отвергнуть дело всей моей жизни после трех неудач, хоть и понимал уже, что
неудачи не случайны.
- В гостинице пятьдесят номеров, - сказал я себе. - Заполни их своими
двойниками. Используй для копирования всех посетителей. Не верю, чтоб хоть
один из них не увидел в тебе настоящего человека. Только один - и
изобретение твое оправдано!
Директора компании настаивали на пуске завода. Их подпирали контракты
- недели через две мы должны были выдать армии первую тысячу искусственных
новобранцев. Они и понятия не имели, что я собирался улучшать
человечество, а не поставлять идиотам в погонах эшелоны пушечного мяса. Я
ссылался на необходимость наладки каждого технологического узла в
отдельности, но компаньоны не хотели ничего слушать. О'Брайен,
расстроенный моими отговорками, съел за обедом три печенья вместо двух и
свалился от жестокого несварения желудка. Гопкинс и Мак-Клой пришли ко мне
- лично подбить итоги.
- Вы шарлатан, док! - гремел Мак-Клой. - Признайтесь по-честному:
такого лжеца, как вы, мир не видывал с того часу, как дьявол бросил
обдуривать нашу прабабушку Еву. Я восхищаюсь вами, но не кажется ли вам,
что это уже слишком?
Гопкинс методично вбивал в меня гвозди своих металлических глаз.
- Контракт есть контракт, Крен! - бубнил он с неумолимостью автомата.
- Если ваш Универсальный Создатель...
- Электронный Создатель, - поправил я.
- ...Универсальный Создатель, - повторил он железным голосом, - не
может разработать простого человеческого зародыша, то плюхнитесь сами в
чан, Крен, и размножайтесь, черт побери! Мы собрались здесь для того,
чтобы делать деньги, а не для наладки технологических узлов.
- Монеты надо рубить под корень, тогда они хороши, - сказал я. -
Успокойтесь, джентльмены. Я люблю эти чудные фрукты не меньше вашего. Мы
еще насладимся ими!
Я нажал кнопку. На экране вспыхнули два новых варианта моей
генетической формулы.
- Мы вынуждены пересмотреть соглашение с вами, Крен, - забил
последний гвоздь Гопкинс. - Вы заграбастали слишком большую долю. Вам
придется потесниться, Крен, дальше так не пойдет.
Я закурил сигару и забросил ноги на столик, за которым сидели
директора. Гопкинс даже не повел носом, когда перед лицом у него возникла
подошва моего ботинка. Он был готов на все.
- Что вы мне отрубили в деле папаши Эдельвейса? - пропыхтел я сквозь
сигарный дым. - Кусочек плеча и левую руку. Можете снять еще пару пальцев
в свою пользу, джентльмены.
Моя податливость примирила их с неполадками в технологической схеме.
У Гопкинса глаза из стальных стали алюминиевыми - это был его способ
улыбаться.
- Я пришлю Роуба с новым соглашением, - сказал он. - На той неделе
наш завод посетят высокие гости: военная комиссия парламента. Господа из
правительства хотят видеть, во что они вогнали миллиарды
налогоплательщиков. Объяснение будете давать вы.
- Не сомневаюсь, что вы им задурите головы, док, - добавил Мак-Клой и
расхохотался. - Что-что, а засорять мозги вы сейчас единственный мастер на
земле.
- Они останутся довольны, - пообещал я.
В этот день лабораторию посетили Паркер и Роуб.
Паркер потребовал уплаты моего долга университету. Он разговаривал со
мной совсем по-иному, чем в дни совместной работы. Я слушал его и не
уставал удивляться: он был почти вежлив.
- Вы знаете, Крен, я никогда не верил в ваш успех, - признался он. -
У вас все же чего-то не хватает, чтоб пробраться в нобелевские лауреаты.
Но против очевидности я не иду, а очевидность - за вас. Ваша новая
лаборатория шикарна. Вам повезло, Крен.
Я помучил Паркера. Я молчал и слушал, не глядя на него. Восемь лет
этот человек был моим кошмаром, гонителем всего лучшего во мне. Я не раз
подумывал бросить науку и заняться чисткой сапог - и все потому, что на
свете существовал Ральф Фридрих Паркер. Один взгляд этого человека
испепелял душу, одно слово иссушало любую свежую идею. Ныне, оглядываясь,
я удивляюсь, как мне удалось вынести восемь лет в учреждении, где на всех
комнатах лежала зловещая тень этой сварливой жабы - Паркера. И когда он
снисходил до визита в подвал, где рядом с угольным бункером помещалась моя
тогдашняя крохотная лабораторийка, у меня от страха перехватывало горло. Я
опускал голову, молча выслушивал его выговоры. Он почему-то решил, что
молчание мое от гордыни. Но сейчас я не удостаивал его словом именно от
этого, от торжества, что больше он надо мной не властен, - я изводил и
стегал его молчанием злее, чем руганью.
- Вы мало переменились, Крен, - заметил он, силясь улыбнуться. -
Возвышение не сделало вас мягче. Как же мы поступим с тем должком?
В этот момент в лаборатории возник Роуб. Он влетел, неслышный и
темный, растопырив похожие на крылья, заросшие волосами уши, раздувая
синеватый широкий нос. У него радостно запылали глаза, когда он посмотрел
на Паркера. Летучие мыши всегда остолбеневают в воздухе, когда видят жаб.
- Вам придется подождать, пока я закончу с этим господином, - сказал
я Паркеру. - А вы, Роуб, присаживайтесь вот сюда. Я вижу у вас в руках
новое соглашение? Давайте-ка его, Роуб.
Я положил соглашение на стол и принялся настраивать Электронный
Создатель на мысли Роуба обо мне. Но проклятый соглядатай не отрывался от
Паркера и думал лишь о нем.
- Роуб, вы глядите не туда и думаете не о том, - сказал я строго. -
Вы написали какую-то чепуху, а не договор, Роуб.
Ему пришлось поневоле повернуться в мою сторону. К его лицу я уже
привык за время работы в фирме "Эдельвейс и братья", но голос, так не
походивший на его облик старого лохматого нетопыря, всегда меня поражал.
Роуб заблеял, что соглашение составлено по форме, а про себя думал обо мне
что-то яростное. Генетическая формула, записанная Электронным Создателем
на основе его мыслей обо мне, даже на экране выглядела чудовищной.
- Вот вам чек, Паркер, - сказал я. - Надеюсь, наши взаимные расчеты
завершены? А вы, Роуб, держите подписанное соглашение.
Паркер удалился, а Роуб вскочил. Он блеял так быстро, что последующие
слова в воздухе перегоняли предыдущие и предложение становилось похожим
на:
- Профессор человек за что? Пришел вам к он зачем?
Я это расшифровал так: "Что это за человек? Зачем он к вам пришел?"
- Разные люди ходят ко мне, - сказал я веско. - И по разным причинам,
Роуб.
Он блеял все так же энергично и еще непонятней, а я переводил его
выкрики на человеческий язык. На этот раз получилось более длинно:
- У него что-то подрывное в лице! Вы заметили, как он нехорошо
улыбается? К этому человеку нужно присмотреться, понимаете, такая штука.
- Присмотреться к нему не мешает, - согласился я.
Роуб, еще шире растопырив похожие на крылья волосатые уши, торопливо
унесся за Паркером, а я через полчаса отправил в питательные чаны две
только что синтезированные зародышевые клетки моих новых двойников.
Вечером этого же дня я принимал у себя четвертого и пятого двойников.
Они вошли вдвоем. Четвертый, от Мак-Клоя, был невысокий, быстренький
хохотун; пятый, от Гопкинса, - замедленный, недоверчивый мужчина из тех,
что себе на уме.
- Привет, привет! - еще на пороге развязно закричал Четвертый. -
Здравствуйте, как поживаете? У меня великолепный план, профессор, пустяки,
миллиончиков на двадцать, на больший кусок я не собираюсь вас облапоши...
предложить вам участвовать.
- И напрасно, - попенял я, пожимая ему руку. - Большего прохвоста,
шарлатана и лжеца, чем вы, в мире не существовало со времен археоптериксов
и цератозавров.
- Ага, вы уже слышали обо мне! - сказал он бодро. - Тем лучше, тем
лучше. Так вот, мы разворачиваем производство искусственных живых...
Я знаком остановил его и обратился к пятому двойнику. Тот ходил,
осматриваясь, по лаборатории. Перед вводом Электронного Создателя он
стоял, задрав голову, больше минуты.
- Вас, кажется, что-то заинтересовало? - спросил я. - Не могу ли быть
вам полезным?
Он недоброжелательно поглядел на меня.
- Я должен раньше убедиться, что вы солидный человек, - проворчал он.
- Терпеть не могу несолидных людей. Я знал ловкача Эдельвейса, крупнейшая
была фигура, старый хрыч, но и тот подох в ночлежке. Где гарантии, что вы
крепче его?
- Вот что, друзья, - предложил я. - Сейчас я проведу вас в гостиницу,
вы помоетесь, подкрепитесь, отдохнете после рождения, а там настанет время
потолковать: с вами - о планах, а с вами - о гарантиях моей солидности.
Из гостиничного коридора до нас донеслась дикая брань, детский визг и
старческий плач. Второй двойник, от О'Брайена, избивал двух других. Новые
двойники остановились на пороге.
- Шагайте смелее! - подбодрил я их. - Ничего особенного - несколько
паучков в банке. Уверен, вам здесь придется по душе. А к утру я подброшу
вам для компании еще пару неплохих экземплярчиков.
Двойники от Паркера и Роуба народились на рассвете и явились ко мне
один за другим. Паркеровское создание вошло задрав нос, не ответило на
поклон и молча село у столика. Это был мужчина, похожий на статую римского
императора. Он двигался, как гипсовый.
Для интереса я спросил, как его зовут и зачем он пришел.
- Уберите ноги! - процедил двойник от Паркера. - И помолчите. Не
люблю, когда много болтают.
Затянувшееся наше молчание прервал седьмой двойник. Он подозрительно
поглядел на нас с Шестым и кивнул на стену.
- Электронный Пускатель?
- Создатель, - поправил я.
- Значит, так, - возбужденно зашептал Седьмой, присаживаясь ко мне: -
Это дело легко организовать. До сих пор интриговали против отдельных
государств и правительств, но мы с вами не станем кусочничать. У меня
имеется небольшой, хорошо скатанный заговорчик против земного шара,
сообразили? Мы выбираем тихий вечерок, нажимаем кнопку этого Пускателя и
пускаем мир под откос. Бум, бах, трах - здорово, правда?
Я прибавил этих двух к пятерым прежним...
... посетили меня во Вторник. В просторной лаборатории стало тесно от
сборища важных господ. Я усадил их в кресла и прочитал лекцию о целях и
методах нашего производства. Я хорошо подготовился к встрече - Электронный
Создатель был налажен на одновременную запись двадцати схем. На этот раз я
фиксировал все их мысли: и то, что им взбредало в голову обо мне, и то,
что они думали о себе. Мне надоело воспроизводить карикатуру на себя. Я
хотел проверить, так ли они издевательски окарикатуривают себя, как
проделывают это со мною.
На голубом экране одна за другой вспыхивали генетические формулы -
все такие же яркие, переплетенные, ласкающие глаз цветовой симфонией линий
и пятен. Я не дал обмануть себя кажущейся приятностью. Я знал, что за
нарядной внешностью скрывается неприглядная сущность. Я не торопясь
обводил взглядом лица моих слушателей - вежливые, грубые, миловидные,
уродливые, молодые, старые, замкнутые, надменные, веселые. Лица были как
лица - разные. Но глаза у всех были одинаковы - холодно внимательные,
отстраняющие, недобрые глаза. Я понимал, что думают обо мне посетители.
Они думали обо мне скверное. С этим ничего нельзя было поделать. Но я не
был уверен, нет, я не был уверен, что и к себе они относятся лучше! Если
они и не ненавидели себя, то понимали свою истинную цену - теперь я знал,
что она невысока: много за себя они не дадут. А я еще хотел при помощи их
мыслей о себе улучшить все человечество!
Боже, как я был слеп!
Когда погасла последняя генетическая формула и Электронный Создатель
приступил к следующей операции - монтировке зародышевых клеток, я в
удобном месте прервал лекцию.
- Теперь пройдемся по цеху, господа. Познакомимся на месте с
условиями выращивания людей.
В суматохе выхода ко мне пробрались директора компании. Они ликовали.
- Док, я растерялся! - рявкнул громовым шепотом Мак-Клой. - Я не
подберу для вас эпитета. Боже, как вы их провели за нос! Вы им продали
флакон испорченного воздуха за водородную бомбу! Даже старик Эдельвейс
этого не умел.
- Вам надо поставить при жизни памятник! - ликовал О'Брайен. - Я
завтра же открою подписку на вашу конную статую. Вы будете в тоге, с
саблей на боку и пулеметом в руках - шедевр скульптуры, говорю вам!
- Засоряйте и дальше им мозги перспективами нашего производства, но
не заикайтесь о сроке выпуска первой партии искусственных людей, -
посоветовал Гопкинс. - Перспективы поражают воображение, а за неисполнение
сроков отвечают перед судом. Вам понятна разница, Крен?
В одном из коридоров я повстречал Роуба. В лабораторию его не
пустили, но он перехватил нас по дороге. Уши его торчали перпендикулярно к
голове. Он был в диком возбуждении.
- Профессор, людей круг блестящий такой вас у собрался как? -
проблеял он.
Я тут же перевел это на более привычный мне язык: "Как собрался у вас
такой блестящий круг людей, профессор?"
- Разве вы не слыхали, Роуб? Нам оказала честь специальная комиссия
парламента.
У него заходили ноздри и захлопали уши. В мутных его глазах запылал
зеленый огонек. Он блеял еще торопливей, а я расшифровывал:
- Никогда я не видел столь важных господ! Какие они все разные!
- Да, - сказал я. - Все они разные, Роуб. Одни высокие, другие
низенькие. Худой шагает рядом с толстым. Неясно одно - почему они такие
разные? По-вашему, это случайно?
Он чуть не задохнулся от открывшихся ему величественных перспектив.
- Вы думаете, Крен?.. Признайтесь, вы думаете?..
Я ответил уклончиво:
- Все мы что-нибудь думаем, Роуб. Человеку свойственно размышлять,
хотя в наше время это не совсем безопасно. Но я говорю не о шатких
предположениях мысли, а о твердых, так сказать, физических фактах.
Приглядитесь к тем двоим, Роуб. Разве вас не поражает их походка?
Я ткнул пальцем в переднюю пару. Как нарочно, один был высок и
массивен, другой худ и изящен. Они шли вдоль линии чанов и мирно
беседовали.
- Правильно, сэр! - зашептал Роуб. - Боже, как правильно! Этот
огромный вдавливает ботинки в пол, как в тесто. Он не ходит, а попирает
ногами землю. Он ненавидит нашу землю - все ясно как дважды два!.. А
второй - крадется и перебирает ножками, как пальцами. О, этот еще хуже, в
тысячу раз хуже! Я их разоблачил с единого взгляда, такая штука! Нет,
ребятки, вы сосунки, не вам обмануть Роуба...
Он хотел умчаться вперед, но я задержал его.
- Не слыхали, как дела у Паркера? Помните того ученого, с кем я вас
познакомил неделю назад?
- Как же, отлично помню - высокий, важный мужчина, тонкие губы,
зеленые глаза, один глаз более выпуклый, чем другой... С Паркером все в
порядке, профессор. Паркер признался, что подложил две атомные бомбы под
систему высшего образования в нашей стране, но не успел взорвать, так как
попал в тюрьму. Я забыл сказать, что Паркера вскоре после визита к вам
арестовали. Однако я покорнейше прошу меня...
Я присоединился к гостям, и мы около часа провели на заводе, потом
прошли в ресторан. За легким обедом на шесть перемен с девятью сортами
вина я сообщил собравшимся радостную новость:
- В конце недели, господа, состоится первое ознакомление с первыми
образцами производства нашей фирмы. Я надеюсь, все, кто сегодня почтил нас
присутствием, не откажутся выступить в роли экспертов и ценителей. Вам
будет продемонстрировано с полсотни бравых парней самой высокой кондиции.
- Слишком много образцов, Крен, - попенял мне один из гостей. - Для
конвейерной продукции это не подойдет. Армия заинтересована в одном-двух,
не более, но отработанных до пуговицы типах солдата.
Я успокоил его:
- Вы сами отберете понравившиеся вам образцы, а мы запустим их в
массовое производство. Думаю, армия останется довольна. Итак, в следующее
воскресенье, господа.
Гости мне аплодировали, а после их ухода директора компании устроили
скандал. Железный сухарь Гопкинс орал, как перепившийся золотарь. Даже
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг