стоишь да разглагольствуешь, а твои товарищи трудятся.
Больше Заноза ничего не возражала. Ей уже было не до споров с
учительницей. Мысль о поломоечной машине привела ее к такой идее, что
сердце у Люси заколотилось от радости, как барабан.
Дело в том, что в школе был клуб - Клуб юных конструкторов, - а в
клубе был староста, девятиклассник Эдик Лазовский. Он был высокий и
стройный. Он ходил всегда с гордо поднятой головой. У него были черные
насмешливые глаза и крошечные темные усики. Не только во всей школе,
но и во всем мире не было для Люси человека красивее и обаятельнее,
чем Эдик. Он казался ей также и самым умным, самым благородным
человеком на свете, хотя она ни разу двух слов с Эдиком не сказала.
Чего бы только не отдала Заноза, лишь бы ее приняли в Клуб юных
конструкторов! Но правила приема в этот клуб были строгие. Туда
принимали ребят начиная с шестого класса, да и то с разбором. Туда
нужно было явиться с определенной технической идеей, нужно было твердо
знать, над чем ты хочешь работать, как ты эту идею собираешься
осуществить. Люся считала Машу Самбо бесчувственной колодой, не
понимающей своего счастья. У Машки были способности к технике, она
придумала какое-то там "изготовление мелких деталей способом
гальванопластики". Она дважды в неделю посещала клуб, виделась с
Эдиком, разговаривала с ним и даже ссорилась с ним, как будто это был
не сам Эдик Лазовский, а просто так, обыкновенный мальчишка. Сколько
вечеров проворочалась Люся без сна в постели, сколько двоек получила
она, пытаясь придумать во время уроков эту самую "техническую идею"!
Ничего ей в голову не приходило. И вот теперь эта идея явилась сама
собой! Да еще какая идея! Только тупицы вроде членов Люсиного звена
могли ее не оценить.
Заноза была самой тихой девочкой в классе, она говорила, не
повышая голоса, она даже двигалась бесшумно. Но внутри нее часто
клокотали страсти. И вот теперь она молча вытирала тряпкой пол, молча
полоскала тряпку в ведре с водой, молча отжимала ее, и никто из ребят
не догадывался, что произошло с ней за эти несколько секунд.
Сегодняшний день, такой будничный, такой обычный, теперь казался ей
самым замечательным днем ее жизни. Она уже представляла себе, как Эдик
читает газету, а в этой газете написано о ней, о Люсе Пролеткиной,
изобретательнице чудесной поломоечной машины, освободившей миллионы
школьников от скучной и неприятной работы.
Вместе с другими ребятами Люся поставила на место парты, вернула
нянечке щетки, ведра и тряпки, вместе с другими ребятами она умылась.
Потом она незаметно отделилась от ребят и побежала на третий этаж,
туда, где в двух комнатах размещался клуб.
Люся знала, что по расписанию сегодня занятий в клубе нет, но она
знала также, что там в любой день после уроков можно застать или
руководителя клуба - преподавателя физики Митрофана Фомича, или
преподавателя по труду Ивана Егорыча, или кого-нибудь из активистов.
Еще издали, идя по пустому коридору, она заметила, что дверь клуба
чуть приоткрыта. Подойдя к двери. Заноза распахнула ее и остановилась
на пороге.
Она увидела большую комнату, пустые столы с приделанными к ним
тисками, какие-то станки и станочки, модели ракет и самолетов,
подвешенные к потолку, множество каких-то приборов в шкафах, на шкафах
и на полках вдоль стен. В комнате находился всего лишь один человек...
Этим человеком был Эдик Лазовский!
Он стоял перед столом, держа зажженную лампу на длинном шнуре. По
столу двигалась известная всей школе электрическая черепаха. Она
двигалась в сторону лампы. Если Эдик внезапно переносил лампу
куда-нибудь вбок, черепаха начинала вертеть своей круглой головой -
фотосопротивлением и, "увидев" лампу, снова направлялась к ней.
Люся: надеялась застать Эдика в клубе, но она никак не
рассчитывала столкнуться с ним один на один. Оттого, что ей придется
разговаривать именно с Лазовским, Заноза совсем растерялась.
Когда она вошла, Эдик оглянулся, но он смотрел на Люсю не больше
двух секунд.
- Так? Что угодно? - спросил он без всякого любопытства и снова
занялся своей черепахой.
Люся молчала.
Эдик выключил лампу и стал сматывать длинный электрический шнур.
Тут он снова посмотрел на Люсю:
- Ты кого-нибудь ищешь?
Люся отрицательно покачала головой. Она и не подозревала, что у
нее сейчас довольно глупый вид: ступни поставлены носками внутрь,
растопыренные ладошки прижаты к ногам, голова склонилась набок, а рот
слегка приоткрыт.
Эдик взял черепаху и понес ее в шкаф.
- Так в чем же дело? - безучастно спросил он.
- У меня идея, - с трудом выдавила Люся.
Наконец-то Эдик проявил некоторое любопытство. Он даже
приостановился:
- Гм! Идея? Какая идея?
- Техническая, - тихо ответила Люся.
Эдик уже совсем пристально смотрел на свою обалдевшую
посетительницу. Губы его как-то странно подрагивали.
- Ну, давай излагай свою идею.
- Поломоечная машина...
- Что?
- Такая машина, чтобы полы мыть. Я хочу ее изобрести. Чтобы
ребятам не мыть полы.
Эдик громко и очень весело захохотал. Он хохотал, идя к шкафу,
отпирая его, ставя черепаху в шкаф... А заперев шкаф, он, продолжая
смеяться, закричал:
- Митрофан Фомич, идите сюда! Нет, вы только посмотрите, какой
экземпляр!
Из соседней комнаты вышел очень высокий, очень полный человек -
учитель физики Митрофан Фомич. Ребята прозвали его "Дер Элефант", но
не только за то, что он был тучен и высок. Дело в том, что у него была
привычка покачиваться. Он ходил, слегка раскачиваясь из стороны в
сторону. Когда он разговаривал с кем-нибудь стоя, он тоже ритмично
покачивался, перенося тяжесть своего тела с одной ноги на другую.
- Какой, ты говоришь, экземпляр? - спросил он очень низким,
гудящим басом.
Эдик упал на стул, бессильно свесив руки, и захохотал еще громче.
Вдруг он вскочил.
- Извините, Митрофан Фомич, - сказал он, сдерживаясь. - Но... но
пусть она вам сама объяснит... Вам... вам обязательно самому надо
послушать.
Дер Элефант подошел своей качающейся походкой к Люсе. Руки у него
были заложены за спину.
- Так что же ты должна мне объяснить?
С появлением учителя все смятение Люси куда-то исчезло.
- По-моему, тут ничего смешного нет, - негромко, но отчетливо
сказала она. - Я хочу работать в клубе. Я хоть в пятом классе, но у
меня есть техническая идея: я хочу изобрести такую машину, чтобы она
мыла полы. Чтобы ребятам не приходилось мыть.
Дер Элефант внимательно посмотрел на Люсю, потом оглянулся на
Эдика.
- По-моему, тоже тут ничего смешного нет, - сказал он. Эдик снова
хохотнул, но смех его был какой-то неуверенный.
- Митрофан Фомич! Ну вы только подумайте: в нашем клубе...
поломоечная машина!
- И все-таки не вижу тут ничего смешного. Мы увлекаемся моделями
космических кораблей, моделями космических ракет, моделями
кибернетических машин, но все это лишь модели... а тут нам предлагают
построить машину, которая реально облегчала бы труд. По-моему, задача
интересная. - Учитель снова обратился к Занозе: - И как же ты
собираешься эту задачу решить?
Люся молчала.
- У тебя есть какие-нибудь мысли на этот счет?
- У меня мысли еще нет, но я хочу работать в клубе, чтобы ее
изобрести.
Эдик снова заулыбался.
- А вот это уже хуже, дорогая, - сказал, помолчав, Митрофан Фомич.
- Одного желания что-нибудь изобрести мало. Нужно хотя бы в общих
чертах представлять себе, как ты осуществишь свой замысел. Нужно,
понимаешь ли, не только хотеть изобрести, но хотя бы наполовину уже
изобрести. Ты понимаешь меня?
- Понимаю. До свиданья! - тихо сказала Люся.
Она повернулась и быстро пошла, прижимая ладошки к ногам. Ей
хотелось плакать, но даже сейчас, идя по пустому коридору, она
сдерживалась. От стыда, от досады на себя ушам было жарко. Только
теперь, поговорив с учителем, Люся поняла, какую она разыграла дуру
перед Эдиком Лазовским.
- Идиотка безмозглая! Кретинка паршивая! - шептала она, сбегая по
лестнице.
Но вот она выбежала на оживленную, светлую улицу, и настроение у
нее вдруг изменилось.
Ладно! Пусть Эдик Лазовский над ней смеялся, но Митрофан-то Фомич
сказал, что такая машина нужна! Значит, надо изобрести такую машину и
утереть нос этому противному типу с усиками, показать этому
зазнавшемуся пижону, кто такая Людмила Пролеткина!
И Люся начала изобретать. Она не пошла домой, она стала петлять по
улицам, по переулкам... Прохожие недоуменно поглядывали на странную
девочку с длинными, как червяки, ногами и хорошеньким овальным
личиком. Она шла носками внутрь, заложив руки с портфелем за спину.
Она шла, широко открыв глаза, но ничего не видя. Людям приходилось
сторониться, чтобы не столкнуться с ней; когда она переходила улицы,
машины скрежетали тормозами, а шоферы ругались.
Но ничего у Люси не вышло. Никогда в жизни она не изобретала. Она
просто не знала, с чего начать. Побродив так минут тридцать, Заноза
направилась домой.
РАЗГОВОР У ПОДЪЕЗДА
- Эй! - окликнул кто-то ее, когда она вошла во двор.
Люся увидела Митю Клюквина, который учился в параллельном классе,
а жил на одной площадке с ней.
Заноза остановилась. Клюквин подошел к ней.
- Слушай! - заговорил он быстро, отрывисто и деловито. - Мне
Тетеркина сейчас рассказала... как над тобой в классе надсмехались...
А я сразу понял, что это дело, и сразу пошел к тебе. Я тебя здесь уже
целый час жду. - Заметив, что Заноза ничего не понимает, Клюквин
приостановился на секунду и продолжал: - Одним словом, так: хочешь
вместе поломоечную машину изобретать?
Люся не сразу ответила. Она долго и внимательно разглядывала
своего лопоухого соседа.
- А ты умеешь изобретать? - тихо спросила она.
- Ты что, про мой автомат не слыхала? - с удивлением спросил
Клюквин.
Люся молча покачала головой.
- Понимаешь, такой ящик, а на нем надпись: "Автомат для продажи
спичек". Опускаешь копейку, а в окошечке появляется еще надпись:
"Автомат не работает". О нем весь дом знает. Я, наверно, копеек
тридцать заработал... Все опускают, и никто не обижается: смеются
только.
Тут Люся вспомнила, что она действительно что-то слышала об
автоматическом мошеннике Мити Клюквина. А Клюквин, не дав ей слова
вымолвить, продолжал:
- Я и поломоечную машину почти изобрел.
Люся смотрела на Митьку. Врет он или не врет? Только сейчас она
убедилась, что не может даже подступиться к такому делу, как
изобретательство, а этот лопоухий уже говорит, "почти изобрел"!
- Ну, дальше! - сказала Заноза.
- Электрополотер! Понимаешь? - проговорил Клюквин.
Люся отрицательно помотала головой.
- Мне Тетеркина рассказала, как ты предложила поломоечную машину
изобрести... Я сразу понял, что это дело, и пошел к тебе... Прихожу -
а твоя бабушка электрическим полотером пол натирает. Я как посмотрел
на этот полотер, так у меня шарики и завертелись: ведь можно же этим
полотером полы мыть! Полил пол водой, а полотер надраивает. И можно
даже сделать знаешь как? Можно сделать так, что и воду ведрами не надо
таскать... Можно купить кишку, вроде как у клизмы, только
длинную-длинную... Кишку надеть на кран в умывальной, провести в класс
и из нее поливать... Понимаешь? А?
Никогда в жизни Люся не испытывала столько переживаний, как за
один сегодняшний день. То она ликовала, возомнив, что сделала
изобретение; потом она ушла из клуба как оплеванная, поняв, что ее
"изобретение" еще вовсе не изобретение; потом она решила, что
изобретать могут только люди какие-то совсем особенные. И вот теперь
перед ней стоял круглоголовый, с торчащими ушами Митька и предлагал
удивительно простую вещь: мыть полы не щеткой, а полотером. Что это,
изобретение?
Люся прикинула в уме: натирать пол гораздо легче электрополотером,
чем обычной щеткой. Значит, и мыть его будет легче, если только водить
по нему полотером, а драить его будут щетки.
Заноза очень пристально смотрела в круглые Митькины глаза.
- Слушай, а почему ты говоришь, что почти изобрел?
Клюквин ответил:
- Потому, что я придумал, как мыть пол, а как его насухо вытирать,
еще не придумал. А это самая грязная работа. Только сначала полотер
испытать надо: будет он мыть или нет? А то, может, я чего-нибудь не
учел.
- А как... испытать? Кишку надо купить?
- Сначала можно без кишки... Просто из чайника будем пол поливать.
Главное - проверить, хватит у него силы, чтоб мыть, или нет.
Заноза очень близко придвинула свой нос к носу Клюквина. Между
носами она поставила торчком указательный палец.
- Митька, слушай меня: никуда сегодня из квартиры не выходи. Как
только наши уйдут, я тебе позвоню. Митька, ты будешь сидеть дома?
- Ага. Буду, - понизив голос, ответил Клюквин, и они разошлись.
"МИТЬКА? ИДИ!"
В тот день Люся похудела, наверно, не меньше чем на килограмм, так
она изнервничалась.
Когда она пришла домой, Маши не было, а бабушка сказала, что
собирается ехать в ГУМ. Люся проглотила свой обед за пять минут, лишь
бы не задерживать бабушку. Бабушка уже надела пальто, как вдруг
заметила, что рукав его испачкан масляной краской (как видно, она
задела где-то за свежевыкрашенную дверь). Бабушка сняла пальто и стала
отчищать краску тряпочкой, смоченной в бензине, потом она сходила к
соседке и попросила у нее пятновыводитель. Когда пальто было вычищено,
бабушка сказала, что к обеду она не успеет (она обедала с папой и
мамой), и решила пообедать сейчас. Потом зазвонил телефон, и бабушка с
полчаса разговаривала по каким-то делам совета пенсионеров. Когда она
наконец ушла, звать Митьку было уже поздно: вот-вот должны были
явиться родители.
За обедом папа с мамой заговорили о том, что надо сегодня же
навестить тетю Веру, что это безобразие так долго не навещать больную
старуху. Люся возликовала: тетя Вера жила очень далеко, за Новыми
Черемушками. Но, пока папа с мамой собирались, вернулась из ГУМа
бабушка, а за ней явилась Машка.
Поговорить с Клюквиным по телефону Люся не могла. Она то и дело
выходила на площадку, звонила у квартиры Клюквиных и, вызвав Митьку,
шептала:
- Еще совсем немножко подожди. Минут через пятнадцать уйдут!
Так оба и протомились, пока их не уложили спать. Зато на следующий
день изобретателям повезло. Когда сестры вернулись из школы, на столе
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг