После ужина, когда утомленные волнениями последних дней и разомлевшие от
обильной еды и питья гости отправились в назначенные для них опочивальни,
фон Зальца прислал оруженосца с известием, что желает говорить со мной.
Оставив Лиса и Хвата в карауле, я направился за молодым воином, несшим
факел, в апартаменты князя "воинствующей церкви". Отрапортовав о моем
появлении, оруженосец тихо удалился, оставляя меня один на один с
могущественным владыкой этих мест.
- Проходите. - Герман фон Зальца указал мне на простой стул, стоящий в
глубине его кабинета, освещенного всего тремя факелами. - Садитесь,
Воледар Ингварович. Впрочем, судя по гербу, который красуется на вашем
щите, вас, господин воевода, можно также именовать Вальтером фон
Ингварингеном. А еще точнее, на датский манер, Вальдаром Ингварсеном.
- Да, - я склонил голову, - я действительно Вальдар Ингварсен, и все
названные вами имена также принадлежат мне.
Фон Зальца выслушал эти слова в полном молчании, не спуская с меня
пристального взгляда своих светло-серых со стальным отливом глаз, то ли
изучая черты лица стоявшего перед ним человека, то ли выслеживая, не
дрогнет ли какой мускул, вскрывая неведомый коварный замысел. Методы
весьма действенные, но не в нашем случае. Стараниями институтских
наставников мы, не моргнув глазом, могли уверить Папу Римского, что
прибыли к нему с прямым поручением от святого Петра, да еще осведомиться,
не знает ли он хорошего мастера, способного изготовить запасные ключи от
Царствия Божия.
- Не буду кривить душой, я весьма удивлен вашему появлению здесь.
- Отчего же? - простодушно поинтересовался я.
- Тому есть много причин, - медленно проговорил гроссмейстер, не спуская с
меня пристального взгляда. - Бы, несомненно, храбрый рыцарь, но ваша
жизнь... Затрудняюсь даже сказать, благоволит к вам судьба или же,
наоборот, зло бичует. Я давно слежу за вами. Уже более года тому назад
опальный датский принц, сопровождающий в качестве командира банды
наемников ганзейские караваны, привлек мое внимание.
- В моих жилах течет доля королевской крови, однако я не принц, - поспешил
поправить я.
- И все же, согласитесь, это довольно необычный факт. Затем вам вдруг
повезло. Вы храбро сражались в Ливонии, поступив на службу к графу
Шверинскому, затем отличились еще несколько раз и, насколько я знаю,
заняли довольно высокое положение при дворе своего нового сюзерена.
- Да, я был начальником шверинской стражи.
Фон Зальца кивнул, словно показывая, что этот факт ему прекрасно известен.
- Весьма почетная должность. Перед вами открывались широкие перспективы.
Еще пара лет, и вы могли бы стать одним из ближайших советников и
военачальников графа Генриха. Но этот нелепый мятеж... На что вы надеялись?
Я молча усмехнулся. Что мне еще оставалось делать? Не объяснять же
тевтонскому магистру возникшие в Институте волнения по поводу успехов
здешней Реконкисты.
- Молчите? Правильно. Если б вы попытались уверить меня, что надеялись
победить, я бы, пожалуй, закончил наш разговор. Сказать такое мог либо
полный дурак, либо авантюрист, не умеющий рассчитывать свои силы. Вы не
походите ни на того, ни на другого. Стало быть, вы были бы лжецом и
считали дураком меня. - Он сделал эффектную паузу, наблюдая за выражением
моего лица, словно ища в нем ответы на все накопившиеся ко мне вопросы. -
Итак, вы подняли этот безумный мятеж. Я долго искал, что могло побудить
вас на этот шаг.
Мятеж вовсе не кажется безумным, если принять во внимание, что именно он
спас от пленения, а может, и от смерти короля Вольдемара. Но в таком
случае даже если предположить, что вы не были заранее подосланы королем в
Шверин, а действительно были вынуждены бежать из своей страны, теперь
могли бы вернуться обратно спасителем его величества и почивать на лаврах
сколь угодно долго. Но не тут-то было, вы обратили свои стопы на Русь! И
что уж совсем удивительно, за вами последовал ваш, до недавнего времени,
заклятый враг Лис Венедин, командир знаменитых лучников, входивших в
гвардию графа Шверинского. И вот прошло всего лишь несколько месяцев, и я
имею удовольствие принимать вас обоих в Альштадте, сопровождающих ко двору
моего доброго друга Фридриха невесту его сына. Не чудо ли?
- Все в руках Господних, - пожал плечами я.
- Несомненно, - согласно кивнул фон Зальца. - Но кое-что все-таки в наших.
А потому, смею вас заверить, если сейчас здесь я не получу объяснений на
все мои вопросы или же они меня не удовлетворят, я найду способ сделать
так, чтобы юная госпожа Альенор отправилась завтра в Трир с надежным
эскортом. Но без вас. На Руси все равно не хватятся, там, как я с немалым
удивлением слышал, вы недавно казнены, а мне бы не хотелось наводнять
императорский двор, скажем прямо, весьма подозрительными личностями.
Закрытая связь, все это время работавшая на передачу, взорвалась в моем
мозгу каскадом отборного мата.
- "Я шо-то не понял?!" - возмущенно заявил Лис. - "Шо этот поц рыцарь нас
пугает? Ему тут шо, устроить ледовое пое... гм, побоище, прямо здесь и
сейчас? Я ща привяжу ближайший вороний камень туда, куда он даже не
подозревает, и заставлю этим самым ловить рыбу без наживки".
- "Лис, не суетись", - успокаивал его я. - "Подумаешь, какая невидаль! У
контрразведки возникли вполне резонные вопросы, почему это у подопытных от
головы до хвоста двадцать ярдов, а от хвоста до головы двадцать пять".
- "Потому шо они такой породы!" - возмущался Венедин. - "А ежели кто в чем
ничего не рубит, так и неча ваще!"
- "Лис, ну что ты, в первый раз, что ли? Сейчас мы тут все складно
разложим, и настанет мир, дружба, жвачка. Так, кажется, ты говоришь?"
- "Я по-всякому говорю", - уже заметно успокаиваясь, буркнул Лис. -
"Ладно, Штырлиц, разбирайся с этим гестапо, но ежели они начнут уж совсем
от рук отбиваться, мы им привьем такой дипломатический иммунитет, что их
любая хворь на том свете днем с огнем не сыщет".
Выслушав эту невнятную угрозу, я понял, что Лис уже окончательно стравил
пар и теперь вполне готов к конструктивным действиям.
- "Ладно, слушай, что я говорить буду, и запоминай. Если что, твоя версия
должна быть похожа на мою".
- "Давай, Капитан", - напутствовал меня Лис. - "Отечество смотрит на тебя
зажмуренными от ужаса глазами и ждет подвига".
- Ваша светлость, - начал я негромко, словно беря разбег для последних
мажорных аккордов, - вы приняли меня в Альштадте как гостя, и, зная вас
как достойнейшего рыцаря, я могу говорить с вами прямо и смело, не
опасаясь ни за свою жизнь, ни за свою свободу. Скорее я поверю в то, что
султан Египта принял христианство, чем в то, что Генрих фон Зальца
способен на вероломство и нарушение долга хозяина по отношению к гостю.
Лицо магистра оставалось неподвижным, но мне все же показалось, что
подобная закамуфлированная лесть пришлась ему по душе. Что ж, тон был
выбран, и все, что теперь требовалось, это провести через множество
известных моему собеседнику точек-фактов наиболее удобную для нас с Лисом
ломаную, одну из бесконечного множества возможных.
- Прежде чем я поведаю о том, как обстояло дело, я должен открыть вам одну
небольшую тайну. Впрочем, небольшой она стала только в недавнее время, до
этого я бы, пожалуй, и под пыткой не поведал бы ее никому.
Глаза фон Зальца зажглись неподдельным интересом. Люди вообще падки на
тайны. Человек же, наделенный почти безграничной властью, да еще глава
рыцарского ордена - организации, изначально покрытой флером тайны, падок
на нее во сто крат более. Сопричастность к тайне соединяет порой не хуже
братских уз. Секрет же, который я намеревался открыть, вполне подходил для
безболезненного разглашения.
- Вы верно заметили, господин гроссмейстер, что в Шверине у меня был
заклятый враг Лис Венедин. Быть может, вам также известно, что появился он
близ графа Генриха всего лишь несколькими месяцами ранее меня. Но вряд ли
вам ведомо другое. - Я запнулся, давая интересу слушателя достичь
максимума. - Вот уже четыре года, как мы с Лисом Венедином являемся
побратимами, и никогда за эти годы ни он, ни я и в мыслях не имели ничего
дурного друг против друга.
- Значит?.. - Глаза фон Зальца сверкнули и губы сложились в хитрую усмешку.
- Да, вы совершенно правы. - Я утвердительно кивнул. - Несколько лет тому
назад я спас Венедина от людей короля Вольдемара и ни минуты с тех пор не
пожалел об этом.
- "Ложь! Наглая ложь!" - возмутился оклеветанный Лис. - "Это я спасал тебя
от повешения в пугачевской ставке!"
- "И вовсе не ты, а Елизавета Дараган", - поспешил я исправить
историческую несправедливость.
- "Нет, я! Она просто раньше успела, но это не в счет".
Я не стал противоречить напарнику, памятуя, что моей связной речи ожидает
основной в данный момент собеседник. Тем более что за годы нашего
совместного скитания по мирам и эпохам мы неоднократно спасали жизнь друг
другу. Хотя, чтобы быть честным, надо признать, что у Лиса это получалось
чаще.
- Венедин не мог помочь мне устроиться при шверинском дворе, как это
подобает при моем происхождении, но зато мог дать знать, когда, где и как
явиться мне перед графом, чтобы заслужить его милость. Остального я уже
добился сам. Вражда же... Все мои враги - а у любого придворного
волей-неволей появляются враги - собирались вокруг Венедина, его же враги
- вокруг меня. Таким образом, мы оба были прекрасно осведомлены о том, что
собираются предпринять против нас наши недруги. И если бы не этот
проклятый мятеж... Но и тогда мой верный Лис не бросил меня, он последовал
за мной в изгнание, обрекая себя на лишения и невзгоды, чтобы спасти мою
жизнь.
- Что ж, ловко, ничего не скажешь, - усмехнулся фон Зальца. - Вы правильно
сделали, Вальтер, что поведали мне об этом и не стали рассказывать нелепые
выдумки о тролле.
- Тролль? - Я невольно передернулся, вспоминая впавшего в буйство любимца
наших криптобиологов. - Ваша светлость, вы можете мне верить, можете не
верить, но тролль действительно был. Не могу сказать, что знакомство с ним
явилось для нас слишком приятным, но, надо заметить, весьма своевременным.
Мы как раз ломали себе головы, как объяснить дружинникам возникшую между
лютыми врагами братскую любовь. Если пожелаете, вы можете отправить
корабль на тот самый остров, с которого, благодарение Богу, позавчера снял
нас ваш когг, и любой желающий сможет удостовериться, что там, где еще
недавно была пещера, теперь красуются окаменевшие останки чудовища.
- Да-а, - протяжно произнес тевтонец. - Должен признаться, вам весьма
везет на приключения. Я развел руками.
- Что делать, не я ищу их, они ищут меня.
- Что ж, хорошо. - Фон Зальца, уже заметно отошедший от первоначальной
суровости после разглашения моего "страшного секрета", неспешно кивнул. -
Но все же ведь вы подняли этот самый проклятый мятеж?
Мой следующий ход сделал бы честь любой театральной сцене, однако пришлось
мириться с единственным зрителем в зале. Немое страдание исказило мои
черты и, опустив очи долу, я произнес трагическим тоном, негромко и
торжественно:
- Господин великий магистр, я всецело в ваших руках. Вы можете заточить
меня в башню, можете даже казнить, но не требуйте назвать, для чего был
затеян весь этот нелепый фарс. Ибо мое слово чести...
Мозги фон Зальца заработали в режиме поиска, за считанные секунды
перебирая и отбрасывая десятки возможных вариантов.
- Два месяца тому назад, - вперив в меня пристальный взгляд, медленно
проговорил фон Зальца, не скрывая торжества, - графиня Аделаида оставила
своего мужа и перебралась в Мекленбург. Ходил какой-то слушок, что вы были
ее любовником, Вальтер?
Я тут же вспомнил вечер после битвы на Калке и вполне правдоподобно
побледнел.
- Понятно, - едва не давясь от хохота, хлопнул себя по колену великий
магистр. - Полно, полно, дружище, можете ничего не говорить. Я все уже и
так понял.
Я был непроницаем и мрачен. Но старому интригану было, похоже, не до меня.
Он наконец нашел ту слабость, то преступление, тот грех, которыми
двигались рычаги Истории, и политический ребус сложился у него сам собой,
без моей помощи. От сознания этого факта фон Зальца впал, похоже, в
полнейшее благодушие.
- А признайтесь-ка, Вальтер, узнав, что граф Генрих собирается устроить
засаду в Тромменштайне, вы небось послали гонца своему родственнику,
предлагая перехватить его по пути, а он возьми да вернись. Ха-ха ха! - уже
не скрываясь, смеялся гроссмейстер.
- Ваша светлость, - гордо произнес я, усиленно делая вид, что оскорблен
этим смехом, - это был шаг отчаяния. Увы, он не удался. Но поверьте, это
был не единственный шаг, и некоторые из них были вполне успешны. Вы
позволите перо, чернила и пергамент?
- Да, пожалуйста, - насторожился фон Зальца, указывая рукой на стол. - Все
что угодно.
Я обмакнул заточенное гусиное перо в чернила, черкнул несколько слов на
выделанной почти до белизны телячьей коже.
- Посмотрите, быть может, вам уже знаком этот почерк. Фон Зальца взял из
моих рук пергамент и, подойдя поближе к горевшему факелу, начал
всматриваться в буквы.
- Так, значит, это все-таки были вы?! - поворачиваясь ко мне, произнес он.
Я поклонился.
- Когда-то мне удалось сослужить вам небольшую службу, сообщив, что граф
Генрих собирается захватить вас и моего, недоброй памяти, родственника.
Дальнейшая беседа протекала в теплой и дружественной атмосфере, и все
дорожные вопросы, которые могли возникнуть, не возникали вовсе, поскольку
многоопытный в путешествиях тевтонец попросту упреждал их своими ответами.
- "Вот умеешь ты, Вальдар, с королями да магистрами разговоры
разговаривать", - с гордостью, как будто мое умение было плодом его
усилий, заявил Лис, когда я уже возвращался в отведенные мне апартаменты.
- "Сразу чувствуется па-ро-да. Вот эта шишечка тюкнула в эту ямочку..."
- "Да ну тебя! В следующий раз сам будешь общаться", - огрызнулся я,
втайне довольный высокой похвалой друга.
* * *
Через пару дней наш кортеж, хорошо отдохнув и пополнившись отрядом
тевтонских рыцарей, двинулся к далекому Триру, где ждал маленькую княжну
неведомый нам принц Людвиг. В дороге мы уже успели привязаться к нашей
непоседливой подопечной, забрасывающей своих вынужденных "няней" десятками
вопросов, пристающей к нам на стоянках с требованиями дать пострелять из
лука, покрутить меч или же покрушить кистенем окрестные трухлявые пеньки.
Во всем же остальном это милое дитя было примерной, я бы даже сказал,
образцово-показательной девицей на выданье, неиспорченной амурными
вздохами томных трубадуров и прочей высокопарной придворной куртуазней.
Наш путь лежал через королевство Пруссию и далее через Брауншвейг в
Лотарингию. И хотя нигде особо не афишировалась цель путешествия в столицу
отряда тевтонских рыцарей, в момент, когда мы проезжали близ границ
шверинских земель, нас с Лисом пробирала легкая дрожь от сознания того,
что могло бы статься, узнай граф Генрих о том, как близко от его владений
мы сейчас находимся. Но, слава Богу, все обошлось, и теперь можно было
вздохнуть спокойно.
Уже около двух недель отряд Алены Мстиславишны пересекал германские земли,
радуясь теплой осени, а еще более отсутствию дорожных приключений, ставших
едва ли не нормой в наших с Лисом странствиях. В день караван делал
двадцать пять - тридцать миль, давая полную возможность рыцарям,
оруженосцам и сержантам беречь коней, влюбленным Лису и Татьяне Викулишне
вдоволь ворковать на вечные, как мир, темы, а всем желающим в свое
удовольствие любоваться желтеюшсй листвой придорожных лесов, едва дрожащей
на теплом сентябрьском ветру, несущем серебристые, почти невидимые
паутинки.
- ...Так вот, - Лис, ехавший по правую сторону возка княжны, как истинный
кавалер развлекал прекрасных дам анекдотами, - он и спрашивает: "Беримор,
как погиб мой дядя сэр Чарльз?" А Беримор отвечает: "Сэр, когда вы
выходили из замка, заметили ли вы камень, который лежит у самого рва?" -
"Да". - "Так вот, сэр Чарльз его однажды не заметил".
Не знаю уж, зачем понадобилось моему другу приплетать к этому старому
анекдоту знаменитых героев Конан Дойла, но, похоже, английский юмор не
нашел должного отклика в сердцах юных дев.
- Стойте! Стойте! - Дорогу нам преградил невысокий, гладко выбритый
мужчина средних лет в богатом платье, похоже, перешитом с чужого плеча.
Несколько копейщиков, стоявших за его спиной, по всей видимости,
демонстрировали официальный статус крикуна и обоснованность его
требований. Скакавший рядом со мной тевтонский рыцарь, возглавлявший отряд
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг