Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
исчезал под густыми кронами лиственниц. Вуд, раскинув тяжелые руки,
навзничь повалился в траву, и через мгновение осторожно, но доверчиво
легла на его плечо головка Колы. Легкие перистые облака вырисовывали
затейливые узоры в голубизне неба, приятно грело солнце.
  Они лежали тихо, спокойно, не разговаривая, даже в мыслях не обращаясь
друг к другу. Они просто впитывали столь близкий, уже почти родной мир
Земли. И только когда солнце перестало слепить и, превратившись в огромный
багровый шар, стало быстро падать за вершины фиолетового леса, они
вернулись в аппарат, тарелка взмыла в вечернее небо.

  Вуд оторвал взгляд от поверхности планеты, взглянул в глаза Коле.
  - Как ты думаешь, что они решат?
  Кола помедлила, неспеша поворачиваясь в кресле, протянула:
  - Может быть и решат идти на контакт с землянами, но...
  - Маловероятно?..
  - Установить контакт со всей цивилизацией одновременно пока нет
возможности, - рассудительно произнесла она. - И ты прав, контакт с любыми
из государств ничего не принесет, за исключением, пожалуй, вражды. Они тут
же начнут стараться использовать эту связь, чтобы установить гегемонию над
другими, развить свое превосходство... Они не могут договориться между
собой - в этом вся беда. Пока у власти не ученые, а политиканы -
цивилизация похожа, как тут говорят, на пороховую бочку. Мы столько
наблюдаем за ними, ждем, а результат - ноль.
  - Да, а Эре не откажется от эксперимента.
  - Еще бы, такая слава! Но неужели ты считаешь, что Актив согласится?!
Хотя, конечно, в целях нашей цивилизации это все разумно...
  - Кола!
  - Да, Вуд, так решат они, а поможет им председатель.
  - Ты думаешь?
  - И думать нечего. Есть вещи, от которых человечество не избавится
никогда. Председатель ведь - родной дядя Ланы.
  - Не может быть! - Вуд чуть не подскочил.
  - Ах, Вуд, милый, ты живешь в своем обособленном мире и не замечаешь
элементарных вещей... Но вещей очень значительных, как ни странно, и к
тому же известных всем остальным, кроме тебя. - Кола проговорила это
неспеша, с оттенком грусти и с добродушной улыбкой и тут же, всмотревшись
в задумчивый профиль Вуда, ласково потрепала его волосы, добавила:- Ну да,
за это я и люблю тебя еще больше.
  - Значит, голос крови неистребим...- полувопросительно проговорил Вуд.
  - А ты считаешь иначе?- отозвалась Кола и в упор спросила: - Тогда почему
ты не сказал ВУПА, что мы передали землянам наш генетический код?
  - Нужно их убедить, - решительно сказал Вуд вместо ответа. - И этих, и
тех... И мы должны как можно скорее вернуться...
  - Если сумеем...
  - Что ты хочешь этим сказать?
  - Вспомни последние слова Ланы... А .она осталась там, в лаборатории.

  * * *

  Евгений Кузьмин отложил в сторону рукопись и уставился на меня и Эллу
беспомощными глазами. Мне он чем-то импонировал. За время сотрудничества с
ним я убедился, что человек он далеко не блестящего ума. Своей степени он
достиг исключительно за счет усидчивости и систематического накопления
знаний, причем, знаний одного, узкого, направления. Он перемусолил кипы
литературы, подобно ЭВМ перебрал сотни вариантов данной ему темы и один из
них, казавшийся в то время оптимальным, преподнес как научное открытие.
Плюс к этому - умение общаться с нужными людьми, тщательно подобранный
круг знакомых, связи - он и стал ученым. Вспоминая известный афоризм
"Воображение превыше знания, поскольку знание ограничено", я тогда еще
отнес Евгения Кузьмича к людям недалеким. Накопив завидную эрудицию и
обладая великим свойством терпеливо трудиться, он в своей деятельности
неоднократно натыкался на чудесные идеи. Но мозг его оставался глух.
Встретившись с чем-то неожиданным, его интеллект тут же признавал находку
трансцендентальной, абсурдной и обходил, как, очевидно, древний рыцарь,
скачущий в бой на коне, обошел бы современный танк, стоящий в полной
боеготовности.
  Вот и сейчас, мне показалось, что я слышу, как в его мозгу скрипя и
надрываясь, ворочаются извилины, и он трясет головой.
  - Послушай, Виктор,- наконец выдавливает он из себя,- так все-таки, что
это?- он. тычет в рукопись.
  - Евгений Кузьмич, я хочу обойтись без предисловий, но то, что вы сейчас
здесь, у нас - чрезвычайно важно. Это не фантастика, Евгений Кузьмич, это
быль.
  Он сделал протестующий жест, но я перебил его:
  - Выслушайте меня. То, о чем говорили на Высшем Активе Оро, сообщил нам
Вуд вчера вечером. Выгляните в окно и, если вам посчастливится, вы увидите
их "тарелку". Мы не знаем, что решит Актив. Скорей всего, они все-таки
"включат" Юпитер. С учетом относительности времени, до этого момента
пройдет все же двадцать лет. Может быть, за это время люди Земли сумеют
договориться между собой. Тогда Оро установит с ними контакт, чтобы
выработать дальнейший план действий. Если же земляне за это время не
придут к согласию - они погибнут, И даже не из-за Оро. Они просто
самоуничтожатся. Препятствий в таком случае для Оро не будет... Как
сказать обо всем этом людям Земли? Этого не знаю я, не знает Вуд, не знают
наши жены, и вряд ли что-нибудь сможете предложить вы. Взгляните на этот
аппарат, - я подошел к ящику в углу комнаты. - Это и есть тема моей, как
вы называете "докторской". Это искусственный интеллект, Евгений Кузьмич.
Правда, искусственный он только потому, что создан руками и умом. На самом
деле это интеллект естественный, втиснутый в ящик. Это точная копия моего
мозга, Евгений Кузьмич, перенесенная на искусственные материалы. Он знает
все, что произошло, он видит, слышит и фиксирует все, что происходит. Он
останется вместо меня. Мне уже пора к Вуду. Он и Кола дали нам с Эллой
только сутки отсрочки. Когда часы пробьют двенадцать раз - мы исчезнем. Я
только все время боялся, как бы они Эллу не забрали раньше, - я обнял
жену, - но слава богу, мы останемся неразлучными до конца наших дней.
  - Значит вы...- Евгений Кузьмич от возбуждения не мог закончить фразу.
  - Да, Евгений Кузьмич, мы с Эллой и есть "обезьянки"... Я привлек к себе
жену, поцеловал ее в приоткрытые губы и, обращаясь уже больше к ней,
добавил: - И живем с ней уже двадцать тысяч лет.
  Наступившую тишину резко пронзил удар стенных часов.
  Евгений Кузьмич съежился, затравленно пробежал взглядом по комнате, ища
выход, но, очевидно решив, что все бесполезно, он возмущенно взмахнул
руками:
  - Но причем здесь я?!
  - Вы же читали - Актив Оро решил доставить к ним и одного из современных
землян. А вы самый что ни на есть типичный средний землянин, к тому же и
наш пра-пра-пра-п от ом ок.
  Часы ударили снова...

  * * *

  Постскриптум.

  Вот и вся информация, воспроизводимая слово в слово, которую удалось
получить из необычного устройства, обнаруженного в квартире супругов Век.

  1978


  Противоречие


  Нас буквально преследовали ошибки. То мы не дотягивали до очередной
системы, предназначенной для съемок, тормозили преждевременно и потом
приходилось мучительно долго тащиться на корректировочной скорости, то
наоборот - проскакивали намеченный объект на полном ходу и надо было так
же по-черепашьи возвращаться. Перепляс скоростей действовал на нервы. Об
отклонениях от курса и говорить не хочется. Галактику ЗЭТ мы, притормозив,
едва обнаружили за сотню парсеков в стороне, а звезду КР-200ч, как ни
старались, вообще не нашли.
  И при этом, клянусь, все расчеты я делал безукоризненно точно, назначаемые
маршруты были верны, и режимы хода я выдавая правильные.
  Виноват во всем, конечно, был Мэйс. В него как бес вселился. Заложив в
управление программу очередного маршрута, он не успокаивался - то и дело
нажимал свои кнопки, дергал рычаги, щелкал клавишами. Вообще-то он всегда
егозил. Но в этот раз, мне казалось, усердствовал особо.
  - Мэйс, перестань,- пытался я несколько раз остановить его.- Программа
точна, и автоматика знает свое дело.
  - Автоматика-автоматика...- благодушно подпевал он, поглядывая на экраны,
привычно выбивая барабанную дробь на подлокотнике кресла, и снова тянулся
к какой-то клавише, приговаривал:- Но небольшая корректировочка не
помешает...
  В бессильной злобе я скрипел зубами, но поделать ничего не мог -
командиром-то был Мэйс.

  * * *

  По правде, в паре с Мэйсом мы летали давно и, как принято говорить,
сработались. Я знал все его недостатки и научился терпеть их, он же уважал
мои достоинства. Меня, например, раздражала его привычка вечно мурлыкать
себе под нос какую-нибудь дурацкую мелодию. Порой и разговор вел - как
арию. Не нравилась мне и вот эта его дерганность - Мэйс то колотил
пальцами, то сучил ногами, мог резко вскочить, обежать нашу крохотную
кабину и снова плюхнуться в кресло... За мельтеше-ние я почти все время
злился на него. Но привык сдерживаться. А он, наоборот, был всегда
настроен благодушно-невозмутимо. Его просто нельзя было вывести из себя.
Однажды я ему в кофе с сахаром подсыпал соли и перцу, а в заварное
пирожное вшприцевал солидную дозу горчицы. Но и тогда Мэйс, чрезвычайно
любивший сладости, даже не подумал обидеться. Клацнув зубами на пирожном,
хлебнув изрядную порцию отвратительнейшего пойла, он ошалело вытаращил
глаза, словно ежа проглотил, долго плевался с плаксивой физиономией, а
потом... расхохотался!
  - Ай да штурман! Ай да шутник!- с идиотским восторгом заорал он,
отплевываясь.- Тьфу, тьфу... Ну и молодец ты, Ярон! Мо-лод-чи-на-а!...-
запел он по-иерихонски и полез обниматься.
  А я жутко хотел двинуть его в челюсть.
  В космоцентре о нашей антипатии я не мог говорить. Тестирование показывало
полную психологическую совместимость. А Мэйс к тому же на каждом углу не
уставал повторять: "Лучший штурман Центра - Ярон. С ним хоть в пекло".
  Так и работали мы уже, кажется, тысячу лет. И я смирился.

  * * *

  Но в этом рейсе!.. Меня прорвало, когда в результате его дурацких
"корректировочек" мы выскочили из нашей системы координат.
  - Скотина ты худомордая! - взвился я, выплескивая всю накопившуюся злость
и сам удивляясь своей резкости. И тут же
передразнил:-"Корректировочка-корректировочка..." Вот - до-корректировался!
  Мэйс какое-то время оторопело шлепал ресницами, соображая, что случилось,
потом примиряюще протянул:
  - Ну и что?.. Подумаешь, в другую систему координат попали. Сами-то целы!
А из системы этой наверняка можно вернуться в нашу так же, как из нашей
выскочить в эту.
  - Да, вернуться!- огрызнулся я.- А как?!
  - Ну...- он почесал затылок. - Ты же рассчитаешь...- и тут же подхалимски
запел:- Штурман, штурман, добрый Ярон, он всегда умеет всё...
  - Иди ты в черную дыру, дурило!- продолжал я неистово хамить. - Как я тебе
рассчитаю? Ты посмотри на мои арсеналы!
  В неизвестной системе координат все виделось совершенно иным. Стрелки
приборов стали амебообразными, шкалы перекрученными, даже обыкновенная
линейка свилась в спираль. Вообще все на корабле стало "навыворот". Мы
долго обалдело оглядывали кабину. Ее привычные стройные и четкие очертания
теперь стали...- с чем бы это можно сравнить?- как мерзкая пещера,
беспорядочно утыканная сталактитно-сталагмитными соплями. Да и мы сами...
  - О-хо-хо, старина! - засмеялся Мэйс. - Да ты изрядно похудел!
  - Молчал бы, чучело!- огрызнулся я.- Лучше бы на себя посмотрел.
  Я мог представить на кого (или на что?) стал сам похож, глядя на Мэйса.
Привычно худощавый и тонкий, он теперь расплылся желеобразной массой, и
весь его облик изменился как в мистическом сне. Нет, ни рогов, ни копыт,
ни хотя бы хвоста у него не появилось, но руки, ноги, голова торчали из
тела в самых неподходящих местах.
  Мэйс долго и сосредоточенно разглядывал свои изуродованные конечности,
потом меня, и... снова рассмеялся:
  - А знаешь, штурман, на что это похоже? Ты, небось, в детстве тоже бывал в
"комнате смеха"? Только там каждое зеркало врет по-своему, а здесь -
словно все они собрались в одном.
  Это действительно было похоже - тут я не мог возразить. Все изменилось, но
не до полной неузнаваемости. Во всем проглядывали, пусть уродливо
искаженные, но знакомые черты. Сходство действительно было, но ничего
смешного я в этом не находил, хоть и говорят, что от трагического до
смешного меньше половины парсека.
  Даже если мы остались целы и как будто невредимы, так не кончать же здесь
свой век! А как вернуться обратно, я не знал. И не только потому, что все
приборы и инструменты выглядели как в кошмарном сне, но и оттого - при
этой догадке я похолодел от ужаса - не исключено, что и наши мысли, ход
рассуждений и любых расчетов тоже мог исказиться! А подтверждение этому я
тут же откопал в себе. Если раньше стройный и в общем-то даже симпатичный
Мэйс неизменно раздражал, и меня частенько подмывало стукнуть его, то
теперь, несмотря на возмущение, бурлившее внутри, мне приходилось бороться
с навязчивым желанием приласкать или погладить эту образину. Неожиданно
для себя самого я принялся утешать командира:
  - Мэйс, голубчик, а, может, ты попробуешь, так сказать, эмпирическим
путем? - засюсюкал я. - Методом научного ты-ка... Понажимай, голубчик,
свои кнопочки, подергай рычажочки, пощелкай клавишками... Разгони ты нашу
колясочку, направь куда-нибудь - авось и попадем к себе...
  - Да, "разгони", да, "направь"...- захныкал он, обычно до тошноты
оптимистичный. - А куда направить? Как разогнать? Кнопочки, рычажочки... А
где они? Ка-ки-е-е?.. - Он вовсе раскис, заскулил.
  А я стал еще терпеливей успокаивать его, начал сам что-то перебирать на
командирском пульте, приговаривая при этом:
  - Ну, посмотри, Мэйсик, не этот ли рычажок ты двинул в последний раз вот
сюда? Давай попробуем вернуть его на место.
  - Я не помню... не помню-у-у... - ныл мой командир.
  - А ты вспомни, миленький, вспомни. Что с тобой, лапушка, произошло?
Почему ты так безобразно вел себя?
  - Не знаю-у-у, - скулил он. - Как бес в меня вселился-а-а... Что-то я
дергал, что-то двигал... Не знаю-у-у...
  - Ты успокойся, миленький, не плачь... Подумаешь, бесик в него вселился...
Это бывает, дорогуша, со всеми бывает... А мы прогоним его,- и я смешно
замахал конечностями:- Кыш, бесик! Кыш отсюда!
  Я гладил Мэйсика по тому, что напоминало головку, утирал его слезы и
боролся с неотвратимым желанием поцеловать его в носик, губки,
подбородочек... Тут я размахнулся и двинул в этот самый подбородочек так,
что командир свалился на свой бестолковый пульт.
  Вдруг загрохотало, в кабине потемнело, только беспорядочно метались
какие-то огни, и в них я смутно различил, как мимо вроде мелькнуло что-то
- мохнатое, с хвостом. Корабль наш затрясло, на мгновение я, кажется,
потерял сознание, а когда пришел в себя,- узнал до боли родные и стройные
линии нашей кабины, строгие стрелки приборов, а на экране - заветную
звезду КР-200ч.
  - Ну, Мэйс...- процедил я, скрипнув зубами. А командир, оправившись от
удара, потрогал подбородок, словно убеждаясь, что он на месте, и улыбнулся:
  - Во! Здорово ты меня, штурман, а?- отвратительно восторгнулся он и
захохотал. Потом глянул на свой привычный командирский пульт, на КР-200ч
на экране, забарабанил пальцами...
  Это было возмутительно. Но, борясь с возобновившимся желанием двинуть его

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг