более эффективно защититься от него в дальнейшем. Неофициально - Озр очень не
любила убивать. Но в таком нерациональном, нелепом побуждении она предпочитала
не сознаваться даже себе самой. Хотя в Десанте есть только две дороги: или ты
тупеешь от вечной карусели трупов и тебе плевать даже на свою жизнь; или ты
тупеешь, но несколько на иной манер - спокойно относясь к уже свершившейся
смерти, ты изо всех сил убегаешь от еще не случившейся - и своей, и чужой.
Но Игоря можно исследовать чуть позднее - тем более что без приборов
ментазондажа вряд ли удастся получить от него хоть бит информации.
Командор, прикинув, кто может являться главарем нападавших, подошла к
неподвижному грязному парню - последнему противнику Артура. Небольшая порция
ультразвука подействовала лучше пощечины - бандит очнулся, быстро, но еще
неуклюже вскочил и тут же снова сел, почти схватившись за голень. Носок из
грубого полотна, заменявший ему обувь, пропитался кровью.
- Кто дал вам это?
Парень вздрогнул, дернул головой. В косе, уложенной вокруг макушки,
запутались куски лишайника и коры.
Игорь осатанело рванулся к нему. Артуру пришлось буквально повиснуть на
пилоте. Пленник побледнел - у аборигенов это выражалось серым, мучнистым
цветом. Постарался вскочить и бежать - но ноги оказались парализованы (это ему
обеспечила Озр). Подняв голову от земли, злобно заявил:
- Все равно вы убьете легче, чем ОН.
Игорь фыркнул:
- Ты так уверен?! - Пилот только что обнаружил, что у него во рту шатается
пара зубов. Но рука капитана лежала на плече, как клешня манипулятора, и для
освобождения от нее требовалось слишком грубое нарушение субординации. Так что
Игорь пассивно издыхал от злобы. И тут...
Сознание пилота отключилось на неощутимую для него самого долю мига. В
следующий, такой же невоспринимаемо короткий кусочек времени Командор
внимательно оглядела Игоря. А потом земляне заметили, что сидящий главарь
падает, нелепо, по-кукольному заваливаясь набок.
Артуру понадобилось еще минут десять, после чего oн абсолютно твердо
понял: мертвы все чужаки. И те, кто лежал на тропинке, и те, кто, очнувшись,
пополз в кусты.
Озр знала все еще до того, как парень стал падать. И еще она
почувствовала, как умирают те, трое, беглецов. Десантник безразлично смотрела в
клочок неба, видневшегося между обманчиво полупрозрачными кронами. И знала:
впереди, за поворотом дороги, на земле лежат еще четверо членов банды. Тот
самый резерв, который только что нервничал и ждал, когда же его позовут на
дележ добычи...
Командор не смотрела на Игоря. Незачем. Она уже встречалась с такими
страшненькими способностями и знала, что надо делать.
Пилот не чувствовал, как вокруг него сжималось облако из полей. Оно
принимало все более сложную, тонкую структуру... Вот оно уже генерирует энергию
и самое себя... Все!
Теперь любой импульс смерти, посланный подсознанием Игоря, отразится от
структур этого поля и поразит только свой источник. И эту структуру уже
невозможно отделить от организма - она "пропитала" его, "срослась" с ним, стала
так же неотъемлема, как сердце, - и даже еще неотьемлемее.
Озр попутно попыталась прозондировать сознание пилота, но, как и в
аналогичных случаях, натолкнулась на непреодолимое сопротивление.
"Главное, что его физиологические силы и скорость реакций остались без
изменения - то есть он по-прежнему не опасен. Пусть пытается натворить что
угодно. Это теперь самая меньшая из всех проблем"*.
* Подобное поле блокирует только Посылки Смерти, но не может помешать
своему носителю выстрелить из оружия, задушить голыми руками и т. д..
Заночевали в лесу. В темноте шевелилось, шипело, рыкало. Разожгли костер -
но его пламя было почти стерильно белым и горело слишком благопристойно: над
ним не вилось ни одной искры. Слабый дымок с резким, непонятным запахом
аккуратно плыл вверх, к ветвям. И такой же тихой, осторожной оказалась и сама
ночь.
Пищевых таблеток хватало еще на неделю, но Озр предложила постепенно
переходить на местную еду. Артур вздохнул, но не смог спорить с явной
целесообразностью. Хотя добровольно принять внутрь хоть часть этой планеты...
Командор сорвала с ветвей несколько мнущихся, очень эластичных плодов. Они
казались сделанными из розоватой резины, но анализатор гарантировал их
неядовитость. Вкус оказался кисловатым - ничего неприятного, но и ничего
хорошего. Правда, после пищевых таблеток и высококалорийных хлорелл-продуктов
было диковато есть что-то в таких больших объемах. Игорь молчал, как сломанный
коммутатор, и посылал нескончаемые мысленные проклятия: судьбе, фруктам - но не
себе. Всерьез ругать себя было вне его правил.
Потом - еще один день ходьбы, еще одна ночь и еще один костер. Лес казался
безбрежным, а дорога - нелепой, никуда не ведущей. Вернее, эти эмоции мучили
землян - а Озр просто ждала дальнейшего.
Глава 5. Тени разных сортов - это одна тень
Сегодня голубоватое солнце припекало сильнее обычного, и плотная
полотняная куртка была совсем некстати. Но снять ее нельзя - получишь взбучку
за неприличный вид. И Аурн, набросив на голову вышитый платок, маялся под
больным, низким и толстоствольным деревом. Непонятно, почему хозяин его не
срубит - ведь больное тянет болезни. Но тем не менее тень была хороша - так и
хотелось заснуть в ней...
По новеньким деревянным плиткам, уложенным на дворе геометрическим
рисунком, прошла босая хозяйка - платье из тяжелого черного шелка волочилось по
высохшим деревяшкам, шуршало. Аурн спрятал зевок. Промчалось самое
отвратительное создание богов - ученик Ав. На этот раз он был занят - волочил в
тростниковом коробе, тщательно оклеенном корой липучки, какую-то мерзость.
Наверняка это сырье для лекарств...
Потом и Аурн, и сторожевые змеи в сарайчике чуть не задохнулись от
благовоний - прибыла очередная пациентка. Казалось, что и кости у нее заменены
салом. Светло-голубой, расшитый золотом шелк платья был в густой пыли. Богатая,
показывает, что даже такая одежда для нее - что-то плевое...
Наконец двор опустел. Зато появился жаркий, сухой ветер, он жадно выпивал
воду из всего живого. Его прислала близкая пустыня, по которой не решается
пройти ни один купец, все предпочитают обход... Воровато оглянувшись, Аурн
скучающей походкой прошел в угол двора, туда, где тот соединялся с садиком. Еще
раз оглянулся, присел перед ветвями старого аро, свешивающимися, через
низенький тростниковый заборчик. Быстро прокусил горьковатую, липнущую к зубам
кожицу листа, чуть не захлебываясь, торопливо высосал вязкий, солоноватый сок.
Лист немедленно опал и уже не окружал ветвь, как облако жемчужного шелка, а
свисал с нее мокрой паутиной.
Пока Аурн возвращался под больное дерево, ученик Ав украдкой покинул свой
наблюдательный пост в сарае, заполненном высушенными шкурами, плодами и т. д.
Стараясь не чихнуть от трухи и пыли, забившихся в нос, он помчался к лекарю
Оруу.
Тот только что закончил прием толстой пациентки, вежливо раскланялся с ней
и вышел на веранду, размышляя, стоит ли идти поспать. Но перед сном Оруу мог
позволить себе реакцию на пациентку - символические плевки на чистые, недавно
постеленные циновки, пинки по шелковым мешкам с сеном, на которых так приятно
лежать после обеда. Ав немного выждал и, кланяясь до пола, подсеменил к своему
временно остановившемуся наставнику. С самым виноватым и возмущенным видом он
зашептал на ухо лекарю...
Оруу, как дикая змея, метнулся к хлысту, понесся во двор.
Аурн мирно и довольно подремывал, сидя прямо в пыли. И удар был для него
сюрпризом. Взвыв от боли, не успев ничего понять, охранник кубарем откатился в
сторону - но это не помогло.
- Грязный паук! Я кормлю тебя, чтоб ты пьянствовал?! - Хлыст бил по спине
и бокам с огромной скоростью. Легкий хмель мигом исчез, Аурн прятал лицо в
землю, глотал горькую, режущую пыль, сдерживался, чтоб не завыть от боли и не
заплакать. Наконец, последовала пара пинков в поясницу - впрочем, не особенно
сильных. Звук быстро уходящих босых ног - Оруу все же решил добраться до
спальни и отдохнуть.
Аурн, явственно чувствуя результат побоев, поднялся с преувеличенным
трудом. Сел, положив подбородок на колени, и предался приятнейшим мечтам - как
вечером, после возвращения в свою хижину, он до полусмерти изобьет жену и
хорошенько испинает кого-либо из двух сынков... И куртку ведь порвал своей
поркой, куртку, лекарь проклятый!!!
- Эй, ты. - Аурна тряхнули за плечо не очень сильно, но само безразличие
этого прикосновения почему-то причинило резкую боль. Охранник, схватившись за
кинжал в ножнах, рывком развернулся.
Рядом стоял человек неопределенного возраста и не запоминающейся
внешности. Он был безлик, как безлика пыль, несущаяся из пустыни. Как только
незнакомец убрал свою руку, горящее плечо сразу же успокоилось.
- Ты мне нужен. Я заплачу за работу.
Аурн попытался вытащить кинжал. Но рука не двигалась - совсем как в
кошмарном сне.
- Я предан своему хозяину. - Охраннику было дико страшно.
- Скажи честно: "Меня изобьют из-за отлучки". Изобьют, конечно. - В голосе
пришедшего была сухая, мертвенная веселость.
Аурн опять попытался выхватить кинжал или хотя бы отойти назад, но не
сумел ничего.
- Мы хотим отомстить одному существу, которое когда-то было и твоим
врагом. Мы легко справимся и без тебя, но ты нужен для особой сладости. Понял?
- Я не хочу терять место.
- Ах, как ты предан! - Опять мертвый смех. И внезапно сердце Аурна стало
биться беспорядочными, редкими рывками. Почти теряя сознание, охранник
почувствовал, что какая-то сила оторвала его от земли. Что вокруг - воздух,
воздух, ничего твердого!!!
Аурн, с вытаращенными глазами и жалко распахнутым ртом, висел головой вниз
- а рядом стоял незнакомец, который спокойно заложил руки за спину.
- Нашей платой будет то, что мы не причиним тебе зла. Согласен?
Охранник попытался быстро-быстро закивать головой, еле-еле прошептал:
- Я весь к услугам, к вашим то есть, услугам... Но кого я должен,
врагов-то у меня много-много...
Он упал на песок - но не так быстро, как если бы был просто отпущен. Еще
падая, он удивился: как же его шепот услыхали, он ведь был таким тихим?
Боль от удара, неприятный перекат через голову.
- Вспомни! - Ладонь, словно сделанная из дешевой старой бумаги,
приблизилась к его лицу, но не коснулась кожи.
Очередной удар боли. И Аурн увидел. Он понимал, чувствовал всем нутром -
это его память, это было с ним. Но не понимал, когда и где.
- ...грубейшее нарушение утвержденных инструкций. Это беспрецедентно даже
для нашего малоуважаемого Десанта!
Стены комнаты ослепляли, рвали глаза. Было ощущение, что помещение
вырезано в центре огромного, голубоватого куска бриллианта. Круглый, чуть
вогнутый посередине стол из белого, но тоже мало выносимого для зрения алмаза,
окружали люди. Не было ни кресел, ни скамеек - вообще ничего. Все сидели в
воздухе. Аурн содрогнулся, вспомнив свой недавний опыт. Но собравшиеся здесь,
похоже, были довольны - они развалились в пустоте, как на самых лучших
подушках. И Аурн глядел глазами одного из них - вернее, он был одним из них.
(Ох-ох, лучше сейчас не смотреть вниз, под себя!)
Стоял только один человек - невысокий, гибкий, с очень бледным лицом. Аурн
внезапно вспомнил, что это - результат действия радиации на пигменты кожи, но
вспомнить, что такое "радиация" и "пигменты", не смог. Волосы у стоящего тоже
были белыми (седыми?) и очень короткими - впрочем, похожие прически и у
остальных сидящих. Только у тех волосы и кожа - почти нормальных цветов. На
всех - серая одежда, называющаяся, кажется, "комбинезоны", с какими-то
сверкающими значками и надписями на груди и рукавах. Только комбинезон стоящего
- вернее, стоящей, - черный, с легким и зловещим отливом, перепоясан белым,
широким поясом. На руках - такие же снежно-хромированные перчатки до локтя. И
низенькие, словно срастающиеся с брюками сапоги. Эта женщина казалась смутно,
неприятно знакомой. Из-за попыток вспомнить, кто же она, всплыло знание, что он
видит ее в парадной форме. "Что?! Чушь. Женщина в форме!"
- Командор, мы ждем разъяснений, - это сказал он, Аурн! Вернее, тот старый
Аурн, которого он вспоминал, который сидел ни на чем - и не боялся этого! Он
теперь увидел свои руки - совершенно чужие, но все равно свои. Они были не
по-мужски нежными - но все же явно не женскими. На каждом пальце - по большому,
не очень красивому перстню, а в каждом перстне - по машине. Это вспомнилось
совсем ясно, но вот что за машины и почему они такие крохотные? Что же это за
память, Боги?!
- Их я уже дала Главному Следователю Совета. Но могу повторить. - В
интонации мелькнула спрятанная издевка. Тому, старому, Аурну, стало ясно, что
женщина намекает на неспособность членов десятки квалифицированно работать с
компьютерами. Что есть клевета! Смысл оскорбления сейчас был неясен, но его
обидность и сила...
- И все же повторите их нам. - Аурн чувствовал, что ему приходится
сдерживать бешенство. Что ему хочется набить это узкую, мертвую морду. Почему
мертвую?
- Мой рейд-крейсер обследовал систему УПРК-679530-А-68 в соответствии с
планом дальних поисков, разработанным в ведомстве, подконтрольном Четвертому
члену Верховного Координационного Совета. - Легкий, излишне вежливый кивок в
сторону предельно мрачного мужчины. - Почему эта система была включена в
исследования, я не интересовалась, поскольку подобные вопросы не входят в круг
моей компетенции.
Аурна передернуло от такого лицемерия. Командор ссылается на инструкции! И
сразу вспомнилось, что она, Озр, - злейший враг. Впрочем, тот, старый, Аурн не
употреблял это слово, а говорил "человек, мешающий моему нормальному
функционированию", "малополезный человек".
Мрачный высокий мужчина поспешно наклонился к столу, оперся о него руками.
Быстро, чтобы даже краем бока не влипнуть в эту историю, заговорил:
- Председатель, данная система попала в сетку выборочного исследования
квадрата УПРК-67. Мы не имели о ней никакой информации, и все случившееся -
вина Десанта и его Командора.
И Аурн-председатель махнул рукой. Аурн-охранник разглядел, что из-под
рукава его комбинезона выглядывает красный браслет, и вспомнил, что тот сделан
из цельного рубина. Какое богатство, Боги!!!
- Тебе надо оправдываться не за эту дурацкую звезду, а за свою
подчиненную. - Аурн-председатель понимал, что был прав чисто теоретически. В
реальности шеф Управления Дальнего Космоса здесь бессилен. Командоров не зря
испокон века именуют "одиннадцатый член Десятки" - хотя говорят такое,
разумеется, только по углам.
Пока охранник пытался понять, что такое "космос", "Десятка", Аурн-прежний
произнес тоном великомученика (хотя и не знал этого слова):
- Мы плохо расходуем время, коллеги. Продолжайте, Командор, - и мысленно,
привычно вздохнул, прокляв правила, предписывающие такие вот беседы*.
* Чувства в Координаторах официально не признавались и искоренялись, в
результате чего многие люди просто теряли контакт с существующей в них
эмоциональной сферой, то есть испытывали чувства, сами абсолютно их не
сознавая; настоящее уничтожение эмоций было редким; поэтому Аурн-прежний не
осознает своего состояния, но Аурн-стражник его великолепно понимает.
- В системе была одна планета, исследовать которую мы не успели, так как в
соответствии с типовой программой вначале проводилась работа со звездой.
("Стали придерживаться типовых программ?.." - пробурчал Четвертый.) За сорок
три часа тридцать одну минуту пять секунд до окончания программы зондажа звезды
мы заметили, что от ее фотосферы отделяются полупрозрачные образования неясного
происхождения. Мы решили, что они могут представлять серьезную опасность - так
как были совершенно неизвестным и связанным не с планетами явлением. Развернула
рейд-крейсер и ударила по приближающимся объектам из маневровых двигателей.
Солнце системы было на трассе их аннигиляционного луча, на расстоянии трех
световых минут от корабля. Как вы помните, бывали случаи аннигиляционных ударов
по звездам, и эффект всегда ограничивался незначительным уменьшением массы
пострадавшего объекта и взрывоподобными процессами на нем. Мы не могли
предвидеть те непонятные эволюции, за которыми последовало полное исчезновение
звезды. Следовательно, она была очень нетипичным объектом. И согласно Философии
Жизни*, в принципе подлежала уничтожению. Я не вижу в случившемся состава вины.
Все.
* Официальная идеология Координатории. Главные положения: в природе все
материально, и у материи есть одно верное направление развития, которому мешает
множество ложных, тупиковых путей. Координатория находится на этом единственно
верном курсе, и поэтому все, что опасно (то есть малопонятно или нетипично) для
нее, подлежит уничтожению - так как по определению регрессивно. Десант
относился к Философии прохладно. То, что Озр считала ее выдумкой кабинщиков,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг