Андрей СТОЛЯРОВ
МИЛЛИОН ЗЕРКАЛ
1. ДАННЫЕ НА ЗЛОТНИКОВА А.П.
Родился 12 августа 1950 года в Ленинграде. Роддом N_5 Куйбышевского
района ("Снегиревка"). Родители: Дугина Екатерина Васильевна, экономист, и
Злотников Петр Андреевич, начальник цеха. До трехлетнего возраста
воспитывался дома. Конкретных данных по этому периоду нет. Затем был отдан
в детский сад N_11 Октябрьского района. В группе ничем не выделялся.
Физическое и умственное развитие соответствовала возрасту. Поведение
находилось в рамках стандартных детских реакций. Болел обычными болезнями
- коклюш, корь, ветрянка. В возрасте пяти лет без последствий перенес
легкий фронтит. Это важно, это первая индивидуальная метка. Учился в
школах NN 191 и 280 Ленинграда. Отклонений не было. Развитие
соответствовало возрасту. Преобладающая оценка - "четыре". В старших
классах проявил заметную склонность к математике. Член школьного клуба
"Тензор". Был достаточно общителен, имел друзей. Отмечалась некоторая
импульсивность, эмоциональная неровность - в пределах нормы. Летом 1968
года на каникулах в деревне, неудачно спрыгнув с обрыва, сломал себе ногу.
Это вторая индивидуальная метка. Перелом несложный - гипс, постельный
режим. В период вынужденной неподвижности пытался рисовать. Третья
индивидуальная метка. С окончанием болезни тяга к живописи исчезла.
В 1967 году поступил в Ленинградский электромеханический институт на
факультет автоматики. Успеваемость средняя. Отклонений не было. Принимал
участие в студенческом научном обществе. Проявил определенные технические
способности: совместно с другими создал модель шагающего экипажа,
получившую грамоту Всесоюзного смотра изобретателей. После окончания
института распределен на работу в НИИЦАФ. Отличался аккуратностью и
точностью выполнения заданий. Характеризуется положительно. Отношения в
коллективе товарищеские. Через пять лет переведен на должность старшего
инженера. Подал заявку на включение собственной разработки в
диссертационный план института. Заявка отклонена в связи с изменением
тематики исследований. Перешел на работу в НИИЦФА на должность ведущего
инженера. Заведовал сектором кабельных энергоприводов. Предложил несколько
оригинальных проектов энергоприводов узко целевого назначения. В 1975 году
женился на Пасечниковой Ларисе Анатольевне (1952 г.р. Образование высшее.
Окончила ЛЭМИ по профилю "автоматика управляющих систем". Работает в
НИИЦАФ инженером. Индивидуальных отклонений нет. Родители Пасечниковой
Л.А. специального интереса не представляют). Отношения в семье нормальные.
В 1976 году родилась дочь Светлана. Имя здесь важно, появляется
возможность сопоставления. Конституция, размеры и вес ребенка в пределах
стандарта. Больше детей не было. В 1983 году внезапно развелся с женой и
разменял квартиру. Причины развода неясны. Биография целиком укладывается
в известный социальный стереотип и не дает материала для самостоятельного
анализа.
В настоящее время проживает в Ленинграде, на проспекте Металлургов,
занимая комнату в трехкомнатной квартире. Работает в НИИФЕЦ, куда перешел
год назад. Заведует аналогичным сектором. Состоит членом Общества
книголюбов. Поддерживает контакты с бывшей женой. Регулярно видится с
дочерью. Характер неровный, излишне замкнутый. Явных увлечений нет, круг
друзей ограничен сослуживцами.
Утром шестого сентября 1984 года ориентировочно в восемь часов
пятнадцать минут был сбит легковой автомашиной на срединной части
проспекта Металлургов. Обстоятельства происшествия исключают умышленные
действия шофера. (Перебегал проспект вне зоны перехода, не видел "Жигули"
за проходящим автобусом, водитель не мог предотвратить наезд.) В
бессознательном состоянии был доставлен в больницу. Обследование показало,
что переломов и трещин нет, внутренние органы не повреждены. Прогноз
благоприятный. Довольно быстро пришел в себя. Сначала не понимал, где
находится, - выпадение памяти. Когда понял, то потребовал немедленно
вызвать к нему сотрудника милиции. Не слушал никаких возражений.
Нервничал, пытался подняться, началась рвота и сильное головокружение.
Отказался принимать лекарства. Настаивал, что у него есть сведения
чрезвычайной важности, от которых зависит жизнь многих людей. Состояние
ухудшалось. Позвонили в ближайшее отделение. Через полчаса приехал
следователь.
Произошел следующий диалог, зафиксированный в протоколе и
засвидетельствованный врачом.
Следователь. Я следователь двадцать седьмого отделения милиции
Калининского района Румянцев Николай Дмитриевич. Вы хотели сообщить...
Злотников. Запишите фамилии: Гамалей, Черняк, Опольский, Климов,
Цартионок...
Следователь. Записал.
Злотников. Запишите их телефоны...
Следователь. Записал.
Злотников. Покажите мне.
Следователь. Пожалуйста.
Злотников. Все правильно. Найдите этих людей, расскажите им, что со
мной случилось, - они могут погибнуть каждую минуту.
Следователь. От чего?
Злотников. Скажите им, что предупреждает Пятый Близнец.
Следователь. Пятый Близнец?
Злотников. Да.
Следователь. Что это значит?
Злотников. Им грозит опасность.
Следователь, Какая?
Злотников. Здесь нет преступления. Я обратился к вам, потому что...
Сотруднику милиции они поверят.
Следователь. Не могли бы вы изложить подробнее, если самочувствие вам
позволяет...
Злотников. Найдите их срочно, сейчас же, немедленно, я прошу вас!
По требованию врача беседа была прервана.
Далее состоялся разговор следователя с врачом, также зафиксированный в
протоколе.
Следователь. Каково положение Злотникова в настоящий момент?
Врач. Сотрясение мозга средней тяжести и сопутствующие факторы:
головокружение, рвота, частичная амнезия. Опасности для жизни нет.
Следователь. Но он выздоровеет?
Врач. Разумеется. Нужен только покой, длительный покой.
Следователь. Вы слышали сообщение Злотникова. Насколько можно верить
его словам? Не являются ли они следствием происшедшего с ним несчастного
случая?
Врач. Вероятно, названные лица очень дороги Злотникову. В момент наезда
Злотников испытал сильнейший испуг, шок... Вполне возможно, что произошло
совмещение пережитого с воображаемый прогнозом для близких ему людей.
Такие случаи известны...
Согласно показаниям водителя "Жигулей" Воропаева Ю.С. он не был знаком
с пострадавшим и никогда не встречался с ним ранее.
2. ТЕНИ НАЕДИНЕ
Станция называлась Ижболдино. По ту сторону железнодорожного полотна
пестрела малиновая россыпь домишек, стиснутых ухоженными садами. Домишки
сгрудились прямо в поле, среди желтой травы, и, несмотря на осенний
тусклый день, выглядели приветливо. Из кустов, где лежал Черняк с
биноклем, было хорошо видно: сквозные улицы, одинокие головы подсолнухов,
белые гроздья яркой кислой антоновки в пышных ветвях. Топая по длинным
лужам, пробежали мальчишки с портфелями. Наверное, из школы. Через темную,
похожую на ручей, воспаленную глинистую Ижболду были переброшены мостки, и
на них, раскорячив сумки, балансировала женщина в платке, сошедшая с
последней электрички. Больше никого не было. Ни души. Он бы не пропустил;
тропинка от станции к откосу, где он лежал, просматривалась целиком.
Прошло уже два часа. Видимо, хватит. Черняк поднялся и отряхнул прилипшие
оранжевые листья. Засунул бинокль в кармашек рюкзака. Ужасно глупо и
напоминает дешевый детектив, но зато теперь он уверен, что за ним никто не
идет. Кажется, ему удалось вырваться из Круга. Хорошо, если... С мокрым
стоном налетел товарняк и, обдав воздух гарью, навсегда утянулся в
безрадостные просторы полей. На товарняке они не приедут. Он вскинул
громоздкий рюкзак и зашагал по тропинке. Рюкзак был тяжелый. Туда свалено
все нужное, не очень нужное и совсем ненужное. Что подвернулось.
Собирался-то впопыхах, в страшной спешке, каждую секунду ожидая, что
сейчас все рухнет. Цартионок и Злотников. Чья теперь очередь? Смертельный
сквозняк потянул в Круге, выдувая одного за другим. Опольский, Климов и
Гамалей. Надо же. Самый центр. Еще неизвестно, сколько придется
отсиживаться. Вероятно, месяц, не меньше. Злотников и Цартионок.
Потрескивает многотонная кровля над головой. Меньше нельзя. Обстоятельства
должны измениться настолько, чтобы биографии близнецов успели существенно
разойтись, тогда он по-настоящему выпадет из Круга. Уже окончательно.
Дай-то бог. Тоже, конечно, риск - вне Круга. Непредсказуемые действия дают
непредсказуемые результаты. Людмила плакала не переставая. Разбила
тарелку. Притащила из магазина шестьдесят пакетов сухого супа. Совсем
потеряла голову, когда погиб Цартионок. До вокзала шли чуть не целый час,
хотя сто метров, загодя огибали прохожих, через улицу перевела, как
ребенка, поднятой рукой остановив машины, и на платформе оберегала.
Укутала и посадила в вагон. Ждала до отправления, бежала по длинному
перрону. Не хотела расставаться, еле убедил, что совершенно незачем
торчать на сквозняке вдвоем.
Тропинка спускалась вниз и ветвилась, отщепляя многочисленные тропки.
Он забирал влево. Старуха говорила, что надо все время забирать влево,
будет болотце, низина, а за ней - дом лесника. Туточки недалеко. Лесник
сдает комнату. Это лучшее, что можно придумать, - в чащобе, в глуши, на
случайной станции. Ткнул пальцем в карту. Подальше от всего. Ему вдруг
показалось, что в лесу кто-то есть, он шарахнулся - из осыпающихся кустов,
из жухлой редкой перепутанной травы выпорхнула птица и, шелестя острыми
крыльями, унеслась в чащу. Нервы ни к черту. Исчез Злотняков. Вышел из
дома и не пришел в институт. Он позвонил Цартионку, чтобы сообщить.
Злотников откололся, но был не чужой. Трубку взяла Лидия и каким-то
распадающимся голосом сказала, что Олег умер. Несчастный случай. Два часа
назад. Абсолютно дикая история: побежал за хлебом - нет его и нет. Лидия
думала, что задержался в очереди; вдруг перепуганная соседка звонит в
дверь... Вот тогда потянуло сквозняком. Точно голый на морозе... Он
тронулся дальше, оглядываясь. Мутный свет сквозил в паутине ветвей,
полыхали багровые осины, пахло горькими корешками, осенним холодом и
крепкой грибной сыростью. Из разноцветных листьев, покрывших землю,
высовывались трухлявые пни, опушенные ломкими кривоногими опятами.
Наверное, уже близко. Завтра он напишет Людмиле, что все благополучно,
иначе она с ума сойдет. Лора, Лариса, Людмила, Лидия и снова Лариса.
Лариса-вторая. Пять имен на "Л". Кажется, Гамалей впервые обнаружил это
совпадение. Сразу после скандала в ВИНИТИ, когда начали разбираться.
Невероятный был скандал. Клекотацкий до сих пор простить не может, он же
рекомендовал и просил побыстрее. Черняк вспомнил тот жуткий день, когда
получил письмо: "Уважаемый товарищ! Предложенная Вами работа не может быть
депонирована в хранении по причинам..." И причины были указаны такие, что
он сломя голову побежал в библиотеку и прочел резюме в сигнальном
экземпляре, а потом всеми правдами и неправдами через полузабытых
однокурсников в НИИФЕЦ достал полный текст статьи. Совпадение было
убийственным, вплоть до названия: "Некоторые характеристики осевых
энергоприводов в условиях..." - и так далее, буква в букву. Первая реакция
- горячий стыд: что скажут? Лишь через неделю узнал о шести повторах.
Уникальный случай. Только потому и замяли.
Серая тень метров на тридцать впереди него бесшумно, как привидение,
вплыла в такой же серый просвет между елями, исчезла за их жесткими
зелеными лапами, а потом появилась опять, плотная и бесформенная, словно
сгусток дождя. На ней был плащ, отливающий сыростью, болотные сапоги и
пузатый рюкзак. Наверное, тяжелый. Черняк присел на ослабевших ногах. Еще
мгновение он надеялся, что это кто-нибудь из местных, может быть, сам
лесник. Рюкзак решил все. Он был как две капли похож на рюкзак Черняка,
вероятно, и бинокль лежал в среднем кармашке. Удивительно, что они не
столкнулись на тропе. Вполне могли бы. Или на станции. Он отполз в сторону
- руками по лиственной мокроте, потом, сильно согнувшись, перебежал
куда-то вбок, тень растворилась в дождевом тумане. Накрапывало. Глухо
шуршало по иглам. Черняк, не разбирая дороги, перепрыгивал через осклизлые
стволы. Он не видел лица. Это мог быть Климов, который сорвался еще вчера
неизвестно куда. Это мог быть исчезнувший Злотников. Это мог быть
осторожный Штерн, тоже решивший отсидеться. Наконец, это мог быть
Опольский. Нет, Опольский выше и прямее. Но это мог быть Сайкин, или
Фомичев, или Зимин, или кто угодно с периферия Круга, потому что на
периферии тоже, пронизывая душу, задул смертельный сквозняк, и
братья-близнецы начали пугаться друг друга.
Под ногами хлюпало. Рушились ледяные капли с ветвей. В этой части леса
будто пронесся ураган. Деревья были вывернуты, и косматые чудовищные
земляные плиты корней торчали из торфяной воды, пронизанной стрелолистом.
Стемнело. Летели в небе прозрачные черные хлопья. Шипел тугой ветер по
верхушкам дерев. Скрипели фиолетовые сосны. А у разлапистого голого седого
ствола, погруженного в бурую нежить, скинув рюкзак и держась за острый
сук, стоял, дергаясь всем телом, Гамалей. Он был в темном плаще с
капюшоном, и прорезиненная ткань блестела.
- Сапог увязил, - хрипло сообщил Гамалей. - Никак не вытащить.
- Я помогу, - освобождая лямки, сказал Черняк.
- Только не увязни сам, очень топкое место, - предупредил Гамалей.
Они вытащили сапог, но при этом Черняк все-таки увяз обеими ногами, и
когда вылезал из сосущего теста, то зачерпнул воды, пришлось разуваться, и
выливать, и отжимать шерстяные носки. Вода припахивала гнилью. Сеялась
надоедливая тонкая морось. Одежда холодила и липла. У Гамалея багровела
ссадина поперек ладони, он здорово ободрался.
- Погиб Цартионок, несчастный случай, - сказал ему Черняк.
- Я знаю, - непонятно оскалясь, ответил Гамалей.
- И еще Фомин в больнице, отравился консервами.
- Я знаю, - сказал Гамалей.
- А Злотников исчез, нигде его нету.
- Он не исчез, он попал под машину, мне звонил следователь, - объяснил
Гамалей.
- А Климов уехал, - упавшим голосом сказал Черняк.
- И Зеленко уехал, - отозвался Гамалей. - Расползаемся, как тараканы.
Ты знал Зеленко, он с периферии?
- Нет, не знал, - ответил Черняк. - Мне кажется, что мы больше не люди,
а тени людей. Вернее, одного человека, который и не думает о нас, потому
что кто же будет думать о своей тени?
Они достали сигареты. У Черняка отсырели. И у Гамалея отсырели тоже.
Головки спичек крошились на коробке. Вокруг зиял неподвижный бурелом,
синие пальцы стрелолиста лежали на торфяной воде.
- Почему Ижболдино? - спросил Черняк.
- Разве Ижболдино? Я сошел в Нерчиках, - ответил Гамалей.
- Это Ижболдино, дом лесника, - сказал Черняк.
- Меня подвезли со станции, и шофер посоветовал, - сообщил Гамалей.
В это время из дождевого нерезкого сумрака, чавкая по жиже болотными
сапогами, прямо на них вынырнул высокий и худой человек в плаще и с
рюкзаком, сбоку от которого торчал мослатый приклад ружья. Остановился,
неприятно пораженный. Как лошадь, задирая голову, втянул воздух горячими
ноздрями и замахал растопыренной судорожной пятерней, будто отгоняя
кошмары.
- Вот и Опольский, - хладнокровно отметил Гамалей. - Удивительно
совпадает время. Здравствуй, Вадим.
Опольский все тряс руками и свистел носом, а потом сдернул ружье,
переломил его и одним движением вбил патрон в неумолимую черноту.
- Не подходи! - пискнул он фальцетом совершенно отчаявшегося человека.
- Напрасно, Вадим, - сказал Гамалей, - мы ведь не караулим тебя
специально.
- Не подходи! - крикнул Опольский. Начал отступать спиной, держа их на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг