барахла - вижу: Андрюха наш при полном параде сидит у окна, портфель,
значит, на коленках держит и какие-то листки с формулами перелистывает. На
меня, значит, старика, ноль внимания. Народу - таща! Ногу поставить некуда,
сумку хоть на голову соседу ставь - а он листки читает. Я уж тебе, Андрюха,
кричал, кричал - пока до Никишкина не доехал...
- Да вы что, мужики, - хладнокровно делая "рыбу", сказал Андрей. - Я уж
года два как в городе не был, да и костюма у меня никакого нет. На мои
семьдесят рубликов в месяц такого не купишь!
"А впрочем... - тут же угомонился он, вспомнив свою вторую комнату,
заполненную стеллажами с научными книгами.
- Был там, кажется, и гардероб... Жаль, я испугался и сразу же захлопнул
дверь! Ничего, через полчаса вернусь и с этим делом разберусь окончательно".
- Не-е-ет, ты не темни! - сказал хозяин, сверля Андрея жестким взглядом.
- Я давно к тебе приглядываюсь... да как-то случая не было заговорить об
этом. На той неделе, скажем, я дважды ходил поутру в ваш поселок - просто
так, прогуляться. И каждый раз встречал тебя с метлой: морда тупая,
небритая, только на мостовую и смотришь. Я специально у тебя прикурить
просил (в его голосе зазвучало торжество), а ты меня не узнал даже. Меня - и
не узнал! Это как понимать?
- Очень просто это понимать, - неожиданно поддержал растерявшегося Андрея
один из молодых строителей. - Я раньше тоже зашибал - поверите, иногда по
утрам жену признать не мог!
- Положим, так, - недовольно прервал его Петр Михайлович. - Хотя у меня
имеются сведения, что наш дорогой Андрей Сергеевич ничего крепче лимонада и
в рот не берет. За редким исключением, естественно...
- Это еще откуда известно? - прервал хозяина Леонид. - Михалыч, ты что,
ему в окна заглядываешь, что ли?
Мужики зашумели, угрожающе поглядывая на хозяина. Тот понял, что
несколько перегнул палку, и вынужден был защищаться.
- Ну почему же в окно - Да и как к нему в окно заглянешь, ежели он на
третьем этаже живет, а окна день и ночь зашторены? А узнал я про пивные
бутылки у Олега Захарьина - ну, того шофера, который к нам по воскресеньям
приезжает на халтурку под видом сборщика стеклотары. Этот Олег третий год
ездит, всех в поселке в лицо знает. Говорит - ты подыми меня ночью и спроси
- что пьет, скажем, Дмитрий Сергеевич из тринадцатого дома? А пьет он
боржоми да грузинские сухие вина по большим праздникам. И так далее - полное
досье на всех наших окрестных мужиков. Так что сведения, Леня, насчет
лимонада самые верные, можешь не сомневаться.
Мужики зашумели.
- Считай, Андрюша, доказано, что ты не пьешь, - мягко продолжил Петр
Михайлович. - Ну и хорошо, и правильно. Только тогда как объяснить то, что
по утрам ты машешь метлой и своих друзей не узнаешь, а по вечерам в город
ездишь, носа в автобусе из всяких научных формул не вытаскиваешь и опять же
своих не узнаешь? (Голос хозяина дачи восторженно зазвенел). Как все это
объяснить, а? Кому ты голову морочишь - ЖКО, нам или кому-то там, в городе?
"Вот, значит, как, - растерянно подумал Андрей, перебирая дрожащими
пальцами костяшки домино. - А я-то думал, что после того, как Вася Никитин
меня, можно сказать, из смирительной рубашки в психбольнице вынул, я в
городе и не бывал. Оказывается - бывал, и не раз - И эти листки с
формулами... Неужели я езжу туда... как ученый?.."
Эта странная мысль оглушающе подействовала на него. Впервые за этот день
Книга не успела подготовить его к очередному повороту - и он почувствовал
страх.
Он машинально посмотрел на часы - было без пятнадцати час. А он должен
был уйти не позже чем в час - так его наставляла Книга.
Андрей встал, пошатываясь от невесть откуда взявшейся головной боли,
приволакивая ноги, пошел к калитке. Его никто не остановил.
Вернувшись домой, он не смог сразу сесть за Книгу - странная апатия
овладела им. Андрей лежал на диване и смотрел, как утекают минуты на
настенных часах: тик-так, тик-так... Делать не хотелось ничего и думать не
хотелось ни о чем. Еще многое было неясно в его судьбе. Книга лежала
раскрытой меньше чем на треть - но стоило ли идти дальше? Похоже, чего бы он
ни достиг сегодня к вечеру после невероятных усилий, ночью неумолимый враг -
сон вновь сотрет все мокрой тряпкой с доски его памяти, и он все забудет - и
завтра утром опять будет бездумно махать метлой под дождем, мечтая о походе
в лес за опятами. А потом? Наверное, перед тем, как улечься в постель, он
захочет взглянуть на красивую девицу на обложке Книги... и все завертится
снова. Только разве что к Петру Михайловичу завтра идти уже не придется. Как
бы не забыть об этом... Ах да, Книга ему напомнит. Ведь перед сном он должен
занести на очередные страницы все накопленное за день...
Часы пробили половину второго, но Андрей никак не мог заснуть - его
неотрывно тянула к себе Книга, лежащая на столе. "Пойду закрою ее да и уберу
куда подальше, - вяло подумал он, сев на диван и в поисках тапочек елозя
ступнями по полу. - Ну ради чего я потратил полдня на эту дурацкую Книгу?
Что, она сделала меня счастливей оттого, что моя голова стала лучше
соображать? Да, читать я теперь могу, и не без удовольствия - это хорошо. В
домино могу прилично сыграть, с мужиками побалакать "за жизнь", не чувствуя
на себе снисходительных взглядов, - и это неплохо. На что мне еще свой
поумневший мозг использовать? Куда себя деть? Сходить в лес за грибами, а
вечер провести у телевизора - это я мог сделать и раньше. Нет, не нужен для
моего заурядного образа жизни "новый мозг", способный за минуту запомнить
страницу самого сложного текста, решить быстро и безошибочно любую задачу в
пределах школьной программы, вести непринужденную беседу на английском языке
о погоде и моей квартире... Не нужен. Зачем же тогда вновь засовывать бедную
голову в ярмо? Чтобы через час-другой могучих усилий уметь сделать то же
самое, но уже в пределах университетского курса? Ну и что?.."
И тут ему вспомнилась обнаженная девица на обложке, и неожиданная мысль
мягко толкнула его в мозг. Стой, да как же он мог забыть! Ведь два часа
назад он не просто проглатывал со скоростью экспресса программу средней
школы, нет, он еще и получал НАСЛАЖДЕНИЕ!!! Наслаждение от интеллектуальной
работы! И куда большее, чем от скабрезных описаний в начале Книги. Тоща
нужно ли продолжать лежать в постели, не испытывая и тени удовольствия -
одну только тупую тяжесть в искусственно заторможенном мозгу и отказывать
себе в наслаждении мыслью?
Через минуту он уже сидел за секретером и с жадностью переворачивал
очередную страницу. Что ждет его впереди?
Книга предложила ему небольшую интеллектуальную разминку - с десяток
разнообразных тестов, которые он решил, не без труда преодолевая ленивую
инерцию мозга. Но вскоре он опять почувствовал теплые потоки, подымающиеся
вверх по позвоночнику, приятные уколы в затылке, и мозг вновь приобрел
власть над ним.
Приведя Андрея в форму, Книга неожиданно отослала его к небольшой
книжечке, лежащей на полке секретера. Андрей с недоумением перелистал
плотные страницы еженедельника, испещренного чьим-то бисерным почерком
(похоже, то был его "новый" почерк), нашел последнюю заполненную страницу и
озадаченно прочел:
"15 октября: вторник. В 18.00 выступление на семинаре по прикладным
вопросам диф. игр. В 20.00 приглашен на банкет, будут Родичев, Минелли и
м.б. Алла. Выех. дом. не позднее 22.00!"
Последняя фраза была жирно подчеркнута красным карандашом, но не она
поначалу привлекла внимание Андрея. Он был ошеломлен и несколько раз
перечитал короткие отрывистые записи. Неужто через какие-то четыре часа он
должен выступать на научном семинаре по диф. игр. (кстати, что это такое?!).
И кто они, эти Родичев, Минелли и Алла?
Книга тут же прояснила ситуацию, отослав его к солидному блокноту
лежавшему в секретере рядом с еженедельником. Это оказался некий "Индекс
имен", составленный его собственной рукой.
Родичеву было отведено в "Индексе" две с половиной страницы, написанных,
очевидно, в разное время - даже чернила встречались неодинакового цвета.
Андрей узнал, что Родичев - это начальник лаборатории специальных проблем
прикладной математики одного из крупнейших академических институтов, доктор
физико-математических наук, лауреат и прочее, и прочее... Некогда они
учились вместе с университете, вместе начинали работать, негласно соревнуясь
друг с другом, но Андрей всегда опережал товарища на полшага - и по защитам,
и по премиям, и даже по любовным успехам. После того как Андрей заболел и
ушел из НИИ, лаборатория осталась Родичеву, и тот уже без препятствий пошел
к следующему званию... Ладно, ладно...
Минелли. Гениальный математик из Генуэзского университета. Приехал в
Москву на международный симпозиум. Намеревается встретится с ним, Андреем,
"чьи ранние работы приводят меня в восторг" (цитата из газеты). На
институтский семинар заманен Родичевым только при клятвенном обещании, что
там будет выступать и "отошедший от науки по причине болезни Андрей Чернов".
Алла. Его первая и единственная любовь. Училась в университете на курс
младше, влюбилась в него на третьем курсе, когда Андрей прослыл "новым
Лобачевским". После того как Андрей женился на Надежде, дочери их декана,
два года изводила его ревностью, а затем неожиданно вышла замуж за Родичева.
Позднее они вновь стали встречаться (смотри тетрадь в синем переплете)...
Заинтригованный, Андрей было протянул руку к толстой синей тетради, но
тут же вздрогнул от перезвона часов. Батюшки, уже два! Так, считаем - до
города ехать тридцать минут на автобусе, потом еще десять минут (он взглянул
в Книгу), нет, двенадцать минут на метро. А он еще совсем ничего не знает о
себе как УЧЕНОМ. Что же будет, как он успеет за оставшееся время взобраться
на Монблан своей научной специальности?
И тут он, уже без помощи Книги, вспомнил о своей удивительной способности
растягивать время.
* * *
Андрей первым вошел в банкетный зал, нахально опередив сияющего Родичева,
который вместе с заместителем директора института, седым одутловатым
профессором Мухиным, нежно вел под руки слегка упиравшегося Минелли.
Остальные гости - участники только что закончившегося семинара - шумной
толпой, соблюдая определенную дистанцию, шли позади.
Пока распорядитель вместе с Родичевым приглашал всех за стол (на каждом
стуле предусмотрительно было разложены картонные карточки с именами,
написанными от руки изящным старинным почерком с завитушками), Андрей уже
усаживался на приглянувшемся ему месте - на самом конце стола-отростка,
уходящего от основного стола в уютную полутемь. Место было как по заказу для
настроения Андрея - даже не "балкон пятого яруса", а просто "не удобное", за
колонной. Такие места на банкетах обычно предназначаются для дальних
родственников из числа наезжающих в Москву (чтобы больше не наезжали), или
для горемык-аспирантов, сделавших большую часть работы за диссертанта, -
чтобы знали свое место и помалкивали.
Усевшись на мягком, чуть скрипучем стуле, он ради любопытства пробежал
глазами по белому плотному квадрату и не удивился, увидев на нем свою
фамилию. Что ж, усмехнулся он, по Сеньке и шапка. Могли и вообще не
пригласить...
Воспользовавшись несколькими минутами замешательства в зале (каждый, как
обычно, посчитал, что его посадили не там и не с тем), Андрей закрыл глаза и
мысленно попытался восстановить весь ход дискуссии, возникшей на семинаре
после его доклада. Вот он, раскрасневшийся от духоты, подчеркивает на доске
огрызком мела последнюю формулу гамильтониана, вытирает чуть дрожащие руки
носовым платком и, стараясь не смотреть в зал, подходит к кафедре. На ней
заманчиво блестит стакан с водой, но он сдерживается, хотя во рту пересохло,
и вопросительно смотрит направо, на председателя. Профессор Мухин вместе с
секретарем семинара еще разглядывают его последние выкладки, на их лицах
написано некоторое недоумение. Что ж, Андрей сам виноват - на семинарах
такого уровня (да еще в присутствии таких корифеев, как Минелли) не принято
лезть в густые математические дебри, а требуется по возможности просто и
доступно изложить основные результаты работы, нажимая на их несомненную
ценность для практики. А его почему-то повело...
Наконец морщины на лбу Мухина разглаживаются, он что-то со смешком
бросает секретарю, а сам обращается в зал, невольно смотря на Минелли,
севшего по собственной инициативе чуть ли не в последний ряд.
- Ну что ж, любопытно, любопытно... Я полагаю, можно приступить к
обсуждению. Кто из уважаемых участников семинара (он снова смотрит на
Минелли) желает высказаться?
Андрей берет себя наконец в руки и всматривается в лица присутствующих.
Со многими сидящими в зале он работал долгие годы, но Книга познакомила его
только с теми, с кем он был сейчас непосредственно связан по своему
"самодеятельному творчеству". Родичев, сложив руки на полноватом животике,
смотрит на него явно осуждающе и наверняка раскаивается в том, что взял риск
на себя и выпустил Андрея после многолетнего перерыва на всеобщее обозрение.
На его лице легко было прочесть нечто вроде: "Э-эх, промашка вышла...
Все-таки человек немного не в себе после болезни, вот и сорвался. Надо было
выпустить какого-нибудь молодого кандидата, тот бы отбарабанил результаты
как "отче наш" и ушел целым и невредимым..." А что думают остальные? В зале
наберется пять-шесть головастых мужиков, читающих любой математический
экспромт с листа, и в зале есть Минелли. Сейчас начнут спрашивать,
сейчас..."
- Андрей! - мягко произнес рядом чей-то женский голос.
- Ты что, заснул?
Ему очень не хотелось открывать глаза, но Алла уже вернула его к
действительности. Она сидели рядом, эффектно развернувшись к нему так, что
он сразу же был "сражен" - и водопадом ее темно-медных волос, и
очаровательным овалом лица...
- Сдаюсь, - рассмеялся Андрей после минутного замешательства (улыбка Аллы
сразу же стала значительно теплее). - Выпускаю белый флаг и встаю на якорь,
полагаясь на милость флибустьеров.
- Напрасно полагаешься, - рассмеялась Алла, вручая ему бокал и
демонстративно не замечая томительной паузы, возникшей в зале перед первым
официальным тостом. - Корабль будет разграблен до основания, все посторонние
женщины выброшены за борт на радость акулам, а мужчины уведены в рабство!
Хотя бы на сегодняшний вечер...
На них зашикали - там, в другом конце зала, уже поднимался Родичев с
фужером в руке и почему-то смотрел в их сторону. "Ну да, Алла же его бывшая
жена, - вспомнил Андрей скупые данные "Индекса имен". - И расстались они
сразу же после того, как он, Андрей, попал в автокатастрофу... Жаль, он не
успел, готовясь к докладу, пролистать толстую синюю тетрадь, посвященную их
сложным взаимоотношениям. Столько и так пришлось изучить - вновь изучить! -
за какие-то два с лишним часа. Сначала - сокращенный университетский курс
матанализа, потом ряд специальных курсов: теорию чисел, функциональный
анализ, численные методы оптимизации и многое, многое другое... Хорошо, что
ему сразу же удалось войти в "медленное время" - на все эти десятки толстых
томов он потратил менее часа "обычного" времени... Ну, а потом его
собственная область - теория дифференциальных игр - оказалась почти
необъятной, словно материк: со своими горными хребтами, ущельями, дремучими
лесами и непроходимыми болотами. И лишь в двадцать минут пятого он добрался
до своего небольшого огорода - оптимизации смешанных стратегий в
дифференциальных играх с неполной информацией. Доклад пришлось дочитывать
уже в автобусе...
Родичев между тем, непривычно запинаясь, произнес стандартный тост: мол,
семинар удался на славу, много интересных идей... налицо достижения
института за последний год... корифеи, как всегда, на высоте, молодежь так
же, как обычно, подает надежды, и так далее. Все это время Алла, не снижая
голоса, подтрунивала над Андреем, вызвав некоторое замешательство в чинном
зале - впрочем, Мухин с Минелли с другого конца стола смотрели на нее с
явным одобрением. Андрей почувствовал угрызение совести, заметив, что слева
от Минелли стул пустовал, и нетрудно было догадаться, кому этот стул
предназначался...
- Эх ты, флибустьерка, - вздохнул он, жадно вглядываясь в сияющее лицо
Аллы и с нежностью отмечая незаметные на первый взгляд отклонения от
отпугивающей каждого мужчину идеальной красоты - и редкие веснушки, не
скрытые тонким слоем пудры с блестками, и легкую горбинку на изящном носу, и
чуть полноватые, неправильной формы губы - Милая, милая...
- Никуда ты не денешься от королевских фрегатов! Подвесит тебя завтра
Родичев на рее в нашей лаборатории за явное пренебрежение к высоким особам,
особенно иностранного происхождения. Думаешь, тебя там держат как
талантливого кандидата наук? Ошибаешься, тебя используют только в качестве
букета, который можно поставить при случае рядом с самыми почетными гостями!
Алла рассмеялась:
- Я и так сижу с самым почетным гостем. Кто сегодня нарушил чинное
течение семинара? Я сидела рядом с Минелли и боялась, что старик вот-вот
заснет, тем более, что по-русски он понимает не очень здорово. Но ты своим
выступлением его прямо-таки зажег!
- Да... зажег... Хорош был костер - весь доклад сгорел дотла! Мне с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг