Станислав Соловьев.
Гимн для позолоченных клеток
----------------------------------------------------------------------
Журнал "Фантакрим-MEGA"
OCR & spellcheck by HarryFan, 26 July 2000
----------------------------------------------------------------------
- Смотри! Гусь! - приглушенно крикнул Люка.
- Где?! - Али распрямился, словно гигантская тугая пружина, и тут же
бросился на землю, сбив заодно сидевшего на камне Баля. Падая, Баль
выронил из рук банку. Рыба в томате брызнула во все стороны; гадкая и
скользкая, хотя еще секунду назад казалось, что нет в этом голодном
каменном мире ничего вкуснее и желаннее...
В скалу за спинами охотников с визгом врезалась плотная автоматная
очередь. Баль неудобно лежал на камнях, сжимал в кулаке грязную ложку и
осоловело смотрел, как растекается перед глазами кровавая томатная лужа.
Поднять голову, даже пошевелиться было страшно и невозможно. Гусь заметил
их первым, а стрелять гуси умеют...
- Говорил! Говорил я тебе, пацан! - зло зашипел рядом Люка, - Не
нажирайся! Получишь пулю в кишки - сдохнешь от говна! Знаешь, какие дырки
от этих штук бывают?! - и захохотал хрипло, подтягивая к себе автомат.
Следующая очередь взрыла почву и застучала по камням прямо перед ними.
Баль сжался в комок и закрыл глаза. Он понял, что сейчас произойдет.
"Эмми! Эмми! - зашептал он, словно в лихорадке, словно самое страшное
сейчас - не успеть произнести эти последние, быть может, в его жизни
слова. - Прости меня! Прости за все! За то, что бросил, за то, что не дал
счастья! За глупость, за идеализм мой щенячий, за идиотство... Боже! Если
я вернусь! Если только вернусь, все будет иначе! Я же на руках тебя носить
буду! Эмми! Эмми!".
Третьей, роковой очереди не последовало. Баль открыл мокрые от слез
глаза. Люка и Али исчезли. Охота! Началась охота, а он тут лежит...
Сгорая от стыда, Баль выбросил ложку. Схватил свой АКМ, вскочил на ноги
и... снова шлепнулся на камни под автоматный лай. Как оказалось -
напрасно. Стреляли Люка и Али: вели охоту. Гусь отвечал коротко и нервно.
Чувствовалось, что приходится ему туго. Охотники взяли гуся в клещи. Баль
торопливо пополз вперед. Выглянуть, осмотреться, прикрыть атакующих - все,
как на учениях. Ничего страшного... Не успел. Один из "Калашниковых" вдруг
перешел на непрерывный одиночный кашель. Али! Точно так же, одиночными,
рисовал он правильные снежинки на далеких пятаках движущихся мишеней. Вряд
ли теперь рисунок получился столь же замысловатым, но Али не Промахнулся.
Баль понял это по внезапно зазвеневшей в ушах тишине. С тишиной пришли
разрядка и усталость. Движение вдруг потеряло всякий смысл. Только
хотелось бесконечного продолжения тишины и неба. Голубая неподвижность -
вот она, чуть выше гор. Протянуть руку и...
Жара.
- Эй, засранец, вылазь! Спектакль окончен, но Дир не накрылся! - Люка
кричал где-то рядом.
Неловко отряхиваясь, избегая смотреть по сторонам, Баль пошел на этот
злой, жесткий голос.
Люка стоял на коленях за огромным валуном и с чем-то там возился. Али,
положив руки на автомат, спокойно курил, смотрел на горы.
- Ты что, ранен? - спросил, когда Баль приблизился.
Баль смущенно провел ладонью по лицу - липкая краснота. Комбинезон тоже
весь заляпан томатом.
- Испачкался... консервы, - ответил невнятно.
- Понятно, - Али отвернулся и снова уставился на горы. Люка крякнул.
- Ну, да, конечно! Пока мы, как мыши, ползали под свистульками, наш
друг наворачивал консерву... Как же! На гуся, да не евши! Иди сюда,
салага, смотри, что за добыча! Кровищи-то, кровищи!
Баль послушно обошел валун.
Стыдно и гадко.
Первое, что бросилось в глаза, - огромное безобразное синее пятно на
земле. Гусь лежал на спине, запрокинув голову и разбросав жилистые,
обнаженные по локоть руки. Пятнистый серый жилет весь в карманах, такие же
брюки... У гуся были прострелены обе ноги выше колен. Люка натягивал жгуты
и бинтовал раны. Из под рваной ткани хлюпала, растекалась синева. Люка
работал умело и ровно, хотя был крайне возбужден, даже весел.
- Голубая кровь... Настоящий ариец, а, Али?!
Баль перехватил холодный, презрительный взгляд Али. Блондин, рыжеватая
щетина на подбородке... Почему Али?! Наверняка немец. К чему эти глупые
клички? Охотничьи забавы?
- Кстати, Али, - сказал Люка чересчур деловито, поняв, видимо,
неуместность предыдущего укола, - почему медлим? Чай, не каждый день
живого гуся добыть сподобится! Что там рация? Вызывай почетный эскорт!
Али выбросил окурок.
- Нет рации...
- Как... нет? - Люка оторвался от жгутов и отчаянно побледнел.
Али отстегнул от грудного ремня, помятую ребристую коробку, протянул ее
Балю:
- Здесь две пули. Они твои. Дарю на память...
Баль закусил губу и бережно принял разбитую рацию.
"Они твои"... Ужасно неловко. И ничего изменить нельзя...
Гусь пошевелился и с трудом поднял голову.
Баль вздрогнул: столь безобразным показалось ему белое плоское лицо -
почти без носа, голые веки, безгубая щель рта. Волосы на голове короткие,
слипшиеся, красные... Рядом валялся похожий на лопнувший мяч защитный
шлем.
Люка резко затянул жгут. Гусь коротко вскрикнул и дернул ногами, под
которыми противно захлюпало.
"А ведь это кровь, - подумал Баль, - настоящая кровь. И ему так же
больно, как и нам..."
Баля затошнило и тут же вывернуло. Быстро и сразу. Вспомнился полигон -
мертвые окровавленные собаки на зеленом поле. Для зачета требовалось
застрелить трех из пяти. Баль уложил всех. А потом лежал на бруствере и
долго блевал. И трясущиеся руки все время натыкались на раскаленный ствол
швейцарской винтовки ЗИГ. У охотников-добровольцев вырабатывали
универсальность, поэтому оружие на тренировках меняли часто и неожиданно.
Очередной этап подготовки всегда начинался с изучения нового способа
"охоты". Но как же трудно было после первой крови убедить себя в том, что
ты не убийца, а охотник...
Гусь взмахнул руками и попытался сесть. Люка коротко ударил его в
подбородок. В следующее мгновение Люка уже прижимал гуся к земле,
приставив к горлу большой десантный нож.
- Оставь, Люка! - Али поморщился. - Куда он денется...
Люка не слушал. Почти в бешенстве он тряс гуся за отворот жилета.
Лезвие ножа сильно продавливало податливую белую кожу.
- Слушай, ублюдок! Слушай, что я тебе скажу! - кричал Люка. - Нас мало!
У нас нет рации! Но не думай, что это увеличит твои шансы! Я потащу тебя
на собственном горбу и доставлю, куда следует, чего бы это мне ни стоило!
Будь уверен, я не дам тебе ни улизнуть, ни умереть! Говорю тебе это, как
профессиональный врач - самый добрый человек на этой планете...
- Оставь его. Люка! - повторил Али. - Он же ничего не понимает.
- Это, - Люка кивнул на свой нож, - понимают все! Баль, обыщи-ка его,
да поаккуратней, чтобы без сюрпризов...
Баль неохотно выполнил команду.
У Баля клички не имелось. Когда его включили в тройку, на вакантное
место, никто не предупредил, что у разведчиков нет привычки открывать друг
другу свое истинное имя. В горах ты охотник - это главное и единственное,
а все остальное брошено там, внизу, у подножия. "Вадим Баль, студент
спортакадемии", - сказал он тогда, протягивая им руку. А они оба, опытные
матерые охотники, молча смотрели на него и не шевелились. И в глазах их
читалось: "Ну и щенок же ты зеленый, Баль Вадим!"
Так Балем и остался.
Все найденное он разложил на валуне. Прозрачная коробка с чем-то
напоминающим гамбургер, шесть длинных металлических реек с патронами,
кривой складной нож и браслет - по-видимому, хронометр; когда Баль снимал
его с руки гуся, там постоянно мигали какие-то точки.
- А где автомат? - спросил Баль, не обращаясь ни к кому конкретно.
- В ущелье уронил... когда достал я его, - пояснил Али без улыбки.
- Ну и черт с ним! - Люка деловито вытер со лба пот. - Из чего стрелять
мы и сами имеем... В общем, так! Все эти сокровища спрятать здесь.
Запечатанный бутерброд Баль возьмет с собой. Кормить-то гуся чем-то надо.
Вдруг он не ест рыбу в томате! - Люка выразительно посмотрел на Баля.
Баль промолчал. Сжав зубы глядел на гуся - тот снова потерял сознание.
- Сейчас главное - доставить этого молодчика живым, - продолжал Люка
как ни в чем не бывало. - Али... может, ракету?
Али сказал:
- Лонге тоже дал ракету и сообщил по рации... Ты знаешь, какими их
нашли егеря. И гуся при них не обнаружили, ни живого, ни мертвого. Только
следы. Много следов...
Люка кивнул. Помолчал, видимо, вспоминая, и неожиданно опять набросился
на Баля:
- Ну, что встал, как дубина! Где твоя каска?! Где рюкзак с провиантом?!
Все со страху забыл!.. Первым потащишь гуся! Автомат отдай Али, рюкзак
понесу я! Пойдешь за мной, не отставая. Каин, брат мой! Али замыкающий!
Бегом! Марш-марш!
- Старшой, - сказал Баль, стараясь сохранить спокойствие, - я виноват и
я отвечу... Но оскорблять себя не позволю! Хочешь по морде?
Сказал и, положив автомат на валун, стал поднимать тяжелого, с
безвольно болтающейся головой пленника.
- Постой! - невозмутимо сказал Люка и достал из кармана наручники. Али
удивленно вскинул брови.
- Берег специально для этой встречи. Шесть лет... - пояснил Люка,
заворачивая гусю руки за спину.
Баль понял, что такое вечность. Это когда ты чувствуешь, что сейчас
упадешь и не встанешь. Но время идет, а ты все не падаешь, не падаешь...
Пот заливает глаза, отчего все вокруг плывет и кажется неестественно
ярким. Воздух рвет легкие в лохмотья, но, похоже, начисто лишен кислорода.
Вдох-выдох, вдох-выдох: бессмысленная маета, вызывающая лишь боль и
раздражение. А кругом...
Горы.
Камни.
Солнце.
- Привал! - крикнул Люка.
Баль опустил пленника на землю, упал рядом.
- А ты, парень, молоток! - сказал Люка с уважением. - Я думал, сдохнешь
через полчаса, а ты, вон, сколько...
Баль молчал. Жить было тяжело, почти невыносимо.
Люка пожал плечами, занялся гусем: снял наручники, ослабил на ногах
жгуты. Али, как обычно, следил за окрестностями.
- Али, хочешь анекдот? - спросил Люка.
- Давай, - согласился Али.
- Позвал как-то отец сына и спрашивает: "Каин, почему ты убил Авеля?".
Старик был большим демократом и очень любил послушать, как сын начинает
рассуждать. Так вот, позвал и в очередной раз спрашивает. А сынок ему и
отвечает: "Батя, я бы с удовольствием шлепнул кого-нибудь еще, но в том
лесу кроме Авеля больше никого не было..."
Баль лежал и думал: "Как все глупо! Сейчас я встану и врежу ему... Так
надо. Иначе меня просто не будут считать здесь человеком..." Но не
осталось сил даже пошевелиться.
Подошел Али. Протянул флягу с водой. Баль оттолкнул его руку. И тут все
замерли, как по команде.
Вначале это было похоже на песню сверчка. Но прошло несколько минут, и
сомнений больше не осталось - вертолет. "Большой индеец" осторожно
пробирался по ущелью.
- Али! Ракету! - крикнул Люка, вскакивая.
Али достал из кармана цилиндр ракетницы и, помедлив, дернул кольцо.
Оранжевая ракета с протяжным свистом взмыла в небо и рассыпалась долгим
салютом.
Вертолет вынырнул из-за гор неожиданно, вслед за эхом. Огромный,
полосатый, как зебра, и неуклюже квадратный, как носорог, - весь, словно
елка игрушками, увешанный нурсами, многоствольными пулеметами и еще черт
знает чем. Мощь и спасение.
Они заорали и запрыгали, как дети. Баль, не помня себя, оказался в
объятиях Люка и тоже дал волю радости. Али размахивал шлемом и автоматом
над головой.
- Сюда! Сюда! Эй!!! Мы зде-е-есь!!!
Не было больше усталости, не было обид, только радость: живы, гусь при
них, тоже живой, и все так просто и безоблачно, что хоть пляши...
И тогда что-то случилось. Наверное, был какой-то посторонний звук. Они
просто не расслышали в клекоте двигателя. Только вдруг огромная машина
вздрогнула и закрутилась под несущим винтом, словно подстреленный
волчонок. Потом кабина вспыхнула вся разом и исчезла в аккуратном сизом
облаке бесшумного взрыва. И лишь широкие лопасти винта продолжали по
инерции бешено рубить воздух, падая в пропасть.
Тишина.
Балю показалось - оглох. Смотрел на искаженное в крике лицо Люка,
который все еще душил Баля в объятиях, и ничего не слышал. Потом появился
звук.
"Коу-линк!.. Коу-линк!.. Коу-линк!.." - неслось над горами.
- ...восемь, десять... - считал Али вслух.
- Что это? - спросил Баль почему-то шепотом. Хотя можно было и не
спрашивать.
- Гуси... - ответил Али, - это дикие гуси явились, сынок, по наши
души...
Баль закрыл глаза. В ушах стоял странный звук. Именно за клич их и
прозвали - Дикие Гуси.
Люка оттолкнул Баля и, мрачный, пошел к пленнику.
"Не страшно мне", - подумал Баль. Снова вспомнил Эмми. И стало горько.
Тишина и ветер.
- Уходим, - приказал Люка, - нужно запутать следы.
Они почти бежали вдоль ущелья, спотыкаясь и замирая при любом
подозрительном шорохе. Али ушел далеко вперед, проверяя тропу. Несколько
раз Баль и Люка менялись ношами. На ходу. Казалось, бег продлится
бесконечно. Но, свернув за очередную скалу, Баль уткнулся в спину
остановившегося, тяжело дышащего Люка с автоматом в руках. Гусь лежал у
его ног. Али стоял в нескольких шагах от них и внимательно смотрел вверх,
прислушивался. Потом бесшумно приблизился к ним.
- По-моему, они нас обложили, - произнес он тихо.
Баль прижался рюкзаком к скале, пальцы сами нащупали предохранитель
автомата.
- Черт, как же я не сообразил! - Люка облизнул верхнюю губу. - Они идут
за нами по мигалке! Баль, выкинь гамбургер гуся. И еще раз тщательно его
обыщи! Чует мое сердце, что-то слишком легко они нас вычислили...
Баль сунул руку за спину, под клапан рюкзака и, нащупав коробку с тем,
что они приняли за еду, швырнул ее в пропасть.
Али вздохнул:
- Это бесполезно.
- Почему?
- Когда Лонге со своими ребятами добыл первого мертвого гуся, их
преследовали пятеро. И не отстали, хотя Лонге умел обыскивать и путать
следы, как никто. Из группы уцелел только Лонге. Да и то потому, что
бросил гуся, когда ранили. Гуси чувствуют друг друга - так утверждал
Лонге.
- Лонге много чего утверждал! А где он теперь?! В цинковом гробу и весь
в дырках! - взвился Люка.
- Лонге - единственный, кто трижды сталкивался с дикими гусями.
- Уже не единственный, - возразил Люка с горечью.
- Пусть так. Но Лонге мой брат. Он мертв и не говори о нем плохо...
Баль услышал над собой шорох и одновременно почувствовал пристальный
взгляд с другого берега ущелья. Взгляд снайпера...
- Ложись! - крикнул Баль.
Все попадали на тропу. Поворачиваясь на спину - благо рюкзак попал в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг