Да и страдания явились в мир еще задолго до появления разумных
планетян. Все живые субъекты поедом поедают друг друга, становясь в
очередь - и в конце концов замыкают круг.
Поедающие урчат от удовольствия, но поедаемые - страдают. Им - больно.
Должно ли Оно чувствовать неловкость за такое мироустройство?
А всё оттого, что пристрастилось Оно наблюдать за играми мелких
существ, всех этих разнообразных планетян. А наблюдая - замечать их так
называемые "страдания". Излечить Его от столь недостойной слабости должны
бы именно люди, о страданиях которых Оно стало слишком часто задумываться:
ведь милейший гуманнейший профессор, наблюдая в микроскоп, как запущенные
в культуру грибки плесени убивают безобидных кишечных палочек, страданий
совести не испытывает. Да что грибки и палочки - многие ли из милых
профессоров замечают страдания подопытных лягушек, крыс, собак, которых
разнообразно и долго режут безо всякого зазрения? А уж про бойни и
говорить нечего: вообразили люди, что они выше коров или овец - и режут
их, ничуть не вспоминая про совесть. А Оно вдруг начинает вопрошать себя:
по совести ли Оно поступает с микроскопическими планетянами?! Смешная
слабость. В жалком же положении Оно окажется и будет недостойно Своей
великой миссии, если превратится в слугу на посылках при этих тварях.
Считая себя отдельными существами, достойными отдельных судеб,
планетяне пародируют Его, потому что только Оно существует вечно, а значит
- только Его существование - ценно, только Оно - индивидуально, не являясь
частью взаимнорегулируемой системы. Да, Оно влияет на Космос, но Космос не
влияет на Него, Оно - вне регуляции.
Понятие совести нужно соотносить с понятием цели. Для чего существует
Господствующее Божество? Соответствуют ли Его творения цели существования?!
Удивительно, но прежде Оно не задумывалось о смысле Собственного бытия.
Определило Оно цель существования малых планетян, которые массой своей
призваны преодолевать энтропию - и считало Оно что этим всё сказано. Но
ведь нужно спросить и дальше: а зачем преодолевать энтропию?! Зачем длить
существование Космоса, не лучше ли постепенно снова погрузиться в Хаос,
обогатившись увлекательными воспоминаниями?!
А действительно: зачем эта бесконечность?! Что - в ней?!
Если бы Оно имело тело, имело бы хоть какую-то форму, Оно бы
заворочалось беспокойно от такой внезапной мысли. А так - так Оно включило
всё Свое всеведение, но быстрого и ясного ответа не находилось. Зачем?! И
не убежать ли поскорей =- мысленно, разумеется, в раздвоение, в диалог Его
и Ее, чтобы заглушить томительное беспокойство?!
* * *
Глаша забыла угостить Валька кошачьей кашей, потому что была поглощена
дворовыми событиями. Котята, которых она собрала в мусорном баке и
подложила доброй кошке Нюшке, пропали. Нюшка ходила тревожная вокруг
своего логова под лифтом, мяукала, звала - котята не откликались.
Котята выдали себя писком, их нашел поселившийся в подъезде молодой
человек, которого привели в эту трущобу превратности финансового рынка, и
молодой жилец со смехом побросал их своему ротвейлеру Черчиллю, но Глаша,
на свое счастье, этих подробностей не знала. Но все равно подозревала
худшее.
Так что ей было не до фильма. Валёк же, оставшись без дарового ужина,
долго жег свою плитку, потому что купил по дешевке очень старые кости с
ошметками мяса. Такие покупают только для собак, а вот он - для себя.
Варил и проклинал тех гадов и гадин, у которых собаки и кошки живут лучше
людей.
Варил и проклинал, пока от длительной перегрузки не загорелся жучок.
Дело было поздним вечером.
От жучка загорелся деревянный щиток под счетчиком, а от щитка - обои.
Всё просто и обыкновенно. Валёк хотя и был пьян, но не слишком, а потому
почуял наконец запах гари. Выскочив в коридор, уже полный дыма, так что не
видно было и собственной руки, он понял, что надо спасаться и в чем был
выскочил на лестницу. Благо не было у него имущества, которое жалко бы
бросить.
Чем спасся.
Глаша уже спала, но от запаха дыма проснулась. Она открыла дверь - и
дым сразу заполнил комнату, застлал глаза.
Кошки полезли под кровать. Она пыталась гнать их к коридор, но там было
еще хуже. Тогда она схватила первых попавшихся, сразу одичавших, и, не
обращая внимания на царапины, добежала до наружной двери, оставшейся
распахнутой после бегства Валька, и выбросила кошек на лестницу. Кажется,
те догадались, побежали вниз, а не наверх.
Глаша вернулась, нашарила под кроватью следующих - и вытащила их на
лестницу точно таким же манером. Испуганные любимицы полосовали ее, но
Глаша не замечала.
Почти невозможно было вернуться сквозь дым в третий раз, но Глаша
вернулась, потому что самой дорогой своей Машки она пока не нашарила. В
кухне уже горело как в огромной печи, огонь приближался, катя впереди жар.
Глаша вбежала в комнату, разбила окно. На секунду дышать стало легче, Но
тут же через окно пошла тяга, и дым стал еще сильней забиваться в комнату
из коридора. Глаша нащупала еще одну кошку, бросилась было к двери - но в
коридоре уже был огонь.
Глаша рванулась к окну, выбросила обезумевшую извивающуюся зверюгу -
авось, не разобьется, кошка ведь, а этаж только третий!
Искать дальше, искать!
Снова Глаша полезла шарить под кровать.
- Машка, Машка! Где же ты?! Машка!
Насмерть напуганная Машка не вылезала.
Глотнув из окна воздуха, Глаша снова полезла шарить под кровать -
нащупала, схватила за хвост, вытащила, но не Машку, другую.
Выкинула из окна, глотнула воздуха и полезла шарить снова.
Не было больше возможности дышать, грудь разрывалась.
Глаша дала было задний ход - и в это время рука скользнула по шерсти.
- Машка!
Глупая кошка выскользнула, Глаша снова полезла вглубь - за ней! Безумие
любви оказалась сильнее жажды самосохранения.
И задохнулась совсем. Обе задохнулись вместе - и Машка, и Глаша.
Новопоселившийся молодой человек спасся вместе со своим ротвейлером
Черчиллем. Ошалевший от дыма пес промчался вниз по лестнице, не обратив
внимания на спасавшихся тем же курсом глашиных кошек. Во время пожара в
джунглях точно также мчатся плечом к плечу тигры и лани. Убежавший же
первым Валёк досматривал пожар в толпе зевак. Полыхало из всех окон, а
потом провалилась крыша, и в небо ударил столб искр.
- Огненный ангел! - закрестилась женщина, выбежавшая подлинно в одной
рубашке. Как в волнующем бесконечном фильме с продолжениями, который так
любила Глаша.
Старый дом с деревянными перекрытиями выгорел внутри от третьего этажа
до шестого. Кроме Глаши погибли еще трое, если считать только людей. Но те
кошки, которых Глаша успела выкинуть из окна, выжили. Так что не зря.
Валёк боялся только одного: что узнают, что дом сгорел из-за его жучка.
Экспертиза показала потом: из-за старой электропроводки. Но конкретно на
него не указала. И Валёк пришел как все погорельцы требовать нового жилья
и компенсации! И действительно получил новую комнатенку - после чего
окончательно успокоился.
Догадливый Онисимов оценил дар судьбы и на другой же день объявил прямо
над открытым гробом нетленной Зои, что дом готов был гореть давно, но
стоял, пока в нем пребывал Истинный Учитель! А когда Учитель покинул
обреченный дом, тот и сгорел на другой же день.
Дом сгорел не на другой день, а через месяц, но молва приняла и понесла
уплотненные события: на другой же день!!
Об этом говорил весь город, а Светлана Саврасова подтвердила по
телевизору.
* * *
Ну и кто оплачет Глашу, кто оплачет Машку? Хорошие ведь были существа,
добрые - а в последний месяц и счастливые.
Люди Глашу не оплачут, а уж Машку - тем более. Глаша вообще осталась
"пропавшей без вести", если когда-нибудь поинтересуются ее дети: нигде она
не числилась как жительница сгоревшего дома, тело ее перегорело в пожаре
почти до пепла, а несколько обугленных костей остались неопознанными.
Господствующее Божество всё знает, и судьбы Глаши и Машки, естественно,
знает тоже. Знает и их чистые души.
Но Оно не знает сожалений, потому что Оно лишено личных любовей и
значит - личных утрат. И Оно не дряхлеет, а потому Его восприятие ровное:
близкая память для Него не отличается от далекой, игры первых рыб в новом
и чистом мировом океане так же близки, так же произошли для Него только
вчера, как и пожар на Советской.
Непостижимое и страшное свойство абсолютной и ровной памяти, когда
ничто не забыто, но и никто не оплакан. Только так и можно нести бремя
нестираемых воспоминаний. И потому-то воспоминания Ему абсолютно
неинтересны, что прошло - то кануло, что известно - то банально, и только
каждый новый миг, несущий еще только совершающиеся, еще не завершившиеся
события достоин Его внимания и интереса.
И потому награда Глаше и Машке в них самих, в том счастливом месяце,
когда Машка каждую ночь громко и упоенно мурлыкала, устраиваясь у Глаши на
груди. Месяц пролетел - и всё кануло: и пережитое недолгое счастье, и
перенесенные краткие страдания в финале. Кануло в бесконечную ровную
память Господствующего Божества, откуда Оно никогда эти воспоминания не
извлечет.
* * *
Олена, добравшись из Архангельска, услышала прямо на вокзале про
чудесное спасение нового Учителя Истины, совершившего исход из обреченного
дома как раз накануне гибельного пожара, про светлого Отрока, про Сына
Бога-Отца и Богини-Матери. Почему, уходя из обреченного дома, Светлый
Отрок не предостерег оставшихся жителей, никто вопросом не задавался.
Олена добралась, расспрашивая по дороге, в ДК Пищевиков, который
оказался совсем недалеко от вокзала. Нетленное тело красивой девушки
лежало в открытом гробу всё в цветах.
Старухи, сновавшие вокруг, подтвердили:
- Больше месяца красуется, родимая. И чудеса совершает, как святая.
Олена подумала, что если бы Гаврюша лежал вот такой - красивый и
нетленный, она бы не отходила от гроба и служила бы ему как живому. Но -
не дал Господь даже такого горького счастья. А молодой святой девушке -
дал.
Олена заплакала сразу и от прежнего своего горя, и от нежданного нового
умиления.
Юный златокудрый Учитель в синей накидке заметил Олену, участливо
спросил:
- Какое у тебя горе, сестра?
Как хорошо, что вот она - сестра. А этот святой Отрок - брат.
Олена зарыдала еще сильнее.
Дионисий погладил ее по волосам.
- Ну ничего, ничего. Отец и Мать Мои Небесные помогут.
- Что мне делать, святой братик, что мне делать?!
- Поклониться Небесным Супругам, Они помогут.
- Я поклонюсь, а что мне делать?! Куда ехать дальше, кому служить?!
Дионисий распознал по нажиму на букву О, что девушка нездешняя,
наверное, северная.
- Ты откуда приехала? Не из Архангельска ли как Ломоносов?
Про Ломоносова Олена не слышала, а само упоминание Архангельска
показалось чудом: всё видит насквозь Святой Учитель.
Она разрыдалась пуще и рассказала всё.
Дионисий слушал и думал, что возникает новая проблема:
новую сестру ХБС надо было как-то пригреть и приютить. И не она одна
такая будет. Хорошо бы устроить что-то вроде общежития или монастыря.
Клава, накануне приехавшая в Петербург, тоже прослышала про
знаменательный пожар и чудесное спасение. И тоже привели ее слухи в ДК
Пищевиков. Да уже и никакой не ДК, а первый в городе и в мире Храм
Божественных Супругов.
Глянув на толпу, подумала: не дай Бог, подложат сюда бомбу. Удобней
объекта не придумаешь. Такой у нее теперь чеченский синдром при виде любой
людской массы.
Клава вошла и взглядом разведчицы охватила всю картину разом: и толпу
вокруг гроба, и сам открытый гроб, и красивую девушку в гробу, и
юношу-мальчика с золотыми волосами в синей как южное небо накидке.
Охватила взглядом красивую картину - и сразу сделалось ей хорошо, точно
давно она шла именно сюда - даже сквозь ужасную Чечню шла именно сюда. И
вот дошла.
Святой с золотыми волосами милостиво разговаривал с какой-то девушкой -
тоже светловолосой, только не золотой, как Он. Клаве нетерпеливо
захотелось, чтобы и с нею Святой поговорил точно также - имеет она полное
право поговорить с Ним, такая у Него работа: понимать всех пришедших к
Нему, понимать и утешать. Она уверенно протиснулась к Святому - перед ее
уверенностью более робкие паломники расступились - и почти задышала в
затылок светловолосой девушке. И услышала:
- Ты останься, останься. Я подумаю, пристроим тебя где-нибудь, сестра.
Олене стало легко на душе - впервые после гибели Гаврюши. Некто более
сильный и светлый словно бы положил на ладонь ее душу, и снял все горести.
- И меня пристрой, Святой Брат,- смело вмешалась Клава.
Назвать "Отцом" этого почти мальчика не выговорилось.
- А ты откуда, сестра? - весело спросил Дионисий.
Святости в Его взгляде поубавилось и Он взглянул на Клаву совсем
мальчишеским жадным глазом.
- А я из Ярославля через Чечню проездом! - тоже весело ответила Клава.
Точно и не было страхов и горестей на этом пути.
- Интересного крюка дала. Ну рассказывай.
И Клава почти всё выложила Дионисию. Но не как на духу:
про то, что она вернулась с зародившимся ребенком, она не рассказала.
Быть может, потому что слишком много народу вокруг.
- И ты настрадалась, сестра,- вполне справедливо подытожил Дионисий.-
Побудь с нами, успокойся. Я устрою.
Онисимов понял с первого слова, едва Дионисий заговорил с ним, что вот
надо пристроить приезжих сестер.
- Приют надо открывать,- сформулировал он задачу.- Чтобы не сказать -
монастырь. Очень резонно. А потом они поедут домой, укоренят у себя наши
отделения. И будем мы не региональная организация, а всероссийская.
- Ты, Оркестр, точно на выборы собрался,- оценил громадность планов
Дионисий.
- Это больше! Выбирают всяких личностей в депутаты раз в три года, в
крайнем случае - в пять, а веру - на всю жизнь. Это не выборы, а выбор!
Потому и надо обставить соответственно. Сделаем, идея ценная. Ну а на
первую ночь найду им тут в ДК комнатку на два дивана.
Клава с Оленой почти всю ночь проговорили, лежа на черных клеенчатых
диванах, продавленных поколениями заседавших на них пищевиков. Всё для
девушек было внове: новый город, новая подруга, новая вера, в конце концов
- новая жизнь. Они пока не загадывали, придет ли и новая любовь? Но старую
каждая из них вспоминала уже без мучительной боли - но со светлой грустью:
ведь то, что любовь эта была у них - уже счастье. А бесконечна на этом
свете не земная любовь, а только высшая небесная любовь Божественных
Супругов, обещанная Светлым Отроком Дионисием.
Усвоили они, значит, с первого раза изрядный кусок новой своей веры.
* * *
Конечно, бурные приключение малых планетян очень увлекательны;
Господствующему Божеству и мечтать невозможно пережить что-нибудь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг