- Здесь у нас обточка дисков, - прокричала она сквозь визг и скрежет. -
Осторожно, вон тот станок у нас иногда стреляет!
- Как, то есть, стреляет? - прокричал Ахилл, покраснев от гнева. - Чем это
он стреляет? Вы что тут у себя завели?
- А дисками и стреляет. Старинный станок, разболтанный - беда! Лет
пятнадцать заменить обещают... Работницы рядом стоять опасаются...
- Только давайте без паникерства, - строго сказал Ахилл. - Вопрос
оборудования прорабатывался и сейчас находится...
Тут станок выстрелил. Бешено вращающийся диск с пронзительным визгом
выскочил из крепления, пронесся через проход и с силой врезался в спину
нового руководителя.
- ....находится под строгим контролем, - спокойно закончил Ахилл и сделал
запись в блокноте. - Нужно будет составить небольшой планчик мероприятий
по проверке графика...
Массивный диск, срикошетив от спины начальника, врезался в груду бронзовых
опилок. Груда разлетелась по сторонам. Работницы осторожно высовывали
головы из-за соседних станков.
- Какого график?? - ошеломленно спросила пожилая амазонка.
- Графика по проверке мероприятий по выполнению вопроса по
переоборудованию. Неужели не ясно? А там что у вас? Почему дым идет?
- Переплавка амфор, - объяснила амазонка-мастер. - Обратно в глину
перерабатываем. Туда проводить не могу, у меня легкие слабоваты. Возраст,
знаете... Да там никто больше десяти минут не выдерживает, на что уж
привычные люди...
Ахилл пробыл на участке переработки около часа и, выйдя, сделал строгое
замечание, почему нет огнетушителей.
- Вы тут дымите, а отвечать мне, - сказал он. - Немедленно повесить на
стены амфоры с водой, покрасить в красный цвет и пронумеровать. Где дым,
там и до огня недалеко. Я возьму это дело на строгий учет!
В следующий пролет амазонка-мастер пройти отказалась.
- Там потолок прохудился, куски сверху падают. Я уж сторонкой проберусь...
- Раз падает с потолка, значит надо усилить ответственность, - заметил
новый начальник, бесстрашно делая шаг вперед.
- Чью ответственность-то? Чью?
- Тех, кто внизу ходит, - отрезал Ахилл, и тут же громадный пласт
штукатурки сорвался сверху и упал ему на голову. Стены цеха вздрогнули.
Захлебнулся скрежет разношенных станков. Работницы сгрудились у входа в
пролет, вглядываясь в известковое облако, окутавшее их нового руководителя.
- ...и в первую очередь, ответственность руководства цеха, - донесся из
облака размеренный голос Ахилла.
Герой вышел из тумана, вынул из кармана блокнот и сделал соответствующую
запись.
- Мы наведем в этом вопросе порядок, - пообещал он, делая еще один шаг
вперед. Одинокий кирпич, покачавшись, сорвался вниз и ударил героя по
голове. Работницы ахнули.
- На самотек не пустим, - закончил Ахилл и твердой поступью вошел на склад
готовой продукции. Кирпич он стряхнул одним движением могучей шеи. В
наступившей тишине отчетливо раздавался отчаянный стук молотков из
соседнего тарного цеха. Работницы-амазонки потрясение молчали.
Осмотрев на складе мощные пирамиды двухтонных дисков для метания
(наследство бывшего начальника), неуязвимый Ахилл направился к своему
кабинету. На пороге он обернулся.
- Надеюсь, все поняли, что условия труда в цехе жизни не угрожают. В любом
случае, мы составим график необходимых мероприятий. Все жалобы будете
подавать мне лично, согласно этому графику. Вопросы есть?
Неуязвимый Ахилл твердо взирал на собравшихся, гневный и прекрасный.
Воинственно сверкали доспехи героя - двойной кованый щит с девизом "Помни
технику безопасности!", начищенные поножи, толстый стеганый хитон с
подложенными вниз пачками многотиражной газеты "Боги жаждут"... Голову
начальника цеха защищал боевой шлем с высоким гребнем из конского волоса.
- Вопросы есть? - повторил герой. Коллектив безмолвствовал.
- Тогда приступайте к производственной деятельности. И чтоб у меня больше
этого не было!
Ахилл гневно топнул ногой, обутой в щегольскую импортную сандалию. Это
была его роковая ошибка. В мусоре, покрывавшем пол, таилась острая
бронзовая стружка. Тонкая фирменная подошва не выдержала соприкосновения с
отечественными отходами производства (у них вообще делают хлипко), легко
поддалась, и зазубренный конец впился в незащищенную пятку героя.
Охнув, Ахилл неловко подпрыгнул на одной ноге, повалился на кучу
нападавшей штукатурки и затих. В заводском здравпункте быстро поставили
диагноз: перелом ноги. Тут же был наложен гипс, но лечение осложнилось
развившимся в пятке обширным нагноением. Ахилл лежал в стационаре в
тяжелом состоянии и в бреду часто бормотал: "Промашка вышла... Надо было
валенки обуть..."
Через несколько месяцев он вышел с бюллетеня, но обнаружилось новое горе -
неудачный обход цеха нанес герою жуткую психологическую травму, второго
визита к амазонкам он боялся до судорог. Пришлось временно пристроить
Ахилла в заместители главного конструктора.
Цех амфор и дисков опять остался без начальника. Зевс срочно приступил к
поискам подходящей кандидатуры. Решено было также в ближайшее время начать
реконструкцию цеха. Этот пункт был тут же взят под строгий контроль и
поставлен в центр особого внимания администрации "Олимпа".
Закончив читать историю про Ахилла, я сделал целых три пометки:
5. Амфоры не переплавляют (это не металлолом).
6. Почему кругом одни отрицательные персонажи? (нетипично).
7. Почему нет положительных героев (совершенно нетипично)
Я специально полистав рукопись в надежде отыскать хотя бы одну историю о
людях хороших. И, кажется, нашел одну... Называлась она:
"Верность Пенелопы
Ранним утром в заводском сквере, на аллее имени 10-летия сидела на лавочке
красивая, еще молодая женщина в хорошо выглаженном белом хитоне и модных
сандалиях. Ее лицо было обращено куда-то вдаль и столь грустно, что
проходивший мимо Сизиф счел своим долгом заметить:
- Не печалься, тетка, не унывай. Не вешай, тетка, нос на квинту!
И укатил дальше свой камень, только что полученный на центральном складе
(Сизиф всегда сдавал на ночь камень под охрану, чтоб не сперли).
Печальные размышления женщины в модных сандалиях были прерваны приходом
бригады такелажников отдела снабжения и комплектации, начавшей ломать
склад веников.
Вениковый склад ломали уже в третий раз. Впервые это случилось двадцать
лет назад, когда завод готовился к своему юбилею. В честь знаменательной
даты посреди предприятия был разбит сквер и проложена аллея имени 10-летия
"Олимпа". На торжественном открытии сквера отличился только что созданный
народный хор муз, исполнивший под аккомпанемент кифар величавую кантату
"Миллион алых роз".
Однако никаких роз, вопреки первоначальной задумке, в сквере сажать не
стали - это обошлось бы заводу примерно как раз в миллион. Ограничились
высадкой маленьких березок, выкопанных в соседней роще с громадными
четырехугольными кусками земли.
В первый же год заводской сквер наглухо зарос лебедой и осотом. Березки
совершенно не прижились, чахли среди бурного разнотравья и превращались в
голые прутики. Однажды утром Зевс, по обыкновению делавший пробежку рысцой
по предприятию, заметил это безобразие и, сказав: "А эти прутики мы
уберем, чтобы вид не портили", начисто прополол газоны. После этого в
сквер повадились было ходить конюхи из транспортной службы, косившие сено
для своих подопечных, но отдел снабжения захватил территорию, снова
возведя склад веников.
Возрожденный склад быстро оброс подсобными строеньицами - навесиками,
сараюшками и амбарчиками. Тарный цех заставил остальную площадь штабелями
готовой продукции, и доступ в сквер прекратился на десять лет.
В преддверии двадцатилетнего юбилея "Олимпа" вениковый склад вместе с
подсобными сараюшками опять снесли. Перпендикулярно старой аллее была
проложена новая - имени 20-летия завода. Народный хор муз очень хорошо
исполнил на торжественном открытии оду "К бабочке" ("А бабочка крылышками
- бяк-бяк-бяк..."), но ни бабочек, ни мотыльков в сквере завести не
удалось, потому что снабженцы необыкновенно быстро восстановили свой склад
вместе с подсобками, а тарный цех возвел такие бастионы ящиков, что на
обеих аллеях царил вечный полумрак.
Теперь бригада такелажников явилась ломать вениковый склад в третий раз -
приближалось тридцатилетие "Олимпа". Ломали, впрочем, с бережением. Гермес
распорядился через неделю после торжества и прокладки аллеи имени 30-летия
соорудить склад из тех же материалов. Веники под строгой охраной было
решено хранить у сборочного цеха.
Женщина в модных сандалиях последний раз посмотрела в туманную даль,
вздохнула и медленно направилась к храму заводоуправления, провожаемая
сочувственными взорами такелажников. Об ее верности своим подчиненным на
"Олимпе" знали все. Это была Пенелопа, ждущая своего Одиссея...
Пенелопа уже довольно давно руководила тихим сектором исправлений и
текущих корректировок (НТК). Штат у нее был минимальный: она, инженер по
внесению корректировок да лаборант с окладом, почти условным.
Маленький коллектив заносил в документацию изменения и поправки, обильно
поставляемые конструкторами и технологами. И те, и другие изощрялись, как
могли. Если бы поток изменений прекратился хоть на неделю, логически
получалось, что основное изделие наконец-то доведено до нужных кондиций.
Тогда у начальства невольно возник бы вопрос: отчего же изделие так и не
запущено в серийное производство? Кроме того, конструкторов и технологов
могли бы переключить на новое сложное изделие...
Каждый старался внести хотя бы крохотное улучшение в конструкцию и
технологию изготовления троянского коня - основного изделия "Олимпа". Как
только ожидаемый экономический эффект превышал пять драхм, составлялась
заявка на рацпредложение. Естественно, что конструкторский отдел все время
завоевывал почетные жасминовые тирсы за победу в смотрах-конкурсах на
лучшую постановку рационализаторской работы. Еще естественнее, сектор НТК
трудился не разгибаясь.
Своим подчиненным, молодым инженером по внесению корректировок Одиссеем,
Пенелопа была довольна. Аккуратный, вежливый и эрудированный, Одиссей
обладал к тому же сноровкой и находчивостью, что блестяще доказал в
истории с источником ГСМ, забившим посреди завода. Все шло своим неспешным
чередом, когда в один из ясных летних дней в сектор позвонил
непосредственный начальник Пенелопы - главный конструктор "Олимпа"
Агамемнон:
- Как там твой знаменитый Одиссей? Все такой же хитроумный?
- К Одиссею претензий нет, - твердо ответила Пенелопа. - А что, есть
основания сомневаться?
- Да нет, отчего же... - сказал Агамемнон. - У тебя коллектив крепкий,
всем известно.
- Ну уж, коллектив. Инженер да лаборант, который вечно болеет корью и
коклюшем...
- Вот-вот, стало быть сотрудников у тебя двое...
- Мы едва справляемся, - предупредила Пенелопа, чутким женским сердцем
ощутившая тревогу.
- Подумаешь, птицы какие. - Агамемнон всегда считался на заводе надменным
и грубоватым человеком, попросту - тираном. - Производство без твоего
Одиссея не развалится. Короче, у меня разнарядка. Поедет твой .любимчик на
уборку оливок.
- Одиссея на оливки! - воскликнула Пенелопа. - Пошлите лучше Телемака, ему
на свежем воздухе полезнее.
- Телемак представил справку об аллергии.
- Аллергии? На что именно?
- На все, - сказал Агамемнон. - Там приложение на трех листах. На оливки
тоже...
Одиссея провожали всем коллективом, нежно и трепетно, словно он
отправлялся не на сельхозработы в Скачковский район, а в опасный одиночный
залив к Геркулесовым столбам, туда и обратно стилем "на спине".
- Не простынь там, обязательно надевай шерстяные носки, - твердила
Пенелопа, сжимая виски ледяными пальцами. - И главное, не ешь, не ешь этих
оливок. В рот не бери! Они все опрысканы страшной отравой от вредителей.
- Я не вредитель, - отшучивался Одиссей, - на меня эти яды не действуют,
толстею только. Не беда, попрошусь на силос, приеду весь зеленый - смеху
будет!.. Ну-ну, крепитесь давайте, чего уж так-то...
- Да, - плаксиво говорила завсектором, - ты уедешь, а мы тут совсем
запурхаемся. Возвращайся, Одиссей! Возвращайся...
Телемак стоял рядом и всем своим простуженным существом выражал готовность
сию минуту броситься вперед. Его хронический насморк от неизбывной скорби
приобрел в два раза большую интенсивность.
- Ты куда, Одиссей? - повторял он, утираясь платком, хотя прекрасно знал,
куда, и, чтоб туда не ехать, еще за две недели позаботился о мощной
справке. Он чихал, страдал и кашлял. Одиссей поскорее уехал, чтобы не
заразиться.
Он уехал в Скачковскнй район, а Пенелопа еще долго стояла у окна.
Сердце-вещун остается вещуном и у женщин-завсектором тоже. Оно
предсказывало долгую разлуку и, конечно, не ошиблось...
По двору грузовой Пегас перевозил партию статуй "Афродита с веслом". На
вершине горы шлакоотходов, на своем камне восседал Сизиф - обмахиваясь
кепкой, закусывал булочкой и кефиром (наступило время обеда). У подножия
горы в состоянии творческой задумчивости расхаживал директор клуба имени
Апполона в повседневной трагической маске. Все было, как всегда. Не было
лишь Одиссея...
Пенелопа вздохнула в последний раз, отошла от окна и принялась за
составление сводной годовой ведомости. Предстояло систематизировать все
поступившие за год изменения, разделить по группам, выделить наиболее
существенные - словом, дать общую картину. В таблице насчитывалось
девяносто шесть граф, каждую из которых, вместе с подграфами надлежало
заполнить цифрами и красивыми греческими буквами.
Через месяц пришла открытка от Одиссея. "Убираем оливки. - сообщал он. -
Сначала было трудно. В первый день убрал около трех килограммов, но
желудок забастовал. Теперь привык, полегче, но больше полкило зараз пока
не могу... Рядом ребята убирают за обе щеки, крепкий понаехал народ.
Пополнел, но не слишком. О."
Спустя два месяца пришла вторая открытка: "Оливки - гадость, я их больше
в рот не возьму. Приказом переброшен в заводское подсобное хозяйство на
строительство коровника. Молоко и сметана хороши, творог - послабее.
Помогал налаживать сепаратор (сливки). Сейчас уже здоров, но желудок
пошаливает по-прежнему. Ребята подобрались - богатыри, щеки - во! Приятно
вместе работать. Несколько пополнел. Всем привет! О." Пенелопа стойко
держалась еще три месяца, по когда блудный Одиссей прислал третью весточку,
завсектором не выдержала.
"Категорическим приказом переведен на оливкохранилище. Перебираю оливки.
Кошмар! Отзовите меня отсюда! Ваш верный и преданный инженер Одиссей. Я
больше не могу, ужасно похудел. Помогите".
- Это кто же распорядился? - тихо спросила Пенелопа, кладя открытку ка
стол заместителя главного конструктора. - Как это понимать? Вы губите
ценного работника...
Но Ахилл, недавно ставший замом, разговаривать не стал. Он боялся
испортить отношения. Агамемнон как-то сразу невзлюбил своего нового
подчиненного, пренебрежительно называл Пелеичем и все время норовил
невзначай наступить на больную ногу, именно на ахиллесову пяту.
- Нет, матушка, ты ко мне с этими делами не суйся, - сказал Ахилл. - Не ко
времени пришла. Видишь, я только-только вхожу в курс дел? И вообще, я
нынче в гневе... Адью.
Агамемнон, по обыкновению, просто нагрубил.
- К Ахиллу, небось, уже бегала? Жаловалась, душу изливала? В следующий раз
будешь знать. Нашли защитничка... У меня разнарядка, отвяжись и не
приставай! Не помрет твой Одиссей, а худеть ему полезно, пол-урожая съел,
нам писали из района... Мы его специально на коровник послали, так теперь
у них план по сдаче молока сорван. Иди, не мешай мне работать!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг