всенародно судить Муссу Сегодняшнего-Неповторимого. Короля собирались
обвинить в ненужной жестокости и в вопиющей несправедливости. А чтобы
обвинение было обоснованным, решили предварительно специально организовать
другой открытый политический процесс против ряда известных и ни в чем не
повинных бобанов, а также тех, кого вкупе с Лалой, Полем, Раймоном и Су
хотели обвинить в шпионаже в пользу Друссии и в измене родине. Приговор -
в таких случаях его подписывал лично король - мог быть только одним:
смертная казнь на центральной площади столицы. Была и другая цель: процесс
отвлекал внимание службы охраны короля от подлинных заговорщиков. Потом,
после ареста короля, предполагалось обнародовать факты,
свидетельствовавшие о невиновности казненных... Арестовать
путешественников собирались дня через три после их обеда у Ку Разумного.
Тот, убедившись лично, что Лала - друссиянка, должен был получить
разрешение на арест чужеземцев у Муссы Сегодняшнего.
- Как наш спор? - спросила Раймона Лала, когда Су закончил пересказ
своего разговора с Шу. - Нужно готовить тех, кто будет нами управлять, с
раннего возраста или нет?
- Нужно, нужно, - поспешил согласиться Раймон.
Наутро все отправились знакомиться с храмом Девяти. Знаменитый в
Друссии храм состоял из двух больших пещер. В первой находилось три
индийских божества и не было видно никакой двери, открывающей доступ в
глубину горы. Лала попросила всех встать точно напротив среднего божества
и не двигаться с места. Затем быстро зашла за божество, потрогала его за
одну из многих рук и бегом вернулась к остальным. Раздалась странная
музыка, каменная плита, находившаяся под ногами у путешественников, стала
медленно опускаться. После пяти метров спуска все увидели в стене вход в
большой зал, освещенный солнечными лучами через специальные отверстия на
куполе потолка. В зале застыли в разных позах девять огромных каменных
изваяний, выступавших из стен с трех сторон. Изваяния, высотой пять-шесть
метров каждое, поражали тонкой работой скульптора. Каждая каменная фигура
имела свой собственный индивидуальный характер, выражение лиц было
строгим, но чувствовалось, что сквозь строгость проступают человеческая
доброта и спокойная, уверенная в себе мудрость.
Посреди зала на специальном возвышении лежал огромный, согнутый
пополам золотой меч. Рядом с мечом были выгравированы на камне слова,
которые Поль тут же перевел:
- "Побеждает только истина. Мне следует стремиться ко благу всех
людей. И нет для меня дела более важного, чем творить добро всему народу".
Пиядаси Деванампия... Пиядаси Деванампия... - задумчиво повторил Поль. -
Это означает "Царь, милый богам". Так называли индийского императора
Ашоку.
На этом записки профессора Куртьё оканчивались.
* * *
Содержание рукописи Куртьё оказалось настолько неожиданным, что я
ощутил потребность как-то осмыслить прочитанное. И потом поговорить с
Полем. Некоторые стороны нашей работы предстали передо мной в несколько
ином свете. Были у меня и вопросы к профессору. Очень серьезные и менее
серьезные, например, как сложилась в дальнейшем судьба родителей Поля и их
верного Су. Однако человек предполагает, а судьба располагает... В данном
случае судьба не предоставила мне возможности задавать вопросы. Профессор
позвонил неожиданно сам и попросил немедленно зайти. Когда я вошел в
кабинет, мне показалось, что Куртьё чем-то удручен.
- Виктор, - резко начал он, - у нас тут круто изменились
обстоятельства. Становится небезопасно, а главное, возникли осложнения в
одной из лабораторий, где срочно требуется мое присутствие. Иначе пойдут
насмарку результаты двух лет кропотливейшей работы. Я понимаю, ты хочешь
поговорить о том, что прочитал. Поговорим позже. А сейчас я забираю Пьера
и отправляюсь в "Офир".
- Куда?
- В "Офир". Так называется один из филиалов Солони. По размерам он
даже больше нашего здешнего центра и расположен в горах Северного Йемена,
на границе с Южным. Помнишь легендарную страну золота Офир? Где она
находилась, так точно и не установили. Одна из гипотез утверждает, что в
Аравии. Возможно, как раз в том месте, где мы устроили свой филиал.
Золото, во всяком случае, там есть. И в большом количестве.
- Поль, но в Северном Йемене европейцы не могут покупать землю. Не
так ли? - машинально спросил я.
Более нелепого вопроса в данный момент трудно было придумать. Но все
было слишком уж неожиданно.
- У нас там обширнейшая территория, в труднодоступных горах. Сами
лаборатории внутри скал. Земля куплена на имя одного йеменца, нашего
сотрудника. Думаю, что скоро вы с Жаклин приедете ко мне, там уже много
наших. А пока уезжайте в Париж. Координатором остается Жорж. Помоги ему,
поддержи. У него личные трудности.
Поль имел в виду неудачную любовь моего друга. На яхте в Карибском
море рыженькая Катрин неожиданно обратила внимание на Леона. Потом, после
полученного Леоном электрошока, она вызвалась ухаживать за ним в качестве
сиделки. Пока Леон поправлялся, Катрин, возможно к собственному удивлению,
влюбилась в него, окончательно позабыв о Жорже. Жорж стоически и молчаливо
перенес это неожиданное несчастье, и только затаенная грусть в глубине
глаз выдавала его страдания. Когда я попытался посочувствовать другу, он
хладнокровно отвел тему разговора, но, улыбнувшись, заметил:
- Классик сказал, что счастлив не тот, кого любят, а тот, кто
любит...
Куртьё подошел ко мне и неожиданно крепко обнял.
- Виктор, будь осторожен и береги Жаклин. Лучше поживи у нее в семье,
а не в Солони. Есть кое-какие агентурные сведения, что нами будут
интересоваться те, кто расследует взрыв компьютера на острове Шу. Никаких
прямых улик против нас нет. Но наша фирма в списке подозрительных...
Работы в Солони пришлось частично свернуть - трудно скрытно доставлять
сюда нужные материалы. Могут засечь. Да и мне полезно на время исчезнуть.
Хотя охрану мы здесь оставляем очень сильную...
- Поль, в Солони будут проходить какие-нибудь работы?
- Да, здесь продолжат исследования по генетике. А вот роботов защиты,
которыми я занимался последнее время, опасаясь нападения, будем
заканчивать в "Офире". До скорой встречи, Виктор. Иди!
Такое стремительное прощание, прямо скажем, сбило меня с толку, и я
позабыл о многих вещах, о которых собирался сказать Полю. Но, видно, он
очень торопился, потому что через несколько минут я увидел его
бронированный автомобиль, покидавший наше имение.
________________________________________________________________
Ч А С Т Ь III
ПУТЬ НА ВОСТОК ЧЕРЕЗ ЗАПАД
ПАРИЖ
Он извинился к попросил разрешения присесть за наш столик. Одежда и
акцент выдавали в нем американца. В этот час в маленьком кафе на Больших
Бульварах свободных столиков не было, и я разрешил ему подсесть к нам.
Подскочившему гарсону американец заказал "одну блондинку" - бокал светлого
пива. Видимо, он бывал в Париже и знал местный жаргон: иностранцы обычно
заказывают "пиво", "блондинка" - говорят парижане. С нами американец не
разговаривал, он медленно пил свое пиво, что-то сосредоточенно
рассматривая в бокале. Мы с Жаклин продолжали болтать о пустяках.
Покончив с пивом, незнакомец расплатился и не спеша направился к
входу в метро, находившемуся метрах в шестидесяти от кафе. Но дойти не
успел. Он сделал шагов сорок, потом неожиданно упал лицом вниз и больше не
шевелился. Я понял, что он убит.
- Отравили? - спросила меня мгновенно побледневшая Жаклин.
- Нет, убили, - ответил я.
Я ясно видел, как мужчина, сидевший за соседним с нами столиком и
поднявшийся следом за американцем, сделал своеобразный жест рукой. После
этого жеста американец упал. Скорее всего его поразили тоненькой иголкой,
обмазанной сильнодействующим ядом. Такие иглы запускают с помощью
пружинного приспособления прикрепленного к запястью руки.
Убийца юркнул в метро. Вокруг упавшего столпились прохожие. Я не был
уверен, что убийца действовал один. За ним и за нами наверняка наблюдали.
Поэтому проявление интереса к происшедшему должно было быть нормальной
реакцией таких случайных очевидцев, какими были мы. Я положил на стул, на
котором сидел убитый, складной зонтик, достал из портмоне деньги, оставил
их на столе и помог подняться Жаклин. Потом взял зонтик. Вместе с зонтиком
я взял со стула маленький ключ, оставленный нам убитым. Ради этого ключа
человек пожертвовал жизнью. Ключ был от банковского сейфа.
Мне показалось, что Жаклин сейчас станет дурно - бледность ее резко
усилилась.
- Спокойно, моя хорошая, - тихо произнес я, - за нами, возможно,
наблюдают.
Мы подошли к убитому, постояли немного в собравшейся около тела
возбужденной толпе, потом двинулись дальше. Я не знал имени американца.
Анри не назвал мне его, когда вызвал меня по особо закрытому каналу
специальной маленькой рации, вмонтированной в японскую музыкальную
шкатулку с танцующей балеринкой. Под импульсом радиосигнала крышка
шкатулки, стоявшей в моей комнате, открылась, и балеринка принялась
танцевать под незатейливую старую мелодию "кайзер-вальса". Тогда я включил
в шкатулке приемно-передающее устройство. Анри коротко сообщил время и
место встречи с его хорошим приятелем из Америки, который сам подсядет ко
мне с Жаклин в кафе и передаст ключ от своей холостяцкой квартиры...
- Этот ключ мне очень нужен сегодня, а я сейчас, как назло, занят.
Представляешь, старик, у меня вечером встреча с изумительной девушкой.
Выручи! Я к тебе попозже заеду и возьму ключ, - сказал Анри сдавленным от
волнения голосом.
О любовном свидании не могло быть и речи. Особо закрытым каналом
связи разрешалось пользоваться только в чрезвычайных обстоятельствах. К
тому же Анри после знакомства с Мари как-то потерял интерес к остальным
женщинам планеты Земля. Но больше всего меня насторожил голос моего друга.
Я понял, что предстоит что-то серьезное. Теперь, уводя Жаклин по тротуару,
подальше от кафе, я думал, как нам уберечься от пули или отравленной
стрелы в спину...
"Ситроен" остановился около тротуара, и голос Анри позвал нас в
машину. Мы быстро сели в автомобиль, и он тут же рванулся вперед. Сразу
завернули в ближайший переулок, затем в следующий. Преследования не было
заметно. Вскоре Анри въехал в большой подземный гараж. Там мы пересели в
его "пежо". "Ситроен", как выяснилось, принадлежал одному из приятелей
Анри.
- Объяснить всего по рации я не мог, - начал Анри. - Человек,
которого убили, был моим товарищем. Его звали Фрэнк. Он работал
специалистом по электронике в клубе "Секвойи" и обещал мне записать на
видеопленку некоторые особо опасные для человечества разговоры членов
клуба...
- Ты видел, как его убили? - перебила Анри Жаклин.
- Да, я наблюдал за вами из автомашины. Показываться около Фрэнка мне
было нельзя. Меня могли узнать. Он позвонил сегодня утром и сказал, что
прилетел вчера в Париж в отпуск, привез от наших друзей ящик американского
виски моей любимой марки. Виски он уже доставил на известную мне квартиру
нашей общей знакомой, но хозяйка может задержаться вечером вместе с ним,
поэтому днем он хотел бы передать мне ключ от квартиры, чтобы я их там
подождал. Все это означало следующее: "американское виски" - видеокассета
с записью разговоров членов клуба "Секвойи", "квартира знакомой" - сейф в
заранее выбранном нами банке, просьба о срочном свидании - опасность, что
ключ отберут... Я назвал Фрэнку время, кафе, описал тебя и Жаклин. Ключ он
обещал оставить на стуле.
Фрэнк полагал, что его могут похитить и обыскать. Но его просто
убили. Значит, о видеозаписи ничего не знали. Убить скорее всего могли за
то, что он удрал из Калифорнии без спроса.
- Что будем делать? - спросил я, протягивая Анри ключ от сейфа.
- Все дело в том, - тихо сказал мой старый друг, - что в банке, кроме
ключа, требуется личная подпись. Поэтому ключ бесполезен. Нас не пустят к
сейфу.
- Подожди, Анри. Надо что-то придумать. Давай договоримся о связи.
Мне нужно несколько дней.
Мы расстались. Анри поехал к себе, Жаклин и я - к ней домой. У меня в
голове вертелась, крутилась, не давала покоя мысль, что где-то я слышал о
подобной ситуации с банком. Кто-то рассказывал содержание детективного
фильма. Вот почему я попросил свою будущую тещу оказать мне "величайшую
услугу": поехать в магазин, где продаются видеофильмы, и купить несколько
десятков кассет с детективами, особенно об ограблении банков. Подобное
поручение породило множество ехидных вопросов, но кассеты мадам Иветт
привезла.
Я уединился в отведенной мне комнате, притащив в нее ящик пепси-колы
и других прохладительных напитков, и стал просматривать привезенные
фильмы. То, что я искал, оказалось в девятнадцатом или двадцатом фильме.
Это был американский веселый боевик "Украденный бриллиант", дословно
"Горячий камень".
Во время сеанса связи я иносказательно изложил Анри свой план. Тот
немедленно согласился и обещал сделать все, что требуется. После этого я
отправился в банк, где хранилась видеопленка Фрэнка, и абонировал там
сейф. Еще через три дня мы уже многое знали о служителе, открывавшем
клиентам банка их личные сейфы. Со служителем тут же познакомилась Мари и
очаровала этого сорокалетнего толстяка. Она уговорила своего толстого
поклонника посетить уютный ресторан, расположенный на верхнем этаже одного
из новых высотных зданий. Мари захотелось полюбоваться сверху видом
ночного Парижа. Мы позаботились о том чтобы к лифту Мари и ее ухажер
подошли одни... Только в самое последнее мгновение в кабину лифта
впорхнула Колетт. Когда спутник Мари любезно осведомился у нашей красавицы
креолки, какой ей нужен этаж, та пристально посмотрела на него, попросила
нажать на кнопку "ресторан" и посоветовала внимательно глядеть на
мелькающие светящиеся цифры этажей.
- Эти огоньки так успокаивают и расслабляют вас, - мягким низким
голосом продолжала между тем Колетт. - Вам хорошо, когда вы глядите на эти
огоньки. Не так ли?
- Да, так мне хорошо, - отвечал толстячок, впавший в гипнотический
транс.
Колетт все-таки была незаурядным гипнотизером.
- Запомните хорошенько, - медленно и отчетливо говорила Колетт. - К
вам придет человек и скажет: "Оскар, Мадагаскар, Занзибар", - и вы
выполните все, что он попросит. Запомнили?
- Запомнил, - шевельнул губами толстяк.
- Хорошо, когда вы выполните просьбу этого человека, вы полностью
забудете все, о чем он вас просил. Теперь проснитесь.
Мари и толстячок весело провели время в ресторане, любуясь видами
Парижа. А на другой день я пришел в банк, имея в кармане два ключа от
личных сейфов. Предъявив свой ключ, я расписался и был допущен в
хранилище. Дежурил толстячок. Я попросил его принести в закрытую комнату
абонированный мною сейф - небольшой стальной ящик. Служитель пошел к
ячейкам и вскоре запер меня в изолированной комнате наедине с моим личным
сейфом, в котором лежал обернутый в темную бумагу роман Сименона. Через
три минуты я включил лампочку над наружной стороной двери - сигнал, что
меня можно выпускать из комнаты. Служитель отпер дверь. Глядя ему в лицо,
я четко произнес:
- "Оскар, Мадагаскар, Занзибар".
- Слушаю вас, мсье, - невозмутимо сказал служитель.
Я не понял, повлияли на него мои слова или нет, но твердо продолжал:
- Отнесите этот сейф на место и принесите другой, который открывается
вот этим ключом, - и протянул ему ключ от сейфа Фрэнка.
Все так же невозмутимо служитель отнес мой сейф и вернулся со
стальным ящиком, абонированным Фрэнком. Я снова попросил меня закрыть. В
сейфе американца лежали две видеокассеты продолжительностью три часа
каждая...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг