лись бы МВД-I и МВД-II, и Иностранные Дела разом лишились бы традицион-
ного ореола: для нас что Калуга, то и Канберра, что Омск, то и Осака,
разве что Калуга с Омском важнее - так должно расставить приоритеты в
уважающем себя государстве. Ничего, пусть остается про запас хороший ход
для следующей кампании.
- Ну что, Богдан, чего ты не в свой день?
- Только что смотрел, Сэнсей, твой пресс. Чего ж ты перед выборами
молчал про Македонского предка?
- Зачем? Побеждать надо за свои достоинства. А предка растащили бы по
фельетонам. Надо сначала сесть в Кремле, а потом считаться родством с
Александром.
- Зато теперь ты создал проблему международную! Греция может заволно-
ваться, не говоря о самой Македонии. Да и Турция, Иран, Индия - все
фрагменты его царства. Один Афганистан останется спокоен, потому что в
Афганистане не повезло и Александру. Геополитика получается серьезней,
чем Третий Рим. Да с традиционным московским вектором на восток!
Когда Богдан выступает на конференциях, в ООН или встречах Восьмерки
и Девятки, он солидно медлит басом. А перед президентом всегда увлекает-
ся и тараторит тенорком.
- Я же ни на что у них не претендую, Богдаша. Россия обширней царства
Македонского, так что даже Александру Филиппычу у нас бы тесно не пока-
залось!
Стрельцов широким жестом как бы обвел знаменитую карту.
- А этот перемещенный клад?! Скорей всего, Александр закопал сокрови-
ща Кира. Персия может потребовать репатриации. Иран то есть. Интересует-
ся же Турция Троянским кладом! Хотя современные иранцы относятся к пер-
сам так же, как турки к Приаму и Парису.
- Ничего-ничего. Наоборот, даже и хорошо. Я лично ни на что не пре-
тендую, и как президент от имени России. Но слово сказано. Они слышали.
И пусть чувствуют. А уж клад, если он вообще существует, столько веков в
русской земле пролежал, что ни о какой репатриации даже заикаться невоз-
можно. Это все равно что Монголия захочет Мамаев курган замать.
- А ты думаешь, Сэнсей, он где-то зарыт, этот клад Лежит-дожидается?!
- глазки у Богдана загорелись, и он перешел на хриплый шепот.
Когда касается кладов, все возвращаются в детство.
- Не знаю, Богдаша. Ничего не утверждаю и ни на чем не настаиваю.
Старой карты на желтом пергаменте у меня нет. Да и в любом случае дело
это наше, семейное - мое да Гришки, - улыбнулся Стрельцов.
Не видела ни одна женщина, как неотразимо дернулся вверх угол прези-
дентского рта.
А Березовский понял, что аудиенция закончена.
21
"УШЕЛ В СЕБЯ".
Как только все подхватили вслед за Стрельцовым "Есть на свете город
Карашок", стало очевидно, что успех принесло созвучие: "Карашок" и "хо-
рошо" пишутся совсем по-разному, а произносятся почти одинаково. Без
почти - одинаково!
Так нужно ли упорствовать - писать по-разному?
Отсюда и родился у Стрельцова: "Проект предоставления свободы орфог-
рафии имени Бернарда Шоу". Почему "кОрова", когда естественнее "кАрова"?
Школьники подобную свободу (свАбоду!) разумеется поддержали бы, но
школьники - не избиратели, поэтому Стрельцов очень скоро понял всю опас-
ность своего проекта: взрослые в общем консервативны, новые свободы/свА-
боды им подозрительны. С "кАровой" они бы, положим, еще и смирились, но
ведь последует "армЕя" и "нароТ" - а это уже смахивает на государствен-
ную измену!
И потому на время предвыборной кампании Стрельцов крамольный проект
оставил, а черный спиральный блокнот со своим планом освобождения орфог-
рафии спрятал в ванной комнате - высоко в вентиляционной отдушине, заб-
ранной шаткой решеткой, куда никто никогда не лазал, о чем свиде-
тельствовала девственная пушистая пыль, вынесенная из отдушины на рука-
вах.
Но все-таки спрятал - не сжег!
Так не приспело ли наконец время вспомнить оставленный проект? Посы-
лать за блокнотом, оставленным в ванной отдушине, не было никакой надоб-
ности: не зря же он любит демонстрировать на прессах и переговорах блеск
своей памяти.
Искусившись за время кремлевского сидения в политике, Стрельцов те-
перь понимал, что можно подать проект совсем в ином свете: не "свобода
орфографии имени Бернарда Шоу", которая угрожает раздразнить как против-
ников всех и всяческих свобод/свАбод, так и ревнителей чистоты русской
речи и русской мысли от любых нежелательных иностранцев, - а "Договор о
слиянии орфографии Белоруссии и России"! Ведь белорусы давно пишут "мА-
лАко" - и прекрасно себя чувствуют. Значит - можно! Можно совместить
свободу с политическим приобретением. Ведь создание единого орфографи-
ческого пространства - явное приобретение, и даже лиловые противиться не
станут!
И все-таки нужно было взвесить: смеет ли себе позволить такое демок-
ратический президент? Александр Македонский - он мог колебать любые ос-
новы! И даже Петр: упразднил сразу три буквы, если не больше.
22
Разминаясь от сидения за столом, Стрельцов вышел из кабинета и, в
очередной раз пренебрегая чудесами связи, зычно гаркнул:
- Парфен! Подавай! Поехали!
И знал, что у собственного его президентского подъезда уже подан бро-
непоезд. Маленький скромный бронепоезд, состоящий всего из трех броневи-
ков, ну не считая пары мигалок - в головах и в охвостьи.
Стрельцов слышать не мог утвердившийся еще со времен генсеков термин
"членовоз". Потому что вообще, как ни странно, не любил сальных намеков,
а в особенности намеков на отвратительное старческое бессилие. То ли де-
ло оседлать броневик, этот сгусток силы и энергии!
Оседлать броневик - и промчаться цугом по Москве!
Наивная зашифровка позывных сохранялась, но Стрельцов специально
вник, чтобы Парфен не перемудрил с конспирацией, и, опережая кортеж,
неслось в эфире: "Я - Первый! Я - Первый! Царский выезд в пути!" И
инструкция соблюдена: если можно было когда-то кораблю Гагарина дать по-
зывной "Маяк", кажется, или "Сокол", то почему нельзя машине президента
дать позывной "Царский выезд"?
И проспекты расчищались, как по волшебству. От Кремля до Барвихи
насквозь зеленый свет.
Стрельцов знал - ни на секунду никогда не усомнился! - что пассажиры
прижатых к обочинам медлительных машин с удовольствием глядят вслед пре-
зидентскому бронепоезду, а вечером за столом не преминут похвастать:
"Сегодня видел - Сам ехал!"
23
Сын Гришка не встретил своего владетельного родителя на крыльце, де-
монстрируя молодую независимость. Встретились в столовой: до того, чтобы
не поужинать, не дождавшись отца, независимость все же не простиралась.
- Привет, па! Чего ты так долго? Я думал, сразу после пресса. Здорово
ты их! Я успел кое-что посмотреть, конечно.
На самом деле, Гришка - домашний летописец, и сегодняшний пресс на-
верняка записал, как и все предыдущие. Но делает это как бы мимоходом,
сохраняя независимость - у него своя жизнь, он студент университета, как
когда-то папа, а не "лишний секретарь" - что означает в его устах: еще
один личный, а потому излишний.
Но гораздо интереснее - и полезнее для папы-президента - не универси-
тетское настоящее, а армейское прошлое Гришки. Никто не сосчитал,
сколько голосов принес Стрельцову сын-танкист, но много. Лицом и ростом
в папу, он проехал на своем танке по всем журнальным обложкам страны и
половины мира.
Подавальщица неслышно внесла любимые отцом и сыном оладьи из гречне-
вой каши. Стрельцовы не так глупы, чтобы, дорвавшись до власти, жрать
одних крабов, нафаршированных черной икрой!
Явилась следом и кошка Трошка, которой отдельно подавалась треска - к
гречневым оладьям она так и не привыкла.
- Скажи-ка, папа, ведь недаром ты им сегодня вещал про Александра Ма-
кедонского? Только почему же я как единственный наследник не посвящен?
Обидел детку.
- Детина ты, а не детка... Понимаешь, все мы - чьи-нибудь наследники.
Вернее, потомки. Вот посмотри на Трошку: поймал ты ее на помойке, а она
наверняка царских кровей, родословная тянется от египетских фараонов,
только что не записанная писцами на папирусах.
24
Точнее, Троша провела детство, отрочество и часть юности на стройке,
а не на помойке, но эти объекты, увы, обычно схожи. На стройке станции
метро, поэтому полное имя дано ей было Метроша, которое тотчас редуциро-
валось в Трошу.
Дикое детство не ожесточило Трошу, и хотя воспоминания о беспризор-
ности в ней остались, отчего она не любит, когда ее берут на руки даже
близкие люди - от далеких она вовсе сразу прячется - но не царапается
никогда, а высвобождается из рук, деликатно изгибаясь хвостом и телом.
Не избаловалась до конца, любит по-прежнему черный хлеб, милый ей по
младенческим воспоминаниям. Пока не сделалась первой кошкой России,
очень любезно вела себя на дачах в кошачьем обществе, никогда не дра-
лась, хотя должна была научиться на помойке борьбе за существование.
При этом Троша - удивительная красавица: черепаховой расцветки, четы-
рехцветная (Рогнеда говорила: "В змеиных разводах, как анаконда!") с
преобладанием рыже-коричневых тонов.
По привычке формулировать лозунги, Стрельцов провозгласил:
- Троша - кошка будущего!
25
Ссреди людей то же самое: гены передаются, не заботясь, заверен ли
акт передачи справкой с печатью. Раз у Александра с Роксаной был сын, а
это абсолютный факт, значит, не могла не родиться легенда, что сын спас-
ся, что его вовремя подменили ребенком рабыни, а царевича спрятали. Не
найдешь в истории ни одного убиенного царя, про которого не пошла бы ле-
генда о спасении. Уж сколько свидетелей расстрела Николая, а все равно
пошли публикации, что он спасся. В наше-то время! А то - двадцать три
века назад. Слухи пошли гулять по Греции, по Персии, по Египту. Птолемеи
боялись, что появится законный царь. Так что легенд - достаточно. А что
все мы потомки - это точно. Простая математика подтверждает, комбинато-
рика.
Все - потомки, а кто-то становится наследником. Как в Трошке сошлись
рассеянные гены - и родилась на помойке фараонова кошка. Или как главный
выигрыш в лото: цифры совпадают редко, но неизбежно совпадут для ко-
го-то. Почувствовать надо себя - наследником. Почувствовать Александра в
себе. Да ты видел когда-нибудь Александра на бюстах и монетах? Взгляни
еще раз - а после посмотрись в зеркало.
Гришка слушал долгий монолог, не прерывая, вопреки обыкновению: по
натуре он нетерпеливый.
- А клад? - выдохнул он наконец.
- Ну, клад... Везли же греки из Византии какие-то клады, спасали от
турок. На таможнях тогда не трясли, как сейчас, декларации заполнять не
требовали. А старый клад Кира-Александра тоже кто-то стерег, знал. Могли
перепрятать. Клады живут своей жизнью. Когда-то верили, что клады под
землей сами собой переползают. Как огромные кроты. А землетрясения как
понимали? Что они выносят клады на поверхность. Либо глубже проваливают.
Я же не обещал и не утверждал. Но чувствую: время настало - взбодрить
воображение. А клады - явятся. Наша империя - огромней Александровой,
тоже должна была за собой клады вглубь увести. А теперь пора им выхо-
дить.
Подавальщица принесла чай, настоенный на травах, и обыкновенное клюк-
венное варенье - разве что сваренное из клюквы, культивированной на за-
поведном болоте.
- Ладно, о преданьях старины. Ты-то как? Сколько сердец разбил, пока
я, что могу, склеиваю из осколков разбитого вдребезги?
- Мисс пошла на компромисс, - важно сообщил сын.
Впрочем, склонную к компромиссам мисс не назвал.
- Смотри! Сначала компромисс - потом компромат.
Воспитательную беседу некстати прервал телефон ВЧ, который звонил на
"Первом объекте" только в самых крайних случаях.
26
- Александр Алексеевич? Извините, что помешал. Кунгуров беспокоит. Я
на дежурстве.
Новый помощник, которого Стрельцов выдернул прямо из архангельской
администрации - как морковку из грядки.
Став президентом и неизбежно заболев синдромом королевской подозри-
тельности, Стрельцов изобрел для себя кадровый метод: не слушать никаких
рекомендаций, хотя бы даже от ветеранов бродячей труппы, чтобы не ока-
заться зависимым от чьих-то людей, имеющих уже прочные интересы. Он вы-
бирал помощников сам, доверяя только своему глазу, выбирал тех, кто не
напрашивался, кто и не помышлял о внезапном возвышении (вознесении!) в
кремлевскую иерархию - и не имел, стало быть, никаких связей в Москве,
обязан был карьерой только президенту. И в то же время пример счастливых
избранников подавал надежду всякому толковому работнику в России: ста-
райся, не суетись - и когда-нибудь на тебя может обратиться благосклон-
ный взгляд Стрельцова, взгляд самой судьбы.
Вот и в Славе Кунгурове Стрельцов не ошибся.
- Странный телекс пришел. Сейсмологи предупреждают, что в Карпатах
возможно землетрясение силой в семь-восемь баллов в ближайшие двадцать
четыре часа. Передано через Академию Наук. Хотя не на нашей территории,
я подумал...
- Правильно подумал! Именно потому, что не на нашей. Свяжи меня с са-
мой Личко, с Оксаной Миколаевной. По горячей линии. Давай! Глядишь, ук-
раинский орден получишь. У них теперь орден Мазепы, кажется. Я тебя
представлю первым. Личко - лично.
Молодец Кунгуров, что не побоялся побеспокоить! А то начал бы звонить
черезвычайщикам - и пропал бы такой козырь.
- Вот так-то, - Стрельцов удовлетворенно положил трубку. - Молодцы
сейсмологи: полезно сработали. А то привыкли задним числом объяснять,
где разлом и какая платформа поехала. А что толку? На эту платформу уже
ничего не погрузишь - уехала.
Они допивали чай, но разговор сбился. Прогноз сейсмологов отозвался
невольным внутренним напряжением: счетчик-то тикает - вдруг не через
сутки, а в эту минуту?!
Почти через час снова заверещал ВЧ.
- Александр Алексеевич! Кунгуров. Едва нашли. В городе нет, в рези-
денции не хотят беспокоить! Сейчас Оксана Николаевна гуляет по парку,
кормит лебедей. Трубку ей бегом несут. Соединят вот-вот.
Прорвался короткий диалог связистов: "Мой на трубке" - "моя тоже".
И певучий голос:
- Ой, пане Олександр Олексеевич! Слушаемо вас!
- Оксана Миколаевна, я бы не стал мешать вам отдыхать, я и сам сейчас
на даче, хотя рад случаю познакомиться хоть по телефону.
- Та то ж и я. Читала вашу телеграмму. Ласково благодаримо!
- Оксана Миколаевна, мне только что передали предупреждение наших си-
ноптиков, то есть сейсмологов, - на всякий случай шутливо оговорился
Стрельцов, - что ожидается сильное землетрясение у вас в Карпатах. До
восьми баллов в ближайшие двадцать четыре часа.
- Ой, лышенько лыхо!
- Было б лыхо, если б неожиданно. А так приготовиться можно.
- Дома-то не увезешь! Завалятся.
- Людей можно вывести. Скот, - Стрельцов увлекся, давая мужские сове-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг