Юрий Сотник
ЭЛИКСИР КУПРУМА ЭСА
______________________________________________________________________
(c) Издательство "Детская литература", 1978
Рисунки Е.Медведева
OCR Dauphin, 2002
______________________________________________________________________
Глава первая
В белокафельной кухне Маршевых было светло и шумно. Там громко
говорили за чаем и чему-то смеялись четверо взрослых. А в дальней от
кухни комнате, освещенной настольной лампой, царила тишина. Впрочем,
не совсем полная тишина: здесь говорили вполголоса или шепотом.
- Пить хочется. Прямо кишки горят, - прохрипел Веня.
- Ну так иди попей, - сказал Родя.
- Ну их!.. Покажусь им на глаза - они спать пошлют. Черт меня
дернул селедки наесться...
- Давай тогда я принесу.
- И ты не ходи: вспомнят о нас и домой соберутся.
Помолчали. Веня тяжко вздохнул и зачмокал. Тут в Родиной голове
появилась идея.
- Из таза будешь пить?
- Да хоть из чего! Я же сейчас как в Сахаре... или в Гоби этой
самой...
- Тогда я в ванную тихонько проберусь и тебе в тазу принесу.
- Во! Валяй! Побольше только!
Родя на цыпочках вышел из комнаты, а Веня остался в темноте.
Апрель выдался на редкость теплый, и окно было распахнуто настежь.
У самого подоконника на деревянной треноге стояла самодельная
подзорная труба, описание которой Родя вычитал в старой книжке без
начала и конца. Он сделал ее из двух картонных трубок - тубусов,
которые вдвигались друг в друга. Объективом служило очковое стекло для
дальнозорких, а окуляром - окуляр от театрального бинокля, разбитого
Вениной мамой. Треногу соорудил Веня. И вот теперь друзья собирались
испытать свое детище, посмотреть на Луну и своими глазами разглядеть
"моря", "океаны", а может быть, и кратеры, которые они видели на
карте.
Друзья не учли одного: прямо от их дома тянулась широкая, но
короткая Логовая улица, вдоль которой елочкой стояли многоэтажные
здания. Небо было ясное, но луна пряталась за крышей дальней
двенадцатиэтажной башни и скоро должна была выползти из-за нее.
Приятели были научены горьким опытом: если Веня задерживался у
Роди после девяти часов, раздавался звонок, Веню звали к телефону, и
он слышал голос своей мамы:
"Вениамин! Тебе известно, который час? Немедленно домой!"
Сейчас стрелка часов приближалась к половине десятого, но у друзей
еще была надежда. Венины папа с мамой пришли поболтать с супругами
Маршевыми, а когда взрослые Маршевы и Рудаковы сойдутся вместе, у них
всегда найдется о чем поговорить. Только бы их не побеспокоить! Только
бы им случайно не напомнить, что у них есть сыновья, которым пора
ложиться спать!
В комнату неслышно вошел Родя с большим белым тазом.
- Я его сполоснул, конечно, - тихо сказал он и поставил таз на
письменный стол.
Веня подошел к тазу, сунул в него голову, но дотянуться до воды не
смог: Родя принес ее не так уж много, края у таза были высокие, а Веня
был маленького роста.
- Тут нужно шею как у журавля, - проворчал он. - Или клюв такой.
Он поставил таз на пол, опустился на четвереньки и стал пить. Родя
в это время говорил:
- Там у нас еще стакан есть с зубными щетками... но ведь ты
побольше просил, а циркулировать туда-сюда - это дело рискованное.
- Бу, и прабильно бделал, пто таз прибес, - пробулькал Веня.
Напившись, он водрузил таз обратно на стол, и приятели стали по
очереди смотреть в трубу. Перед ними были сотни окон, и каждое
светилось своим светом - желтым, красным, оранжевым, зеленым,
голубым... Но эти окна друзей не интересовали. Их внимание привлекал
лишь один дом - трехэтажный. Он стоял в самом конце Логовой,
перпендикулярно к ней, - значит, прямо напротив мальчишек. Его окна на
первом этаже закрывали полупрозрачные занавеси, а окна второго этажа и
третьего были только обрамлены цветными портьерами. Вот на них-то и
была нацелена труба, которую друзья предпочитали называть не
подзорной, а астрономической.
Дело в том, что в трехэтажном доме помещался районный Дворец
пионеров и школьников, и дворец не простой. Там, конечно, был и
драматический коллектив, и танцевальный, и хоровой, и кружок
художественной лепки и рисования, кружок "Умелые руки" и юных
авиамоделистов... Но, помимо всего этого, при Дворце пионеров было
научно-конструкторское общество "Разведчик". Некоторые члены этого
общества выполняли исследования по заданию настоящих ученых из
настоящих научно-исследовательских институтов и конструировали приборы
по поручению настоящих заводов и фабрик. Дворец был построен
сравнительно недавно; шефы не поскупились на оборудование, и таких
мастерских и лабораторий, как у этого районного дворца, не было даже в
городском Дворце пионеров.
От старшеклассников Родя и Веня слышали, что в общество
"Разведчик" принимают лишь тех, кто уже создал какую-нибудь
собственную конструкцию или провел самостоятельное исследование. Оба
надеялись, что, если астрономическая труба у них получится, их в
общество примут.
Поле зрения у трубы было очень маленькое. Приятели заглядывали
поочередно то в одно незашторенное окно, то в другое. Они видели
движущиеся фигурки ребят и взрослых, но ни лиц, ни подробностей
обстановки в помещениях разглядеть не могли. Может быть, стекла на
окнах были запыленные, может, дело было в трубе.
Постепенно свет в окнах стал гаснуть. Потухали сразу два окна,
три, а то и четыре. Как видно, это зависело от размера помещения,
которое находилось за ними. Скоро погасло последнее окно.
- Все ушли, - прошептал Веня.
А луна еще не появлялась. Мальчики сели на кушетку и в который раз
принялись разглядывать журнал с картой лунной поверхности.
Прошло минут десять, а может быть, и пятнадцать. Из кухни
продолжали доноситься веселые голоса, и непохоже было, что Рудаковы
собирались уходить.
- Родька! - вдруг сказал Веня. - Да ведь сегодня пятница!
- Ну и что?
- У взрослых завтра выходной, а они забыли, что нам-то в школу
идти, и сидят себе!
Эта мысль развеселила ребят, и они некоторое время дурачились,
тихонько смеясь и толкая друг друга кулаками. Потом Родя встал,
подошел к трубе и прильнул глазом к окуляру. Вдруг он замер на
несколько секунд, потом выпрямился.
- Венька! А ну-ка посмотри! Ты ничего не замечаешь?
Труба оставалась наведенной на Дворец пионеров. Веня долго смотрел
в нее, слегка передвигая трубочку окуляра, наконец проговорил
неуверенно:
- Похоже... похоже, окошко чем-то черным занавесили, а сверху свет
пробивается. Э!.. Смотри! И в другом окне тоже светится, только чуть
поменьше.
Место у трубы снова занял Родя. Теперь он уже не сомневался, что
оба окна занавешены черными шторами. Похоже было, что эти шторы висели
на гвоздях, прибитых к углам оконной рамы, и наверху немного
провисали. Друзья помолчали, глядя друг на друга.
- Интересное дело! - сказал Родя.
- Интересное дело! - повторил Веня.
- Ты ведь точно помнишь, что оба окна не были занавешены?
- Да я, как сейчас, их перед глазами вижу.
- Выходит, после того как дворец закрыли, в той комнате снова свет
зажгли, а окна занавесили.
- Выходит, что так.
Родя вернулся к трубе. Он слегка передвинул ее вправо и опять
увидел узкую полоску света, уже в третьем окне. После этого он дважды
провел трубой вдоль всего второго этажа, но в других окнах нигде света
не было. Родя снова повернулся к Вене:
- Значит, так: это четвертое, пятое и шестое окна от правого угла.
Ты занимался там в кружке "Умелые руки". Может, вспомнишь, что там за
помещение... ну, с этими окнами - четвертое, пятое и шестое от угла?
- Так... "Умелые руки" находятся на третьем этаже, а на втором...
общество это, "Разведчик".
- А может, все-таки припомнишь?
Родя сел и теперь смотрел на маленького Веню снизу вверх. Тот
некоторое время молчал, почесывая нос, потом заговорил:
- Погоди! Значит, на втором этаже крайняя дверь по коридору - это
лаборатория электроники.
- Точно помнишь?
- Точно. На двери табличка висит. - Веня снова помолчал. - А вот
рядом дверь... наверное, она самая и есть. Вроде... вроде бы
химическая лаборатория. Если химическая - тогда дело ясное: там Купрум
Эс порядок наводит. Он, сам знаешь, как вкалывать любит.
Купрум Эс - так за глаза школьники звали учителя химии Куприяна
Семеновича, который по совместительству руководил во Дворце пионеров
химической лабораторией. Он был стар, чудаковат, но старшеклассники
его за что-то и любили и уважали.
- Хорошо, - сказал Родя. - Предположим, что там Купрум Эс порядок
наводит. Но, во-первых, как он туда попал, если Дворец пионеров
заперт, а во-вторых, зачем ему занавешиваться?
Веня пожал плечами.
- Ну, насчет как туда попал - у него ключ свой может быть.
Все-таки это тебе не кто-нибудь, а Купрум Эс. А насчет
занавешивания... Мою маму, например, раздражает, если окна вечером не
занавешены.
Родю такой ответ не удовлетворил.
- Значит, по-твоему, так получается: пока в лаборатории занятия
шли, голые окна Купрума Эса не беспокоили, а когда он один остался -
раздражать начали. Нет, тут что-то...
Родя не договорил. Веня случайно взглянул в окно и вскрикнул почти
во весь голос:
- Э!.. Луна!
Большая, чуть кособокая луна висела рядом с крышей дальнего
двенадцатиэтажного дома. Родя бросился к трубе и стал наводить ее на
луну, а Веня схватил журнал и стал рядом с ним, торопливо говоря:
- На! Смотри на карту и ищи. Чего-нибудь крупное для начала ищи.
Во! Океан Бурь ищи!
И в эту минуту голоса взрослых послышались из передней.
- Родька! - почти закричал Веня. - Наши домой собираются. Смотри
скорее и дай мне! Океан Бурь...
На пороге появилась Венина мама:
- Венька, ты знаешь, который час? Половина одиннадцатого!
- Мам!.. Сейчас! Ну сейчас!
Венина мама повысила голос:
- Вениамин, никаких "сейчас"!
- Все! Пока! - со вздохом сказал Веня и направился к двери.
Родя проводил друга, потом быстро постелил постель, разделся,
вышел в одних трусах сказать родителям "спокойной ночи", вернулся в
комнату и, погасив свет, продолжал свои астрономические наблюдения. Он
хорошо запомнил, как выглядят самые большие темные пятна на карте
Луны, однако ему пришлось попыхтеть, прежде чем он обнаружил с помощью
трубы сливающиеся друг с другом Океан Бурь, Море Дождей и Море
Ясности.
И все же Родя был доволен. Как ни была несовершенна его труба, а
все-таки с ее помощью "океан" и два "моря" были видны яснее, чем
невооруженным глазом. Ложась спать, Родя решил: на днях они с Веней
пойдут и запишутся в научное общество. В секцию астрономии.
Глава вторая
В каждом классе есть свой силач, своя красавица и свой мыслитель.
Бесспорным силачом в пятом "Б" был Лешка Павлов: он справлялся с любым
мальчишкой в классе одной рукой. Мыслителем можно было назвать Родю,
который постоянно "генерировал", как теперь выражаются, всякие
увлекательные идеи. Красавицей была Зоя Ладошина. И не только
красавицей: она еще была председателем совета отряда, и это свое
положение Зойка ценила больше, чем положение первой красавицы в
классе.
На следующее утро, когда Родя и Веня шли в школу, по другой улице
шла туда и Зоя, шла не одна, а в сопровождении своего "актива" - так
она называла шестерых ребят, окружавших ее. Время было раннее, и Зоя
шла неторопливо, красиво вытягивая ноги в красных туфельках, чуть
поводя при каждом шаге плечами, на которые спадали черные локоны.
Неторопливо шагала и так же неторопливо говорила:
- Не знаю... Если меня даже и выдвинут снова председателем, я,
наверное, все-таки откажусь.
Эта фраза вызвала у "активистов" негодование.
- Зойка! Ой!.. - пискнула Нюся Касаткина. - Ты с ума сошла!
- Зо-о-о-я! - протянула Соня Барбарисова. - Как тебе только не
стыдно такое говорить!
- Не выдумывай, Зойка, давай лучше не выдумывай, не выдумывай! -
забубнил толстый редактор стенгазеты Шурик Лопухов.
Зоя передернула плечами.
- Ну, граждане, почему все я да я? Надо же немножко отдохнуть! Как
будто, кроме меня, никого не найдется, чтобы председателем быть!
- Ну, кто найдется? Ну, кто найдется? - снова запищала маленькая
Нюся. - Думаешь, я? Так меня в собственном звене никто не слушается,
вот!
Соня Барбарисова старалась говорить как можно убедительней.
- Зоя, ты вот подумай и пойми: из нас из всех никто таким
авторитетом в отряде не пользуется, как ты. А остальные ребята в
классе - так ты сама знаешь, какие они пассивные: ничего не хотят
делать по общественной работе. - Соня угрожающе подняла палец. - Зоя!
Вот увидишь: если ты не будешь председателем, вся работа замрет!
- Развалится вся работа, развалится работа, развалится! - загудел
редактор.
Будь "активисты" чуть посмекалистей, они бы сообразили, что Зоя не
собирается расставаться с постом председателя, что, наоборот, она
весьма обеспокоена предстоящими на днях перевыборами совета отряда.
Весь этот разговор она завела не для того, чтобы просто поломаться
перед своими приверженцами, а чтобы узнать, сколь твердо они
собираются отстаивать ее кандидатуру. Но Зою окружал народ
простодушный, и, покосившись на ребят, она убедилась, что все они
серьезно озадачены и огорчены. Маленькая Нюся шла опустив голову,
держась двумя руками за ручку портфеля, который при каждом шаге бил ее
по коленкам. Продолговатое лицо Сони Барбарисовой вроде бы еще больше
вытянулось, а маленькие глазки редактора стали совсем круглыми.
Помимо Нюси, Шурика и Сони, Зою сопровождали еще трое: долговязый
Жора Банкин и две беловолосые, почти безбровые сестры-двойняшки Настя
и Катя Мухины. Они, по своему обыкновению, молчали, но вид у них тоже
был огорченный. Ведь до сих пор эти ребята были очень довольны
"мудрым" руководством Зои Ладошиной.
Школа номер двадцать восемь была новая, ребята учились в ней
только первый год, поэтому выборы в пионерской организации проводили
не прошлой весной, а в начале учебного года. Со старшей пионервожатой
школе не повезло: она все время болела. Зато вожатая отряда появилась
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг