Лидия Алексеевна Чарская
Сказка о Красоте
Нa высокой горе, среди снежных облаков, среди синего неба построен
заповедный чертог. Амброй и розами благоухает он еще издалека. В золотых
курильницах тихо мерцает голубое пламя, распространяя нежный аромат. Синим
дымком уходит он в золотой купол. А кругом: на полу, на стенах, на потолке -
все розы, розы, розы... Целый лес роз, целое море роз.
В розовом чертоге живет Красота, прекраснее роз, прекраснее заповедного
чертога, прекраснее целого мира. Пять сестриц, златокудрых невольниц охраняют
каждый шаг своей царицы. Глядят ей, не отрываясь, в очи, глядят и поют...
Красота слушает целыми днями пение невольниц, любуется, как завивают они
венки из душистых роз, гуляет по мраморным плитам своего чертога и скучает.
Скучает Красота...
Наскучили Красоте и амбра, и розы, и пение златокудрых подруг. Хочется ей
проникнуть за заповедные стены, узнать, что делается за ее чертогом, внизу, в
долине. Ведь поют же златокудрые невольницы о том, что есть люди на свете,
есть птицы и звери, а кто и какие они и как выглядят, не знает Красота...
Хоть бы одним глазком взглянуть, хоть бы на мгновение выпорхнуть из
заповедного чертога и без докучной свиты взглянуть на мир! А златокудрые
невольницы, как нарочно, поют о ярком солнце, о дивном мире, о людских
праздниках и о веселых людях, которые день и ночь мечтают увидеть ее, Красоту.
"Если мечтают, зачем ей не показать им себя, бедным людям?" - подумала
как-то Красота и высказала свою мысль подругам.
Те заохали, застонали, чуть ли не разлились в потоках слез.
- Что ты, что ты, царица, опомнись! Разве можно показываться людям! Да
ведь они и воспевают и славят тебя оттого только, что не видят тебя и лишь
догадываются о твоем существовании. И, несмотря на все достоинства, которыми
ты пленяешь мир, люди считают тебя в своем воображении красивее и
могущественнее, нежели ты есть на самом деле. А раз ты покажешься им,
предстанешь пред их глазами, они перестанут боготворить тебя, начнут искать в
тебе разные недостатки, не будут уже признавать такой прелестной,
очаровательной, перестанут восторгаться тобою. Таковы уже люди! Они любят все
далекое, неизведанное, а раз это далекое, неизведанное приближается к ним,
они, неблагодарные, и знать его не хотят!
Засмеялась Красота. Как можно не восторгаться ею? Как можно пренебречь ею
- красавицей вселенной? Как можно не любоваться ею - первою и единственною в
мире обладательницею всех прелестей?
Взглянула в зеркало царица, и зеркало отразило ее лицо, белое, как снег,
отразило алые щечки - два лепестка розы, синие глазки - две лучистые звезды,
золотые кудри - сноп солнечных лучей, пурпуровый ротик - цветок мака... Так
воспевали невольницы красоту царицы, и такою увидела себя она сама в отражении
зеркала.
И вдруг задорное желание пробудилось в голове прекрасной царицы - пойти к
людям и сказать им:
- Смотрите на меня. Я краше всего мира. Я - Красота. Любуйтесь мною и
поклоняйтесь мне. И сознайтесь, что вблизи я еще лучше, нежели издали. Я -
Красота и недаром ношу это имя.
В тот вечер царица была печальна и задумчива, какою никогда еще не видели
ее златокудрые рабыни. Ложась на свое ложе перед сном, вся увитая розами и
окуренная амброй, Красота долго вертела драгоценный перстень в руках. У этого
перстня была чудодейственная сила. Его волшебница Истина дала при рождении
Красоте. Стоило только приложить к гyбaм драгоценный перстень - и все преграды
должны были рушиться на пути Красоты, но не ранее как на семнадцатом году
жизни прекрасной царицы... Сегодня как раз был канун рождения царицы, и
перстень Истины мог получить силу в ее руках. Об этом и вспомнила, ложась
спать, Красота. Сегодня в ночь перстень Истины должен сослужить ей службу. И
притворилась спящей Красота, чтобы обмануть своих златокудрых невольниц.
- Уснула Красота! - прошептали те, увидав закрытые глаза своей царицы, и
разбрелись по своим ложам.
А Красоте только того и надо.
Вскочила, огляделась и приложила перстень Истины к губам.
В тот же миг раздвинулась тяжелая стена заповедного чертога, образуя узкий
проход, ведущий прямо в лес. Идет по лесу Краста и видит: висит какой-то
странный фонарь между двух сосен, а чем прикреплен - не видно. Льется на
дорогу молочный свет и дрожит и мерцает. Свет есть, а толку от него мало.
Почти ничего не видно на пути.
- Вот гадкий фонарь! - рассердилась Красота и даже ножкой топнула от
гнева. - Плохо же ты светишь Красоте!
- Ха, ха, ха! - рассмеялся фонарь. - Я не фонарь, а месяц. Плоха же ты,
Красота, если не можешь светить сама себе. Видно, лучи твои померкли и ты
потемнела. Ведь Красота должна бы светить не хуже меня и моего старшего братца
- солнца.
Обиделась Красота.
- Невежа! - крикнула она и поспешила скрыться от насмешек месяца в самую
чащу леса.
Идет дальше Красота.
Идет и видит - огромный бурый медведь сидит на пороге берлоги и ревет во
все горло.
Так как Красота не имела понятия о животных в своем заповедном чертоге, то
и приняла медведя за человека.
- О чем ты горюешь, бедный человек? - проговорила она и, приблизившись к
медведю, положила ему на голову свою прелестную ручку.
Медведь покосился на ручку Красоты и заревел снова, но уже значительно
тише.
- Я не человек, а зверь и голоден, как никто из зверей не голоден в эту
ночь. Наконец-то ты пришла. С твоим появлением я ведь могу рассчитывать на
отличный ужин.
- Ах, я не умею, к сожалению, готовить и вряд ли сумею тебе состряпать
ужин, - как бы извиняясь, робко произнесла Красота.
- Го-го-го-го! - расхохотался медведь во все горло. - Да мне и не надо
готовить, я ведь не человек, а медведь. Ужин теперь у меня с твоим появлением
готов: я просто съем тебя на ужин и буду сыт, по крайней мере, целую неделю.
- Послушай, - пробовала возразить Красота, - ты, вероятно, не знаешь, кто
я. Я - Красота.
- Никакой я Красоты не признаю, - угрюмо произнес медведь. - Мне все
равно, кто ты, лишь бы я мог утолить мой голод.
И медведь уже готовился броситься на Красоту. Дико вскрикнула Красота и
шарахнулась в сторону.
К счастью, она обладала быстрыми ногами и могла убежать от медведя.
Вся помертвевшая от ужаса она теперь шептала:
- К людям! К людям! К людям! Они оценят и поймут меня. Что дикому зверю и
глупому месяцу в моей красоте? Пойду к людям и буду у них царицей.
И еще быстрее, еще стремительнее побежала вперед. Лес поредел. Ночь
миновала. Голубовато-молочный месяц скрылся куда-то, а на его месте занялся
огромный, ярко сияющий шар. Теперь уже Красота знала, что за шар это. О солнце
она слышала очень много из песен своих невольниц-подруг. Она знала, что солнце
ее соперник по красоте, и не замедлила сказать ему это. Но солнце не удостоило
ее даже ответом. Оно только засияло так ярко, что у бедной царицы зарябило в
глазах. Она прибавила ходу, чтобы укрыться под навесом хижины, построенной
среди поля.
Из хижины вышел человек, его жена и двое детей.
- Кто ты? - удивленно вскричали все четверо при виде приблизившейся к ним
Красоты.
- Я - Красота! Я пришла к вам в долину, чтобы дать вам возможность
любоваться собою, - гордо отвечала царица заповедного чертога и встала, как
статуя, неподвижно перед людьми.
- Эге, - произнес человек, хозяин убогой хижины, - это, верно, новая
работница, которую нам прислал кум Петр из соседней деревни. Очень кстати
пришла ты, - произнес он, весело обращаясь к Красоте, - у нас теперь много
работы, и нам нужна усердная, сильная и здоровая работница. Оставайся у нас и
сейчас же принимайся за работу: пойди-ка в лес да накоси травы для нашей
Буренки. А то жене некогда заниматься этим. Она идет в поле жать рожь.
- Едва дослушав последние слова человека, Красота вспыхнула от гнева и
затопала ногами.
- Прочь от меня! - вскричала она сердито. - Или вы не знаете, что не для
работы и грязного труда создана Красота, а для того, чтобы вы, глупые, жалкие
люди, любовались мною?!
И она пошла прочь от хижины человека, который смотрел ей вслед широко
раскрытыми, изумленными глазами.
- Вот чудная-то девушка, - сказал человек, обращаясь к жене, - очень она
нужна нам, когда ничего не хочет и не умеет делать! Хорошо, что убирается от
нас подобру-поздорову. Лентяев я не люблю.
Красота не слышала этих слов. Она была уже далеко. Она спустилась теперь
еще ниже с горы, в шумную долину, посреди которой высились громадой городские
постройки.
Это был роскошный город, по-видимому, столица.
- Там живут богатые люди, - произнесла, приближаясь к городским воротам.
Красота. - А богатые люди сумеют лучше оценить меня, нежели бедняки, которые
слишком удручены заботами и нуждою. Им не до Красоты. Пойду к богатым.
И она вошла в ворота.
На городской площади стоял огромный дом, ярко освещенный тысячами огней.
Все знатнейшие семьи города собрались сюда на праздник. Но так как на слишком
многочисленных и шумных сборищах всегда бывает скучно и люди на них веселятся
точно по обязанности, то гости скучали и здесь.
Танцевали нехотя. Разговаривали вяло. И поэтому страшно обрадовались все,
заметя появление Красоты. Ей не надо было называть себя. Все ее сразу узнали.
Все слышали о ней и восторгались ею с давних пор, с самого начала
существования мира. С шумными криками восторга проводили ее на лучшее место,
окружили ее и стали ей кланяться, как царице.
И все любовались ею - и мужчины и женщины, и старые и молодые - все, славя
Красоту. Красота торжествовала.
"Давно бы так! - думала она. - И как мне раньше не пришло в голову
вырваться к этим милым, благодарным людям из моего заповедного чертога!"
Но вот прошел час, другой, третий. Все прискучивает на свете. Прискучила и
Красота. Людям надоело созерцать ее, неподвижную, однообразную, словно
застывшую в своей великолепной позе, как мраморное изваяние на троне. И вот,
сначала робко, потом все настойчивее и смелее зазвучали голоса:
- Спой нам что-нибудь, Красота! Ты так прекрасна сама, что все, что ни
сделаешь, должно быть тоже прекрасно.
- Или сыграй лучше! Твои пальцы, тонкие и длинные, точно созданы для
струн.
- Или расскажи нам сказку, чудесную и волшебную. Под твоими золотыми
кудрями должен таиться мозг поэта! Ты должна уметь сочинять сказки и стихи.
- Нет, нет! Изобрази лучше всех нас и себя на полотне в виде дивной
картины. Ведь ты, наверное, владеешь кистью.
- Нет, лучше сойди с твоего трона и станцуй нам. Ты, без сомнения, умеешь
очаровательно танцевать.
Но Красота не двигалась с места. Она не умела ни петь, ни играть, ни
сочинять сказки и стихи, ни писать картины, ни даже плясать. Она ничего не
умела...
Ей стало горько и стыдно, потому что она была очень горда. И чем
настойчивее звучали просьбы окружающих, тем бледнее и бледнее становилось ее
прекрасное лицо.
- Что же это за Красота, которая ни в чем проявить себя не умеет! -
крикнул чей-то дерзкий голос в толпе.
- Не надо, не надо нам такой Красоты, - подхватили другие голоса.
Вся бледная как смерть, Красота сошла с трона и покинула зал.
На пороге дворца она сняла с пальца драгоценный перстень и, приложив его к
устам, громко пожелала очутиться снова в своем заповедном чертоге.
В один миг Красота была перенесена туда на невидимых крыльях.
Ее встретили златокудрые рабыни и сама волшебница Истина на пороге ее
жилища.
Красота упала на колени перед доброй волшебницей и вскричала, рыдая
навзрыд:
- Возьми, возьми мою красоту и надели меня другим даром - привлекать людей
к себе. Сделай меня нужной и полезной, надели меня умением работать,
трудиться, привлекать людей знаниями и способностями. Сделай меня нужной и
полезной всему миру. Я убедилась, что одной красоты мало, чтобы заслужить на
долгое время привязанность людей. Вместо всяких других достоинств надели меня
талантами.
Улыбнулась добрая волшебница. Взмахнула волшебным жезлом, и в один миг
окружающие Красоту рабыни почувствовали у себя в руках кто перо, кто кисть,
кто арфу, кто ноты, кто гирлянду цветов, необходимую для танца. И полились
дивные звуки вокруг Красоты. Это пели, играли и плясали ее рабыни. Встали
перед нею дивные образы, одни написанные в книге пером, другие нарисованные на
полотне в виде картины. Каждая из рабынь обладала теперь каким-нибудь
искусством,
- А мне? А мне? Что оставила ты мне, Истина? - в отчаянии прошептала
сквозь слезы зависти Красота. - Ты раздала все таланты моим рабыням.
- Тебе я оставляю самое большое: власть распоряжаться твоими рабынями,
вдохновлять их. Это все, чем я могу наделить тебя, - отвечала фея. - Ты -
Красота. Ты могучая, властная сила и только ты одна должна вдохновить твоих
покорных рабынь искусства. Без тебя они ничто... Твоя рука должна водить ими.
Ты будешь давать им мысли и изящество. А я раздвину стены твоего чертога:
пусть люди входят сюда усталые, измученные жизнью и борьбой, а ты со своими
искусствами будешь давать им сладкие минуты радости и забвения.
И, сказав это, Истина исчезла без следа. А Красота и ее златокудрые рабыни
остались в заповедном чертоге, чудно преобразившемся в один миг от звуков
пения и музыки. И люди шли теперь в этот чертог толпами, счастливые,
радостные, умиленные, благословляя Красоту, умевшую давать такое счастье... И
они не требовали больше от нее, чтобы она сама пела, играла, сочиняла стихи,
танцевала. Они знали, что Красота - царица и что по ее повелениям, по ее
вдохновению, по ее указаниям играют, танцуют ее рабыни. А сама она, незримая,
управляет каждым шагом своих рабынь.
И Красота торжествовала...
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 21.05.2002 13:25
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг