- Что же дальше?
- Пока я шпал, - без конца повторял ассистент Кэйла, - я шамым непонятным
обрашом лишилша пяти шубоф.
- Пока вы что?..- хохотнул Марби Кэйл.
- Пока я... Это шамая необыкновенная иштория, какие я только шнаю!
- Самая "глупейшая" хотите вы сказать?
- Мошет быть, - охотно согласился Рутт.
- Вы не можете выйти на станцию?
- Нет, - поспешно прошамкал Хьюберт, - я непременно выйду, хотя и лишилша
пяти шубоф... Во рту полно крови...
- Вы лишились пяти зубов?! - будто только сейчас осознав это, воскликнул
Кэйл.
- Та, шэр, - меланхолично ответил Рутт.
- Так, и у вас неприятности?!. - почти выкрикнул Кэйл.
Хьюберт был крайне изумлен и необъяснимой вспышкой шефа, и тем, что в
трубке послышались частые гудки. Чем объяснить, что шеф оборвал разговор?
Между тем Кэйл не опустил спокойно трубку, а с лязгом бросил ее на
контакты.
- Кажется, я зашел слишком далеко и события приняли чересчур бурный
характер, - вполголоса пробормотал он, уставившись в темный угол.
Помассировав правую руку, он схватил левой телефонную трубку и вызвал
Кофера. Ошибся, начал набирать номер снова и замер, слушая четкие сигналы
зуммера.
Арчибальд Кофер в этот момент задумчиво сидел в качалке и, легонько
потирая наморщенный лоб, старался примирить свою совесть ученого с
воровством чужих идей. Идеи в образе пачек разложенных бумаг лежали на его
столе, и Кофер в десятый раз мысленно спрашивал себя, хочет ли он в самом
деле видеть их у себя, на своем столе, внесенными в его комнату,
выкраденными им самим из чужого сейфа. Арчибальд Кофер, к стыду своему, не
знал, чего хочет. Тогда он поставил для себя вопрос иначе: согласен ли он,
чтобы эти столь нужные ему бумаги с гипотезами, до которых он сам не мог
додуматься, бесследно исчезли со стола, не оставив после себя копий?..
Мельком он бросил взгляд на них и тотчас отвел взор, точно схвативший
добычу волк, который знает, что теперь она от него не убежит, и очень
определенно ответил себе: нет, не хочет.
Кофер давно искал способа завладеть ими, воспользоваться интереснейшими
данными и выводами. Теперь его тайные помыслы загадочным образом
осуществились... Он только что видел сон, прелюбопытный сон, в котором
являлся участником удивительных событий и весьма энергично действовал...
Оставалось загадкой, кто принес эти бумаги и запихнул их во внутренние
карманы его пиджака. Ведь бумаги лежали на его столе наяву, а наяву он не
мог отважиться похитить их. То, что он видел и где весьма странно вел
себя, был только сон... Полный сомнений, ученый еще раз недоверчиво
посмотрел на измятые листы. Голова шла кругом. Странная трансформация его
тайных мыслей не поддавалась объяснению...
Взор его рассеянно блуждал по комнате, пока не остановился на пороге.
Испытывая легкое головокружение, он встряхнул головой и с усилием глотнул
слюну. Глаза его округлились, через плечо он продолжал глядеть на порог
комнаты. В щели под дверью беззвучно появился белый уголок бумажного
листа. Потом с едва слышным шорохом медленно вполз в комнату весь лист. На
нем было что-то написано чернилами. Кофер смотрел на происходящее, словно
знакомясь с миром иррациональных явлений. Чуть слышно шелестя, бумага
ползла по полу. Арчибальд Кофер, конечно, не боялся обыкновенного писчего
листа стандартного формата и не думал о нем ничего плохого, он также не
наделял его свойствами живого существа: во всем был виноват лишь сквозняк,
но подойти и поднять с полу бумагу ему почему-то не хотелось, и он
продолжал молча сидеть, с неприятным чувством следя глазами за медленно
ползущим листом.
Ему припомнился аналогичный случай. Однажды, когда его друзья собрались у
него вечером за чашкой чаю, какая-то шальная газета внезапно появилась на
виду у всех из-под двери. Спор об открытиях в телепатии сразу смолк.
Сохраняя на лицах невозмутимость и вежливый интерес к неожиданно остывшему
разговору, гости стали напряженно следить за газетой. Беззвучно она
скользнула по паркету и, проделав замысловатую петлю, как бы исследуя
комнату, неотвратимо стала приближаться к ним. Две дамы, забывшись на
минуту, подняли ноги, почти прижав колени к подбородку, а мужчины
просунули башмаки под стулья. Наконец к всеобщему облегчению вечерний
выпуск "Трибюн" замер, приткнувшись к ножке кресла в дюйме от ноги Кофера.
И вот сейчас бумажный лист сильнее затрепетал, подпрыгнул несколько раз
над полом и, вдруг вспорхнув на его ночные туфли, подрожал немного и
затих. Кофер выждал несколько секунд и взял бумагу. Это была оброненная
кем-то в коридоре страница из материала, разбросанного на его столе.
"Каприз случая помог странице присоединиться к остальным, чтобы в них не
было пробела", - не переставал изумляться Кофер.
Телефонный звонок заставил его сильно вздрогнуть. Он бросил испуганный
взгляд на дверь и кинулся к столу. В мгновение ока сгреб бумаги. Потом
сообразил, что звонит телефон, и с бьющимся сердцем снял трубку.
Он не сразу узнал голос Кэйла, потому что тому была свойственна деловая
манера говорить, а теперь тот начал с ничего не значащих слов. Он был явно
чем-то расстроен, хотя сказал самые пустые слова.
- Ну, как поживаете, коллега? Что поделываете? - услышал он сдавленный
голос. - Что-нибудь новенькое в молодой жизни?!
- Мистер Кэйл?.. Не узнал вас. Добрый вечер... Уж будто бы вы не знаете...
Все так же. Как всегда. Какие у нас, у островных узников, перемены?
Никаких. Все по-прежнему. Как обычно... - Он с трудом восстановил ритм
дыхания.
- А вот у моего юнца, у Хьюберта Рутта, перемены есть. Перемен, что
называется, полон рот... Только что звонил ему. Ну и потеха!.. Пока он
спал в послеобеденное время, кто-то ему вышиб зубы! Так шепелявит, что
двух слов не разберешь. Мне показалось, что трубку снял не он, а кто-то
другой...
У Арчибальда Кофера вдруг все поплыло перед глазами. Он кашлянул и
схватился рукой за стол. Кэйл в это время продолжал:
- Всегда знал его как исполнительного парня и не слышал, чтобы он был
любителем потасовок.
- Он вроде бы не буян, - вставил Кофер.
- Возможно, в душе он и скандалист... Словом, кто-то крепко подшутил над
беднягой...
- Какой позор! - еле слышно прошептал Кофер.
- Вы правы, это не делает нам чести, - со смешком отозвался Кэйл.
- Что за странности, - заговорил снова Кофер, - как к ним следует
отнестись? Вы пойдете в лабораторию? - немного погодя спросил он.
- Нет. Надо срочно позвонить мистеру Корде.
Лесли Корда в этот момент был занят тем, что перочинным ножом соскребал
шоколад с кремовой нейлоновой сорочки. Он не мог припомнить, когда его
угораздило так перепачкаться, и время от времени принимался обсасывать
места, особенно обильно пропитанные затвердевшей коричневой массой.
Временами он подходил к столу и с явным удовольствием откусывал кусок
шоколада от плиток, горкой возвышавшихся на углу. "Нагрею-ка я воды, -
размышлял Корда вслух, - опущу в таз рубашку, шоколад растает и отмоется".
Набросив ее на спинку стула, отправился на кухню, чтобы согреть воды.
Включил электрическую плиту и, открыв дверцы посудного шкафа, начал
высматривать миску или таз. Со звоном извлек желтую глубокую посудину,
наполнил ее водой, поставил на плиту и зашлепал в комнату.
Персонал лаборатории обычно обедал в столовой при станции, но по утрам и
вечерами часто собирались компанией: многие любили испытывать свои
кулинарные способности на гостях.
Корда расхаживал по комнате и, умильно посматривая на горку плиток, тихо
напевал арию из "Лоэнгрина". Иногда он присаживался на кровать или в
кресло и принимался в полное свое удовольствие хихикать, припоминая
некоторые забавные подробности недавно приснившегося сна. И потом, целая
горка шоколада! Правда, во сне он унес этот шоколад из ящика письменного
стола своего коллеги, но то был сон, а какой-то чудак, пока он занимался
авантюрами в мире сновидений, принес ему груду прекраснейшего шоколада.
"Сон был в руку! - решил Корда. - Приятно будет вспомнить о нем".
Телефон зазвонил, когда он снимал миску горячей воды с плиты. Поставив
миску, напевая, подошел к телефону. "Наверно, - с улыбкой подумал он, - та
самая добрая душа, которая угостила меня двумя дюжинами плиток
изысканнейшего лакомства и заодно запачкала сорочку..."
- Хэлло! - благожелательно произнес он, свободной рукой застегивая ворот
пижамы.
- Хэлло, Лесли! - донесся из трубки голос Кэйла. - Вы что так аппетитно
жуете? Полагаю, шоколад?
Корда самодовольно заулыбался.
- Меня не удивляет ваша проницательность, - игриво ответил он, - теперь я
знаю, кто тот добрый дух, который так тонко изучил мой вкус и учел размеры
моего аппетита!.. Я ждал вашего звонка, и, конечно, вы сразу же себя
выдали! Послушайте, Марби, это самая приятная неожиданность со времен
нашего плавания на "Аргонавте".
- Да?.. - с какими-то новыми интонациями произнес Кэйл. - Так вы нашли
шоколад приятным? Рад за вас, хотя ни я, ни кто другой вам его не приносил.
- Конечно, конечно! Всегдашняя ваша скромность! - пропел Корда.
- Вы помните, кто у нас в лаборатории лакомка? - И сам ответил: - Это Хант
Конант. И вы, Лесли, полагаю, знаете, что лакомитесь его шоколадом!
Интересно, однако, как он попал к вам, да еще в таком количестве?
Лесли Корда онемел и машинально размазал по лбу проступившую испарину.
Появись сейчас Марби Кэйл, он застал бы с телефонной трубкой в руках
изваяние в канареечного цвета пижаме со следами цветных соусов,
застегнутой на одну верхнюю пуговицу, в разношенных желтых шлепанцах.
Брови его, казалось, стремились упорхнуть с лица, а глаза, обращенные на
микрофон трубки, смотрели испуганно, не мигая. В комнате Лесли воцарилась
тишина, казалось, что хозяин ее ушел или уснул, между тем изваяние
продолжало еще несколько минут в оцепенении держать трубку. Последними
словами Кэйла были: "Бросайте к черту ваши дела и бегом ко мне! Мы все
попали в скверную историю..."
Запыхавшийся Лесли застал у Кэйла Арчибальда Кофера. Они о чем-то горячо
спорили. Внезапное появление Корды в первый момент заставило их замолчать,
затем их спор разгорелся с прежней силой. Мистеру Корде было странно и
непривычно видеть их в таком возбуждении, они не затрудняли себя выбором
выражений. Сначала его смутило присутствие Кофера, и он сконфуженно присел
в стороне, затем редкая по непринужденности беседа его друзей придала ему
смелости, тем более что ситуации, о которых они говорили, показались ему
чрезвычайно знакомыми. Упоминался Кузен Бенедикт. Однако Корда не успел
вмешаться: требовательно и настойчиво зазвонил телефон. Тотчас же
воцарилась тишина, и две пары глаз испытующе и с нетерпением уставились в
напряженное лицо Кэйла.
- Кто говорит?! - резко выкрикнул Кэйл... - Нет. Не узнаю, - с гримасой
досады проговорил он. - Ах, это Рутт? Вот оно что! Он повеселел и
многозначительно кивнул друзьям. - Вы не обзавелись еще новыми зубами,
Рутт? Вы и картавите, и шепелявите, и вообще вас совсем невозможно понять.
Поторопитесь с зубами, Хьюберт, вот мой вам совет. Иначе нам придется
общаться письменно, а этот способ покажется вам утомительным.
- Шэр, - прервал Кэйла обиженный Хьюберт Рутт, - я швоню шо щтаншии.
- Откуда?!
- Шо штаншии, миштер Кэйл! Не пойму, в шем дело... Она выглядит, шловно
пошле побоишша. Аппарат в коридоре ишпорчен, и я шашел в кабинет
директора. Он почему-то не был шаперт. Едфа приоткрыф дферь, я обратил
фнимание на нешгораемый шкаф директора. Он рашпахнут наштеш, и, долшно
быть, в нем ошепь пошпешно рылиш. Ш того мешта, где телефон, мне виден
торшащий иш шкафа угол голубой папки и чашть другой, желтофатой, на полу,
рашвяшанной и ш выпафшими какими-то бумагами. Не шнаю, шему припишать, по
иш головы не фыходит этот недафний шудной шон... В лаборатории миштера
Миллота рашбиты шклянки...
- Мистер Рутт! Вы говорите, что взломан сейф? - воскликнул пораженный Кэйл.
- Наферняка не шнаю, - промямлил Хьюберт, - но похоше, што в шамом деле
фшломан...
- Вы молодчина, Хьюберт, - с наигранной веселостью сказал Кэйл, - на
сегодня я отпускаю вас. Можете идти домой или куда хотите. Червями мы
успеем заняться завтра... Есть сейчас кто-нибудь на станции?
- Мне никто не фштретилша, миштер Кэйл.
- Прекрасно, Хьюберт, можете быть свободны.
Кэйл бросил трубку и, возбужденный, с горящими глазами, повернулся к
коллегам.
- Похоже, что случилось самое худшее, - скороговоркой бросил он, - взломан
сейф!.. - Он заговорил сбивчиво и торопливо: - В лаборатории разгром, все
в полном соответствии со сновидением... Скорее туда! Надо поспеть на
станцию, пока не собрались остальные!..
И когда они, похватав со стульев пиджаки, бросились к двери, он, первым
выскочив наружу, крикнул: "Живее! Торопитесь! Есть еще время замести
следы!.. Опередим других!.."
Остров был невелик, и единственным наземным транспортом были признаны
велосипеды. Все трое, вскочив на них, помчались мимо пальм, саговников и
жилых коттеджей по утрамбованной белой кольцевой дороге так, что одинокие
прохожие с невнятными восклицаниями отскакивали на обочину и даже поспешно
прятались за стволы деревьев, изумленно оборачиваясь вслед стремглав
мчащейся тропке, а ручные древесные кенгуру, специально доставленные из
Австралии, уносились с пути вихрем серых скачущих теней. Такая невероятная
торопливость была здесь незнакома и могла быть вызвана из ряда вон
выходящими обстоятельствами.
Трое научных сотрудников спешились у моста, ведущего в здание лаборатории,
возвышающееся над лагуной, и, толкая перед собой велосипеды, бегом
устремились к бетонной балюстраде. Первым перед дверью лаборатории
оказался Кэйл. Капли пота от быстрой езды бежали по лицу, а одна висела на
кончике носа. Сзади па Кэйла едва не наскочил Кофер.
- Что ж вы медлите! - переводя дыхание прохрипел он.
Кэйл рванул наружную дверь и с прилипшей ко лбу прядью волос, в комнатных
туфлях ворвался в помещение. Он промчался по полутемному коридору до
поворота, несколько поостыл и повернул обратно. Он снова столкнулся с
Арчибальдом Кофером, по пятам следовавшим за ним. Хлопнула наружная дверь,
и они быстро обернулись. Вытирая лицо платком, к ним торопился Лесли
Корда. В коридоре тут и там лежали какие-то бумаги, под ногами сухо
потрескивало стекло, зеленоватый пластик на полу был забрызган бурыми и
черными пятнами и местами прожжен. Они поглядели и, не проронив ни слова,
кинулись по своим кабинетам.
Вывихнутой во "сне" правой рукой Марби Кэйл едва мог двигать. Замок долго
не поддавался; обозлившись, он тихо выругался. Наконец дверь распахнулась.
Кэйл торопливо захлопнул ее за собой и кинулся к письменному столу. Свет в
кабинете он не зажег, и за его спиной сквозь приспущенные шторы за широким
окном догорали кровавые отсветы заката.
- Как поживаете, Марби? - послышался откуда-то слева тихий, размеренный
голос.
Кэйл круто повернулся. Прислонившись к стене, стоял Оукер Ван Ривер. Его
узкое лошадиное лицо кривилось в ухмылке.
- Я знал, что вы придете, - промолвил он, чуть шевельнувшись.
- Мне давно бы следовало сменить замок, чтобы воспрепятствовать непрошеным
визитам, - холодно процедил Кэйл и приготовился выйти из кабинета.
- Постойте, Кэйл. - Фигура у стены переменила позу. - Должна ведь
существовать, по-видимому, связь между тем, что во сне вы съездили мне по
морде, а наяву у меня разболелась челюсть? Ведь вы слывете смышленым
человеком. Как это получилось?
- Что вас привело в мой кабинет? Или вы думаете, что это сон?
- Я решил дождаться вас, чтобы услышать ваше мнение, - без тени смущения
отозвался Оукер Ван Ривер, вступая в полосу света, еще сочившегося из окна.
- Только за этим? - с иронией заметил Кэйл.
- За чем же еще? Конечно, не за бумагами, - нагло пояснил он. - Вы
повредили руку? - насмешливо поинтересовался он и развязной походкой
направился к стулу.
Марби Кэйл всегда испытывал откровенную неприязнь к этому человеку. Когда
два неглупых специалиста работают в близких областях и знакомы, они
испытывают друг к другу или симпатию или неприязнь. Дух соперничества не
оставляет им ничего другого.
Кэйл открыл рот, чтобы напомнить гостю о правилах этикета, но в это время
дверь за его спиной распахнулась и появился еще один человек. Он почти
вбежал и, сразу заметив Кэйла, обрадованно уставился ему в лицо. Его
появление несколько разрядило атмосферу в кабинете, весьма сгустившуюся
после того, как под Оукером скрипнул стул.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг