меня по плечу...
Отъехав от медцентра, я остановил машину у городского парка. Там было
пустынно. Я хлопнул дверцей, подошел к ажурной беседке, оставшейся с тех
времен, как здесь было богатое поместье, оперся о перила. Я смотрел на
город. К моей ненависти теперь примешивался страх. Я боялся города. До
дрожи. До паники.
Ветер все крепчал. Низкие тучи бешено неслись по небу. На миг мне
показалось, что огромный смерч засасывает город. Галлюцинация?
Я вернулся в машину и упал на сиденье, провел ладонью по покрытому
испариной лбу. Ладно, очнись, майор, надо работать!... Я набрал на рации
код частоты дежурного по городу. Из динамика донеслось:
- Буран (позывной дежурного) вызывает машины АП-3 и АП-8. Срочно. Восьмой
микрорайон, улица Рылеева, восемнадцать. Вооруженное сопротивление.
Перекройте район со стороны Васильевской и Плещеева.
- АП-3 понял.
- АП-8 на связи. Выдвигаемся.
- Буран, ответь Астре-1, - произнес я в микрофон.
- Буран слушает.
- Что случилось?
- Какой-то псих зарубил топором сожительницу, забаррикадировался с ружьем
и открыл стрельбу. Район оцеплен, группу спецназа я направил.
- Понял. Выдвигаюсь туда.
Мигалка на крышу. Понеслись. Другой конец города. Быстрее будет по
набережной - там почти нет светофоров...
Через двадцать минут я сворачивал с набережной у кинотеатра "Орион". Вот и
микрорайон. Здесь поворот. Улица Рылеева передо мной - крошечные наделы
земли с деревянными и кирпичными домиками. Новостройки сюда еще не
добрались и, видать, уже не доберутся - кто сейчас что строит? На улице
стояло несколько автомашин: милицейские "УАЗики", "Жигули", "скорая".
Сновали санитары, милиционеры. У столба курил шка-фообразный Егорыч -
командир отряда спецназа. Зеленый бронежилет делал его еще больше. В руке
он держал "сферу" - шлем с пуленепробиваемым забралом. С плеча его свисал
короткоствольный автомат.
- Ну как, Егорыч?
- Нормально, Сергей Владиславович. Взяли мы его. Бабу он свою топором
намертво уложил. Потом ворвался к соседям и ранил еще двух человек.
Забаррикадировался с мешком патронов. Мы двенадцать выстрелов насчитали,
которые он по нам дал. Пока ружье перезаряжал, Сережа Шипунов и Вася
Матюхин его через окно взяли. Живым.
- Пошли, посмотрим на вольного стрелка.
Он забился в угол спецназовского "ПАЗика" - здоровенный татуированный
бизон. Разорванная рубаха открывала мощную грудь, на которой тоже
приютилась синяя с красным татуировка. Руки в наручниках были заведены за
спину. Я подсел к нему.
- Чего так разошелся?
- С-суки, жалко, никого из вас не замочил, - зашипел он и поднял на меня
пустые глаза. В них пробежала какая-то искра. - У, начальник, ты-то мне и
нужен был. Тебе-то моя пуля и предназначалась. Опоздал ты, сука легавая,
на свое счастье. Опоздал.
Что-то совершенно безумное, неудержимо злобное было в нем. У меня возникло
ощущение, что и не человек это вовсе, а кукла, зомби, ведомый чьей-то
волей.
- Ничего, сука, все равно тебе каюк!
- Вот сволочь, - Семеныч врезал поочередно правой и левой ладонью по ушам
негодяя, и тот полетел на пол автобуса. Семеныч примерялся приголубить его
десантным башмаком.
- Оставь, - приказал я.
- Надо было этого подонка валить.
Я поежился. А ведь действительно: не загляни я в медицинский центр,
обязательно успел бы к основной части программы - к задержанию. По
привычке полез бы вперед. Тут его пуля и нашла бы меня...
День выдался безумный. Я такого не припомню за все годы работы. Произошло
еще два убийства: наркоманы в притоне до смерти забили своего товарища,
посчитав его за стукача; муж спьяну выбросил жену из окна и к приезду
наряда повесился. На электролитном заводе рванул котел - несколько человек
в тяжелом состоянии. На шоссе молоковоз врезался в автобус - четыре трупа.
Взорван кооперативный ларек - слава Богу, обошлось без жертв. О мелких
вспышках насилия и говорить не приходится - с утра бесконечный мордобой,
пьяные разборы. Все сорвались с катушек. Кровь лилась рекой. Город летел
прямиком в преисподнюю.
Меня несколько раз вызывал начальник управления. Его донимали звонками
насчет "Вампира". Завтра прилетает оперативник из ГУРа и следователь по
особо важным делам Никаноров - утром их надо встретить в аэропорту.
Завтра... Будет ли оно для меня? Срок, отведенный мне, истекал. Один раз
сегодня я обманул смерть. Получится ли так в другой раз? Время уходит.
Время!
Стемнело. Ветер наконец разогнал тучи. На небо выползла большая, налитая
отвратительной желтизной луна.
Коридоры управления давно опустели. Большие часы в углу моего кабинета
отбили двенадцать раз. Все, пора что-то решать. Полная луна уже овладела
этим миром.
Подойдя к несгораемому шкафу, я отпер замок. Так, "Макарыч" в сторону.
Двадцатизарядный "Стечкин" подойдет. В кобуру его под мышкой. Все,
поехали...
***
Машина застряла намертво. Похоже, где-то прорвало трубу. Колеса утонули в
жиже. Чем больше я давил на газ, тем глубже мои "Жигули" врастали в
землю... Время! Я выскочил из салона, хлопнул с размаху дверцей. До цели
метров двести-триста. Вперед!
Ветер достиг ураганной силы. Он валил с ног. Чувство близости смертельной
опасности росло. Может быть, надо было кого-нибудь взять с собой? Нет, я
понимал, что ни один спецназ тут не поможет - идет какой-то иной счет. Я
должен сделать что-то. Эх, кабы знать - что. Разберемся!
Ботинок утонул в луже. Я запыхался. Споткнулся пару раз, карабкаясь по
склону. Колючие кусты цеплялись за куртку и брюки. Быстрее!
Я вывалился из кустов, до крови расцарапав колючками руку. Поздно!
"Бульник" был от меня метрах в двадцати.
- Стой! - заорал я.
Как медленно я двигаюсь. И как мне не хватает времени. На бегу я
выхватываю "Стечкина". Снять с предохранителя, передернуть затвор...
Драгоценные секунды уходят. Хорошо, что он медлит. Он стоит перед
"булъником", спиной ко мне. Я вижу его ясно. Он освещен луной. Кажется,
сама его фигура соткана из ее лучей и излучает желтый свет. Сквозь вой
ветра доносятся каркающие обрывки слов незнакомого языка. В его руке нож.
Рука вздымается вверх...
- Остановись! - кричу я.
...и начинает стремительное движение вниз. Я стреляю навскидку. И попадаю.
Удар пули в плечо отбрасывает его. Но нож все равно достигает цели...
Почти достигает.
Удар ножа был направлен в горло распростертого на "бульнике" ребенка.
Однако лезвие лишь пропороло руку. От грохота выстрела и от боли мальчишка
очнулся, вскрикнул:
- Мам-ма!
Он скатился на землю. Человек с ножом попытался схватить его, но мальчишка
выскользнул и бросился во тьму. Я выстрелил еще пару раз - промахнулся.
Только после этого он повернулся ко мне. У меня перехватило дыхание. Я не
мог больше нажать на спусковой крючок.
- Ты опоздал! Кровь пролилась и печать сломана. Вход открыт!
Он сделал круговое движение рукой, и смерч, преследовавший меня три дня,
налетел с яростью взбесившейся собаки. Он крутил, ломал меня, продирал
насквозь. Он высасывал мою жизнь. Пальцы разжались, и "Стечкин" упал на
землю.
- Ты мертв! - крикнул человек.
Я узнал его. Это было непросто - настолько он изменился. Сейчас это был не
гриб-боровик с мягкой старомодной речью. Он сбросил все лишние годы,
движения его наполнились легкостью и быстротой. От него исходила мощь.
- Сбылось! - прогремел его голос.
Он поднял нож и ударил рукояткой по камню. "Бульника" -
достопримечательности города - не стало. На его месте колыхалась лоскутная
склизкая чернота. Мой враг сделал шаг, и чернота начала поглощать,
растворять его в себе. Было в этом что-то донельзя омерзительное.
Он свершил это. И я не мог остановить его. Что делать? Шагнуть следом - в
колышущуюся тьму? От одной этой мысли не хотелось жить. Но дело даже не в
отвращении. Я не мог ничего сделать. Я был пленником смерча, высасывающего
из меня последние частички жизненной энергии. С каждой секундой моя сила
перетекала в него.
И тут в умирающем мозгу мелькнула догадка. С огромным напряжением -
казалось, мышцы лопнут - моя рука доползла до внутреннего кармана. Пальцы
сжали сувенирный серебряный меч. От камня его рукоятки шла освободительная
сила.
Смерч отступал. Рывками. Не желая упускать добычу. Он так сдавил меня,
что, казалось, меня шарахнуло несущимся на всех парах железнодорожным
экспрессом... Сколько прошло секунд или веков? Смерч отпустил меня
окончательно. Он ушел.
Я ринулся вперед. Навстречу черному сгустку. Ветер два раза едва не сшиб
меня с ног. Дышать было почти невозможно. Остался последний шаг. И я
сделал его... Последующие события я помню лишь урывками. Я летел куда-то,
вращаясь в дикой круговерти. Я был там, где мой опыт, мои представления о
мире стоили немного. Мне нужна была не сила мышц, но воли. Меня несло
куда-то мутным течением. Что окружало меня - не описать никакими словами.
Мне нужен был ОН - мой враг. И я настиг его, тоже влекомого мутным
потоком. Я чувствовал, что он не просто отдается потоку, но пытается
овладеть им. С каждой секундой он приближался к этой цели.
Мы летели в чернильном тоннеле. В конце его маячил фиолетовый, с
нездоровым, как у сегодняшней луны, желтым отливом. Источник этого света и
был самым худшим. Это то, что хочет выпустить в мир мой враг. Первобытная,
дремлющая неизвестно сколько тысячелетий сила.
А потом мы схлестнулись с моим противником.
- Дурак, ты не захотел легкой смерти, - прохрипел он, звук его голоса
отдавался где-то внутри меня, наполняя болью каждую частичку моего
существа. - Уходи! Ты еще можешь уйти и получить в награду легкую смерть.
Я знал, что предложение щедрое и заманчивое. Я мог еще отступить, уйти,
умереть - это было верхом того, что может пожелать человек в моем
положении. Перед этим ничто все богатства и соблазны мира. Уйти от
мертвенного, налитого желтизной света.
Но я не ушел. Я держал противника за стальную, несгибаемую руку с ножом.
Но моя рука тоже была стальная. Нас несло вперед.
- Отпусти!!! - в отчаянии хрипел он, вырываясь.
Но постепенно я слабел. Он побеждал меня. Я не мог противиться ему. Еще
немного, и он выбросит меня в привычный мне мир. Пусть мою безжизненную
оболочку, но для меня это подарок. Я не останусь здесь. Но тогда он
победит...
В порыве последних сил я кинулся с ним в самое пекло. Я повлек его к
кошмару света.
- Не смей! Ты не знаешь, что это! - возопил он. В этом крике была
взрывная волна необъятного ужаса.
Я знал, что хуже нашей цели, к которой мы неслись, не может быть ничего.
Любая пытка меркнет перед тем, что ждет нас там. Но это был единственный
шанс ЗАКРЫТЬ ДВЕРЬ - так подсказывало мне пришедшее в тот миг откуда-то со
стороны, вспышкой озарившее мозг ЗНАНИЕ. Мы ворвались в океан света. В миг
на меня обрушилась вся ненависть, вся боль, все страхи, когда-либо
существовавшие в мире. И даже те, которые еще не существовали. Кратчайшее
мгновение растянулось для меня на века. А потом нахлынула тьма.
***
Первое, что я увидел белый потолок. Скосив глаза, я ухватил взором
капельницу надо мной, оранжевый шланг, иглу в вене. Кажется, живой.
Я медленно приходил в себя. Встал с постели через пять дней. История моей
болезни пестрела такими словами, как "стресс", "психологическая травма" -
и далее в том же духе. Тот самый детина - завреанимацией - сказал, что все
это ничего не стоящая словесная муть. Если честно, он вообще не может
поставить никакого диагноза. Ни видимых телесных повреждений, ни следов
облучения, ни типичной симптоматики стресса - ничего, что могло бы уложить
человека в больничную койку.
Нашли меня утром пацаны, игравшие в чеченскую войну около "бульника". Я
лежал, впившись пальцами в руку моего врага, в которой был зажат
окровавленный нож. Враг был мертв. У него остановилось сердце. Метрах в
десяти от камня, тоже без сознания, лежал десятилетний Витя Сергеев.
Доставили его в реанимацию примерно с тем же диагнозом, что и меня, плюс
колото-резаная рана руки. За пару дней до описываемых событий Витя сбежал
из дома от алкашей-родителей, забывшихся в крутом запое, и бесцельно
слонялся по городу. Он вспомнил (хотя в его памяти были большие провалы),
как встретил вечером старичка, тот отвел его к себе домой, напоил
ароматным прекрасным чаем. Еще помнит его бездонные, безжалостные глаза -
их взор завораживал, лишал воли. Очнулся мальчишка на "бульнике" от боли в
плече и грохота выстрела, увидел над собой человека с ножом, сумел
вывернуться, отбежал на некоторое расстояние, после чего потерял сознание.
На следующий день после происшествия неожиданно открыл глаза и заговорил
бродяга. Он клялся, что никого не убивал. Год назад он случайно стал
свидетелем убийства девушки, подобрал несколько слетевших с ее шеи ракушек
и нож. Через некоторое время, встретив на улице убийцу, он поднял шум,
желая его задержать. Но когда их доставили в милицию, вдруг понял, что ему
никто не поверит, и ничего не сказал. Он стал следить за убийцей и
оказался свидетелем убийства инока. По его словам - инок сам, как
сомнамбула, шел к камню и лег на него. Бродяга пытался спасти несчастного,
но убийца непонятным образом лишил его сознания и сунул в руку нож...
Звучал этот рассказ не слишком убедительно, в нем зияли многочисленные
дыры. До конца у следствия не было уверенности, что убийцей является
именно доцент, а не бродяга. Но при обыске в доме доцента нашли старинную
малахитовую шкатулку с целым набором вещественных доказательств - пуговицу
от куртки первой убитой женщины, серьгу из уха второй, кольцо третьей.
Зачем-то, может, на память о жертвах (кто этих маньяков поймет), он брал
от каждой какой-то предмет. Кроме того, экспертизами, проверкой алиби все
же было установлено, что бродяга - вовсе не "Вампир".
Жизнь возвращалась к бродяге. Теперь над ним реально висела угроза статьи
о "недонесении о совершенном преступлении". Под стражу его, естественно,
никто брать не собирался, так что он набирался сил в больничной палате.
На седьмой день пребывания в медцентре я поднялся и, в больничной пижаме,
еле передвигая ноги, выбрался на улицу. Погода стояла сносная. Пригревало
летнее солнышко. Я сидел под старой липой и курил "ЛМ" - сигареты,
прозванные в народе "Любовь мента" - их почему-то курит большинство
сотрудников.
- Я ошибся, воин. Ты не умер. Ты оказался сильнее... - послышался сзади
негромкий голос.
Бродяга стоял сзади, опираясь на палку. Он уселся радом со мной и
уставился куда-то вдаль.
Не знаю, как относиться к последовавшему его рассказу. Да и какой это
рассказ? Двусмысленные фразы, прозрачные намеки, темный лес
недоговоренностей. Но кое-какую картину составить все же удалось.
Ощущение, что в городе присутствует зло - было вовсе не плодом моего
расстроенного воображения. Установленный неизвестно кем и когда камень,
прозванный "Булником", обозначал вход в иную, несусветную реальность.
Нечто подобное я как-то читал у американского писателя Лавткрафта, но одно
дело выдуманный рассказ, и совсем другое - реальность. Что за этим входом
- духи стихий, таинственные энергии, существа, силы? Чем наделе было
притаившееся там НЕЧТО? Создано ли оно людьми исчезнувших цивилизаций,
существовало ли само по себе, было хозяином или слугой? Не знаю.
Еще я понял - идет борьба. Кто-то испокон веков стремится открыть входы в
ту реальность ("бульник" - не единственный из них), овладеть этой СИЛОЙ,
привнести ее в наш мир и с ее помощью приобрести власть над людьми, вещами
и событиями. Кто-то всячески препятствует подобным планам.
Кто эти НЕКТО - какие-то организации, древние секты, Союзы Просвещенных,
затерянные в толщах гималайских гор или океанских глубинах? А может,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг