- А теперь допустим, что к нашему состязанию подключатся и другие
соискатели большого приза. Я уж не говорю, скольких славных воинов лишится
христианское воинство, но сам приз? Будет ли он столь же ценен, если в
погоню за ним пустятся десятки претендентов? Доступное многим - не нужно
никому.
Поверженный моими логическими доводами, барон молчал. Лицо его заметно
помрачнело. Конечно, человек, более поднаторевший в искусстве диспута,
мгновенно бы нашел в логике выдвинутых мной тезисов изрядные неточности,
но, черт возьми, здесь и сейчас мои аргументы звучали более чем
убедительно.
- И что же мне делать? - потерянно спросил мой но- вый союзник, с крайней
неохотой отказываясь от дорогой его сердцу затеи.
- Вы опечалились, барон? - как можно более удивлен- но спросил я. - Перед
вами дорога, ведущая к подвигу, достойному быть вписанным в книгу
рыцарской доблести, а вы печалитесь?! Кроме всего прочего, у того, что
собираемся совершить мы, есть одно неоспоримое преимущество... Наш подвиг
неповторим. Ведь не считаете же вы в самом деле, что король Ричард
способен вторично попасть в плен?!,
Барон отрицательно покачал головой. Видно было, что мой последний пассаж
его подбодрил.
- Вы правы. Вы, как всегда, правы, мессир Вальдар. Я как-то не подумал об
этом. Эй, Абрахам, вели расседлать коней. Мы остаемся в замке.
- А вот это неверно!
- Как?! - непритворно изумился фон Шамберг. - Минуту назад вы убеждали
меня не размениваться на дурацкие стычки на лесной дороге, а сейчас...
- Сейчас я говорю вам, что девушка, которую везет Арнульф фон Меренштайн,
необходима нам для нашего дела.
- Разве это не супруга Арнульфа?
- Ничего не могу сказать об этой почтенной фрау, но то, что дама, которую
охраняет этот рыцарь, ни в коем случае не его жена, - это точно. Она
супруга, а точнее, уже, видимо, вдова лорда Томаса Эйстона, камерария
короля Ричарда. Герцог Лейтонбург охотится за ней, как волк за олененком.
- При этих словах я вспомнил об изящном стилете моей трепетной лани.
Этакое себе стальное копытце.
- Герцог Лейтонбург - матерый волчище, - задумчиво проговорил Росс,
почесывая затылок. - Он ничего не делает просто так. И если герцог
охотится за этой женщиной, то уж, во всяком случае, не из-за ее дамских
прелестей. Будь она хоть сама царица Савская. Отгон верен своей любимой
жене - Матильде. Кстати! - Барон хлопнул себя по лбу. - Матильда - дочь
Алеоноры Аквитанской. Следовательно, она родная сестра Ричарда!
- Супруга герцога Лейтонбургского - родная сестра короля Ричарда? -
медленно проговаривая слова, произнес я, лихорадочно соображая, как такая
"мелочь" могла укрыться от моих расчетов.
- Ну да! Уж она-то наверняка знает, где искать брата. Она в нем души не
чает, не то что этот мошенник - принц Джон.
- Возможно, что так...
Внезапное появление столь сильной союзницы, превращавшее в потенциального
союзника наиболее опасного противника, разом смешало все наши карты,
непредсказуемо меняя расклад операции.
Был ли Лейтонбург заинтересован в смерти своего шурина, или же это была
личная инициатива маньяка-императора? Но тогда - где же хваленое
всемогущество Отгона? Вопросы нестройными рядами теснились у меня в
голове. Несомненно ясным вырисовывалось одно: ключ ко всем или почти ко
всем ответам был в руках Отгона фон Гогенштауфена, в чью непонятную мне
пока игру мы столь резво вмешались.
- А кстати, где сейчас обретается этот милейший человек?
- В Трифеле, где же ему быть? Он редко оттуда выезжает. Забился, как
дракон, в свою сокровищницу, и не выкуришь его оттуда, как ни бейся.
- Трифель, - напряг я свою память..- Это в Эльзасе?
- Ну да, на горе Шарфенберг.
Географические наши экзерсисы прервал бас седовласого ветерана, носившего
библейское имя Абрахам.
- Так что делать-то, ваша милость? Кони оседланы. Все ждут вашего приказа.
Барон вопросительно посмотрел на меня.
- Друг мой, - улыбка предвкушения интересной интриги заиграла у меня на
губах, - в ваших краях водятся страшные лесные разбойники?
- Нет! - гордо ответил славный рыцарь Атакующей Рыси, сопровождая свои
слова взглядом беспрекословного победителя. - Последних я развесил вдоль
дороги еще перед Пасхой.
"Достойно встретим праздник Воскресения Христова", - усмехнулся я про себя.
- Есть, правда, шайка грабителей, обчистивших на той неделе храм Святого
Петра в Мюнстере, но они уже исправляются в подземелье моего замка. Я
думаю подарить их мюнстерскому епископу в канун моей свадьбы.
- Ничего, дружище, - обнадежил я барона. - Нет, говоришь, разбойников?
Теперь будут.
- То есть как это? - непонимающе воззрился на меня фон Шамберг.
Я сделал ему знак наклониться и зашептал на ухо свой план. Дослушав, барон
задорно рассмеялся и дружески хлопнул меня по плечу.
- Ловко придумано! Арсул! - скомандовал он. - Ты, как обычно, едешь со
мной. А вы, - он кивнул своему воинству, нетерпеливо ждущему приказа
выступать, - следуете за мессиром Вальдаром и выполняете все его команды,
как мои. Все понятно?
Как и ожидалось, вопросов не возникло. Впрочем, и не могло возникнуть.
- Меркадье, - скомандовал я, - возьми с собой мешок, моток крепкой веревки
и приготовься действовать быстро и решительно.
Было дивное утро. Тысячи птиц, укрывшись в могучих кронах окрестных
деревьев, радостным щебетанием приветствовали наступление ясного
солнечного дня. Речушка с уже знакомым нам мостом, весело журча, несла
свои студеные воды к Везеру, и небольшое стадо оленей, пришедшее к ней
напиться, довершало идилличность картины.
Мои спутники, лежавшие в кустах, с болью и хищным зубовным скрежетом
глядели на могучего самца-вожака с огромными ветвистыми рогами, бдительно
охранявшего покой стада. Первые лучи восходящего солнца золотили его бурую
шерсть, придавая животному тот необыкновенно благородный вид, ту грацию,
соединенную с силой, которые сделали этого лесного рогоносца одной из
излюбленных рыцарских эмблем.
Внезапно вожак насторожился. Четыре молодые оленихи и два самца-двухлетка
подняли головы и, прядая ушами, прислушались. Какой-то посторонний звук
привлек их вни-" мание, заставив прекратить водопой.
- Едут, - прошептал я, вскакивая в седло. Меркадье дважды свистнул иволгой
и прислушался. Откуда-то с дороги отозвался певчий дрозд.
Эдвар Жильбер свел большой и указательный пальцы в круг и вскинул руку
вверх: "О'кей".
"Впитывает все, как губка. Способный малыш", - усмехнулся я.
Олени прянули в кусты и понеслись прочь, не разбирая дороги. Послышалось
ржание, скрип колес и звон металла. Вскоре на дороге показалась
долгожданная кавалькада.
Первым на буланой лошади двигался рыцарь в ало-золотом одеянии. На щите
его красовался герб с двумя стропилами, обремененными цветами
геральдической розы.
- Доброе утро, Арнульф фон Меренштайн, - тихо произнес я.
Копыта буланого скакуна гулко застучали по бревнам моста. "Понеслась душа
в рай!" - Я взмахнул рукой, и по моему сигналу лес ожил. Согнутая ветка
тиса с мешочком камней, привязанным к ней, резко распрямилась, как только
ослабла веревка, ее дотоле удерживавшая. Послышалось звонкое "бам!".
Рыцарь выронил копье и рухнул в воду.
В ту же секунду Меркадье вспрыгнул на козлы и подхватив возницу, отправил
его вслед за Меренштайном. Щелкнул длинный бич, и возок понесся прочь,
вдаль от разворачивающегося побоища. Два конных лучника из маленького
отряда Меренштайна пробовали пуститься в погоню, но безуспешно. Направив
Мавра наперерез преследователям, я обрушил на плечо одного из них удар
своей палицы и, не дожидаясь, пока второй успеет воспользоваться оружием,
стал оттеснять его к кромке берега.
Краем глаза я увидел, как первый мой противник, обхватив плечо рукой, со
стоном упал в придорожную траву. Теснимый моим жеребцом, более легкий конь
второго противника оступился на склизком берегу и вместе со всадником
рухнул в воду.
Моя часть работы была окончена. Остановившись возле моста, я с интересом
наблюдал, как люди Шамберга принуждают бросить оружие императорских
кнехтов.
Быстро сообразив, что перед ними не разбойники, латники недолго
упорствовали в обороне, резонно сочтя более благоразумной почетную
капитуляцию. Желание бесплатно и бесславно проливать свою кровь неизвестно
за что было напрочь им чуждо. К счастью для них, надо признать.
- Лис вызывает Капитана, - послышался у меня в мозгу голос моего
напарника. - Как там у тебя дела ?
- Спасибо, ничего. Вот продолжаю расправляться с гарнизоном Ройхенбаха.
- Да? Ну и как успехи?
-Десять пленных. Один раненый. Фон Меренштайн уплыл в неизвестном
направлении...
- Капитан, а зачем тебе это было нужно? Ты что, решил устроить небольшую
войну?
- Помилуй боже! Не было печали! Но здесь случай особый. Они таки захватили
маркизу.
- Да? А как же Бренд, Рон?
- Здесь их не было. Боюсь, что плохи дела.
- А что леди Джейн ?
- Я с ней еще не разговаривал. Она с Малышом Меркадье поехала вперед.
- Куда-куда?
- А! Я забыл тебе сказать. Мы тут познакомились с местными парнями. Чудные
ребята. Если бы я их ночью не тормознул, они бы, наверное, уже штурмовали
императорскую резиденцию.
- Тоже мне декабристы!..
- Ну, как бы там ни было, у нас теперь есть в тылу неплохой замок, человек
сорок вполне боеспособных бойцов и один из лучших размахаев здешних мест.
- Да ну?
- Не да ну, а ну да! Ты бы видел, как он меня заставил тут вчера попотеть.
- Что ж, крутой мужик! Уважаю.
- Это правильно. А у тебя что?
- Все путем, Капитан. Этот Лоншан - мировой мужик. Мы тут с ним посидели,
как полагается. Выпили за здоровье Папы Римского. Я ему песенок попел. Он
меня и спрашивает:
"Куда ты путь держишь?" А я эдак и отвечаю, мол, Германия онастобрыдла,
поеду в Англию, послушаю, что там поют.
- А он?
- Он? Он предложил съездить на недельку в Эльзас, а оттуда на корабле
вместе с ним махнуть в Британию. Кормежка, выпивка, ночлег за счет фирмы и
шесть динариев в день на карманные расходы. А! Каково ?
- Умопомрачительно, Лис. Твои гастроли пройдут с аншлагом. Ну а по делу?
- Пока ничего. Этот Барентон ничем себя не выдает. Учтив, обходителен.
Разыгрывает из себя любящего родственника.
- Тогда я тебе о нем сообщу пару пикантных подробностей. Во время
пребывания в Святой Земле Барентон, а скорее всего его в действительности
кличут Джорджем Талботом, состоял в свите Ричарда. Более того, пользовался
у него большим доверием. Во всяком случае, он сопровождал посольства
Аламут к Хасану.
- Вот даже как?
- Именно, мой друг. Посольство, если ты помнишь, был направлено по
настоянию тамплиеров, но официально оно отправлялось королем Англии.
Вскоре после возвращения посольства, которое, как. можно было
предполагать, ничего не дало, ассасины убили Конрада Монфернатского,
претендента на трон Иерусалимского королевства, чья кандидатура активно
под держивалась королем Франции.
- Ты думаешь, это как-то связано?
- Я не исключаю этот вариант, пока что в виде версии. Видишь ли, наш новый
союзник знавал лично Талбота, и, кроме общих похвал, он сообщил, что в
бытность свою в Палестине наш видам был близко дружен с графом фон
Брайбернау.
- А это кто?
- Это молочный брат и наперсник Оттона.
- Так, значит...
-Может быть, очень может быть. Смерть Конрада Монфернатского окончательно
рассорила монархов Франции и Англии. Как ты думаешь, кому это выгодно?
- Императору.
- Несомненно. Но только для Генриха это ход слишком мудреный. Он, как я
слышал, не любитель подобных шахмат. Прямолинейность его когда-нибудь
погубит.
- Что там еще за комбинация?
- Смотри, восхищайся и учись у старшего товарища, noка я жив. Смерть
Конрада практически полностью совпадаете активизацией боевых действий в
Италии, где гвельфы и гибеллины развлекаются войной в свое удовольствие.
Гибеллины находятся под крылом императора, соответственно гвельфам
покровительствует Ричард. Но случилось так, что Филипп-Август очень
осерчал на своего в прошлом близкого друга - короля Англии, которому во
Франции принадлежит чуть-чуть земли: Анжу, Аквитания с Лангедоком,
Гасконь, Нормандия и многое другое.
Естественно, осерчавший король Франции пускается во все тяжкие, чтобы
испортить настроение Ричарду. Заметь, это ему с блеском удается. Теперь
Ричарду приходится сражаться уже не на два фронта, а на три, точнее, даже
на четыре. Но наше зерцало рыцарской чести, готовое очертя голову биться
хоть с самим чертом, способен пойти и на это.
Что получается? В Италии он сражается с императором, во Франции - с
королем, в Англии - со своим братцем принцем Джоном, а в Святой Земле его
подпирает Саладин. Как ты считаешь, не много ли?
- Да уж, не позавидуешь.
- Точно! Тут без помощи не обойтись! И помощь находится. Верная, надежная,
безотказная, как автомат Калашникова. Не пустые слова. Деньги. Оружие.
- И кто же это?
- Кто?.. Лис, казенное вино в неумеренных дозах не идет тебе на пользу!
Герцог Оттон фон Гогенштауфен!
- Кто?
- Ты не ослышался. Лейтонбург! Скорее всего он вступил в тайные переговоры
с Ричардом при содействии своей супруги, родной сестры Львиного Сердца.
- Вот это да! Ничего себе альянс!
- Я сам только сегодня узнал. Наш новый друг - прямо кладезь премудрости
во всем, что касается рыцарства и его родственных связей. Но я о другом. У
меня есть сильные подозрения, что именно Лейтонбург надоумил Ричарда
заключить мир с Саладином. Именно он поддерживает Джона в его мятеже,
понятное дело, через подставных лиц. Ибо покуда этот коварный негодяй
обладает реальной военной силой, путь Ричарду в Англию закрыт. Остается
Франция, где верные вассалы всегда готовы принять руку короля Англии.
Здесь база. Так Wto скорее всего корабль, на котором плыл Ричард,
направлялся во Францию. Скажем, в Нормандию.
- А приплыл в Германию. Как там у нас поется: "Он шел на Одессу, а вышел к
Херсону. В засаду попался отряд".
- Точно, Лис! Ты умница! Официальное объяснение: буря. Тут не попрешь.
Буря была. Но мне почему-то кажется, что буря застала корабль уже у
берегов Германии. Насколько я осведомлен в познаниях Плантагенета
относительно навигации - такое вполне возможно.
- Так что, измена?
- Почему измена? Филигранная работа дипломатии и разведки, если кто-то
может отделить одно от другого. Двух деятелей этой интриги мы знаем: это
Джон, слуга лорда Эйстона, и Талбот Барентон. Но наверняка есть и другие.
- Да, красиво получается, - восхищенно протянул Лис.
-Да уж, получается. Я готов поставить свою рыцарскую цепь против цепи
галерника, что искать нашего клиента надо именно у Лейтонбурга. Можно быть
спокойным: он не подвергается лишениям, не сидит в темнице и не носит
цепей. Более того - он чувствует себя почти дома, во всяком случае, в
кругу друзей. Это император держит его в плену, а никак не герцог Оттон,
который делает все, чтобы сгладить все тяготы плена. Это император жаждет
смерти Львиного Сердца, а не он. Еще бы, покуда Ричард отдыхает у сестры в
гостях, Лейтонбург держит в страхе и Филиппа-Августа, и Джона, и своего
любимого племянника-императора. Такой вот расклад получается.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг