в чтение которых она сейчас погружена. Во всяком случае, каких-либо
настораживающих вопросов она не задавала.
- Отлично. Это совершенно не женского ума дело. Все знакомые мне дамы,
неосторожно попросившие меня рассказать об интерферотроне, на второй
минуте разъяснений впадали в летаргию.
- Возможно, дело в талантах рассказчика.
- Ценю вашу иронию, но у вас признаков летаргии за последние дни что-то не
замечалось. Какие виды на выздоровление у Стива?
- Пока прогноз не менялся. Богенбрум придет в норму раньше вас двоих.
- Сразу укажите ему дорогу в необитаемые поселки. Даже если я идиотом
вернусь в Кантабиле, мне не хотелось бы, чтобы он своим присутствием
отравлял мое растительное существование. Забыл спросить: где вы держите
психостанции?
- Они закрыты в багажном отсеке гравитоплана.
- Не выгружайте их.
- Придется куда-то лететь?
- Мне будет спокойнее, если они пока останутся под замком.
- Я тоже хотел вас спросить. За счет каких энергоресурсов вы собираетесь
смещать траекторию?
- Самых мощных - психических.
- И больше ничего не потребуется?
- По моим оценкам - ничего. Но не думайте, что все так просто. Люпусы
нужно будет расставить особым образом. Каким - пока не скажу.
- Вы мне не доверяете?
- Я вам доверяю, но о количестве доставленных психостанций узнал от вас
только что. Количество определяет конфигурацию. Мне нужно будет подумать
над расстановкой, а на все размышления у меня имеется лишь двадцать минут
в сутки.
- Если вам нужно время для расчетов, то скажите, и я не буду вам надоедать.
- Вы обиделись?
- Нет. Я и так последние дни злоупотреблял вашим вниманием, требуя ответов
на всевозможные глупые вопросы.
- Вовсе они не глупые. Их до вас задавали постоянно, но никто не мог дать
вразумительного ответа. Объяснение можно получить, опираясь исключительно
на мою теорию. Вот увидите, как только Стив займется интерферотроном
вплотную, его начнут одолевать те же самые сомнения.
- А вы разве не говорили с ним на эти темы?
- Парадоксы, связанные с путешествием во времени, мы не обсуждали.
Надеюсь, вы ему сможете все квалифицированно разъяснить.
- Постараюсь. Но у меня есть еще один вопрос. Не хотел бы вас отвлекать,
поэтому ответите мне на него после того, как рассчитаете позиции люпусов.
- Спрашивайте сейчас. До сих пор мне удавалось разрешать ваши сомнения
сразу.
- Хорошо. Скажите тогда, откуда появились траектории внутри событийного
клише?
- Как откуда? Они были всегда.
- Вы в этом абсолютно уверены?
Эшер не нашелся, что сказать. На самом деле, это был тот самый каверзный
вопрос, на который у него не было готового ответа и над которым он
интенсивно размышлял последние месяцы. Густав вовсе не был уверен, что
траектории действительно существовали всегда. Даже самоё слово "всегда"
применительно к событийному клише, где времени не существует, для Эшера
выглядело некорректно. Всегда, иногда, никогда, периодически,- все эти
слова, выражающие оттенки времени, не подходили для описания того, что
находилось внутри "слоеного пирога". Если какая-либо траектория
отсутствовала, а потом неким образом вдруг образовывалась, то получалось,
что она все равно существовала всегда. А если же какая-нибудь существующая
трасса исчезала, то выходило, будто ее вообще никогда не было.
Был еще один нюанс. Если с помощью интерферотрона можно влиять на трассы,
то это означает, что они вообще допускают воздействие на себя со стороны
материального мира. Следовательно, существует теоретическая вероятность
такого воздействия помимо интерферотрона,- способом, Эшеру неизвестным. И
если Густав планировал изменить свою траекторию, то есть вмешаться в
событийное клише извне, то кто мог бы поручиться, что такие вмешательства
не происходили ранее? После затянувшегося молчания Эшер сказал:
- Знаете, Морис, ваш вопрос - как раз из тех, которые я пока не смог
разрешить. Но мне по его тональности показалось, что у вас имеются
собственные догадки. Или я ошибаюсь?
- Вы не ошибаетесь. Из других источников, разглашать которые я не имею
права, мне довелось узнать о существовании неких системообразующих
факторов.
- Системообразующих? О каких именно системах идет речь?
- Давайте я вам сначала расскажу, откуда эти факторы появляются.
Мысль о том, что теория событийного клише может каким-то образом
сочетаться с выуженными у куратора сведениями об основном предназначении
человечества, посетила Вейвановского на обратном пути из Оливареса. Он
хотел сразу же поделиться этим наблюдением с Эшером, но решил выдержать
паузу, желая произвести на изобретателя впечатление почти что равного по
интеллекту собеседника, а не старательного подмастерья, коим ему
доводилось выступать последние дни. Выслушав Мориса, Густав промолчал, а
затем сказал:
- Меня еще со времен учебы в университете занимала проблема того, куда
деваются колоссальные объемы психической энергии, выделяемой людьми. И,
кстати, не меня одного. В университетах до всех этих войн толпы ученых
занимались замерами человеческого пси-поля. Самые мощные выбросы энергии
регистрировались как раз в фазе сновидений. У одного исследуемого был
зафиксирован просто феноменальный разряд,- при переводе его в обычный тип
энергии он запросто бы вызвал глобальный катаклизм. Но никто так и не смог
установить, куда же уходит весь этот массив. Похоже, теперь ситуация
немного проясняется. Если сопоставить вашу информацию с теорией
событийного клише, можно действительно говорить о таком явлении, как
"источник траекторий". Подумать только! Разведение десятков миллиардов
психических конденсаторов!..
Диалог с изобретателем прервал громогласный вопль медсестры, донесшийся из
коридора: куратор не обманул Мориса, когда сказал, что в экстренной
ситуации того мгновенно выбросят из транса приставленные к нему силы.
Вейвановский влетел в спальню Богенбрума, где возле кровати традиционным
сигналом "скорой помощи" выл фантом. Звук был такой силы, что, казалось,
будто и голова медсестры вращается, сверкая аварийными огнями. На кровати
сидел неожиданно пришедший в сознание больной, пытавшийся сковырнуть с
лица регенерирующую маску и уже оборвавший несколько шлангов, которые
обвивали его тело. Табло возле кровати также полыхало тревожными цветами.
Морис замахал на фантома руками и помчался наверх, будить Филомелу. Она,
однако, уже проснулась и выскочила из своей комнаты еще до того, как
Вейвановский успел постучать в дверь.
- Что произошло? - на бегу спросила она.
- Один из больных очнулся! - прокричал Морис.
- Какой?
"Богенбрум",- чуть было не ляпнул Морис, но вовремя осекся.
- Самый легкий!
Вдвоем они вбежали в палату; Венис грозным рыком обеззвучила фантома и
схватила за руки больного, срывавшего остатки лекарственной смеси с лица:
- Остановитесь! Вы причиняете себе вред!
Не отошедший от снотворного больной, окинув ее мутным взглядом, попытался
освободить руки от хватки Филомелы.
- Морис, ну что же вы стоите?! Держите его! Не давайте ему прикоснуться к
голове!
Вейвановский прыгнул к кровати и старинным приемом заломил пациенту руки
за спину, отчего тот вскрикнул, почти упершись лицом в колени.
- Эй-эй! Поаккуратнее! - крикнула Филомела.- У него сейчас хрупкие кости!
Морис ослабил свой зажим: больной немного разогнулся, тяжело дыша. Венис,
наклонившись, пристально посмотрела ему в глаза.
- Вы меня слышите?
Пациент долго смотрел на нее, потом чуть заметно кивнул.
- Вы сейчас находитесь в больнице. Вы ранены. Я - ваш врач. Меня зовут
Филомела Венис. Вы меня понимаете?
Тот кивнул опять.
- Вам сейчас не больно?
Он отрицательно помотал головой.
- Хорошо. Пожалуйста, слушайтесь меня. Вы можете говорить?
Больной кивнул.
- Как вас зовут?
Тот беззвучно пошевелил губами, после чего еле слышно что-то сказал.
- Как? Повторите, пожалуйста, я не поняла,- Филомела поднесла ухо к его
рту.
Больной опять что-то выдохнул; Венис посмотрела на Мориса и сказала:
- Его зовут Франц.
Вновь повернувшись к Богенбруму, она медленно выговорила:
- Вы скоро выздоровеете, но сейчас вам нужно много спать. Мы дадим вам
снотворное. Лягте, пожалуйста, и не бойтесь нас. Когда вы проснетесь, то
будете совершенно здоровы. Понятно?
- Да,- хрипло сказал Франц.
- Я наложу вам на лицо лечебную маску. Ни в коем случае не срывайте ее.
Хорошо?
- Да.
- Морис, отпустите его.
Вейвановский освободил Богенбрума, и тот покорно улегся. Филомела отдала
команды люпусу: Франца вновь окутал слой стерилизующего воздуха, а к руке
устремился зонд, через который в организм больного потекло усыпляющее
средство. Богенбрум дернулся пару раз и быстро уснул; через минуту его
лицо скрылось за свежей маской. Проинструктировав медсестру, Венис
повернулась к прикроватному табло и тут же воскликнула:
- Морис, ну и натворили же вы дел с вашими люпусами!
- Что случилось? - испугался тот.
- Взгляните на графики,- Филомела ткнула пальцем в табло.- Какой вчера у
него был коэффициент?
Морис задумался.
- Кажется, пятьдесят два.
- Пятьдесят пять,- поправила Венис.- А сейчас? Вы только посмотрите!
Полоска индикатора подошла к восьмидесяти трем процентам.
- Но это еще не все,- продолжала Филомела.- Темпы регенерации ускорились в
девять раз! Идемте в соседнюю комнату!
Табло у постели Стива тоже показывало сенсационные результаты. Венис
обновила обстановку, выдала порцию новых распоряжений фантому и,
повернувшись к Морису спиной, застыла в раздумьях возле графиков.
Вейвановский решил, что наступил самый благоприятный момент для разговора
с ней,- прочистив горло, он сказал:
- Филомела, ради бога, извините меня.
Она резко обернулась:
- За что, Морис?
- Как за что? За весь этот переполох! Если бы не привезенные мною люпусы,
то...
- ... то головной боли с Францем и его компанией хватило бы еще минимум на
месяц. А теперь все упрощается! - Венис улыбнулась.- Готовьтесь, Морис, в
самое ближайшее время развлекать ваших новых гостей. С такой скоростью
выздоровления лазарет может закрыться уже на этой неделе!
Вейвановский облегченно вздохнул:
- А мне уж показалось, будто я опять сделал что-то не так.
- Нет, зачем же. Все обернулось как нельзя лучше. Единственное, что
вызывает у меня сомнения...- не докончив фразы, Венис вышла из спальни и
направилась к Эшеру. Здесь тоже были очевидны улучшения: за время суеты
вокруг Богенбрума тонус изобретателя повысился на три процента, хотя
окраска поврежденных модулей на табло не изменилась. Филомела разглядывала
табло достаточно долго, потом изрекла:
- Да-а, тут и сотня люпусов особо не поможет. Завтра соберу его полностью,
а через неделю будем думать, что с ним делать дальше.
Они расстались, договорившись, что Морис, как обычно, разбудит ее через
два часа. Филомела велела проявлять особую бдительность,- мало ли какие
сюрпризы могли преподнести начавшие стремительно выздоравливать пациенты.
Из ночных событий Вейвановский сделал для себя один важный вывод:
испытания интерферотрона начнутся со дня на день.
***
В начале восьмого Филомела провожала Мориса, закончившего дежурство. Они
сидели в гостиной: Венис пила кофе, Вейвановский - яблочный сок. Оба
хрустели печеньем.
- Вкус у крекеров сегодня замечательный,- сделав глоток, заметил Морис.-
Или мне кажется?
- После вашей поездки кухня у холовизора действительно улучшилась. Странно
даже, почему вы не догадались провернуть эту операцию несколько лет назад.
- Я всегда думал, что в поселках полно народу. Не мог же я выкорчевывать
люпусы на глазах у публики.
- Резонно. Однако после ваших рассказов мне стало мерещиться, что и в
Тупунгато нас осталось всего пятеро.
- Стыдно признаться, но я не знаю, сколько людей на самом деле живет в
поселке.
- Не более пятнадцати. Возможно, это прозвучит кощунственно, но мне
совершенно все равно, живы они или нет.
- Они вас чем-то обидели?
- Нет. Просто они давно превратились в придаток к холовизору. Сутками
сидят в ступоре. Но их поведение можно понять.
- Неужели? - Вейвановский намазал печенье жирным слоем крема.
- Да, вполне. Это компенсирующая реакция на бесконечные военные конфликты,
ужасы, страдания. Так сказать, свой крошечный островок благополучия в
океане... океане...- Филомела запнулась в поисках подходящего слова.
- Грез? - предположил Морис.
- Нет. Неважно. Они даже не заметят, что в окружающем мире что-то
изменилось после того, как вы привезли психостанции. Еще соку?
- Спасибо. Он сегодня тоже замечательный.
- Вашими усилиями. А знаете, Морис, за всю жизнь я ни разу не видела, как
выглядит люпус. Вы мне покажете?
Подумав, Вейвановский решил, что от показа Филомеле содержимого багажного
отсека никакого вреда не будет. Тем более что он не мог выдумать никакого
весомого повода для отказа.
- Разумеется. В любое удобное для вас время.
- Я хотела бы прямо сейчас, проводив вас домой. Но договоримся: вы не
практикуете на мне ваши гипнотизерские штучки. Хорошо?
- Клянусь, что больше никогда с вами так поступать не буду.
- Ну и чудесно. Между прочим, хотела у вас узнать,- где вы этому научились?
- Специальные эзотерические войска. Немного таланта плюс усиленная
тренировка.
- И что еще вы умеете, помимо заклинания змей и женщин? - Филомела
затянулась сигаретой. По комнате расползся запах горелой хвои.
В суете последних дней Вейвановский как-то не удосужился разработать себе
достоверную легенду, которую можно было бы предъявлять новым знакомым. И
еще он мечтал доползти до своей кровати, чтобы погрузиться в нее часов на
десять, поэтому был краток:
- В самом начале обучения я дал клятву, что никому не стану рассказывать о
своих способностях. Вам, возможно, это может показаться смешным, но я -
человек слова.
- Уважаю людей слова. Меня тоже учили многому такому, о чем я никогда не
стану распространяться. Возвращаясь к нашим баранам, то есть больным: я
по-прежнему жду вас к одиннадцати вечера.
- Вы мне приготовите уютный диванчик?
- Только если он,- Венис указала сигаретой на букет, триумфально
расцветший в вазе и окруживший себя синтетическими пчелами,- продержится
до этого срока.
- Мне кажется, он вскоре пустит корни в стол. Присматривайте за ним.
Можете также уменьшить мою ночную дозу кофеина.
- Подумаю,- Филомела притушила окурок.- Ну как, пойдем? Вы, наверное, уже
засыпаете.
- Да, что-то я устал за эти дни.
- Ничего, теперь станет легче.
- Надеюсь. А вдруг наши гости окажутся слишком назойливыми?
- Скоро мы об этом узнаем,- Филомела встала; Морис последовал за ней.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг