Здесь, видимо, был другой состав почв - под ногами ничего не зазвенело и не
захрустело.
Он, повинуясь импульсу, подошел к границе поля. И в голове появились
смутные, трудноразличимые слова-мысли: "Выпусти нас, мы гаснем, умираем..."
- Но вы не исчезайте. Пожалуйста, - сказал Вэл в пространство и, улыбаясь,
поспешил в катер отключать ловушку.
Он сидел на камне. Вокруг летали вихри. Они были довольно плотными,
текучими образованиями, с неимоверно сложной, еле видимой структурой и казались
результатом какого-то опыта по смешиванию жидкостей. Слушая их, Вэл понял,
почему нападение на планету велось такими мизерными - особенно по имперским
масштабам - силами.
Улавливать мысли чужаков было очень сложно - они часто оказывались
туманными, многозначными или совершенно не увязывались с человеческими
понятиями, а некоторые их части, похоже, вообще не воспринимались мозгом. Вэл
думал, что и его телепатические сообщения доходят до адресатов в ничуть не
лучшем виде. Но тем не менее общение все же шло.
"Если мы проносимся друг через друга, - туманилось в мозге, - мы
смешиваемся, и каждый становится каждым... А Легионеры прогоняли нас через
себя... Сейчас много таких существ, полученных из нас и мыслей офицеров... И
эти переделанные вихри сталкиваются с другими, распространяя свою
информационную заразу... Пришельцы подобрали колебания, которые забивают наши
естественные волны, и поэтому то, что они помещают в нас, сильнее нашего...
Правда, мы можем исправлять переделанных, но для этого надо сложное сочетание
благоприятных условий, ведь обратный процесс очень... очень трудный..."
Говорил ли это один вихрь, или несколько, или все вместе? Неизвестно и не
настолько уж важно.
Вэл перевел разговор на то, что сейчас было самым главным: "Но вы ведь не
хотите, чтобы я пытался превратить вас в прежних?"
Собеседники не уловили эмоций Вэла - как и он не улавливал их эмоций: "Нас
нельзя сделать прежними, нас можно только превратить в совсем других, новых.
Помоги нам изменить пересозданных Легионерами. Очень трудно найти условия, в
которых они перестают мыслить только о покорности Императору, только о
добывании информации ради него..."
"Я не могу. Боюсь повредить вам еще больше".
"Тогда улетай... Вы принесли в атмосферу слишком много не нашего, иного...
Мы не справляемся с иным... Чужое не может нейтрализовать другое чужое -
значит, оно должно уйти. Мы не хотим знать понятия из ваших атмосфер..."
Идя по коридору Резиденции, Вэл хмурился: "По представлениям вихрей,
переделка личности абсолютно нормальна. У них, похоже, нет представлений о
смерти, о "я"... для них это понятия из других атмосфер, и понятия
некомфортные. Странная жизнь... Очень замкнутая в себе, в то же время очень
переменчивая, эфемерная... Однако у них вполне хватает ума, чтобы не судить мои
поступки, ведь я, по их выражению, существо, смешанное в других мирах... Ладно,
хватит, я все равно не смог бы это сделать - уничтожить старые личности ради
появления на их месте более совершенных. Я бы этого не сделал, даже если бы не
боялся влияния Талисмана на этот процесс".
Вэл, стоя у диспетчерского кресла, ввел планету вихрей в список полностью
запретных зон - что большее можно предпринять в подобной ситуации? Включил
видеозапись основных событий в Империи (самое первое новшество в Резиденции,
которое он ввел). Сжал зубы. Затребовал дополнительные данные из компьютера.
Потом вызвал Навена:
- Учитель, нам надо посоветоваться...
7. УБИЙСТВА
Вошел чиновник со словно бы стертым, неприметным лицом. Поклонился,
коснувшись пола лбом. Застыл напротив только что затянувшейся, невидимой
двери-поля. Он не оправлял некрасиво подвернувшуюся, нарочито грубую хламиду,
делавшую его похожим на католического монаха. Казалось, что ее грязно-зеленый
капюшон не дал ему увидеть ни противоположную стену, зарастающую конвульсивными
толчками, ни дрожащий пол, давящийся слишком обильной "пищей" - от такого
"завтрака" покачивался даже сплавленный с ним массивный стол-пульт.
Вэл, прикидывая план дальнейших мероприятий по улучшению кабинета, в свою
очередь делал вид, что не замечает вошедшего. Массивная, декорированная под
свинец эмблема Гвардии (именно ее кусками и питался сейчас псевдоживой пластик)
была срезана со стены. Но ее двойник тускло мерцал в глубине рабочего стола.
"Невелико счастье все время созерцать этот клубок многоглазых, разжиревших
змеюк... Да, самое простое - просто выбросить стол, и к чертям все его дорогое
техоснащение".
Чиновник не подавал сигналов ни о жизни, ни о присутствии. Вэлу это
наконец надоело, и он сказал, не оборачиваясь:
- Я просил подойти шефа службы Здоровья Мозга. Где он?
- Это я, Император. - Посетитель снова коснулся лбом пола, одновременно
продвинувшись вперед ровно на полшажка. Отойдя от кресла - единственного
сиденья в этой комнате, - Вэл прислонился к успокаивающейся стене из матового
псевдостекла:
- Почему не выполнено мое распоряжение?
- О Император, великий, как...
- К делу! - Он не смог удержать гримасы. Вся ситуация была для него
дурацкой и неприятной. Человек, опять поклонившись до пола, заговорил, уже не
разгибаясь. Он выглядел чем-то нелепым, доисторическим, неизвестно как
занесенным в изысканность белого, переполненного компьютерами кабинета.
Вся речь оказалась морем слов и оборотов, рассчитанных на невозможность их
понимания. Ладно,
- Вы знаете слово "саботаж"?
Чиновник знал - потому что мигом растянулся на полу. Вэл было шагнул,
собираясь поднять его, но вспомнил о функциях службы Здоровья Мозга. Повернулся
спиной к лежащему и бросил:
- Убирайтесь и попробуйте не успеть выполнить мой приказ за два часа!
Стев ждал Гина в невероятно длинной и очень узкой Императорской Приемной.
В отличие от большинства имперских помещений, здешний высоченный потолок был
реальностью, а не топографической иллюзией. Стены, еще в глубокой древности
отлитые из расплавленного базальта, сходились в вышине под очень острым,
сверкающим углом. По ним ползали самые настоящие, бархатно-золотистые
лишайники. На родной планете - это быстрые, агрессивные хищники, но в
кислородной атмосфере они погрузились почти в полное оцепенение. Тем более что
углеродные организмы не вызывают аппетита у кремниевых.
Рисунок из пушистых, слабо светящихся плотоядных пятен (единственных
"ламп" Приемной) уже успел немного измениться - то есть Стев простоял здесь
больше часа. Мучительное времяпрепровождение - в этом месте не допускается ни
книг, ни музыки, ни всех других отвлечений от Ожидания... Нет даже сидений.
Наконец в дальнем конце этого псевдоущелья появился Гин. Он почти бежал по
гулкому, черному камню. От его шагов под потолком ворочалось глухое эхо.
Оказавшись около Стева, он весело подмигнул ему, сорвал
ритуально-нищенскую хламиду, под которой был надет элегантный, невероятно
дорогой костюм. Ухмыльнулся:
- Зря торчал в тамбуре Кабинета, боялся войти! Только вконец испортил свою
прическу этим дурацким капюшоном!
Стев онемел, побледнел и посерел. Гин ухмыльнулся еще наглее и, несмотря
на великосветскую холеность, напомнил майору перепившегося рядового.
- История Галактики не знавала такой мутной воды, как сейчас! - Он
театрально поднял руку вверх. - Талисман настоящий, а Император фальшивый!
Из потайной ниши в стене не торопясь выдвинулся тонкий, жесткий прут. Гин,
по-идиотски хихикая, увернулся от жала на его конце, схватил шприц-убийцу у
самого основания, с хрустом сломал. Посмотрел на свою только что натянутую
перчатку из пластикового кружева. Осторожно снял ее:
- Все же немного порвалась. Странно, яд лишь на острие, а не на всем
манипуляторе...
Стев окончательно окаменел и не понимал, на каком он свете - том или этом.
Такого не бывало. Уворачиваться от Императорской казни и не бояться, что
тебя пошлют на пытки, которые много, много хуже смерти...
- Ты предатель и мелешь...
Гин поднял изящную руку, явно невероятно наслаждаясь происходящим:
- Спокойно, мой друг, спокойно! Я не буду останавливаться на том, что
Император говорил мне "вы". - Стев, несмотря на всю свою выдержку, чуть не
открыл рот. - Я обращу твое внимание лишь на то, что он не вламывался в мой
мозг, а просто ругался. И сейчас я - не марионетка, выполняющая вбитую в меня
волю Талисмана, а всего лишь облаянный служащий!
Стев зажмурился, тщательно следя за мыслями. Они еле удерживались на цепи.
Майор торопливо, в нарушение всех местных правил, включил "ошейник". Убедился,
что вокруг головы возник энергоэкран, и начал думать - жадно, урывками,
торопливо.
- А ты трусоват, - хмыкнул Гин и, помахивая второй перчаткой, прошел через
стену в том месте, где она была иллюзорной. Стев потратил драгоценную секунду
тайного, свободного мышления на оценку увиденного: "Расхлябался. Нет, очумел,
не ждал. Сожрут! Его заказ на расследование не выполнят: работодатель - труп".
...Через пару минут ритмично пульсирующий пол всасывал кровавую кашицу.
Гин не знал о ментаохранной автоматике при выходе из Апартаментов. Ее
гравитационное орудие еще ни разу не действовало, но безукоризненно
отреагировало на приказ компьютера, осторожно вползшего в мозг предателя...
Теперь квартира Овер была для Вэла совсем иной. Он ощущал, что высота
потолка - иллюзорна, что камень и тусклый, старый металл - обычнейшие Д-поля,
просто хорошо стилизованные под вещество... И от этого исчезало все очарование.
Сама Овер, все в той же короткой меховой тунике, бегала по "натертому
паркету":
- Понимаю, понимаю, но потому, что верю Навену и своим глазам. Для начала
выясним: ты не сердишься на Лэри? Ну, за то... - При последних словах женщина
как-то сразу, мигом потускнела. Вэл сделал успокоительный жест. "Хорошо, что
она еще не знает всего..." Овер приостановилась, чуть склонила голову, искоса
взглянула на Вела. И тут же, хотя и с видимым усилием, перестроилась:
- Отлично! Раз ты - фиктивный Император, слушайся старших! И не морщись,
терпи. Представляю, каким подарком ты был на своей Земле, подарком и для
матери, и для учителей!
Вэл взглянул на потолок, видимый им как двойной: реальный, а "над ним" -
иллюзорный.
Женщина всплеснула тонкими руками, почти упала на одно из реставрированных
исполинских кресел-подушек:
- Ты собрался рубить сплеча. И не спорь! Подходить же к любому серьезному
делу надо совсем не так, между прочим.
- Ага, терпеть саботажников. - Он с самой почтительной и серьезной миной
уселся прямо на пол. И старался не смотреть на свои отражения в узких настенных
зеркалах - они нарушали иллюзию возврата к старому.
- Ты будешь их громить, и по Империи сразу же покатятся волны неизвестно
чего... - Зеленоватые глаза Овер стали стеклянно-туманными, словно смотрели в
будущее. - Такими действиями ты выдашь людям моральную лицензию на насилие.
Общественность, между прочим, не знает о твоей фиктивности.
Он продолжал смотреть в потолок. Этот разговор был даже приятен - от него
пахло Землей... потерянным детством, внезапно ставшим таким привлекательным...
Но того, зачем Вэл пришел, эта встреча не давала.
- Кроме того, привыкнув расправляться с чиновниками, ты не удержишься и с
остальными людьми. Кстати, об остальных - на будущее. Ты учти, что с ними надо
быть осторожнее, они много страдали... И не морщись, страдания, в конце концов,
заслуживают награды, да! И еще этот Талисман. Пойми...
- Не понимаю. - Но его интересовали не аргументы Овер, а своя роль в этом
разговоре. Навен все еще не мог решиться общаться с Вэлом по-прежнему, на
равных... Он встал, прислонился к колонне. Скрестил руки на груди. Овер
прищурилась, окинула Императора знакомым, межпланетным взглядом преподавателей.
- Заслуги человека - это его действия, а не переживания. Но попробуй-ка
заикнись, не оцени этакое добропорядочное мученичество... Как минимум, попадешь
в разряд антигуманистов.
- О Император! - Овер, сама не заметив, прибегла к ходовому галактическому
возгласу. Она мгновенно раскраснелась, вскочила, топнула ногой: - Молодежь,
рацио, суд богов! Раз не можешь свернуть горы, значит, уже не человек? Между
прочим, для тебя, в твоем положении, это очень важный пункт мировоззрения. Ты,
к сожалению, имеешь все возможности наворотить горы невесть чего.
Вэл отмалчивался. Ему никак не удавалось полностью войти в свое прошлое -
потустороннее, жутковатое дыхание Талисмана не слабело ни на секунду. И откуда
теперь берутся его, Вэла, мысли? Может, часть их наворожена темной Бездной?..
Он слишком ушел в себя. И не увидел, как Овер, до белизны сжав губы,
смотрит в его изменившееся холодное лицо... С каким трудом она прячет
проступивший в ее глазах страх. Для женщины разговор внезапно стал жутким,
предельно опасным. И новая фраза для нее стала настоящим подвигом.
- Ладно, на чем мы остановились? Имей в виду, что...
Генератор был спущен на планету тысячи лет назад - и до сих пор исправно
работал. Его врастили в дно самой глубокой океанской впадины - и вытесненная им
вода почти совсем затопила единственный, пологий материк этого мира, оставив от
суши только несколько цепей островов. Так как установка генератора была
произведена очень грубо, сместились ось и полюса планеты, а ее орбита
изменилась, приблизилась к желтому, неяркому солнцу - и его усилившиеся лучи
выжгли жалкий остаток растений и животных, выживших после потопа.
С тех пор инфернальный параллелепипед спокойно и невинно высился
посередине вязко-розового моря мира, чья эволюция была отброшена назад на
неисчислимое количество веков. Грязно-белые грани из металлопластика спокойно
выдерживали ярость прибоя, задерживали собой океанские приливы и тормозили
вращение планеты. Из-за этого на ней стояли все удлиняющиеся, иссушающие дни и
нескончаемые теплые ночи, во время которых с небес рушились непрекращающиеся
ливни. Рыхлые комки водорослей, розоватых, как сама вода, не могли прикрепиться
к параллелепипеду, и волны расплющивали их о почти вечную, химически
нейтральную поверхность.
Основание Генератора нарушало его идеально геометрические формы - оно
полностью соответствовало рельефу дна. Там, где металлопластик был сплавлен со
скалами, начиналась сеть ходов, выжженных в камнях и уводящих все глубже,
глубже. Там жили офицеры - десять мужчин и десять женщин. Они старели, умирали,
и им на смену немедленно присылались новые, молодые. Создавались новые семьи -
бездетные, как и положено по инструкции.
Здесь случались и супружеские измены, и драки - все это не могли
предотвратить никакие психологические разгрузки, никакая идеальная
психологическая совместимость. Временами в ходе таких конфликтов люди забывали
о чести офицера Империи - и тогда шли под трибунал. Их судили не люди, а
машины. Ведь приговор в таких случаях был стандартен и заранее известен -
расстрел. После таких происшествий персонал базы пополнялся досрочно.
С этой планеты только два пути - или в честную, или в позорную могилу.
В подземных галереях сияло иллюзорное, всегда ясное небо. Глядя в его
прозрачную, зеленоватую высь, не верилось, что до нее можно дотянуться рукой -
надо лишь хорошо подпрыгнуть. Но офицеры этого не делали - они спокойно ходили
по своим скальным тоннелям, которые казались полосками мягких, узких пляжей или
тропинками в роскошных, ароматных садах. Почти что реальные тонкие росистые
листья шелестели над головами, превращая тропинку-коридор в уютный тоннель. Но
рука проходила сквозь всю эту напоенную солнцем зелень... Компьютер станции мог
затребовать любой незасекреченный материал из Всеимперского информационного
банка - и через секунды люди видели на своих личных экранах желаемые фильмы,
книги, слушали музыку... Нуль-плащей здесь, как и на любом секретном объекте,
не было и в помине.
Техника базы ни разу не обновлялась за все тысячелетия существования
Генератора. На эту сверхсекретную базу не завозилась даже новая мебель -
офицеры пользовались креслами и кроватями, сделанными еще до появления
египетских пирамид.
Но никто не замечал окружающей его древности. Океаны времени проплывали
мимо, не принося этому месту ни дряхлости, ни обновления. Не менялись даже
голографические пейзажи: бытовая аппаратура была так же стара, как все
остальное, а во времена ее создания еще не умели совмещать качество и
возможность изменения призрачных интерьеров...
Сюда никогда не пускали посторонних. Об этой базе предпочитали не
вспоминать - и отсутствие модернизаций было одним из выражений этой крайней,
клинической нелюбви. Планеты и тем более Генератора словно бы не было, вообще
не было...
В этот искусственный день, не совпадавший с днем на поверхности, под
параллелепипедом шла обычная жизнь. Звенел смех в небольшом бассейне, и
казалось, что невесомая, чуть золотистая вода колышется именно от него. Один из
офицеров, удобно устроившийся в лаборатории, склонился над пультом
компьютерно-манипуляционной системы. Та, следуя программе, не спеша "вязала"
огромную, кажущуюся бесконечной нить ДНК. Офицеру хотелось создать настоящее
живое существо, запрограммировать этого зверька так, чтобы тот никогда не
выбегал из жилой зоны (то есть не особенно грубо нарушал Внутренний распорядок
базы). Новоявленный генный инженер не знал, что в прошлых поколениях у него
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг