Венедин. - Ты на бакалавра сдавать думаешь или как?
- Я, о великий, - моментально теряясь под гневным взором наставника, почти
прошептал юноша, - я разработал новое заклинание. Оно позволяет сращивать
камни в единое целое, так, словно это один камень. Полагаю, что для новой
цитадели, которую строит государь...
- Ты мне глупостями баки не забивай! Тебе шо на дом задавали? Я шо-то до
сих пор не слышу вразумительного рассказа на тему применения Черного
дракона Цинь Шихуань-ди, так сказать, в быту и народном хозяйстве. Тебе
зачем дополнительную литературу выдали, камни сращивать?
- Но, о великий, - растерянно лопотал Кордовец, - я же сам разработал
новое заклинание.
- Не, ну тупой какой-то! Оставь камни в покое! Они миллион лет тут лежали
и еще миллион пролежат. Ответь мне домашнее задание, а потом играй в свои
кубики сколько тебе влезет. Вот, к примеру, ты знаешь, как выводить из
талисмана образ Черного дракона?
- Конечно, - недоуменно произнес Ансельм. - Это проще простого. Точно так
же, как, скажем, выводить образ змей из посоха Асклепия или же...
- Не, ну уникум, блин! - всплеснул руками Лис. - Вундеркинд хренов!
Неразумное дитя каменных джунглей, ты что, смерти моей желаешь?
- Что вы, о великий! Как я могу?!
- Так шо ж ты раньше-то молчал?!
- Ну, я не думал... Ведь это же такая малость. Фата-моргана, фантом.
- Ага, мираж, стеле и МИГ-31. В общем, так, роднуля, ударная стройка
феодализма побоку, хочешь быть бакалавром, изваяй мне этого самого Черного
дракона. Да так, чтобы летал, искрил, дым пускал. Ну шоб, одним словом,
все было чики-чики.
- Как? - ошеломленно переспросил Ансельм.
- Каком книзу, головой кверху. В общем, цели ясны, задачи определены. За
работу. К утру управишься?
- Но, о великий, - едва ли не шепотом пробормотал молодой маг, - в
трактате говорится о ручных крыльях наподобие тех, что воины-тени
применяли в войне против айнов. А я, с вашего позволения, никогда и не
слыхивал ни о воинах-тенях, ни об айнах.
- Ну неуч! Ну двоечник! - возмущенно начал Венедин. - Про ниндзюков ничего
не слышал!
- Лис, - тихо произнес я, - у Кеукче был дельтаплан. А образ дракона он
носил поверх него, как плащ.
Мои слова, кажется, заставили разбушевавшегося "о великого" сменить гнев
на милость.
- Ладно, - со вздохом махнул он рукой. - Рановато нам, старикам, уходить
на заслуженный отдых, ничего без нас сделать не можете. Так и быть, помогу
тебе.
- Ты что, когда-нибудь строил дельтапланы? - спросил я, когда радостный
Ансельм побежал экспроприировать с султанских складов десять отрезов
первостатейного шелка "на нужды партии".
- Никогда в жизни, - честно сознался Лис. - Но это не важно. Во-первых, я
видел, как они выглядят, а во-вторых, в детстве в пионерском лагере я
целую смену ходил в авиамодельный кружок. Так шо не боись, все будет
пучком - их тиозавры станут нашими тиозаврами.
* * *
Невзирая на гордые заверения Лиса, изваять летающий аппарат к утру не
удалось. То, что вышло в результате его полуночных бдений, больше походило
на гигантский шезлонг с ящиком для мелких вещей внизу.
- Это что? - недоуменно глядя на хитроумный плод инженерной мысли моего
друга, наивно спросил я.
- А вот мы сейчас и узнаем, - с нескрываемой гордостью созерцая обтянутое
цветастым шелком устройство, заявил Лис. - Ансельм, грузи в гондолу мешки
с песком и гони коней вниз с холма.
Лисовский ученик поспешил приступить к выполнению полученного распоряжения.
- Это полетит? - для верности спросил я, с невольным холодком в
крестцово-позвоночной зоне понимая, что если каким-то чудом Лисовское
детище взлетит, то вслед за мешками с песком в гондоле окажемся мы. И тут
уж не до шуток.
- Должно, - неуверенно пожал плечами Лис. - Вот видишь, это несущий
планер, это стабилизаторы, вот это рулевые тяги. Так что мы сможем не
просто парить в воздухе, аки птицы, но и управлять полетом.
Пока он говорил эти исторические слова, Ансельм завершил подготовку к
запуску и сделал отмашку погонщикам, дежурившим у восьмерки горячих
берберийских скакунов, где-то позаимствованных моим боевым другом для
испытания "оружия возмездия".
Почувствовав на спинах болезненные укусы витых кожаных бичей, норовистые,
почти дикие животные, гневно захрапев, рванулись вниз по склону. Бесценный
экспонат авиационной выставки в Ле-Бурже, установленный на шасси,
изготовленные из двухколесной арбы, понесся вслед за упряжкой, потрясая
несушим планером, стабилизатором и проявляя при этом одну лишь, но явную
тягу - уткнуться передком в грунт.
- Давай! - грозно скомандовал Лис, и Ансельм, восседавший на арбе, что
есть сил рубанул тяжелым мечом по громоздкому узлу, крепящему аэроплан к
шасси.
Крепежные тросы обмякли, и устрашающий агрегат, груженный восьмьюстами
фунтами песка, отчего-то хлопая вздувшимся шелком крыльев, рванулся
вдогонку скакунам, стремительно перегнал их и... треск и грохот возвестили
о том, что первый европейский аппарат тяжелее воздуха достиг основания
холма.
- Да уж, - почесал затылок Лис, печально глядя на сложившийся шезлонг. -
На фоне общей тенденции к неуклонному росту встречаются еще определенные
недоработки на местах. Надо было, пожалуй, ставить расчалки.
- Что ставить? - переспросил я.
- Ну, это такие штуковины. Ты не знаешь. Наш плодотворный диалог был
прерван весьма неожиданно.
- "База Европа-центр вызывает Джокеров. Джокер-1, ответьте мне".
Лис удивленно посмотрел на меня.
- Шось у лиси здохло. Если они сейчас скажут, что вытащили тролля из
пещеры и мы можем возвращаться обратно, ей-богу, я объявлю себя шейхом
Лисом аль Вен-ед-Дином и возглавлю джихад против институтского начальства.
Я пропустил угрозу Лиса мимо ушей, тем более что в голове требовательно
звучал знакомый голос диспетчера:
- "Ответьте Базе!"
- "Слушаю вас, сударыня".
- "У вас там все нормально?"
- "Ну, так, в общих чертах".
- "А почему вы до сих пор не вернулись?"
- "Видишь ли, тут есть определенные проблемы. Мы сейчас как раз работаем
над этим", - начал я осторожно.
- "Ну, как знаете. Только в правлении Института есть мнение, что вы
намеренно затягиваете свое пребывание на побережье Средиземного моря, не
имея на то никаких оснований. Так что, возможно, в этом году у вас
возникнут осложнения с отпуском".
- "Не, ну ты слышал!" - возмутился Лис. - "Ну есть на этом свете хоть
какая-то справедливость! Слушай, роднуля, а ты б не могла нам кого-нибудь
из руководства сюда притаранить? У нас тут есть отличное местечко для
отдыха, буквально курортная зона. Зеленые лужайки, чистые ручейки, свежий
горный воздух, потрясающая архитектура, обалденная флора и прелестная
фауна. Ну, то есть рай земной, шоб я так жил. Вади-аль-Джан называется.
Так ежели шо, мы в этот санаторий имени "Лампады Аладдина" можем
бесплатную путевку выписать, так сказать, подарок от профсоюза".
- "Я не распоряжаюсь отпусками. Я только передаю то, что слышала".
- "База, милая", - стараясь несколько скрасить впечатление от Лисовского
монолога, вмешался я, - "а что, собственно, произошло? Чем обязаны, так
сказать, визиту?"
- "Вы в Святую землю из Марселя отплывали?"
- "М-да. Но это же когда было! Еще осенью".
- "Вот именно - осенью. С тех пор из порта не вышел ни один корабль, там
случился пожар, на порт напали каталонские пираты, в складах появились
огромные полчища крыс..."
- "Але, родная, а мы-то тут при чем? Мы что, по-твоему, крыс в Марсель
завезли?" - перебил диспетчера Венедин.
- "...И застрял наш стационарный агент, который должен был отправиться в
Святую землю".
- "Я не понял", - возмутился Лис, - "мы ему шо, няньки? Он не может
добраться до какого-нибудь другого порта?"
- "Не может. Тамошний начальник порта посадил его в подземелье. Он,
похоже, совсем с ума сошел".
Я чувствительно толкнул Лиса в бок.
- Капитан, ты чего пинаешься? - Напарник удивленно смерил меня взглядом.
- Сережа, Горе-злосчастье.
- Чур тебя, чур! - замахал руками неустрашимый Венедин, быстро оглядываясь
и прислушиваясь к окружающим звукам. - Не, вроде нету.
- Ты не понял! Золотая фибула мэтра Марно, капитана "Святой Женевьевы".
Лис хлопнул себя по лбу.
- Господи, я и забыл! "Короче, подруга, пусть твой стаци выбирается из
подвала и, уж как хочет, отберет у начальника порта золотую фибулу. Она
скора всего должна быть у того на плече. Только не дай бог оставить ее
себе! Пусть зашвырнет ее в море, в камин. Лучше в камин. И будет ему
удача".
- "Зачем?"
- "Девонька, за этой брошкой Горе-злосчастье таскается".
- "Вы опять за свое!" - возмутилась диспетчер. - "Какое еще
Горе-злосчастье?!"
- "Обыкновенное. Тебе шо, Марселя мало? Еще какие-то доказательства
нужны?" - Лис, казалось, готов был разбушеваться не на шутку, но внимание
его отвлек Ансельм, поднимающийся вверх по склону холма, с озадаченным
видом вертя в руках деталь погибшего аэроплана. - "В общем, ладно, я все
сказал. Отбой связи!" - громыхнул напоследок он, ступая навстречу ученику.
- О великий, - смиренно начал Ансельм. - Вы видели, оно рухнуло наземь и
развалилось на куски!
- Да ну, не расстраивайся, всяко бывает. Значит, дерево было
непросушенное, метизы некалиброванные, опять же. турецкая фурнитура. А ты
шо думал, без манометра и осциллографа мы сразу ручные крылья забабахаем?
Ты шо, в сказку попал?
- Но что же делать?..
- А шо делать? Дрова на костер, шелк, если целый остался, сверни. Ну а шо
уж порвалось, отдай крестьянам на шаровары. И давай дуй на склады за новым
материалом. Дальше ваять будем.
* * *
К нашему великому сожалению, ваяние затягивалось. Лисовские агрегаты от
конструкции к конструкции становились все совершеннее, некоторым из них
порой даже удавалось несколько минут удержаться в воздухе. Но все же о
том, чтобы переносить на них сколь-нибудь весомый груз на сколь-нибудь
дальнее расстояние, не могло быть и речи - агрегаты зависали в небе
подобно своеобразным воздушным якорям, не желая ни на дюйм двигаться с
места.
Последние дни я мало видел Лиса. Занятый своим делом, он пропадал на холме
Геват Рам, где располагался "летный парк". Меня же император, испытывающий
в связи с наплывом высоких гостей острую нехватку в переводчиках, призвал
дежурным толмачом в ставку. И вот наконец настал день, которого здесь
ждали все.
С утра на улицах слышалось радостное шушуканье. Отпросившись у Фридриха, я
примчался к венедскому ангару и застал в нем Лиса, скорбящего над
остатками очередного летающего чуда века.
- Там сегодня начнется, - спрыгивая с коня, бросил я. - Приехал Папа
Римский с кардиналами, здесь константинопольский и иерусалимский
патриархи, какие-то муфтии, раввины, шейхи, кто их разберет...
Лис поднял на меня безрадостный взор.
- Патологоанатом. В чем прикол-то?
- Ты не понимаешь! - возмутился я. - Такого еще не было никогда. Сегодня
они соберутся вместе.
- Капитан, - тяжко вздохнул Лис, - меня занимает другое. Я, видишь ли,
вырос в десяти минутах ходьбы от полка истребительной авиации и с детства
помню, что вот эти штуковины способны летать. И хоть убей, я не могу
понять, почему они этого делать не желают.
- Может, попробовать его магической силой поддержать? Как Ансельм камни.
- Капитан, ну ты темный, как ни разу не учился! Сравнил шелк и камень.
- Шелк, конечно, значительно легче, - произнес я, не понимая, к чему
клонит мой друг.
- О Господи! Ну это же элементарно: шелк не задерживает магическую
энергию, ее в него невозможно упереть. Понимаешь, в чем тут собака
порылась? А деревянные крылья ломаются в том месте, где ты прикладываешь
поток магически заряженных электронов. Думаю вот каменные заказать.
Идея летать под собственной могильной плитой меня отчего-то не вдохновила.
- А может, - предложил я, - соорудить что-то вроде пары небольших
монгольфьеров и закрепить их на крыльях?
- Я уже думал, - отмахнулся Лис. - Но ты вообрази себе: летит эдакий
страхолюдный Черный дракон, а на крыльях у него воздушные шарики. Рубь за
сто даю, карезмины с места не сдвинутся, их от хохота кондратий хватит.
Ладно, - Венедин пнул ногой безжизненный остов летательного аппарата, -
времени рассиживаться нет. Давай, Капитан, занимайся большой политикой, а
я тут с Ансельмом еще поиграю в братьев Олрайт. Будет что-то интересное,
включай связь. - Он поднялся, собираясь уходить. Но вдруг, повернув ко мне
лицо, спросил, словно чувствуя, что находится на пороге открытия: -
Слушай, а если попробовать соорудить биплан? С четырьмя крыльями оно даже
ужаснее получится!
* * *
Небольшая площадь перед храмом Гроба Господня была заполнена народом.
Впрочем, сказать так означает не сказать ничего. Людей, собравшихся в этот
час близ огромных ворот храма, казалось, могла свести вместе только
неуемная фантазия Данте, подбирающего яркие персонажи для своей
"Божественной комедии". Римский понтифик, косо взирающий на
константинопольского патриарха; исламские шейхи, со скрытой ненавистью
оглядывающие обоих неверных шакалов; некто в черном с кудрявыми локонами
страсти, свисающими по обе стороны лица; и вокруг них монахи, дервиши,
раввины, в общем, нечто невообразимое, сведенное вместе непреклонной волей
императора Фридриха. Гомон и негромкая словесная перебранка слышались близ
разверстых врат, норовя перейти в шумный скандал, но тут над площадью
радостно взвыли медные боевые трубы, на сооруженный здесь же деревянный
помост неспешно поднялся сам император. Патрицианская тога с пурпурной
каймой, надетая поверх золоченой кольчуги, и золотой венок триумфатора на
голове придавали ему вид античного кесаря.
Высокое общество смолкло. Две сотни копейщиков в полном молчании
промаршировали по площади и заняли места по ее периметру. Назревавший
скандал затих, так и не начавшись. Над старым городом воцарилась тишина,
так что стало слышно, как за стенами цитадели где-то близ геенны огненной
"Геенна огненная - овраг возле стен старого Иерусалима, служивший
городской свалкой" надрывно кричит ишак.
- Досточтимые прелаты, я очень рад видеть всех вас близ этих врат. Этой
редкостной удаче я обязан тому почтению, которое к каждому из вас
испытывают истинно верующие в известных мне землях. Вы все стойкие и
искренние носители Божьего слова. Каждый из вас почитается за мудрость,
коей порой так недостает нам, земным владыкам. Я был бы рад припасть к
стопам каждого из вас, ибо глубокие знания ваши - кладезь Божественной
истины.
Но, увы, разбросанные в разных землях, разделенные со времен падения башни
Вавилона рогатками и рвами непонимания, мы, в своем жизненном пути не
посвятившие долгих лет духовному поиску и познанию чистого истока,
вынуждены в звериной злобе и диком неверии каждым шагом своим отрицать
слово Божье, носителем которого являетесь вы, почтенные прелаты. - Он
затих, переводя дыхание и оценивая, какое впечатление оказывают его слова.
- Мне горько. Мне горько и больно сознавать это, - вздохнул император. -
Но трижды горько не сознавать то, - голос его загрохотал громовым
раскатом, - что чистый живительный источник Веры, служить которой вы все
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг