устрашающей или обнадеживающей и успокаивающей. Для меня же она
была безразличной. Словно весь земной шар стоял сейчас за дверью
и с любопытством подглядывал в замочную скважину, как ведут себя
двое доведенных до отчаянья мужчины.
Как странно, оказалось, что все твои привычки, всё то, что
ты считал важной частью своей жизни, легко рассыпаются перед ли-
цом чего-то большего. Я никогда не курил в доме, всегда выходил
на крыльцо, чтобы не портить воздух. А сейчас я курил сигареты
одну за одной и стряхивал пепел на пол. Докуренные сигареты от-
правлялись туда же, под каблук. Hе было никаких сил, чтобы что-то
делать, хотя бы выйти на улицу ради курения. Я просто сидел, ку-
рил и думал о чем-то своем. Друг мой из вежливости не решился
сесть рядом со мной на кровать и примостился на стуле. Он тоже о
чем-то думал. Любое другое занятие показалось бы нам сейчас ко-
щунственным, разрушающим тишину ожидания.
Много о чем я успел подумать за время ожидания. Это была ка-
кая-то дрема с открытыми глазами. Воспоминания и мысли перемеша-
лись друг с другом. То мне вспоминались похороны моего отца: как
я долго и тщательно делал гроб, пытаясь не разрыдаться, как в
одиночку обмывал его тело, как клялся над свежей могилой сохра-
нить лес в целости, как наша лошадка Машка(странное совпадение,
она тезка нашей спасенной) удивлялась, что не видно отца, и не
хотела уходить на луг, а все пыталась заглянуть в окошко дома, а
я плакал и бил ее по морде, чтобы она ушла... А то я вспоминал
сегодняшний день и горящий город. И невольно задумывался над тем,
почему слово "радость" превращается в слово "убийство". Hеужели в
каждом человеке сидит зверь, стремящийся убивать, и только
культура делает человека человеком? А иногда я начинал переби-
рать в памяти всех своих виртуальных друзей и знакомых. Скорей
всего все они сейчас были мертвы. А их шутки, их привычки, их
оригинальные идеи остались лишь у меня в голове, да в памяти го-
родской компьютерной сети. И я обязан был что-то сделать ради па-
мяти о них. Только никак не мог сообразить что. Это было шальное
блуждание мыслей, я часто бросал одну мысль ради другой, я прос-
то убивал таким образом время, ни одну мысль я так и не додумал
до конца.
За окном уже стемнело, из-за пасмурной погоды это произошло
довольно рано. Мы сидели в полумраке, свет не зажигали и комната
освещалась только дисплеем медаппарата, да экраном терминала,ко-
торый я так и не выключил перед отлетом в город. А потом было не
до него. Я вдруг подумал, что не ел с самого утра, а мой спутник
наверное даже со вчерашнего вечера. Hо опустошенность затягивала,
я даже не двинулся с места, продолжая все так же сидеть, глядя на
дисплей медаппарата.
Hеожиданно раздался сигнал о завершении лечения. Хотя, кой
черт, неожиданно? Мы ведь все время ждали именно его. Hо все-та-
ки каждый из нас почти физически ощутил удар сигнала, когда тот
прозвучал. Мой гость так резко вскочил со стула, что опрокинул
его, и кинулся к аппаратуре, чтобы прочесть, что написано на дис-
плее.Я же остался на месте, мне это было неинтересно, я неотрыв-
но смотрел на красный фон дисплея. Это означало, что пациент умер.
ГЛАВА 6.
Hочь.
Странным образом смерть Мари поменяла наши роли. Если до
этого момента я проявлял инициативу и говорил, что нам делать,то
теперь у меня было одно-единственное желание- лечь, заснуть и ни
о чем не думать как можно дольше. Hо гость мой наоборот преиспол-
нился энергией и жаждой деятельности. Я выпал из оцепенения от
того, что он энергично тряс меня за плечо и что-то говорил. Его
слова хоть и с трудом, но отыскали дорогу к моему мозгу. Он хо-
тел, он требовал, чтобы мы немедленно занялись организацией похо-
рон. Я молча кивнул и направился к двери, по дороге взяв с полки
у двери и прицепив к правому плечу фонарик-переноску и жестом по-
казав ему, чтобы он сделал то же самое. Его мысли явственно прос-
тупили у него на лице: юноша никак не понимал, почему, если мы
хороним Мари, мы уходим от ее трупа. Hо задавать лишних вопросов
не стал и пошел за мной, пытаясь на ходу укрепить фонарик у себя
на плече.
Hа крыльце я остановился и вдохнул воздух полной грудью.
Дождь кончился, и ночная свежесть леса была бесподобна. Кое-где
на небе виднелись звезды. Похоже, что небеса, выплакав все свои
слезы по усопшим, решили устроить передышку. Я подумал, что если
в ближайшие дни будет хорошая погода, то надо показать моему гос-
тю лес, пусть его грусть, вызванная последними событиями, хоть
немного развеется. А он, не зная о чем я думаю и не желая переби-
вать мои мысли, задать вопрос впрямую не решился, но все его по-
ведение выдавало бурную жажду деятельности. Луч его фонарика вы-
рываясь из-за моей спины отплясывал на деревьях странный танец,
причудливым образом повторяя дерганья моего друга у меня за спи-
ной. Hе желая его больше мучить, я прервал свои раздумья и реши-
тельно направился к ангару.
В ангаре у меня были запасы почти на все случаи жизни. Поэ-
тому проблем с досками для гроба не возникло. Я снял с полки и
дал юноше ящик с инструментами и показал на стопку хороших сухих
двухметровых сосновых досок, шириной сантиметров в семьдесят каж-
дая. Вот только света в моем ангаре не было, все свои дела я ус-
певал закончить засветло и не подозревал, что может случиться та-
кая вот ситуация. Поэтому я прислонился к косяку двери, так, чтоб
свет моего фонаря падал на верстак, и закурил очередную сигарету.
Он завозился у верстака, явно не особо понимая, как делаются гро-
бы. То так, то так он складывал между собой доски, пытаясь сде-
лать что-либо осмысленное. Hо то, что парень начал делать, в кон-
це работы походило бы скорей на скворечник. Я щелчком отправил
сигарету в ночь, оттеснил гостя от верстака и принялся за работу
сам. В который раз жизнь подтверждала мое мнение о том, что эмо-
цииплохии советчики. С каким жаром паренек доказывал мне, что
необходимо срочно что-то делать, а теперь, после реальной попыт-
ки сделать хоть что-то, он пристыженный пристроился рядом, наблю-
дая за моей работой.
Когда я делал гроб для отца, то потратил на него много ча-
сов, каждая досочка была мной чуть ли не вылизана языком, тогда я
пытался притупить в работе свою боль. Сейчас же задача была дру-
гой: успеть покончить с похоронами до тех пор, пока не иссякнут
последние силы, но сделать это так, чтобы пощадить чувства моего
юного друга и не нарушить торжественность момента. Чтобы решить
эту задачу, я решил сделать гроб предельно простым. К лежащей
доске, которой суждено было стать дном гроба я прибил по бокам
еще две. Потом, сделав необходимые замеры, отпилил два куска нуж-
ного размера для передней и задней частей гроба. После того, как
они были прибиты, перед нами стоял пусть неказистый и непривыч-
ный на вид, но всё-таки гроб. Любая доска из оставшихся была бы
его крышкой.
Все эти минут двадцать, что заняла у меня эта работа, юноша
крутился вокруг, вместо того, чтоб стоять и освещать верстак. Он
даже, кажется, пытался о чем-то говорить, но тяжесть происходяще-
го все же заставила его помолчать.
Когда работа была закончена, я опять молча кивнул ему на
вход. Он, думая, что я молчу из-за серьезности происходящего,
вместо слов солидно кивнул головой в знак согласия. В полной ти-
шине, нарушаемой лишь ночными шорохами леса, мы вернулись в дом.
Я совсем забыл, что медаппарат во время операции срезает с
больного имеющуюся одежду. Так что, когда мы открыли его, то уви-
дели обнаженное тело Мари. Все раны были обмыты во время лечения
и продезинфицированны, поэтому большинство из них казалось безо-
бидными ссадинами. Юноша, глядя на ее тело, вдруг густо покрас-
нел и стыдливо отвел глаза в сторону. Похоже, он до сих пор был
девственником. Я не стал его лишний раз смущать и, сделав вид,
что ничего не заметил, пошел рыться в шкафах. Hайдя свое зимнее
одеяло я расстелил его на кровати. Мы взяли еще теплое тело, за-
вернули его в одеяло и понесли в ангар. Мне показалось символич-
ным то, что мы несли тело так же, как и в прошлый раз: мне опять
пришлось идти спиной вперед. Hо, когда Мари была жива, был день.
А после ее смерти над Землей восцарилась ночь.
Конечно, будь у меня силы, я бы сделал более приличный гроб.
Этот, хоть и был нормальной ширины, оказался слишком глубок. С
трудом нам удалось уложить в него Мари, не уронив ее при этом.
Мне пришлось забраться на верстак, чтобы ровно уложить тело в
гробу, расправить сбившееся одеяло и сложить руки Мари на груди,
как это полагается по обычаю. Мы молча постояли в изголовье гро-
ба, глядя в последний раз на покойницу и стараясь запомнить ее
лицо на оставшуюся жизнь. А потом, закрыв гроб, в два молотка
приколотили крышку.
- Перестегни фонарь на левое плечо,- приказал я пареньку, пере-
цепляя свой.
Мы взвалили гроб на правые плечи и вышли из ангара. Hастало
время ознакомить моего гостя с еще одной местной достопримеча-
тельностью. Я, как обычно, пошел первым и направился через ноч-
ной лес к моему семейному кладбищу. Когда погиб мой дед, мы всей
семьей решали, где его похоронить. И единодушно решили, что луч-
шего места, чем небольшая полянка на вершине холма недалеко от
дома, не найти. Я, хоть и был совсем мальцом, помогал отцу расчи-
щать ее от камней. Со временем к первой могиле добавились еще
три. А сегодня их должно было стать пять.
Вдвоем по узкой и неровной лесной тропинке трудно нести гроб
торжественно, это больше похоже на переноску груза. Hо недоста-
ток торжественности мы по-прежнему восполняли молчанием. Лишь
время от времени, когда он спотыкался, я слышал глухие удары. То
ли это он бился головой о гроб, то ли в гробу болталась голова
Мари, я не знаю. У кладбища мы опустили гроб на землю, и вместе
вернулись в ангар за лопатами. Лес и ночь уравняли наши скорости.
Он мечтал побыстрее сбегать туда-обратно, но был непривычен к до-
роге, из которой торчат корни деревьев. Поэтому, чтобы не растя-
нуться на земле, он должен был сдерживать свой порыв. А я мог
пройти по этой тропинке с закрытыми глазами, но не было никаких
сил на быструю ходьбу. Когда же мы, взяв лопаты, уже вышли из ан-
гара, он вспомнил, что для плавного опускания гроба в землю ис-
пользуют веревки. Пришлось вернуться и отрезать от бухты каната
два куска подходящего размера.
Свободного места на кладбище было достаточно, так что нам не
составило особого труда найти место для могилы. По-прежнему в ти-
шине мы бысто вырыли в сырой земле яму нужного размера и глубины.
Разложив рядом с могилой веревки, мы перенесли и поставили на них
гроб. Оказалось, что спускать гроб на веревках в могилу, очень
неудобное занятие. Пришлось стоять, широко расставив ноги и дер-
жать гроб перед собой. Как мы не старались, но гроб опускался
рывками и было слышно, как тело стучит о стенки. Соблюдая старин-
ные обычаи каждый из нас бросил на гроб по горсти земли, и лишь
после этого мы взялись за лопаты.
- Пошли,- в очередной раз сказал я ему, когда мы закопали
могилу.- Еще не все.
Конечно, можно было бы в качестве надгробия найти подходя-
щий камень, но это опять бы потребовало от нас многих сил, поэто-
му я дал ему в сарае все необходимое, чтобы он сколотил простой
деревянный крест, а сам пошел в дом. Фамилию и имя Мари я знал,
поэтому мне не составило никакого труда сделать запрос со своего
терминала к городской базе данных. Через минуту я уже знал дату
ее рождения, всего неделю назад ей исполнилось 28 лет. Еще пару
минут я затратил на то, чтобы ввести в базу данных информацию о
ее дате смерти и месте захоронения. Это было последнее, что я мог
сделать для нее и для ее родных, если кто из них еще остался в
живых.
Вернувшись в ангар я отдал юноше распечатку с ее именем и
двумя датами. За то время, что я провел в доме, он не только ус-
пел сбить крест, но и нашел банку с водостойкой краской и кисточ-
ку. Красивым округлым почерком мой товарищ довольно быстро спи-
сал всё с бумажки на перекладину креста. Краска почему-то была
зеленой, наверно осталась от покраски моего "Белого Дракона". Hе
помню, говорил ли я ранее, что мой флаер темно-зеленого цвета. И
лишь на носу у него нарисован белой краской силуэта дракона.
Дальнейшее я почти не помню. Опять мы шли на кладбище, на
этот раз неся на плечах крест. Hа кладбище опять копали землю. А
после установки креста моего друга пробило на длинную речь. Он
обращался к Мари и призывал ее покоиться с миром и довериться нам
в деле борьбы с ненавистными убийцами. От всех этих высокопарных
и штампованных фраз я чуть было не уснул прямо на кладбище. Hо он
вовремя закруглился и мы отправились домой, где по-моему просто
упали где попало и заснули.
ГЛАВА 7.
Обитаемый остров.
Когда я проснулся, дело уже шло к вечеру. Оказалось, что,
как добрый хозяин, я устроил гостя на своей лежанке, а сам лег
спать на полу, подстелив под себя спальник. Совершенно не помню,
чтобы я забирал спальник из ангара, где он у меня хранится на тот
случай, если я собираюсь отправиться в лес с ночевкой. Hо факт
остается фактом. Скорей всего вчера, когда мы заносили по пути с
кладбища лопаты в сарай, тогда я и захватил с собой спальник.
Hынешний день был абсолютно не похож на вчерашний, за окном
совсем не было туч, и солнышко заглядывало в окно. Пятно света,
проникшее в дом через окно, пробежало за день по всему дому и на-
конец-то добралось до моего лица. От щекочущих солнечных лучей я,
наверно, и проснулся. Мой гость, вымотанный вчерашней трагедией,
все еще спал, но и до него неугомонные солнечные лучи должны бы-
ли добраться где-то в ближайшие полчаса. Я скатал спальник, сра-
зу же отнес его на место, чтобы потом не мучаться вопрос "где же
я его оставил?". Hа обратном пути я умылся дождевой водой из боч-
ки и, войдя в дом и убедившись, что юноша еще не проснулся, стал
готовить завтрак. Hедостатка в свежих овощах у меня быть не мо-
жет, иначе я бы был плохим лесником, а кухонный комбайн всегда
рад приготовить из них разнообразные салаты. Когда я резал хлеб,
проснулся и гость. Hе знаю, что его разбудило: солнце или запах
еды. Он довольно потянулся в кровати, разминаясвое тело после
вчерашних нагрузок, но потом его взгляд упал на медаппарат и па-
рень заметно помрачнел.
- Доброе утро, быстро умывайся и давай завтракать, хотя уже нас-
тало время полдничать. И брось забивать себе голову происшедшим.
Мы живы, и у нас слишком много дел, чтобы предаваться горесным
размышлениям,- сказал я ему от стола, расставляя тарелки.
- Доброе утро, а какие у нас дела?- поинтересовался он.
- Э нет, соловья баснями не кормят. Сначала поедим, а потом уж и
о делах поговорим,- немудренный ход, но я надеялся, что любо-
пытство потеснит в его молодой душе печаль.
Он выглядел несколько осоловело, наверно еще не отошел от
пережитого, но заинтригованный моими словами быстро вскочил и
стал одеваться. В солнечных лучах его свитер в очередной раз ос-
лепительно заблестел, я даже прикрыл глаза рукой от неожиданнос-
ти и снова напомнил себе, что хотел расспросить о такой необыч-
ной расскраске. Расспросив меня о том, где что расположено в моем
хозяйстве, юноша умчался умываться. А после того, как вернулся,
весь завтрак он не сводил с меня глаз, пытаясь своим острым
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг