интуитивном уровне человечество осознало эти воздействия, назвав эти силы
соответственно богом и дьяволом.
Зоров непроизвольно вздрогнул, вспомнив свой недавний диалог с Вязом.
- На первый взгляд значение открытия Кауфмана, - а он говорит об этом в
своем "Завещании" не как о гипотезе, а как об открытии, - не столь уж
велико. В конце концов большая часть человечества верила в тех или иных
богов, а все земные религии без исключения основывались на противоборстве
двух начал - творящего или доброго и разрушающего или злого. Иными словами,
краеугольным камнем любой религии или, что в принципе одно и то же, любого
духовного пути познания истины (в отличие от пути
научно-материалистического) является признание божественности всего сущего;
божественные силы созидают, творят, а силы антибожественные разрушают,
стремятся все обратить в хаос. Очень существенно, что духовный и
научно-материалистический пути развития шли параллельно, практически не
пересекаясь, если не брать во внимание время от времени предпринимавшихся
попыток экспериментальных исследований некоторых паранормальных явлений и
артефактов. И лишь Кауфман, дав материалистическую трактовку открытых им
полярных сил высшего порядка, соединил два пути постижения истины в самой,
пожалуй, главной точке. Не ограничившись констатацией факта, Кауфман
высказывает глубокие идеи о физической сущности этих сил, вводит понятие
многослойных воздействий и иерархии слоев.
И опять Зоров подивился схожести некоторых своих мыслей с идеями
жившего более трех веков назад человека по имени Август Кауфман...
- Очень интересен исторический анализ Кауфмана. Крупнейшие,
глобально-поворотные события в истории Земли нашли неожиданное и изящное
объяснение. Гибель Атлантиды и конец легендарного золотого века, расцвет и
крушение Римской империи, титанический взлет человеческого духа в эпоху
Возрождения и темный, мрачный застой средневековья, Ренессанс, потрясения
великих революций, закончившиеся коммунистическо-фашистским кошмаром,
Неовозрождение начала XXI века... Весьма впечатляет коротко, практически
тезисно изложенная Кауфманом его теория зарождения и развития
полимонотеизма. Но, бесспорно, самым поразительным разделом "Завещания
Кауфмана" является тот, в котором он прогнозирует развитие человечества на
четыреста лет. Причем в данном случае вместо слова "прогнозирование"
следовало бы употребить другое - ясновидение. Ибо точность и конкретность
предсказания грядущих событий буквально ошеломляет. Так, например, атомная
трагедия на Ближнем Востоке была предсказана Августом Кауфманом с точностью
до месяца. Фантастически верно угаданы им и многие последующие события. В
бесстрастное, академически-суховатое изложение порой вкрапляются
тревожно-настойчивые интонации. Особенно это становится заметным, когда
Кауфман говорите проекте "Ковчег": "Реализация проекта есть тактическая
сверхзадача человечества, которая позволит ему выжить и перейти к решению
сверхзадачи стратегической. Поэтому к работам по проекту должны быть
привлечены лучшие умы и специалисты планеты", - это дословно. И я могу, как
историк, заявить со всей ответственностью, что более трехсот лет все
происходило почти в полном соответствии со сценарием Августа Кауфмана.
Земная история знает немало великих прорицателей, но даже самый известный из
них - Нострадамус - сильно проигрывает в сравнении с Кауфманом. К
сожалению, наиболее поврежденным оказался конец записи, излагающий события
нашего времени. Тем не менее одна из сохранившихся фраз весьма
примечательна. Привожу дословно: "В 2343 году космическая ветвь человечества
принесет плод, имя которому будет - Оракул Вселенной, и постигнет он сущее,
и проведет сестер и братьев над бездной, и все вместе они воздвигнут новый
большой дом". Перекликается с пророчеством Дальвиры, не так ли, Александр?
И тут будто какой-то переключатель щелкнул в мозгу Зорова. Он перестал
удивляться. Совсем. Нет, он продолжал понимать, что услышанное им носит
экстраординарный характер. И уже начинал осознавать, что ему во всем этом
уготована совершенно особая роль. Но... будто весь спектр эмоций, как-то:
удивление, изумление, обалдение и прочие "ения" - оказался вычеркнут из его
психоэмоциональной сферы. А осталось... нет, что-то осталось, конечно. Ведь
не мог же тот индеец ну совсем не удивиться. (Одним из ходовых анекдотов
времен молодости Зорова был такой: чудо-медицина XXI века воскресила
индейца, замерзшего в веке XVIII; когда его привезли в Нью-Йорк и показали
Эмпайр-Стейтс-Билдинг, индеец хладнокровно произнес: "Хороший вигвам,
однако. Большой", - и принялся раскуривать трубку.)
- Жаль, трубки нету, - пробормотал Зоров.
- Что вы сказали? - наклонился к нему де Виньон.
- Да так... ничего. А что касается вашего вопроса, экселенц де Виньон,
то отвечаю: да, весьма перекликается. Только Дальвира назвала имя - Алзор,
а Кауфман - год моего рождения. Интересно, не правда ли? Мне вот тоже...
оч-чень интересно. И как вы все это объясните мне, простому смертному, о
мудрейшие из мудрейших?
- Запредельное торможение, - буркнул Лоусон. - И не только у уважаемого
Александра. Предлагаю попить вина.
- Вы, очевидно, хотели сказать - выпить вина, Лэмюэль? - Ольга
Уинсток-Добровольская поспешила скрыть свое явное смятение за дымовой
завесой иронии. "У меня так не получится - подумал Зоров. - Меня если уж
несет, так несет..."
- Именно попить. Без всяких ограничений, кто сколько захочет, - сказал
Лоусон мрачно. Откуда-то из стены выехал столик на колесиках, уставленный
разными бутылками.
- Русские люди издревле славились безудержным пьянством и лихой удалью,
- громко сказал Зоров. Схватив первую попавшуюся бутылку, он небрежно срубил
ребром ладони горлышко и несколькими большими глотками опростал содержимое.
Круг Шести тихо, но удивительно синхронно ахнул.
- Бургундское 1748 года, - сказал Чалмерс. - А вы молодец, Зоров.
Особенно здорово у вас получилось это... шшш-их! - и бутылка открыта. Тем
более, если учесть, что спиртное, насколько я знаю, вы употребляете крайне
редко.
- Вообще-то да, - сказал Зоров. - Хотя во время работы в десанте
приходилось... гм... употреблять. Иногда.
- В десанте? - поднял брови Лоусон. - Но там же сухой закон!
- Иные законы, как правило, имеют исключения... - усмехнулся Зоров. -
Но мы отвлеклись. Я хочу извиниться за свою выходку. Понесло меня, как
говорится, не в ту степь...
- Ничего, Саша, вы еще прекрасно держитесь, - с грустной иронией
улыбнулась Ольга, наливая себе в миниатюрную рюмочку розовый ликер. -
Впрочем, так и должно быть. Вы ведь не простой смертный, как изволили,
простите, брякнуть сгоряча, ну а уж мы-то тем более не мудрейшие...
Зоров деликатно продолжал, пока каждый из присутствующих выпил что-либо
по вкусу, потом спросил, ни к кому специально не обращаясь:
- Хорошо. Тогда - кто же я?
Ответил де Виньон:
- Вы нетерпеливы, Александр. Во-первых, я еще не совсем закончил свой
рассказ. Во-вторых, вам еще предстоит послушать мэтра Эйфио. Только после
этого я отвечу вам, если, впрочем, в этом не отпадет нужда. Вы согласны?
Зоров молча кивнул.
- Тогда я заканчиваю. Но чтобы плавно перейти к тому, что будет
рассказывать Эйнард, я приведу еще одно пророчество Кауфмана: "Грядет рыцарь
- покоритель пространства, грядет рыцарь, который соединит малое и великое,
и грядет рыцарь, познающий тайну времени и информации". Что можно
предположить в этой связи? Если первый, очевидно, Рихард Рейли, отец
покоривших пространство Р-звездолетов, второй - наш уважаемый коллега Эйнард
Эйфио, то третий...
- Третий - Джек Мак-Киллан, что также совершенно очевидно, - вмешался
Эйфио, мрачно сдвинув к переносице кустистые брови.
-- Да, - вступил в разговор Чалмерс, - Джек Мак-Киллан. Погиб при
загадочных обстоятельствах здесь, на Марсе, сорок два года назад в возрасте
двадцати трех лет. Полицейское расследование ни к чему не привело, однако
некоторые обстоятельства дела дали основание привлечь к нему ОСК. Тогдашний
шеф ведомства Всеволод Лисовски писал в официальном рапорте: "Смерть
Мак-Киллана выглядит совершенно случайной. Однако если учесть, что к
трагическому исходу привела целая цепь случайных событий, вероятность
каждого из которых ничтожно мала, то имеются основания предположить наличие
"фактора Кауфмана". Особенно если принять во внимание то, над чем работал
Мак-Киллан". Вот так. Об остальном расскажет мэтр Эйфио.
Взгляды присутствующих скрестились на физике, но Эйфио несколько секунд
молчал, поглаживая виски, словно его одолевали сомнения, и Зоров успел еще
подумать, что ему тоже либо придется столкнуться с "фактором Кауфмана",
либо, что вполне возможно, он уже с ним столкнулся...
Глава 11
- Мне довольно трудно определить уровень изложения, - произнес наконец
Эйфио задумчиво. - Понятие об идеях Мак-Киллана имеют все члены Круга, хотя
и в разной степени. Вполне естественно, и в этом нет ничего обидного, что
мой уровень восприятия этих идей как профессионального физика-теоретика так
же отличается от уровня "технаря" Шароши, как и его от уровней гуманитариев
де Виньона и Уинсток-Добровольской. Несколько особняком в этом плане стоят
математик-лингвист Чалмерс и специалист по мозговой деятельности человека
Лоусон. Конечно, мне было бы проще всего ориентироваться на уровень доктора
физики Зорова, имеющего блестящие теоретические работы, особенно если
учесть, что он-то как раз и не знает ничего из-за принятого сорок лет назад
не весьма разумного и так и не отмененного до сих пор решения Совета о
засекречивании информации по Мак-Киллану. Тем не менее я постараюсь уйти от
чересчур специальной подачи материала, поскольку, как мне кажется, даже
имеющим допуск к любым секретам уважаемым коллегам не помешает в чем-то
обновить, а в чем-то и углубить свои познания о мире, каким представлял его
Джек Мак-Киллан. К сожалению, даже останься я один на один с Зоровым, я не
смог бы изложить теорию Мак-Киллана во всем ее несомненном блеске, ибо все
выкладки Мак-Киллана оказались уничтоженными. Но даже то, что дошло до нас,
уцелело благодаря счастливому случаю и молодому - тогда молодому - физику
Роберту Кларенсу, сокурснику Мак-Киллана. Они как-то встретились в
компьютерном центре "Атлант" Института фундаментальных проблем физики,
разговорились, и Джек рассказал Кларенсу о создаваемой им теории. Услышанное
потрясло воображение Кларенса и он возжаждал немедленно ознакомиться
собственно с теорией и в особенности со специально разработанным
Мак-Килланом математическим аппаратом, на которой она базировалась. К
величайшему сожалению, ему не удалось этого сделать. Для меня не столь
существенно, что именно помешало Кларенсу, об этом, если потребуется, скажет
мэтр Чалмерс. В данном случае важен сам факт: теория Киллана на какое-то
время оказалась утерянной для человечества. Хотя пересказ Кларенса
изучался, что называется, вдоль и поперек. Хотя к созданию теории,
базирующейся на дошедших до нас идеях Мак-Киллана, были привлечены самые
светлые умы Содружества. Хотя... впрочем, достаточно. Посыпание головы
пеплом ума оной не прибавит...
- Итак, по Мак-Киллану, первоосновой Большой Вселенной является
совершенно особое состояние материи, некий конденсат поля - вещества -
пространства - времени - информации, в котором реализуется весь набор
виртуальных вселенных. Я понимаю, что слово "весь" режет слух профессионалу,
играя роль аналогичного словечка "всех" в знаменитом парадоксе Рассела, но
уточнить его, увы, не могу. Стохастические колебания конденсата приводят к
образованию своеобразных "пузырей", каждый из которых есть не что иное, как
отдельная вселенная с конкретным набором свойств - имеются в виду
универсальные законы, мировые константы, число измерений и т.п. Раздувшийся
за пикосекунды с момента образования - мы, например, называем это Большим
Взрывом, - пузырь-вселенная заполняется как бы "слепком" с
конденсата-первоосновы, своего рода "моментальной фотографией осуществленной
виртуальности", простите за вычурность сравнений и претенциозность
терминологии, - кстати, весьма далекой от адекватности. Я не хочу сказать,
что разрабатывающие идеи Мак-Киллана физики вообще не пользуются новыми
терминами; в чем, в чем, а в этом они большие мастаки и фантазеры. Другое
дело, что даже Зорову мне трудно в двух словах объяснить смысл терминов
"температура вероятности", "прецессирующий сингулярный ряд" или, скажем,
"темпоральный фантом"... Так что я иду по пути максимально возможной
наглядности в ущерб строгости, хотя о подлинной строгости, естественно,
говорить не приходится, ибо до сих пор теория как таковая не воссоздана.
Упомянутая мной "моментальная фотография" несет полную информацию о
вселенной и предопределяющей - до определенного этапа - ее развитие как в
пространстве, так и во времени, ибо и то, и другое есть движение вдоль
особых "силовых линий" информационного поля-слепка. Структура
информационного поля исключительно сложна, в самом крайнем упрощении ее
можно уподобить постоянному магнитному полю, силовые линии которого
замыкаются на двух полюсах - северном и южном. "Силовые линии"
информационного поля так же замыкаются на двух разноименных полюсах. Один
из них есть как бы средоточие информации об энтропийных процессах разного
уровня и его можно назвать информационным полюсом энтропии, или полюсом
разрушения и хаоса. На другом полюсе сосредоточена информация о
всевозможных процессах структурного усложнения от простейших синергетических
до зарождения жизни и разума. Все без исключения происходящее во Вселенной
есть результат взаимодействия этих двух полюсов, причем проявления этого
взаимодействия могут быть самыми разнообразными. От чего же зависит
преобладание сил созидания или разрушения в данной точке обобщенного
пространства Вселенной? Пожалуй, это один из самых интересных, но и самых
сложных вопросов, возникающих при ознакомлении с идеями Мак-Киллана.
Возможно, роль здесь играют несколько факторов, хотя не исключено, что их
может быть достаточно много. Некоторые наглядные понятия, сразу приходящие
на ум, как-то: "направление" движения вдоль "силовой линии", "близость" к
тому или другому полюсу и прочие подобные - оказываются, увы, неприменимы;
недаром приходится употреблять столько кавычек... К сожалению, об этом
Мак-Киллан ничего не рассказал своему бывшему сокурснику Роберту Кларенсу.
Но вот другой момент был обрисован им достаточно определенно. По заранее ли
заданному и единственно ли возможному сценарию происходят события во
Вселенной? И да, и нет, отвечает Мак-Киллан. Рассмотрим две Вселенные, иди,
точнее, два состояния одной и той же Вселенной, разделенные по четвертой
координате временным интервалом Планка. [Планковский временной интервал; в
современной физике считается наименьшим из всех имеющих физический смысл
временных длительностей. - Примеч. автора.] Мак-Киллан утверждает, что
переход Вселенной из одного состояния в другое может быть осуществлен
множеством способов, причем множество это счетное. Вопрос о конечности или
бесконечности этого множества оказался столь сложным, что даже Мак-Киллан не
мог ответить на этот вопрос, хотя и предполагал, что оно бесконечно.
- Счетность множества является следствием дискретности физического
мира? - спросил Зоров, слушавший Эйфио о напряженным вниманием и со все
возрастающим профессиональным интересом.
- Совершенно верно. Таким образом, каждая обобщенная точка
пространственно-временного континуума является точкой виртуального ветвления
Вселенной на множество вселенных. Более подробно на этом интереснейшем
моменте я остановлюсь ниже. Сейчас хочу подчеркнуть лишь, что присутствие
информационного поля приводит к тому, что не все возможности равновероятны и
после определенного, достаточно большого числа переходов, что соответствует
какому-то осязаемому промежутку времени, Вселенная приходит в заданное - или
в одно из заданных - информационным полем состояние. Воспользуюсь
наглядной, хотя и весьма условной аналогией. Если на диэлектрическую
пластинку, под которой расположен магнит, насыпать железный порошок, то
вначале ничего не произойдет. Однако если сообщить пластинке легкую вибрацию
- скажем, постукивать по ней пальцем, - то железные пылинки расположатся
вдоль силовых линий магнитного поля, хотя движение каждой песчинки
достаточно хаотично. Таким образом, как в пространстве, так и во времени в
диалектическом единстве пребывают свобода выбора и предопределенность...
- Причем это можно проследить на разных иерархических уровнях мира, не
так ли, мэтр? - Вновь задал вопрос Зоров, воспользовавшись паузой. Эйфио
удовлетворенно кивнул:
- Вы попали в точку: от простейших квантовых состояний
неопределенности, которые постулировал еще Гейзенберг в начале XX века, до
свободы выбора личности и цивилизации... Хм! К интересным, однако, можно
прийти выводам, не так ли? Но об этом, если уважаемая аудитория не
возражает, поговорим позже. Сейчас я хочу конкретизировать физическую
картину мира по Мак-Киллану. По его мнению, в нашем "пузыре" реализовался
набор счетного множества как бы вложенных "друг в друга" трехмерных
континуумов. Сама Вселенная имеет одиннадцать измерений, или, точнее,
одиннадцать базисных координат: наряду с привычными нам длиной, шириной и
высотой, а также не менее привычным, но гораздо менее понятным "четвертым
измерением" Минковского имеют место еще шесть, так сказать,
законсервированных измерений, проявляющихся в микромире лишь на расстояниях
порядка планковской длины, а в макромире для их распрямления требуются
плотности энергии, в триллионы триллионов раз превышающие энергию
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг