пузырь...
Климов и Ахава держались весьма настороженно во время беседы командира
с Дальвирой. Они не восприняли их незримый поединок, далеко не все оказалось
доступным их пониманию в насыщенном подтекстом диалоге, но они четко
среагировали на внезапный ужас, исказивший лицо Дальвиры; и когда что-то
темное метнулось к Зорову, два синхронно вспыхнувших луча встретили это
нечто неистовой яростью испепеляющего огня. И как знать, чем закончилось бы
дело, если бы вдруг не разверзлась земля под ногами Климова и Ахавы, и не
рухнули оба в хитро замаскированный люк.
На короткий миг с пронзительной ясностью Зоров осознал себя щепкой в
игре двух могучих, всеобъемлющих и всепроникающих сил. Казалось, вот-вот ему
откроется грандиознейшая из тайн Мироздания, недоступная человеку, да и
любому другому мыслящему существу во Вселенной. Но свету Озарения на сей раз
не суждено было достигнуть Зорова - мрачный свет иного мира коснулся его
глаз.
...На сей раз его звали Динг, и был он бойцом десантного отряда ударной
армии адъюнкт-генерала Ронка Хемса, сохранившего верность Президенту. Отряд
получил приказ форсировать реку Тиану в зоне атомного удара и закрепиться на
плацдарме на правом берегу. Динг хорошо знал эти места - он вырос здесь. Но
сейчас он не узнавал родных мест: все было чужое. Самое страшное, что чужой
была красавица Тиана. Черная маслянистая вода несла на своем горбу всякий
хлам; Динг угрюмым взглядом проводил какие-то обломки, напоминающие скелет
доисторического монстра; диван с отломанной спинкой и распоротым брюхом;
деревянные балки с поперечинами; телеграфные столбы с пучками оборванных
проводов; перевернутый вверх дном их десантный катер "Быстрый" (к названию
белой краской неровными торопливыми буквами было приписано похабное слово);
проплыла и канула во мрак целая вереница спасательных кругов, никого и
никогда уже не спасущих. Еще вода несла трупы: сотни, тысячи трупов; груды,
толпы трупов; их было столько, что в памяти невольно всплыла панорама
Большого марафонского заплыва в первый день месяца Воды, когда тысячи
бронзовокожих гайян прыгали в серебристые воды Тианы и плыли от Мыса Ветров
до арки Возрождения у центрального канала; только тогда над водой висели
смех и веселые возгласы, и река расцветала яркими пятнышками купальных
шапочек... а сейчас мертвые пловцы в мертвой тишине неспешно плыли по
мертвой воде, не пытаясь обойти друг друга и первыми достичь финиша, - их
финиш уже состоялся. У них все было позади: любовь и ненависть, радость и
горе, смех и слезы, и этот последний бой, отчаянный и безнадежный, был тоже
позади, да и сама смерть осталась уже в прошлом. А была радиоактивная река,
которая несла радиоактивные трупы в радиоактивный океан, и черный
безжизненный город, и мертвая страна от подпирающих небо Седых гор до
обрывающейся в океан долины Изобилия. Был невыносимый смрад, проникающий в
противогаз, от которого мутилось сознание и к горлу волнами подкатывала
тошнота. И еще была тьма: не глухая и непроницаемая, а неверная, пугливая,
дрожащая тьма, подобная неопытной проститутке, неумело и стыдливо обнажающей
свое тело... и как избавление от чудовищного, невыносимого кошмара пала к
ногам Динга Лучезарная Дорога, ведущая в бесконечность, и он, затаив
дыхание, сделал первый шаг.
Зоров пришел в себя. На этот раз полностью. Голова была свежей,
светлой, думалось легко и быстро. Тело не гудело уже от боли, мышцы
подрагивали от переполнявшей, их силы. Он был готов ко всему. Колодец, где
он находился, был глубок, но Зорову приходилось выбираться и не из таких
ловушек. Зачехлив гравирезонатор и забросив его за спину (мысль о том, что
чья-то злая воля едва не спровоцировала его на уничтожение Земли, заставила
содрогнуться), он извлек из кармана перчатки с присосками и выдвинул дотоле
скрытые в толстой подошве ботинок острые стальные крючья. Не так давно при
контрольном прохождении зачетной трассы Малого полигона в Дейзервальде ему
пришлось карабкаться по совершенно гладкой отвесной скале высотой метров
сто. Не прошло и пяти минут, как Зоров уже был наверху. Помещение, в котором
он оказался, своей мрачностью напоминало склеп. Мертвая тишина... Кажется,
никого. Зоров длинным стелящимся прыжком достиг стены и прижался к ней. Так.
Из "склепа" только один выход - похожий на разинувшее пасть чудовище
туннель, но именно оттуда радиоволны доносят тихое попискивание
"радиоклопа". И он где-то совсем близко, иначе слабый сигнал не достиг бы
приемника. Вперед! Мягкий скользящий бег... Чувства обострены до предела...
Теперь-то уж его никто не остановит, черт побери! Опасность справа! Чья-то
темная фигура бросается наперерез, но Ямото Сузуки недаром считал Зорова
своим лучшим учеником. Молниеносно изогнувшись, чтобы избежать возможного
удара в то место, где он еще мгновение назад находился, Зоров нанес
нападавшему безукоризненно исполненный "тоби-еко-гери". Раздался короткий
сдавленный вскрик, и неизвестный упал. Мысленно похвалив соперника, почти
успевшего среагировать и едва не погасившего удар Зорова блоком
"джуджи-укэ", он склонился над темной фигурой... и изумленный возглас
вырвался из его груди: перед ним лежал не кто иной, как Климов! Зоров быстро
сунул ему под нос флакончик тетрагексала и, когда Климов открыл глаза,
яростно зашептал:
- Климов, дьявол вас побери! Зачем вы отключили свой ИОЗ?!
ИОЗ - индивидуальный опознавательный знак - был неотъемлемой частью
десантной экипировки и позволял разведчикам в любой обстановке узнавать друг
друга.
Климов потряс головой:
- Ну и бьете вы, командир... Что касается ИОЗа, так и ваш молчит.
Только тут Зоров увидел, что Климов прав. Он нахмурился. В последнее
время хмуриться приходилось гораздо чаще, чем хотелось бы. Помогало это,
правда, мало.
- Каким-то образом наши ИОЗы выведены из строя. Так мы можем поубивать
друг друга... Где Ахава?
- Не знаю, командир. Когда та штука бросилась к вам, мы начали
стрелять, но буквально в ту же секунду пол под нами исчез, и мы свалились в
какой-то гнусный колодец и потеряли сознание. Ахава очнулся первым и
растолкал меня. Включив фонари, мы обнаружили, что лазерные пистолеты наши
пропали, а люка вверху вроде как бы и вовсе не было - фонари освещали
сплошной бетонный монолит. Потом мы отыскали узкий и низкий боковой лаз.
Очень он нам не понравился, но делать было нечего, и мы поползли. Ползли
около четверти часа, по шею в отвратительной вонючей жиже... Пришлось
загерметизировать костюмы, иначе каюк был бы. В общем, выбрались кое-как.
Оказались в широкой галерее, где раньше не были. А потом: Ахава исчез.
- Как исчез?!
- Не знаю. Стоял рядом, а я отвернулся, осматриваясь. А потом вроде как
холодом пахнуло. Я глядь - а его уже нет. И ни малейшего звука, шороха...
Чертовщина какая-то!
"По теории Коллинза, так называемый локализованный трансфуркационный
гиперпереход должен сопровождаться резким, почти мгновенным понижением
температуры в зоне пробоя на несколько десятков градусов. Неужели..."
- Что предпримем, командир? - вопрос Климова перебил строй мыслей
Зорова.
- Надо вернуться в котлован, - чуть поколебавшись, сказал Зоров. - Мне
кажется, Дальвира сможет нам оказать содействие.
- Вы думаете? - с сомнением спросил Климов.
- Другого просто не остается. Я почти уверен, Василий, что здесь
столкнулись какие-то две могущественные силы... а мы очутились между ними,
как между молотом и наковальней. Но силу, которую представляет Дальвира, у
меня есть определенные основания считать дружественной нам.
- Хорошо бы... Хотя по мне - что молот, что наковальня... Как
говорится, хрен редьки... Другое плохо, командир. Безоружны мы. У вас, я
вижу, пистолета тоже нет. А от гравирезонатора под землей проку мало.
Странно все же, что его оставили.
Такая мощь все же... Откуда им знать, что нам в голову стукнет. Зоров
решил пока умолчать о том, что ему едва не "стукнуло". Они двинулись по
туннелям и переходам, отыскивая поставленные радиомаячки, и спустя сорок
минут, повторив часть однажды уже пройденного пути, очутились у входа во
"дворец". Котлован выглядел пустым и безжизненным на этот раз, и даже
огоньки костров на противоположном склоне погасли. Отогнав дурные
предчувствия, Зоров решительно толкнул дверь.
Исчезновение Дэна Ахавы, как выяснилось уже много позже, произошло
вследствие десинхронизации фокусирующих систем аппаратуры
внепространственного перемещения, принадлежавшей представителям "третьей
силы" (в терминологии Зорова), о существовании которой сам Зоров в тот
момент и не подозревал. Протянувшаяся весьма издалека гиперпространственная
воронка нащупала не тот объект трансфуркации и слизнула ничего не
подозревавшего Ахаву, переправив его далеко за пределы Солнечной системы.
Гиперпереход всегда сопровождается кратковременным помутнением сознания, а у
некоторых даже полной его потерей. Сопутствующие этому весьма специфические
вестибулярные ощущения очень памятны (на сленге звездолетчиков это
называлось "слоновий пинок"), так что человек, хоть единожды испытавший
трансфуркацию, ни с чем ее не спутает. Ахаве приходилось летать на
Р-звездолетах, поэтому, когда он пришел в себя в странной овальной кабине с
бегущей огненной мозаикой на стенах, он уже знал, что его куда-то зашвырнуло
через гиперпространственный туннель. Имелось три очень интересующих Ахаву
вопроса: во-первых, КУДА; во-вторых, КТО; в-третьих, КАК? Третий вопрос был
следствием хорошо известного ему факта, что для осуществления прыжка через
гиперпространство требовались специально оборудованные корабли, которых
предварительно надо было разогнать до определенной пороговой скорости...
Хотя теория не отрицала принципиальной возможности "локализованных"
переходов, не требующих предварительного разгона, практическая их
реализация, как говорилось в соответствующем учебном пособии, "наталкивается
на непреодолимые технические трудности". Неужели кому-то удалось преодолеть
непреодолимое? Было очень похоже, что это так. И Ахаву весьма интересовало,
как выглядел этот "кто-то". Ответ на этот (второй) вопрос был скорее всего
близок. Внимательно оглядев кабину, Ахава заметил кнопку со знакомым
символом "Выход" и нажал ее. Массивные створки дверей разъехались в стороны;
Ахава осторожно шагнул вперед... он оказался в обширном круглом зале со
сферическим потолком. Рядом находились, как он понял, еще несколько таких же
кабин. В центре зала сверкала массивная колонна, вырубленная, казалось, из
сплошной глыбы черного хрусталя. В ее глубине неспешно ходили сполохи
холодного голубого огня, складываясь в причудливые узоры. Поодаль у стены с
несколькими большими экранами размещался внушительного вида пульт с креслами
перед ним. В одном из кресел кто-то сидел, но голову его скрывала высокая
спинка. Ахава, пригнувшись, двинулся вперед, ступая мягко и неслышно. Однако
успел сделать только несколько шагов: сдавленный возглас за спиной заставил
его молниеносно обернуться... Он успел увидеть женщину в ослепительно белом
одеянии... расширенные от страха глаза... зажатый ладонью рот... слабую
желтую вспышку сзади и справа он уже не увидел. Тьма вязким колпаком накрыла
его, и Ахава медленно опустился на пол.
Глава 7
Внутри резиденции Дальвиры ощущение безжизненности и покинутости,
овладевшее разведчиками в котловане, усилилось. Свет уже не лился с потолка,
и им пришлось на полную мощность врубить свои фонари, до предела
расфокусировав лучи. Зал был пуст; в центре безжизненной глыбой возвышался
трон. Разведчики начали тщательный осмотр. К их немалому удивлению, они не
обнаружили даже намека на какие бы то ни было люки в сплошном бетонном
покрытии пола; цельность стен также не вызывала сомнений. Зато в дальней,
сужающейся части зала они наткнулись на хитро замаскированную дверь, за
которой скрывалась маленькая комнатка. Дальвиры и здесь не было, зато на
узкой кровати сидела старуха со сморщенным, как печеное яблоко, лицом,
однако без каких-либо явных признаков уродства. Она пытливо взглянула на
разведчиков темными живыми глазами, не выказывая никаких признаков страха.
- Здравствуйте, - сказал Зоров, - мы ищем Дальвиру. Вы не подскажете,
где ее найти?
Старуха сдвинула плечами и произнесла на интерлинге:
- Я не понимаю вас.
Зоров спохватился, что заговорил по-русски, и поспешил повторить вопрос
на интерлинге.
- Здравствуйте, пришельцы, - заговорила старуха, несколько необычно
растягивая гласные. - Я не могу вам помочь. Та, которую вы называете
Дальвирой, ушла. Она вернется, но никто не знает, когда это будет. Может,
пройдет час, а может - несколько дней.
- Куда она ушла? - спросил Зоров.
- Я не ведаю этого, пришелец. Она исчезает и появляется внезапно, из
трона.
- Надо будет обследовать трон, - быстро произнес Зоров по-русски.
Климов кивнул.
- А кто она такая? - Вопрос этот более других интересовал Зорова.
Глаза старухи будто осветились мягким светом.
- Она - великая Мать-Целительница, Появляющаяся-Из-Огня, Свет-Во-Мраке,
Лучезарная...
- Понятно, понятно, - вынужден был перебить Зоров. - А откуда она?
- Из Мира Света, пришелец. И приходит к нам, чтобы нести частицу Света,
чтобы исцелять и согревать.
- Где находится этот "Мир Света"?
- Не ведаю того. Да и кто может знать сие, кроме самой Лучезарной? -
Даже на рафинированном интерлинге старуха умудрялась использовать необычные
речевые и стилистические обороты.
- Вряд ли мы узнаем от нее что-то существенное о Дальвире, - сказал
Климов.
Зоров кивнул и спросил:
- А кто вы будете?
- Меня зовут Пифия. Я угадываю будущее, - в голосе старухи прозвучали
горделивые нотки.
Зоров с трудом сдержал улыбку. Пифия, надо же!
- И что же вы угадываете?
- Я вижу недоверие в твоих глазах, пришелец. Но я редко ошибаюсь, и мои
пророчества почти всегда исполняются. А узнаю я, сколько отмерено жизни
любому человеку.
- Вот как? - Зоров ощутил невольный интерес. - И сколько жить осталось,
скажем, мне?
- Мне нужен предмет, тебе принадлежащий. Но обязательно такой, который
соприкасается с живой плотью... медальон, часы, браслет...
Зоров подумал и принялся расстегивать браслет своего Индикатора Жизни.
Через тончайшие платиновые электроды, контактирующие с кожей на запястье,
прибор считывал всю жизненно важную информацию о здоровье и
жизнедеятельности человеческого организма.
- Погодите, командир!
Климов, незаметно подмигнув Зорову, расстегнул на груди "молнию"
комбинезона, сунул руку за пазуху и извлек плоский ярко-оранжевый камешек на
цепочке. Зоров сразу узнал редчайший минерал огневит с Центурии, шестой
планеты Арктура. Но он не мог знать, что это подарок Климову от его друга
Альфреда Боско, погибшего больше года назад в сиреневых песках Андалура, и
что Климов, в отличие от Боско, никогда не надевал камешек на шею, а носил
памятный сувенир в специальном кармашке куртки. Старуха тем временем достала
из ящичка под кроватью листок желтоватой, очень плотной на вид бумаги и
положила кусочек огневита вместе с цепочкой на него. С немалым удивлением
Зоров увидел, что по поверхности листка, точно по экрану, побежали пестрые
волнистые линии... Секунды через три их бег замедлился и, оформившись в
какие-то символы, линии застыли.
- Нет! - визгливый голос старухи стеганул по нервам. - Нет! Это не твой
камень! Иначе ты бы уже был мертв ровно 421 день!
Климов почувствовал, что у него шевельнулись волосы на затылке.
- Да... - выдавил он, содрогнувшись. - Альф погиб на Андалуре 11
декабря прошлого года. То есть...
- То есть 421 день тому назад, - тихо произнес Зоров, сплетая кисти рук
в замок. - Это была не самая удачная ваша шутка, Василий. Ну ладно. Теперь
моя очередь. На сей раз без обмана. - И Зоров протянул свой Индикатор Жизни.
Пифия, недовольно бормоча что-то под нос на неизвестном разведчикам
языке, положила браслет Зорова на лист. Вновь заволновались, завихрились
разноцветные линии... долго, гораздо дольше не могли почему-то
успокоиться... Наконец сложились в какой-то короткий символ. Пифия, слабо
вскрикнув, упала ничком. Разведчики словно оцепенели. Так прошло несколько
томительных мгновений. Старуха лежала недвижимо, и Зоров, стряхнув
оцепенение, бросился к ней и осторожно приподнял.
- Дышит... Жива, значит. Ф-фу, напугала она меня.
Он уложил ее на кровать, а сам, подняв и защелкнув на руке браслет с
Индикатором Жизни, взглянул на листок. На фоне цвета выгоревшего кумача
темнел знак, напоминавший лежащую на боку восьмерку. Знак медленно таял,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг