одетый, несколько вялый, но совершенно влюбленный в себя и уверенный в
своих достоинствах. Его любезности сегодня не имели никакого успеха у
Елены, как и раньше, впрочем. Но прежде она выслушивала его с той общей и
безличной благосклонностью, которая привычна для людей так называемого
"хорошего общества". Теперь же она была холодна и молчалива.
Ресницын чувствовал себя выбитым из колеи, а потому сердился и нервно
играл моноклем. Он не прочь был бы назвать Елену невестой, и ее холодность
казалась ему грубостью. А Елену более, чем когда-либо прежде, утомляло в
его разговоре легкомысленное порхание с предмета на предмет. Она сама
говорила всегда сжато и точно, и всякое многоречие людское было ей
тягостно. Но люди почти все таковы, - распущенные, беспорядочные.
Елена спокойно и внимательно смотрела на Ресницына, как бы находя в
нем какое-то печальное соответствие своим горьким мыслям. Неожиданно для
него она спросила:
- Вы любите людей?
Ресницын усмехнулся небрежно, с видом умственного превосходства, и
сказал:
- Я сам человек.
- Да себя-то вы любите? - опять спросила Елена. Он пожал своими
узенькими плечами, саркастически усмехнулся и сказал притворно-вежливым
тоном:
- Люди вам не угодили? Чем, позвольте спросить!
Видно было, что он чувствует себя оскорбленным за людей тем, что
Елена допускает возможность и не любить их.
- Разве можно любить людей? - спросила Елена.
- Почему же нельзя? - изумленно переспросил он.
- Они сами себя не любят, - холодно говорила Елена, - да и не за что.
Они не понимают того, что одно достойно любви, - не понимают красоты. О
красоте у них пошлые мысли, такие пошлые, что становится стыдно, что
родилась на этой земле. Не хочется жить здесь.
- Однако же вы живете здесь! - сказал Ресницын.
- Где же мне жить! - холодно промолвила Елена.
- Где же люди лучше? - спросил Ресницын.
- Да они везде одинаковы, - ответила Елена, и легкая презрительная
усмешка мелькнула на ее губах.
Ресницын не понимал. Разговор этот стеснял его, казался ему
неприличным и странным. Он поспешил распрощаться и уйти.
Глава 7
Вечерело. Елена была одна.
На тихом воздухе ее покоя ванильный запах гелиотропа не смешивался с
медовым ароматом черемухи и со сладкими благоуханиями роз и побеждал их.
- Построить жизнь по идеалам добра и красоты! С этими людьми и с этим
телом! - горько думала Елена. - Невозможно! Как замкнуться от людской
пошлости, как уберечься от людей! Мы все вместе живем, и как бы одна душа
томится во всем многоликом человечестве. Мир весь во мне. Но страшно, что
он таков, каков он есть, - и как только его поймешь, так и увидишь, что он
не должен быть, потому что он лежит в пороке и во зле. Надо обречь его на
казнь, и себя с ним.
Тоскующие Еленины глаза остановились на блестящем предмете, красивой
игрушке, брошенной на стол.
- Как это просто! - подумала она. - Вот, довольно хоть бы этого ножа.
Тонкий позолоченный кинжал, из тех, которые иногда употребляются для
разрезывания книг, с украшенной искусной резьбой рукоятью и с обоюдоострым
лезвием, лежал на ее письменном столе. Елена взяла его в руки и долго
любовалась им. Она купила его недавно, не потому, что он был ей нужен,
нет, ее взоры привлек странный, запутанный узор резьбы на рукояти.
"Прекрасное орудие смерти", - подумала она и улыбнулась. Улыбка ее
была спокойная и радостная, и мысли в голове у ней проходили ясные и
холодные.
Она встала, - и кинжал блестел в ее опущенной, обнаженной руке, на
складках ее зеленовато-желтого платья. Она ушла в свою опочивальню и на
подушках, лезвием к изголовью, положила кинжал. Потом надела она белое
платье, от которого томно и сладостно пахло розами, опять взяла кинжал и
легла с ним на постель, поверх белого одеяла. Ее белые башмаки упирались в
подножие кровати. Она полежала несколько минут неподвижно, с закрытыми
глазами, прислушиваясь к тихому голосу своих мыслей. Все в ней было ясно и
спокойно, и только темное томило ее презрение к миру и к здешней жизни.
И вот, - как будто кто-то повелительно сказал ей, что настал ее час.
Медленно и сильно вонзила она в грудь, - прямо против ровно бившегося
сердца, кинжал до самой рукояти, - и тихо умерла. Бледная рука разжалась и
упала на грудь, рядом с рукоятью кинжала.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг