Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
  - Через два часа.
  Густав прикрыл дверь в кабину, вызвал стюардессу и заказал кофе.
Устроившись в сиденье поудобнее, он взглянул на табло рельефа. Внизу все
было гладко; дисплей изредка, несколькими линиями, показывал только
наиболее крупные волны.
  Однако занятную мысль подбросил Морис насчет системообразующих снов,
подумал Эшер. К сожалению, погиб он прежде, чем удалось у него выведать, с
кем именно ему приходится общаться вне нашего мира,- он обязательно
рассказал бы много интересного. Богенбрум тоже что-то намекал насчет
высших сил. Зачем им всем вдруг понадобился интерферотрон? Неужели они не
могут сделать все, что пожелают, без того, чтобы прибегнуть к скромному
творению рук человеческих? Выходит, что не могут. Эшер ощутил
кратковременный прилив гордости за себя и свое погибшее изобретение,
прерванный появлением фантома с подносом, на котором стояли кофе, джем,
сливки и печенье.
  - Поставьте сюда,- скомандовал Эшер, показывая на небольшую нишу,
специально для таких целей предусмотренную в приборной панели возле
каждого пилота. Стюардесса выгрузила еду и исчезла.
  Одиннадцать часов полета... Времени более чем достаточно, чтобы прийти в
себя после очередной порции приключений. Стив, похоже, на меня обиделся,
подумал Густав, жуя печенье с джемом. Неужели не привык за двести лет к
таким пустякам, как гибель очередного знакомого? Как будто на войну не
ходил. Ничего, поспит, пообедает, и все уладится. Интересно, а как
проявляется действие системоразрушающих снов? Выпадение кусков явлений,
наверное. Но, по логике, явления если и пропадают, то связными группами, и
их исчезновение не должно замечаться. Может быть, эти разрушительные
сновидения затрагивают некие ключевые космические процессы, и какие-то
регистраторы улавливают аномалии. Система в целом может оказаться терпимой
к дефектам или противоречиям, но до определенной степени... Да, спросить
больше не у кого. Не исключено, что Морис со временем узнал бы у своих
покровителей, какой сон был исходным. Жаль, они не успели подумать над
этой загадкой вместе со Стивом и Филомелой. Хотя чего тут особо гадать:
очевидны два простых ответа. Или "слоеный пирог" изначально существовал с
этим сновидением, как яйцо с зародышем, или же этот сон приснился кому-то
(чему-то?) за пределами событийного клише. Некто извне вбросил первую
щепотку соли в концентрированный раствор, за которой последовали
остальные, но уже изнутри.
  Странно, что космические силы столь озабочены содержанием наших
сновидений. Это значит, что сны имеют над ними власть, от которой не
так-то просто избавиться: ближайшего случая не представлялось вплоть до
сегодня, когда Богенбрума послали украсть интерферотрон. Он, кстати,
загадочно выразился: "сроки поджимают". Неужели и боги подвластны времени,
живут по графику? А почему бы и нет? Да и кто выступает богами в данной
ситуации? Скорее, люди для высших сил - боги. Это их сны заставляют тех
суетиться. Густав злорадно подумал, что, возможно, и не существует никакой
иерархической пирамиды из низших и высших сил, или же эта пирамида
регулярно оказывается перевернутой. Кто-то наверху управляет движением
галактик, зарождением звезд, но опасается, что на крошечной планете
какому-нибудь совершенно незначительному человеческому организму, до
отказа заряженному психической энергией, приснится нечто такое, отчего
Вселенная содрогнется.
  Мы, конечно, черви, и медленно грызем свои тоннели, Но, наверное, в этом и
состоял замысел: заставить нас ползать потихоньку по своей траектории,
набираясь эмоций, ощущений, чтобы, перерабатывая их мозгом, выплескивать
наружу во сне. Видел бы человек свое будущее так же хорошо, как и прошлое,
не испытывал бы он в своей жизни ровным счетом никаких чувств. Все дело
здесь в новизне и неожиданности. Старики, скорее всего, не видят
системообразующих сновидений: им нечему уже удивляться. Как там в
древности называли один киногородок? "Фабрика грез"?.. Все человечество -
одна сплошная фабрика снов. Только весьма неэкономичная. Сколько людей из
многих миллиардов видело эти самые системообразующие сны? Остальные,
получается, выполнили роль гумуса... Стоило ли строить теплицу ради
нескольких цветов?


  Конец первой части


  Часть последняя


  Гонзу Мысливечека на этот разбудили, впечатав в лицо грязную подошву
сапога:
  - Вставай, п-п-придурок! Н-н-начальство зовет!
  Гонза открыл глаза. Поле зрения левого глаза было перекрыто подошвой;
правый, обзор которого был ограничен носком сапога, увидел только край
фигуры: трехпалую кисть, сжимавшую окурок, грязный рукав куртки и висевшую
на поясе флягу. Это был Йозеф Бриттен, командир, а также давний мучитель
Гонзы, получавший удовольствие от того, чтобы регулярно будить его ни свет
ни заря жестокими способами: то вылив стакан холодной воды на голову, то
приложив горящую сигарету ко лбу, то со всех сил заорав в ухо. Йозеф
считал, что внезапные побудки способствуют повышению боеготовности.
  - Встаю,- тихо сказал Мысливечек.- Уберите ногу, пожалуйста.
  Бриттен на секунду с силой вдавил сапог, затем снял его. Поднявшись с
матраса, лежавшего на грязном полу, Гонза медленно пошел к двери.
  - К-куда, кретин?! - заорал Бриттен.- А оружие, портупея, сетка?
  Мысливечек молча развернулся, подошел к скамейке и принялся надевать на
себя снаряжение. Последним был рюкзак, в котором находилась широкая и
тяжелая сетка,- просунув руки в лямки, Гонза выпрямился и посмотрел на
Бриттена. Тот, критически оглядев его с ног до головы, сказал:
  - Шлем.
  Гонза направился к выходу и, сняв висевший на крючке потрепанный шлем,
надел его на голову, после чего замер в ожидании дальнейших команд. Йозеф
подошел к нему вплотную, втянул ноздрями воздух и с подозрением спросил:
  - Опять обмочился?
  Мысливечек, взглянув вниз, на свои поношенные штаны, с грустью кивнул.
Бриттен тут же выдал ему сокрушительную затрещину и заорал:
  - Ну как я теперь тебя, кретина п-п-проклятого, начальнику покажу?!
Сменная форма есть?
  Гонза отрицательно помотал головой. На нем был весь его гардероб,
уцелевший после той злополучной телепортации с Луны: рваный рабочий
комбинезон со старой спортивной обувью. Мысливечеку, конечно, было стыдно,
что он опять оросил себя ночью, но поделать с собой он ничего не мог: уж
больно сон оказался интересный. Во сне Гонза складывал разноцветные
кубики, они были теплые, пищали и шевелились. Потом он укладывал их себе
на живот,- они его грели и щекотали, а затем внезапно растеклись.
Мысливечеку стало стыдно: его вызывал Доктор или даже сам Полковник, а он
так опозорился. Если начальство звало к себе, то дело предстояло
серьезное, а не просто бегать с мешком и палками вокруг дома,- "для
поддержания спортивной формы", как говорил Йозеф. Неужели экспедиция?
  Бриттен вытолкал Гонзу из его комнаты в коридор. Освещение здесь было
слабое, поэтому Йозеф с размаху стукнулся о скрывшуюся в полумраке
колонну. Ругательства разнеслись по длинному, пустынному коридору. Бриттен
бился об эту колонну всегда, когда заходил за Гонзой,- наверное, потому,
что был слеп на правый глаз. Это не из-за телепортации, а еще раньше,
когда взорвалась главная торсионная установка в Море Спокойствия. Гонза
слышал, как Йозеф рассказывал об этом другим подчиненным:
  - Сижу я себе мирно за пультами, все тихо-спокойно. Тут слышу, какой-то
шум из генерирующей секции пошел подозрительный. А на пультах все как бы в
норме. Дай-ка, думаю, позову старшего по смене. Вышел я из аппаратной,-
старший должен был рядом быть, в распределительной секции. Тут оно и
рвануло.
  Его собрали по кускам, оставшимся от четырех человек. Поскольку
сохранившийся мозг принадлежал Бриттену, то заново собранный организм
постановили считать таковым. Исправного правого глаза, правда, не нашли, и
руки всем трупам разнесло в клочья. Врачи на Луне обещали Йозефу вскоре
нарастить все, чего не хватало, и просили подождать до лучших времен, но
времена наступили совсем никудышные. Он надеялся, что Доктор, если не
помрет, обязательно ему поможет: очередь на трансплантацию уже совсем
подошла, и сам Полковник твердо обещал, что с ближайшей первой добычи
Бриттену обязательно что-нибудь перепадет. Как-никак, а всех предыдущих
живцов доставал Бриттен. Уже пятерым сделали пересадки: первым Полковнику,
само собой, потом двум его заместителям (оба погибли, когда ходили - без
Йозефа, разумеется - за живцами, так что все впустую оказалось), а после
этого - двум бабам, "для эксперимента", как сказал Доктор. Ничего из
эксперимента не вышло: Доктор думал, что им мужские модули подойдут, а
оказалось, не все так просто. Дохнуть стали бабы в страшных мучениях.
Полковник смотрел на их агонию, смотрел, прослезился и лично перехлопал их
из торсана.
  Слушая рассказы Бриттена в столовой, Гонза грустно вздыхал: его очередь на
трансплантацию была последней. До того, как на Луне начались повальные
катастрофы и болезни, Мысливечек работал инженером связи и имел репутацию
одного из лучших специалистов. Когда же остатки населения в колониях
охватила паника, и все ринулись в телепортеры, чтоб убежать хоть
куда-нибудь, Гонза неудачно оказался занесенным толпой в кабину,
рассчитанную на двадцать человек, но в которую набилось тридцать с лишним.
Принимающий телепортер был на Земле, в районе Кулагангри, и его емкость
ограничивалась тремя людьми, поэтому беженцы с Луны прибыли в сильно
искаженном виде: Бриттен, к примеру, получил молекулярную контузию,
Мысливечек - жесточайшие повреждения коры головного мозга, Полковника же
сразила проказа, вследствие которой у него отвалились пальцы на руках и
все выступающие на голове части - уши, губы, нос. Хорошо было только то,
что численность прибывших, которых в несколько приемов выплюнул
единственный на Земле функционирующий телепортер, совпала с числом
убывших. Тех же, кто избрал для бегства другие маршруты - остальные
межпланетные поселения, постигло стремительное и жестокое разочарование.
  Бывшие колонисты быстро обнаружили, что длительное пребывание на Луне
внесло в их организмы существенные изменения, не соответствовавшие местной
психосреде. Те, кто прибыли с лунными болезнями, быстро умерли,- гораздо
стремительнее, чем если бы они остались на Луне; остальные же начали
сильно болеть, но уже по-земному. Оказавшийся среди беженцев доктор
объяснил, что единственный способ остаться в живых - заменить основные
телесные модули на те, которые находятся внутри землян. В окрестностях
Кулагангри никаких запасов модулей не нашлось; средств передвижения,
способных доставить бывших селенитов в другие районы планеты, - тоже. В
горной расщелине, милей выше дома, где все вместе расселились беженцы, был
найден полуразвалившийся гравитоплан, очевидно, давным-давно попавший в
аварию. Полковник, взявший руководство переселенцами на себя, обнаружил,
что в машине действует индикатор человеческих организмов, показывающий
присутствие трех землян по другую сторону гор, в небольшой деревушке. Туда
была снаряжена "первая медицинская экспедиция", как ее впоследствии всегда
называл Доктор. В состав ее вошли Доктор, Полковник, Бриттен и еще три
человека. Застигнутые врасплох земляне не оказали сопротивления: их модули
были быстро пересажены трем подопытным селенитам и вполне прижились.
Воодушевленный успехом Полковник велел установить круглосуточную вахту в
гравитоплане возле индикатора - на тот случай, если в окрестностях
объявятся другие земляне.
  Окрестности Кулагангри, к сожалению, выявились практически безлюдными;
оставалось надеяться на счастливый случай - залетных землян из Гиндукуша,
Каракорума или Тянь-Шаня. Такие случаи подворачивались еще пару раз, но
захват живцов проходил с переменным успехом. "Третья медицинская
экспедиция", к примеру, оказалась наголову разбитой превосходящими силами
противника; из шестерых спаслись только Полковник и Доктор. Последний
вдобавок получил серьезное ранение: торсаном ему снесли левое предплечье,
вследствие чего его искусство вивисектора заметно пострадало. Естественно,
он не мог самому себе сделать операцию, и хотя из селенитов, в зависимости
от их значимости для жизни колонии, был составлен список на пересадки,
большинство считало (но в присутствии Полковника или Бриттена избегая
говорить вслух), что Доктор долго не протянет и что очередь, хотя и
поредевшая, уже утратила смысл. Тем не менее, дежурства в гравитоплане
продолжались, и каждый из селенитов (за исключением Гонзы, официально
считавшегося дебилом) обязан был нести эту повинность. График составлял
лично Полковник, тщательно следивший за его соблюдением и регулярно
инспектировавший войска: иногда среди ночи он обрушивался с внезапной
проверкой на пост, сурово наказывая провинившихся, то есть спящих в кресле
часовых. Кара была единственной - понижение очередности на трансплантацию.
Поскольку все за короткий промежуток времени успели оказаться покаранными,
причем неоднократно, очередь несколько раз перетасовывалась. Только место
Гонзы в списке оставалось неизменным, равно как и его должностные
обязанности. Мысливечека привлекали к экспедициям в качестве вьючного
животного: таскать за плечами в мешке сетку, которую набрасывали на
живцов, дубинки, веревки и длинные палки.
  Последний поход состоялся давно, месяца три или четыре назад, так что
лунные реэмигранты совсем пали духом. Уж слишком низкой была вероятность
появления здесь кого-либо еще: во-первых, для этого требовались допотопные
средства передвижения, во-вторых, следовало иметь авантюрный склад
характера, чтобы забраться в этот заброшенный район, в-третьих, не
исключено, что после провала третьей экспедиции среди землян
распространилась информация об опасностях путешествий в Кулагангри.
Поэтому вахта в гравитоплане неслась со все возрастающей халатностью,
оставаясь, впрочем, одним из главных занятий колонистов, наряду со сном,
едой и просмотром холовизора. Полковник же пытался подбодрить своих
подопечных, рассказывая о тысячах землян, разбросанных по Гималаям, и о
том, что здесь вот-вот появятся толпы живцов. Правда, оставалось неясным,
почему многочисленные земляне должны покорно отдаться во власть Доктору, а
не устроить здесь финальное сражение против горстки деморализованных и
больных пришельцев.
  Единственным живцом, нежданно-негаданно появившимся в Кулагангри (точнее
говоря, подобием живца), было странное создание, вывалившееся из
телепортера пару недель назад и случайно замеченное возвращавшимся с
дежурства часовым. Оно представляло собой плотный брикет из двух человек,
мужчины и женщины. Женщина, похоже, в момент телепортации повисла у
мужчины на шее, обхватив ногами его талию, а он обнял ее обеими руками,-
оба срослись настолько, что представляли единый организм. Мужчина не имел
ног, судя по всему, потерянных при переброске; женские же ноги вросли в
него насквозь, так что урод не мог самостоятельно передвигаться. Откуда
взялось это чудище, можно было только гадать. Полковник захотел сразу
пустить его в дело, но Доктор воспротивился: он считал, что, поскольку
происхождение брикета невыяснено, его модули могут оказаться непригодными
и даже смертельно опасными. Кроме того, Доктор попросил оставить живой
слиток у себя "для медицинских наблюдений". Полковник с неохотой
согласился (спорить с последним живым медиком во всей колонии было
неразумно), и Бриттен перенес мужчино-женщину в соседнюю с квартирой
Доктора пустую комнату.
  Никто из селенитов не знал, что делает Доктор с неподвижным уродом.
Известно было только, что он лично его кормит и убирает за ним. Чудовище
не имело лица; обе головы срослись в одну и деформировались настолько, что
черты лица исчезли. Лишь на самой макушке обоих черепов, загадочной силой
сдавленных так, что со всех сторон был сплошной затылок, остался один
раскрытый рот с двумя рядами зубов. Туда, наверное, Доктор вливал жидкое
питание. Урод не мог разговаривать, только рычал и выл. Рук у него не
было,- точнее, они были, но у мужчины вросли в спину женщины, а у женщины
- превратились в подобие костяного воротника, окружившего сдвоенную
голову. Гонза видел урода всего пару раз, чисто случайно, но вид чудища
его неприятно поразил: ночью, во сне, он обмочился два раза.
  Бриттен, всякий раз ведя Мысливечека к Полковнику, игнорировал лифт
(наверное, опять-таки "для поддержания спортивной формы"), поэтому путь на
пятый этаж, где размещались квартира начальства и штаб, приходилось
проделывать пешком. Комната Гонзы находилась в подвале, где никто больше
не жил,- соседство с идиотом остальным селенитам казалось невозможным.
Мысливечек не возражал: в подвале было сухо и тепло, к тому же, без
соседей он себя чувствовал лучше. Гонза появлялся на людях только в
столовой, расположенной на первом этаже, в установленное начальством время
для принятия пищи. Полковник считал, что совместные трапезы и групповой
просмотр холовизионных программ укрепляют дух беженцев, изрядно
деморализованных выпавшими на их долю испытаниями. К холовизору Гонзу не

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг