сить:
- И диктора?
- Именно диктора! Диктор виновней всех. Он оповещает мир. Как Райкин
пускал по стране словечки, а не его спичрайтеры, юмористы закулисные.
Диктор должен понимать, что читает. Как солдат понимать приказы - и
преступный приказ не выполнять. Пусть все дикторы знают! Сегодня дик-
торскими устами оскорбили Афродиту, а завтра другому диктору подсунут
сенсацию, будто президент устанавливает диктатуру, Волгу в Ледовитый
океан поворачивает - и диктор тоже прочитает?! Именно диктора уволить.
Первого - диктора! Проверю.
71
Богдан сообщил полушепотом - должны же стены иметь глаза, уши и про-
чие органы чувств. Язвительный Билибин когда-то определил: "КГБ - это
чувствилище нашей эпохи". С тех пор появились УЙ, УД и другие - но
чувствилище остается чувствилищем.
Богдан сообщил полушепотом:
- Сэнсей, правительство здесь не кончается Платоном. Есть, например,
Максим Межа.
- Значит, дружись с ним, Богдаша. А я вступлю, когда созреют сроки.
72
На официальный обед пани-президентка явилась в парчовом платье.
Стрельцов только глянул и вспомнил слышанные строчки:
Перед мальчиками - ходит пальчиками, Перед добрыми людьми - ходит бе-
лыми грудьми.
Глянул и самонадеянно решил, что сегодня она ходит для него.
После первых обязательных тостов и мясной перемены объявили небольшой
променад.
Стрельцов предложил Личко руку, как в полонезе, и свитские вышколенно
отступили: снова потентанты беседуют.
- Ну что ж, Оксана Миколавна, - чуть наигрывая горечь, заговорил
Стрельцов, - значит, Платон у вас верховодит по всем пунктам.
- Та ни, Олександре Олексеевиче. Платон говорит - а я думаю.
- Но думаете то, что он потом проговаривает?
- Та ни! Нельзя ж сразу. Девка и та не сразу соглашается, а вы честь
державы щекотите.
А глазами вверз-вниз, словно не о политике речь.
- Но ведь правда, что мы должны дружно...
- Правда, она не для бедных. Блаженны нищие, да? Ибо утешатся... А
чем? Гордостью державы.
Стрельцов посмотрел с уважением - словно бы разглядел впервые. Да она
Макиавелли - в лучшем смысле слова.
(Билибин когда-то говорил: "Будьте популистом в лучшем смысле слова,
но в то же время не будьте популистом в худшем смысле слова!")
Короткий променад закончился - настала рыбная перемена.
73
Богдан нашептал перед десертом:
- А мужа вовсе на обеде нет. Не пускает она на люди своего консорта.
Зато Платон себя не сдерживает. Говорил громко: "У меня все спереди -
мне сорока не сровнялось! Еще поплячете!" Я не понял: "попляшете" или
"поплачете".
Стрельцов слушал - и смотрел на Гришку с Олесей, уединившихся у окна.
Богдан проследил взгляд патрона и заулыбался:
- Хоть у этих - согласие.
74
Перед десертом успели выступить и солисты.
Стрельцов разнежился, когда контральто запело "Прощальный ужин" Вер-
тинского. Словно бы от имени Оксаны. Ведь она ("ходит белыми грудьми"),
если поет, то контральто. Должна петь - украинка же!
Сегодня наш последний день В приморском ресторане...
Нет уж, не последний!
- Теперь вы ко мне приедете, - сказал он.
- Приеду, - сразу согласилась она.
- Через две недели!
- Слишком торопитесь, - она засмеялась. - Рано.
- Через месяц!
- Через месяц - можно.
- К себе домой повезу. В Петербург. Я в детстве хулиганом был. Атама-
ном во дворе.
- Я тоже - отчаянная. Мама гулять не пустила, а я со второго этажа
выпрыгнула.
Значит, и Платон не удержит.
Платон и подошел, нарушил тихую беседу.
- Ты его слухай, но штоб верувати - ни-ни! Верувати москалям не мож-
но. Биг мэ, Русь была у Киеви, а вони на Москву утащили!
На "ты"!!!
- Успокойся, Платон, - по-домашнему отозвалась Оксана Николаевна. -
Отдыхай.
И Стрельцова ревниво кольнула эта домашняя интонация.
Платона отвели под руку, и она улыбнулась Стрельцову так, словно не
привечала только что Платона.
Ну, Макиавелли! В лучшем смысле, надо надеяться.
75
И вспоминались среди московских трудов и дней не проводы в аэропорту,
где Личко была в каком-то полувоенном жакете, а парчовое платье и тихая
беседа: "Приедешь?" - "Приеду. Только не торопись".
Но и домашняя фамильярность с Платоном вспоминалась: "Отдыхай".
Стрельцов ведь далеко, а Платон - рядом.
Куда муж смотрит?! Хоть и консорт!
76
Вспомнил, проверил - уволили диктора. Остальных оставили. Пришлось
напомнить, что автор тоже за свои слова отвечает.
77
"МыМыМы" откликнулась на разгром "Орфея" статьей "Орфей" в аду".
Президент посмеялся и приказал пустить по "Орфею" прославленную опе-
ретту со столь подходящим к случаю названием.
78
Троша - кошка будущего - родила дочку Писклю.
Котенку прозвал Гришка, за то, что та все время пищала. Но не жалова-
лась, а разговаривала. Подойдет, пискнет, Гришка ей ответит или даже сам
президент, а Пискля в ответ президенту еще что-то пискнет. Долгий диалог
получается.
Но наконец Гришка не выдержит, схватит Писклюшку и скажет:
- Чего "мяу"? Почему "мяу"? Какое может быть "мяу" в переходный пери-
од от социализма к ком... капитализму?!
79
Стрельцов имел подробный разговор с Феоктистом Огуренковым. УЙ инфор-
мировал, что лидер лиловых Буренин продолжает копить материалы о подго-
товке Грамматического путча. Серьезных доказательств пока нет, но он
упорно ловит какие-то слухи.
- Я не понимаю, - медленно говорил Стрельцов, как бы читая невидимую
книгу, написанную неразборчивым почерком, - неуже-ли нет опасностей бо-
лее страшных, грозящих нашей грамматике? Неужели нет безумцев, которые
хотят увлечь нас на латинский алфавит? Вот где грозит нам потеря само-
бытности!
- А вы полагаете, Александр Алексеевич, что есть безумцы?
- Полагаю, что безумцы всегда есть. Надо только их найти. Таких, ко-
торые искренне уверены, что сами дошли до своего безумия. И УЙ проявил
близорукость, что не отыскал их до сих пор.
А сам Стрельцов когда-то проявил непостижимую наивность, когда не
сжег свой черный пружинный блокнот. Романтизм в духе Пестеля, который
спрятал когда-то свою "Русскую правду". Закопал, но не сжег.
Огонь надежнее земли.
80
Стелла Стрепетова была вне себя.
- Двойную присягу придумали! Почему не тройную?! Как в некоторых
семьях: жизнь втроем!
- Именно потому и двойную, Стеллочка, что это естественный союз, ос-
вященный самой природой: вдвоем. Заключим что-то вроде законного брака
двух армий - очень хорошо.
- Это будет уже не наша армия, если в ней действительна чья-то чужая
присяга!
- Наша, Стеллочка, наша... Кстати, если говорить о союзах, у тебя
есть естественный союзник - Платон Выговский. Вы просто созданы друг для
друга!
- В чем-то он лучше твоей двуличной Личко! Но тоже ничего не понима-
ет. Ему армия не нужна вообще. Мы бы прикрыли его своими базами.
- Это и есть одинарная присяга по-твоему, Стеллочка: наша присяга
действительна везде, а все остальные не нужны вовсе.
- Это не так глупо, как ты хочешь изобразить. Войны потому и происхо-
дят, что есть разные армии. А была бы одна, ей бы и воевать не с кем!
- Замечательно! Остается вопрос: чья - одна? Наша? А если соседи не
согласятся? Потому я и предложил компромисс: армии разные остаются, но
присяга одна.
- Не запутывай меня своей политикой. Не нужна им никакая армия. Между
прочим, дешевле выйдет. Сэкономят - и нас же обгонят по колбасе. Я им
подарок предлагаю, а они недовольны!
- Ладно, Стеллочка, все кончится хорошо, вот увидишь.
- Ты пой своим избирателям! Пусть они верят, что ты приведешь их в
город Карашок! А я-то вижу.
- Что ты видишь?
- Что ты не разбираешься в людях, например. Эта двуличная Личко тебя
уже обвела вокруг пальца. Богдаша твой - он же на себя работает, желает
влезть в историю великим миротворцем, потому не может, когда надо, кула-
ком стукнуть. Министр должен раствориться в президенте, что это за
собственная политика?! Одна страна - одна политика, а у нас пять политик
в одной стране!
- А ты разве растворилась? Я веду одну линию - а ты мне все наоборот.
- То - не твоя линия, то Богдан с Личко спелись, а ты не замечаешь!
Стелла быстро обошла стол, встала перед креслом Стрельцова.
- Шурик, ты мне верь, - она погладила его по голове. - Одна я - за
тебя. Мужики всегда ведут свою линию, Богдаша твой спит и видит самому
на следующий срок выставиться. А мне - не нужно, не бабское это дело. На
Личко эту смотрю - и снова убеждаюсь. Я за тебя до конца!
Она снова погладила его по волосам. Настойчивее.
Боже, до чего же он сейчас беззащитен перед женским прикосновением!
Давно ли он не мог оторвать взгляда от Оксаны: "Перед добрыми людьми -
ходит белыми грудьми..." - но Оксана далеко - в Киеве, а Стелла рядом...
Но он помнил совет Селивохина, собственные планы, собственные мечты.
Он президент, а не мальчик. И каждый его шаг - государственный. Если
случится поцелуй - то и поцелуй государственный. И другого ему не надо:
меньший масштаб ему не интересен.
"Синдром королевской подоздительности", болезнь всякого владыки, ост-
ро дал о себе знать. Слишком сладко Стеллочка поет. И как копает под
Богдана Березовского! Как лиса подкоп под курятник.
Стрельцов встал.
- Спасибо, Стеллочка. Я тебя, конечно, ценю.
- "Но не верю", хотел ты добавить. Убедишься, да поздно будет.
Глядя вслед своей военной министре - а когда-то дважды невесте -
Стрельцов подумал, что если сбудутся его мечты и планы, то Стелла станет
лишней в правительстве. Рядом с Оксаной ей не ужиться. Как и Платону
подле Стрельцова, впрочем.
Да и фамильярность ее становится утомительной. Конечно, старая дружба
дает права, и пусть они на "ты" - но существует же какой-то предел.
Кремль - не общага на Мытнинской.
81
Феоктист Огуренков доложил, что собирается маленький митинг в защиту
орфографии.
- Да кто на нее нападает?! - запальчиво спросил Стрельцов.
- Они думают, что нападают.
- Очень хорошо, - согласился президент. - Я к ним выйду. Я тоже на
страже алфавита.
Взял да и подменил небрежно: "орфографию" на "алфавит".
Выход в люди - всегда аврал для Парфена. Но он привык, терпит. Ближ-
няя охрана перекрыла сектора, агенты ушли вперед, чтобы внедриться в
толпу.
Митинганов (Билибин когда-то вывел гибрид со словом "хулиган") собра-
лось едва за тыщу. Они жались к подножию Лермонтова у Красных ворот и
совсем не ожидали прибытия президента. Приветствия раздались вперемешку
с робкими проклятиями.
"ЗАЩИТИМ БЕЗУДАРНЫЕ ГЛАСНЫЕ!" гласили плакаты.
"НЕ ДОПУСТИМ ГРАММАТИЧЕСКУЮ УНИЮ!"
"ДА ЗДРАВСТВУЕТ МЕФОДИЙ!" почему-то.
Стрельцов сразу устремился к знаменосцу при последнем плакате.
- Почему один Мефодий? А куда Кирилл потерялся?
- Не знаю. Мефодий лучше, - отвечал застенчивый юноша в толстовской
рубахе. - Кирилл везде выставляется, и даже два имени у него. И почему
называется одна "кириллица"? А я за Мефодия и за справедливость.
- Я тоже! - возвысил голос Стрельцов. - Мы навечно обручены с кирил-
лицей или пусть - с кирило-мефодицей. Хотя я знаю, что есть силы, гото-
вые разорвать этот тысячелетний союз. Но я никогда такого не допущу!
Митинганы подумали, что президент поддержал их всех. Приветствия
прозвучали громче, а редкие проклятия в спину - совсем уж робко.
82
И вообще он знал, что его любят. Кремлевская экспедиция постоянно по-
лучала любовные письма президенту. После увода Рогнеды их понесли мешка-
ми. Самые забавные ему передавали.
"С детства готовлю себя в президентские супруги. Владею всемирным
кругозором и тактом".
"Саня, тебе же нужна простая баба! Надоели дипломатки с когтями лако-
выми, скажи?"
"Во мне вулкан энергии, срочно ищу сильного вампира - энергетическо-
го. Напою по самые ноздри. Через президента направим мою энергию на
подъем благосостояния страны".
Стрельцов однажды даже ответил всем - через телевидение:
- Бабоньки, дорогие вы мои, спасибо вам всем! Если б мог, бросился бы
по всем адресам разом. Так ведь не разорваться же!
Да как же его не любить?!
83
Оч-чень интересная новость пришла из Киева: пани-президентка резко и
категорически развелась со своим консортом после учиненного им неприлич-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг