Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                                  
    Тянется солдат, а сам, как вишня, наскрозь горит.

    - Ну,  ступай  отдохни.  Замаялся  поди. Ишь, орел какой... Можно сказать,
выбрала!

    А  уж  какой  там  орел, - курицей в палатку свою заскочил, куска хлеба не
съел,  до  самой  вечерней  поверки  винтовку  свою  чистил, слова ни с кем не
сказавши.

    Утром, только на занятия вышли, Бородулин ни гу-гу, будто вчерашнее во сне
привидилось. Однако, фельдфебель пальцем его к себе поманил.

    - Собирайся,  гоголь!  Адъютант  вестового прислал, чтобы беспременно тебе
кажное  утро у барыни лепиться... Портянки-то свежие надень, - либо носки тебе
фильдебросовые из штаба округа прислать. Павлин ты, как я погляжу!

    Взмолился тут Бородулин, чуть не плачет:

    - Ослобоните,  господин  фельдфебель...  Заставьте за себя Бога молить. За
что  ж  я  в  голой  простыне  на весь полк позор принимать должен? Уж я вашей
супружнице  в  городе  опосля маневров так кровать отполирую, что и у игуменьи
такой не найти.

    - Не подсыпайся, братец, не могу. Ты солдат старательный, сам знаю. Да как
быть-то?  Ротный  из-за  тебя  с  полковым  адъютантом  в  раздор не пойдет...
Потерпи,  Бородулин,  экой  ты  щекотливый. Солдат только на морозе, да в бане
краснеть  должен.  Однако,  ты сам смотри, - в адъютантский котел с солдатской
ложкой не суйся... Адъютант у нас серьезный. Ступай!

    Вот  и  позавтракал: селезень и тот упирается, когда его резать волокут, а
солдат и серьгой тряхнуть не смеет.

    * * *

    Помаршировал Бородулин к барыне, в кажном голенище словно по пуду песку, -
до  того  идти  неохота. Слободою проходил, слышит - из белошвейной мастерской
звонкий голос его окликает:

    - Эй,  кавалер!  Что  ж  паричок-то  не  надели, мы для вас бантик розовый
заготовили...

    Обернулся  он,  а в окне четыре мамзели, одна на другой лежит, пальцами на
него указывают.

    - Антигной Иванович! Зашли бы к нам, что брезгаете? Чай мы не хуже барыни,
красоту бы свою нам показали...

    - Плечики   у   вас,  сказывают,  пуховые...  Может,  голь-кремом  смазать
прикажете? Что ж так барыне в сыром виде показываться.

    Наддал  солдат,  щебень под каблуками так сахаром заскрипел. А вслед самая
озорная, девчонка шелудивая, которая утюжки подает, на всю улицу заливается:

    - Цып-цып-цып!..  Солдатик!  В  случае,  глины у вас не хватит, пришлите к
нам, у нас на дворе свиньи свежей нарыли!..

    Ишь,  уксус  каторжный!..  На  всю  слободу  оскоромила. Взял он наперерез
проулком  к  адъютантской фатере направление, в затылок мальчишки в два пальца
свистят, приказчики из москательной лавки на улицу высыпали:

    - Эвона! Монумент глиняный на занятия вышел... Что к чему обычно - брюхо в
опояске, солдат к барыниной ласке.

    - На соборной площади тебя, сказывали, поставят, - смотри не свались!

    Развернулся  было  Бородулин,  хотел одного, который более всех наседал, с
катушек  сбить,  ан  тот  в  лабаз заскочил. Сел, пес, в дверях на ящик, мешок
через  плечо перекинул, ноги раскорячил, - показывает, как солдат на табуретке
в позиции сидит...

    Прямо,  можно  сказать,  убил.  Грохот,  свист...  Сиганул Бородулин через
забор,  да  пустырями,  по задворкам, на барынину улицу, как петух из капусты,
вынырнул.

    Зашел  с  черного  хода,  будто  его на аркане топить волокли. Только мимо
куфни  проскочить  нацелился:  горничная  за  куфарку,  куфарка  за денщика, -
трясутся,  заливаются,  слова сказать не могут. Прошел Бородулин словно босыми
ногами  по  битой  посуде...  Барыня  на скрип вышла, про здоровье спрашивает.
Послал  бы он ее по прямому проводу, да нижним чинам в барском доме деликатные
слова заказаны...

    В  два  счета обрядила она его по вчерашнему, - локонцы эти собачьи промеж
ушей натянула, на правом плече бляха, левое окороком вперед.

    - Как сомлеете, скажите-. Я зря человека мучить не люблю.

    Добрая,  что  и говорить! А сама такую муку придумала, что кабы не служба,
кота б она на крыше лепила заместо Бородулина...

    Мнет барыня глинку, миловидно дышит. Туловище кое-как обкарнала, на патрет
перешла.  Чиркуль  со стены сняла и для проверки дистанции стала солдату между
губой  и  носом, да промеж глаз тыкать... Наизусть, значит, не умела, - а тоже
берется...

    Злой он сидит, как волк в капкане. Да волку, поди, легче, - лапу отгрыз, и
-  поминай,  как звали. А тут, отгрызи-ка! На чикруль глаз скашивает, как бы в
ноздрю  не  заехал,  и  все  ухом  к  портьерке:  не рогочут ли там эти гадюки
домашние...  Хорошо  ему  денщику  адъютантскому,  -  курносый  да  рябой, как
наперсток, - в Антигнои-то не попал.

    Встрепенулась тут барыня:

    - Ах-ах!  Совсем  из  памяти  вон.  Портниха ж меня там в будуварном покое
дожидается!..   Делов  столько,  что  почесаться  некогда.  Вы  уж,  солдатик,
посидите,  ручки-ножки  поразомните,  а  я  там  мигом  по своей женской части
управлюсь. Орешков пока не желаете ли погрызть, только на паркет не сорите!

    С тем и упорхнула. Сидит Бородулин, преет, табурет под ним покрякивает. До
орешков  ли  тут,  кажись  бы  самого  себя с досады перегрыз. Нечего сказать,
поднесла ему барыня: и проглотить тошно, и выплюнуть не смей.

    А за спиной фырк да фырк... Ляпнуть бы туда туловищем своим глиняным.

    Ан тут портьерка в сторону, - старая старушка, которая при барыниной дочке
в няньках состояла, на пороге стоит, в коридор зычным голосом командует:

    - Кыш,  пошли  прочь  на  куфню!  Еще  и  чужих  понавели  смотреть, - эка
невидаль,  -  с солдата мерку сымают... Вон отседова, не то барыне доложу, она
вас живо распатронит.

    И  в  монументальную комнату колобком вкатилась. Посмотрела на Бородулина,
аж чепчики заскребла:

    - Тьфу  ты,  нечистая  сила!  Ишь,  как  живого  солдата  в крымскую девку
обработала...

    Солдат, бедный, так голенищами с досады и хлопнул:

    - Что  ж,  бабушка,  самому  не  сладко...  По  городу  не пройти, - так и
поливают.  Привязала  меня  твоя барыня через адъютанта, как воробья на нитке,
куда ж подашься...

    - А ты не гоноши... Какой роты?

    - Первой,  бабушка.  Под  арестом  ни разу не был, стрелок хоть куда, - из
пяти  пуль  все  пять  выбиваю...  Вот и дождался производства. Барыне б твоей
полпуда мышей за пазуху!

    Пожевала  старушка  по-заячьи губами, обсмотрела со строгостью Бородулина,
однако ж смягчилась.

    - Внучек  у  меня  в Галицком полку служит тоже в первой роте. Вроде тебя.
Винтовку  за  штык  в  вытянутой  руке поднимает... Ну что ж, сынок, надо тебе
ослобониться. Барыня у нас ничего, да вот блажь на нее накатывает, все норовит
кобылу хвостом вперед запречь...

    - Да как же, бабушка, ослобониться-то?

    - А  ты  старших не перебивай. И не такие винты развинчивала... - Походила
она  по  комнате,  морскому богу в морду с досады плюнула и вдруг - хлоп! - на
прюнелевых ботинках подкатывает к табуретке, веселым шопотом скворчит:

    - Нашла,  яхонт...  Ей  Богу,  нашла! Куда дерево подрубил, туда, милый, и
свалится!  Барыню  нашу нипочем не сколупнешь, - адъютантом вертит, не то, что
солдатом  на  табуретке.  Однако  есть и на нее удавка: запахов простых она не
переносит, - субтильная дамочка. Почитай, с самого детства, чуть-что, чичас же
из комнаты вон...

    - Да где ж я, бабушка, запахи энти-то возьму?

    - А ты, Скобелев, вперед не заскакивай... Завтра спозаранку, прежде чем на
муку  свою идти, редьки скобленной поешь, сколько влезет, да еще полстолько...
Понял?  Да  луковицу  старую  пополам  разрежь  и  подмышками  себе  натри  до
невозможности.  Вот  как вспотеешь, не то что барыня, мухи на паркет попадают.
Чу,  идет... Пострадай уж, сынок, сегодня, а завтра помянешь ты меня, старуху,
добрым словом.

    И с тем на прюнелевых ботинках выкатилась, будто светлый ангел.

    Барыня  взошла и опять за свою глинку. Возрилась она раз-другой, сережками
потрясла:

    - Чудной  вы, солдатик. То, как сыч сидел, а теперь вишь веселость какую в
лице обнаружил. Посурьезнее нельзя ли? Антигнои, они веселые не бывают.

    А  как тут серьезным сидеть, когда все нутро у солдата от старушкиных слов
так и взыграло...

    * * *

    Далее  что и рассказывать?.. Как на другое утро стал солдат на посту своем
табуретном  редькой  отрыгивать,  да  как  потным  луком  от  него,  словно из
цыганского табора, понесло, - барыня так и взвилась. Да еще на евонное счастье
дождик шел, - окна не откроешь...

    Стала  она с ножки на ножку переступать, да кружевным платочком вентиляцию
производить, да глину с тоски не в тех местах мять, где полагается...

    К  грудям ей подкатило, насилу успела выбежать, - можно сказать, аж люстра
матом покрылась, до того солдат нянькин рецепт по всей форме произвел.

    Ждет  он,  пождет,  нет  барыни. То ли ему одеваться, то ли дальше редькой
икать... Да и совесть покалывать стала: барыня к ему "солдатик-солдатик", а он
так  со  шкурой  ее от глины и оторвал. Что ж, сама виновата, хочь бы, скажем,
Ермака с него лепила, либо генерала Кутузова, а то такую низменную вещь...

    Стал  он  деликатно  каблуками  постукивать, чтоб редьку заглушить, ан тут
нянька  гимнастерку  ему  несет,  глаза,  как у лисы, когда она из курятника с
полным брюхом ползет.

    - Ну, милый, полный расчет. Оболакайся да ступай в лагерь, нам ты более не
надобен... Ух, и начадил ты, однако, - сига закоптить можно.

    Курительную  монашку  зажгла  и  в  угол  отвернулась,  пока солдат с себя
поганую одежу сымал.

    Затянул  он  поясок,  обернулся,  полушалок  с турецкими бобами из кармана
вынул и старушке с поклоном преподносит:

    - Примите,  бабушка,  за  совет,  за  беспокойство.  Из волчьей ямы, можно
сказать, вытащили!..

    - Ах,  свет  мой!  Глазастый-то  какой,  - вот уж угодил старухе. Спасибо,
сынок.  Кабы  с  плеч  лет  пятьдесят  скинуть,  я  б  тебя,  ландыш, и не так
отблагодарила.  Однако,  ступай, - до того от тебя простой овощью разит, что и
разговор вести невозможно.

    Встряхнулся Бородулин, налево-кругом повернулся, подошвой о пол хлопнул, -
аж все голые мужики-бабы по стенкам затряслись...


--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 13:31


Предыдущая Части


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг