Ведь это он со своим искусством следователя установил тот факт, что у
Занозы существует третий, четырехпалый сообщник. Разве мог он теперь
спокойно лечь спать и не увидеть собственными глазами этого
четырехпалого Федьку! Петя сказал, что он поедет вместе с Самбо и
Риммой Тимофеевной.
Уже выйдя в переднюю, Римма Тимофеевна вдруг заколебалась:
- А сколько времени-то? Небось уже двенадцатый час.
Ксения Ивановна взглянула на ручные часы.
- Семнадцать минут двенадцатого, - сказала она.
- Неловко ночью людей беспокоить.
Ксения Ивановна возразила, что ничего тут неловкого нет, что по
такому важному делу можно и в три часа ночи разбудить людей.
Экспедиция отправилась в путь.
Пока ехали в метро, пока шли переулками мимо древних деревянных
развалюшек, мимо новых многоэтажных домов, пока искали на Большой
Грузинской дом 37/1, прошло полчаса. Оказалось, что войти в этот дом
можно не с улицы, а только с переулка, и, пока выяснили это
обстоятельство, потеряли еще несколько минут.
Словом, только около двенадцати Римма Тимофеевна, Самбо и детектив
вошли под мрачную арку ворот старого-престарого дома, отыскали подъезд
с грязной лестницей, освещенной слабенькой лампочкой.
Квартира двадцать два находилась на первом этаже.
- Господи! Неловко-то как! - сказала Римма Тимофеевна, глядя на
кнопку звонка. Она так и не решилась позвонить.
Вместо нее позвонила Самбо. Все умолкли. Долго стояла полная
тишина, потом кто-то спросил басом:
- Кто там?
- Гражданин, извините, пожалуйста, - неестественным голосом
проговорила Римма Тимофеевна. - Ладушкины не здесь живут?
- Ну, я Ладушкин. А что?
- Товарищ Ладушкин... вы извините, конечно. Только как бы нам
поговорить... Дело у нас очень важное.
- Какое дело?
Римма Тимофеевна с тоской смотрела на закрытую дверь и тискала
худенькие пальцы.
- Товарищ Ладушкин, вы такого мальчика, Митю Клюквина, не знаете?
Он вашему Феде приятель.
- Ну, знаю. Бывал.
- Так вот, гражданин Ладушкин, исчез мальчишка-то. Нам бы
поговорить с вами, порасспросить кое о чем.
- Погодите, оденусь, - сказал гражданин Ладушкин, и за дверью
послышались шаркающие шаги.
Через некоторое время дверь открылась. Римма Тимофеевна и ребята
вошли в переднюю, так заставленную старыми шкафами, какими-то ящиками
и сундуками, что повернуться было негде. Товарищ Ладушкин встретил
экспедицию в майке и широких черных брюках. Он был такого же роста,
как Дер Элефант, только жилистый и худощавый, с мясистым носом и
резкими морщинами на лице. Скрестив на груди волосатые руки, он
смотрел на пришедших подозрительно и недружелюбно.
- Гражданин Ладушкин, вы очень простите нас, что мы так поздно...
- заговорила Римма Тимофеевна. - Вы, наверно, спали, а мы... Вы уж нас
простите... Только, понимаете, какое дело, мальчишка мой пропал,
Митька. С вашим сыном он в пионерлагере познакомился, а с ним еще
девочка убежала, вот ее сестра. - Римма Тимофеевна кивнула на Самбо. -
Вот мы и пришли... Может, о них ваш Федя чего-нибудь знает?
- А откуда ему знать? Он четвертый день корью болеет.
Члены экспедиции переглянулись и стали пятиться к двери.
- Корью... - пробормотала Римма Тимофеевна. - Ну, тогда извините!
Вы уж простите нас, что мы вас разбудили.
Римма Тимофеевна вышла на лестницу, Самбо хотела последовать за
ней, но детектив удержал ее за локоть и обратился к гражданину
Ладушкину:
- Скажите, это правда, что у вашего сына не хватает одного пальца
на руке?
- Чего?.. - не понял гражданин Ладушкин.
- Я хотел спросить... Ну... Нам казалось, что у вашего сына нет
большого пальца... Я только не знаю, на какой руке, на правой или на
левой...
- А куда ему деться, большому пальцу? - сказал гражданин Ладушкин
и с еще большей подозрительностью уставился на Петю.
Римма Тимофеевна, Самбо и детектив смущенно заизвинялись и
поспешно удалились. Они услышали, как гражданин Ладушкин захлопнул
дверь на английский замок, потом брякнул цепочкой, потом задвинул
какой-то засов.
- Что же это такое? - сказала Самбо. - Значит, он не
Четырехпалый?..
- Да, Четырехпалый где-то еще, - грустно ответил детектив.
Всю дорогу до метро Римма Тимофеевна гадала, который из Митькиных
друзей может оказаться Четырехпалым.
Вагоны метро были уже на две трети пусты. Римма Тимофеевна и Петя
сели, а Самбо по села. Правой рукой она ухватилась за поручень над
своей головой, а локтем левой руки закрыла глаза и заплакала.
- Маш, ну чего это ты? Маша, да ну, будет тебе! - стала
успокаивать ее Римма Тимофеевна, а сама еле сдерживала слезы.
- Это я ее довела всякими там своими подозрениями. Это я ее все
время отлупить хотела, вот она и... - Самбо еще плотнее уткнула лицо в
локоть и зарыдала так громко, что пассажиры стали оглядываться.
Римма Тимофеевна успокаивала Машу, но у нее самой дрожал голос и
вдоль остренького, внезапно покрасневшего носа скатилась слеза.
Детектив сидел совсем растерянный, не зная, что ему делать, что
говорить. С облегчением он почувствовал, что поезд замедляет бег,
приближаясь к станции "Аэропорт".
- Вставайте! Приехали! - сказал он своим спутницам и первым
подошел к двери.
Самбо и Римма Тимофеевна стали за его спиной.
Кончился тоннель. Перед глазами замелькали редкие пассажиры на
перроне станции.
- Вот они! - вдруг на весь вагон закричала Самбо. - Вот они! Вот
они!
Петя увидел Занозу и Митьку, идущих вдоль перрона вместе с
каким-то гражданином, который явно нетвердо держался на ногах.
Пока поезд останавливался, пока открывались двери, к
противоположной стороне платформы подошел поезд, идущий в обратном
направлении. Оба поезда остановились почти одновременно. Выйдя на
перрон, наши герои увидели, что Люся, Митька и неизвестный гражданин
садятся в один из первых вагонов поезда, идущего к центру.
- Бежим! Скорей! - вскрикнула Самбо и понеслась через платформу к
этому поезду.
Петя помчался за ней. Двери захлопнулись сразу, как только ребята
ворвались в вагон. Растерявшаяся Римма Тимофеевна осталась стоять на
платформе.
СЕСТРЫ ОБЪЯСНЯЮТСЯ
Самбо и детектив оказались в предпоследнем вагоне, а Митька с
Занозой - во втором. Вбежав в вагон, Самбо снова заплакала, но теперь
она уже не прятала лицо в локоть.
- Ну куда она едет! Ну что ей там нужно? - сказала она, скривив
рот и глядя полными слез глазами на детектива.
Петя понял, что сейчас он должен быть мужчиной, взять все
руководство на себя.
- Слушай! - сказал он Самбо. - Перестань реветь! Действовать
нужно. Во-первых, мы на каждой станции должны перебегать из вагона в
вагон. Так мы приблизимся к ним. Во-вторых, во время этих перебежек мы
должны следить, не вышли ли они из поезда.
Это деловое предложение очень благотворно подействовало на Самбо.
Она сразу подтянулась, вытерла слезы и тут же предложила подойти к
передней двери вагона, чтобы легче было перебежать на остановке в
следующий вагон.
Ребятам повезло. Когда поезд подошел к станции "Динамо", платформа
ее оказалась совсем пустой. Самбо и детектив рванулись и, миновав один
вагон, заскочили в следующий за ним. То же самое проделали у
Белорусского вокзала, затем на станции "Площадь Маяковского". А когда
они выскочили на платформу станции "Площадь Свердлова", то увидели
следующую картину: из переднего вагона вышел неизвестный гражданин, за
ним - Люся и Митя. Неизвестный, чуть покачивающийся гражданин очень
уважительно, с поклоном пожал руку Занозе, затем так же распрощался с
Митькой и ушел в центральный зал станции, к эскалаторам. Заноза и
Клюквин к эскалатору не пошли. Они прошли в самый дальний конец
платформы, туда, где стояла будка дежурного по станции, и стали
смотреть на какую-то синюю машину, стоящую возле этой будки.
- Это же поломоечная машина, - прошептала Самбо. - Это же они ее
осматривают!
Изобретатели пошептались о чем-то, глядя на машину, потом
повернулись, чтобы уйти, но тут же остановились, разинув рты, увидев
Машу и Петю.
Самбо рванулась к ним, детектив побежал за ней.
Обняв Занозу, Самбо снова разрыдалась.
- Люська! Ну дура! Ну зачем ты таилась!.. Разве я знала, что ты
поломоечную машину... Ну что я тебе, не помогла бы? Разве... разве я
не человек? - Самбо, заливаясь слезами, обняла Занозу за голову и
стала целовать се в макушку. - Люська! Глупая ты какая!.. Ну глупая!..
Клюквин стоял неподвижно и оцепенело смотрел на своего соавтора по
изобретению.
Заноза растрогалась. Она поцеловала сестру, похлюпала носом и
сказала прерывающимся голосом:
- Я сама хотела тебе обо всем рассказать... а потом... потом
подумала, что, может быть, не нужно...
Самбо перестала обнимать сестру и плакать над ней. Она
наклонилась, опираясь руками о колени, и, глядя Занозе в лицо,
спросила ее уже другим, более деловым тоном:
- Люська, а что вы тут делаете? Ведь скоро закроют метро! Заноза
поколебалась, посмотрела на Клюквина.
- Митька, сказать? - спросила она его.
Клюквин тоже поколебался, помолчал.
- Ну... валяй, - не очень-то охотно согласился он.
В ином случае Заноза раз десять заставила бы Машу поклясться, что
та не выдаст ее, не будет ей мешать, но сейчас, после трогательной
встречи, она прониклась таким доверием к сестре, что сразу, понизив
голос, сказала:
- Мы хотим поломоечную машину разобрать.
- Что? Как это разобрать?.. - вытаращила глаза Самбо.
Люся еще больше понизила голос:
- Ну, разобрать, понимаешь? Чтобы узнать, как она устроена.
Самбо завертела головой.
- Подожди! Ты подожди!.. Петька, как ты думаешь: последний поезд
еще не скоро уйдет?
- Минут через десять уйдет, - сказал детектив.
- Тогда, значит, есть время. Люська, скорее! Расскажи подробнее,
что вы такое задумали.
- Клюквин, рассказать? - спросила Митю Заноза.
- Н-ну, валяй, - по-прежнему неохотно согласился Клюквин и даже
отвернулся, сунув руки в карманы пальто.
Все четверо медленно пошли вдоль платформы, и Заноза повела свой
рассказ.
В том, что они с Клюквиным собирались только попугать домашних,
чтобы им не попало за полотер и пылесос, она так и не призналась.
Заноза сказала, что они в самом деле собирались бежать, но не знали,
куда им деться, и долго ездили в метро. Судя по всему, изобретатели
неплохо провели время. Они захватили из дому все свои сбережения (один
рубль девяносто копеек) и все время питались мороженым. Они сделали
несколько кругов по кольцевой линии метро, побывали на станции "ВДНХ"
и на станции "Новые Черемушки".
Потом они, в который раз уже, попали на "Площадь Свердлова".
- Тут, Маша, ты понимаешь... мы поняли свою ошибку и поняли, как
волнуются, наверно, наши родители, и решили вернуться домой.
Я уж не буду излагать все, что врала сестре Заноза. Я уж лучше
расскажу, как было на самом деле. Об этом я узнал лишь год спустя,
когда Люсю даже перестали звать Занозой.
Короче говоря, изобретатели почувствовали усталость,
почувствовали, что проголодались (на одном мороженом долго не
проживешь), и пришли к заключению, что, пожалуй, уже пора возвращаться
домой. Они прошли в конец платформы, чтобы сесть в передний вагон, и
тут Клюквин обратил внимание на две машины, стоявшие у стены. Обе они
были на колесиках, обе они были запрятаны в синие капоты, обе имели
ручки, чтобы их удобней было возить. Одна машина была поменьше, а
другая - большая, с какой-то невысокой мачтой, на которую был намотан
провод. Митя заинтересовался машинами, спросил у Люси, как, по ее
мнению, для чего они служат. Люся не смогла ответить на этот вопрос.
Недалеко от машин прохаживалась девушка - служащая метро, в светлом
кителе и красной фуражке. Клюквин только потом заметил, что у нее лицо
сердитое и заплаканное: то ли она поссорилась с кем-то, то ли ей от
начальства попало. Он обратился к ней, указывая на машину поменьше:
- Тетенька, скажите, для чего вот эта машина?
- Пылесос, - сказала девушка и отвернулась.
- А вон та, которая побольше?
- Поломойка, - не глядя на Клюквина, ответила девушка в красной
фуражке.
Изобретатели оцепенели. Они долго в полном обалдении смотрели друг
другу в глаза. Потом Клюквин снова обратился к девушке:
- Тетенька, эта машина для того, чтобы полы мыть?
- Чтобы полы мыть, - ответила девушка.
- Тетенька, а скажите, как эта машина устроена?
- А я почем знаю! - сказала девушка и ушла к середине платформы
встречать очередной поезд.
Митя стал на четвереньки и заглянул под машину. Но кузов машины
стоял очень низко от пола, поэтому Клюквин ничего не разглядел. Он
сунул руку под машину и стал ощупывать ее нутро.
- Ничего не понять... - пропыхтел он. - Вот... вот вроде резинки
какой-то... вроде она винтом сделана... А к чему она, не понять.
Пока он елозил по мраморному полу перед машиной, девушка в красной
фуражке проводила поезд и подошла к ребятам. Она все еще была чем-то
очень расстроена, на ресницах у нее блестели слезы.
- А ну давай отсюда! Чего ты здесь щупаешь? - сказала она плачущим
голосом.
Митька поднялся и ушел с Занозой под одну из арок, отделявшую
платформу от центрального зала.
- Хочешь узнать, как она сделана? - почти шепотом спросил он.
- Ну? - сказала Заноза.
- Метро когда закрывается?
- Не знаю. Не то в полпервого, не то в час.
- Нам нужно гаечный ключ достать или хотя бы плоскогубцы. Потом
снова пойдем в метро и будем скрываться, пока его не закроют. А когда
его закроют, ночью подберемся к машине и... там, понимаешь, нужно
только несколько гаек отвинтить и снять эту штуку... как она
называется... капотом, кажется. Ну, словом, которая весь механизм
закрывает. И все узнаем!
Люся была человеком отнюдь не трусливым, но все же и ее взяла
оторопь.
- А ты... ты уверен, что нас не поймают?
- Ну и пусть поймают! Лишь бы после того, как мы машину осмотрим.
За пылесос нам попадет, за полотер попадет, за то, что убежали из
дому, попадет... Чего нам еще бояться?
Заноза в раздумье грызла ноготь на указательном пальце. Митькины
слова ей показались очень убедительными. В самом деле: попадет им за
многое, и неужели все зря? А вот если они узнают конструкцию
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг