения супругой определяется
моментом. Момент же определяется усмотрением. Таким образом, подведение
возможно остановить на стадии покушения. Следовательно, мотивы истца не
мотивированы.
Он говорил еще что-то, но истца и обвинителя обволокло мягкое и
липкое облако, и неожиданно обвинитель растаял, а на его месте стояло
существо с каким-то неопределенным расплывчатым лицом, но внушительной
фигурой. Фигура была облачена в блестящую адвокатскую мантию, а на голове
у нее красовалась металлическая каска времен первой мировой войны.
- Известно, что лучшая форма защиты - это нападение, - сказало
существо хорошо поставленным голосом. - Отсюда нужно сделать вывод, что,
хе-хе, обвинение есть лучший способ защиты. Руководствуясь этим принципом,
я позволю себе избрать объект обвинения. Обвинитель для этой цели не
подходит, ибо, исходя из правил формальной логики, обвинение обвинителя
есть защита. Что касается защищаемого, то нападение на него есть служебная
функция адвоката, и она безошибочна.
Адвокат многозначительно ткнул пальцем в потолок, а потом вяло и
неохотно опустил палец книзу.
- Однако, - в голосе его зазвучало сожаление, - исполнение служебных
функций всегда связано с затруднениями, а часто нежелательно. Поэтому я
позволю себе обвинение подзащитного заменить нападением на безошибочность.
Ваша электронная светлость, безошибочность - это смерть, а жизнь покоится
на ошибках. Что касается судебного процесса, то он начинается из-за ошибки
и течет по ошибкам, борется с ошибками, соглашается с ними и заканчивается
ошибочным утверждением об отсутствии ошибки в том, что ошибочно именуется
безошибочным решением. Говорят, что не ошибается лишь тот, кто ничего не
делает. Это утверждение ошибочно от начала до конца, так как бездельник
допускает длящуюся во времени ошибку. А тот, кто делает что-нибудь? Разве
может он обойтись без ошибки?
Адвокат круто повернулся на высоких каблуках и ткнул пальцем в истца.
- Если вернуться к моему подзащитному, - провозгласил он, - станет
очевидным ошибочность, а следовательно, и разумность его поведения. Он всю
жизнь что-то делал, а следовательно, совершал ошибки. А однажды он увидел
свою будущую жену и предложил ей безошибочный путь к совершению самой
крупной ошибки. Остальные ошибки были существенно меньше, обратите
внимание, ваше электронная светлость, существенно меньше, чем ошибка,
приведшая его к вашим многоцветным очам и зычному динамику. Причем
крупнейшую ошибку он совершил не раздумывая, а над каждой мелкой хоть
немного мучился и думал о том, стоит ли ее совершать.
Он остановился возле пухлой коричневой двери и задумался:
<Может быть, я напрасно пришел сюда? Наверное, не стоило этого
делать?>
Вместо того чтобы повернуться и уйти, он решительно нажал на кнопку и
прислушался: в подъезде было тихо, и пулеметная трель звонка была слышна
отчетливо. Дверь распахнулась довольно быстро. Конечно, звонить надо было
покороче и не так требовательно - в дверях красовалась полуголая фигура с
заспанным и встревоженным лицом.
- Гранаткин? - в голове звучало удивление, перемешанное с
недовольствием. - Что-нибудь серьезное? Может быть, ты просто не знаешь,
который час?
Михаил презрительно фыркнул и ушел в глубь своей холостяцкой
квартиры. Гранаткин аккуратно вытер ботинки о рифленый резиновый половик и
пошел за Михаилом, с неприязнью глядя, как тот шлепает подошвами мягких
ночных туфель и на ходу включает свет в люстре, торшере и даже в
настольной лампе на письменном столе. Михаил облачился в спортивный халат,
предназначенный, очевидно, для боксеров, плюхнулся в кресло и жестом
пригласил нежданного гостя сесть.
- На работе у тебя наверняка ничего не случилось, - начал он
размышлять, не дождавшись никаких объяснений Гранаткина. - Начальство не
настолько неразумно, чтобы вышвырнуть тебя вон. Крохи разума
администраторов вполне достаточно для осознания того печального факта, что
ничего лучшего они взамен не получат.
Михаил выжидательно посмотрел на Василия, но тот молчал, как-то криво
усмехаясь.
- Попробуем покопаться в других областях, - продолжал Михаил. -
Человека ночью могут преследовать неприятности в общественных местах: на
вокзалах, расторанах, пристанях, скверах, просто на улице. Чаще всего эти
неприятности связаны с грабителями, милицией, алкогольными напитками и,
конечно, с женщинами. Но все это к тебе не имеет никакого отношения.
Грабители слишком разумны, чтобы не догадаться, что в карманах у тебя
имеется не больше рубля, сэкономленного на обеде в диетической столовой.
Милиция такими, как ты, не интересуется. Я уверен, среди ночи ты не
пересек улицу, а дошел до угла и прошелся по подземному переходу.
Алкогольные напитки! Чепуха! Больше крохотной рюмки перед обедом...
Остаются женщины. Это область больших неожиданностей. Но для человека,
всего себя отдавшего дому, безумно влюбленного в свою жену, всерьез
занимающегося проблемами ремонта квартиры...
- Хватит, - Василий решительно поднялся, погасил на письменном столе
лампу, повернулся к торшеру и раздраженно дернул за короткий шнурок с
крошечным пушистым пуделем.
После этого он подошел к Михаилу, склонился почти к самому его лицу и
сказал, разделяя каждое слово:
- Я ушел из дома и буду разводиться с Татьяной!
Михаил медленно встал, по какой-то невероятно сложной траектории
прошелся по комнате и снова включил свет в торшере и настольной лампе.
Возле письменного стола он немного постоял и только потом вернулся к
своему креслу.
- Ну хорошо, - сказал он ровным голосом. - Ты ушел из дома... Этого
можно было и не говорить. Подобное сообщение после твоего ночного звонка
содержит нулевую информацию. Остается вторая часть твоей фразы, так
сказать, футурологическая.
Некоторое время он молча разглядывал свои волосатые ноги,
выглядывающие из-под мохнатого халата, затем с натянутой усмешкой
продолжал:
- Значит, ты будешь разводиться... Тоже не очень много информации.
Естественно, в три часа ночи ни один суд не примет у тебя заявление, и
тебе придется ждать, по крайней мере, еще семь часов. Вот это уже важно
для человека, умеющего думать. Тебе хорошо известно, что я отношусь именно
к подобным людям, и мне ясно, для чего ты явился ко мне.
- Для чего же? - спросил Василий раздраженно.
- Ты пришел для того, чтобы я до десяти часов утра - это время, когда
открываются суды, - чтобы я до этого времени отговорил тебя от рокового
шага и вернул в лоно...
- Ты, конечно, сейчас подробно изложишь весь ход рассуждений, который
привел тебя к этой дурацкой мысли.
- Естественно. Я человек пунктуальный и не люблю неясностей. Итак,
ход рассуждений следующий. Ты, как нам известно, ушел из дома в три часа
ночи и направился ко мне. Разве после добротного семейного скандала нельзя
было погулять по городу? Разве ты не мог отправиться в свой институт и
проработать до утра? Ведь никто бы не удивился. Решили бы, что ты
проверяешь очередную бредовую идею, приснившуюся тебе среди ночи. Так нет.
Ты пришел ко мне. Ко мне, к человеку, который Таню знает много лет и
постарается не дать ее в обиду.
- Все почему-то думают о ней. А я? Я что, для тебя ничего не значу?
- Нет, отчего же. Ты для меня значишь больше, чем Таня. Конечно, если
она задумала тебя прибить утюгом или отравить каким-нибудь экзотическим
ядом... Даже если она тебе изменила... Я целиком на твоей стороне и готов
вместе с тобой сочинять заявление о разводе.
- О боже, - Василий стукнул кулаком по колену. - Чего ты несешь эту
околесицу! При чем здесь утюги и яды! И не изменяла она мне... Да разве
только поэтому люди расходятся. Может быть, в тысячу раз лучше, если бы
она... Так хоть сразу все стало ясно и не было бы никаких путей назад. А
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг