Первое испытание капсулы дало меньше, чем ожидали. Капсула проникла
внутрь шара без осложнений, ее анализаторы фиксировали все, что
совершалось во время проникновения. Записи подтверждали то, что знали и
раньше, - вокруг шара пылевое облако, за пылью - оболочка из сплава
доброго десятка тяжелых металлов, за оболочкой - рыхлая пемзообразная
сердцевина, тоже металлический сплав. Никаких помещений, никаких
механизмов, никаких существ! И никаких странных силуэтов, похожих на
движущиеся живые тела. Анализаторы капсулы дали меньше данных, чем те же
анализаторы, фиксировавшие шар с поверхности.
- Может быть, слишком велико экранирование? - сказал Арутюняну
огорченный Рой. - Возможно, оно не только защищает капсулу, но и, так
сказать, ослепляет ее.
Капсулу вывели из шара. Рой подал на экран запись внешних
анализаторов. В салоне возникла знакомая картина: в недрах шара
перемещались расплывчатые силуэты. Приборы оконтурили и капсулу,
неторопливо скользившую к центру, и вызванное ею усиленное движение
силуэтов: одни как бы разбегались от надвигающегося на них чужого снаряда,
другие как бы стремились к нему с периферии, извивались вокруг аппарата -
порядка ни в разбегании, ни в сгущении не улавливалось.
Рой предложил расширить программу исследований. Капсула снова
вводится внутрь, и экранирование ее меняется от самого мощного до такого,
где появляется угроза разрушения, - может быть, тогда и произойдет
реальная встреча с призраком. Рискуем и разрушением, чтобы поглядеть, как
оно пойдет. На этот случай надо собрать другие капсулы для замены.
- Для меня и брата ваша теория провалов в вакууме не очень
привлекательна, - объявил Рой Курту Санникову. - Куда приятней было бы
встретить братьев по разуму. Мы уже как-то сжились с мыслью, что предстоит
деловой контакт с инозвездной цивилизацией. Но с огорчением констатирую:
факты опять складываются в вашу пользу. В первых экспериментах, во всяком
случае.
- Дальнейшие эксперименты еще убедительней подтвердят мою концепцию,
- пообещал молодой космолог.
Арутюнян выполнил новую программу. Капсула, при полном снятии
экранирования, растворилась в массе непонятного вещества в центре шара.
Рой констатировал, что науке разрушение капсулы ничего не дало, кроме
знания факта, что без защитного экранирования материальные тела внутри
шара существовать не могут. "Это, возможно, тоже имеет значение", - сказал
он, пожимая плечами. Гораздо существенней было, что анализаторы капсулы
фиксировали канализацию энергии к центру шара, а там она вдруг пропадала
бесследно.
- Можно, конечно, принять, что центр шара - бездонный колодец в
вакуум, куда рушится вся энергия, - обратился Рой к Санникову. - В этом,
сколько понимаю, сущность вашей теории. Но это, по-моему, равносильно
объяснению одной загадки при помощи другой, вовсе не более ясной. Что
делать дальше, не знаю. Хотел бы услышать все мнения.
- Пришел час человеку проникнуть в шар, - сказал Санников. - Прошу
оказать мне честь быть первым пилотом капсулы.
- И мне! - воскликнула Корзунская. - Напоминаю, что я космоэнергетик
и меня специально командировали на Виргинию для исследования, куда
исчезает энергия. Я участвовала в сборке капсулы, мне знаком в ней каждый
прибор. Роберт Арутюнян может подтвердить.
Рой подвел итоги обсуждению.
- Начинаем пилотное зондирование шара. Первыми пилотами капсулы будут
астрофизик Курт Санников и космоэнергетик Корзунская.
6
- У тебя другое решение? Тогда объяви его! - сказал Рой брату. - Твое
унылое лицо действует мне на нервы. Впечатление такое, что ты готовишься
не к эксперименту, а к похоронам. Может, расскажешь, что тебе не нравится?
- Мне все не нравится. Все, Рой. Способен ты это понять?
- Нет, не способен. Все - это ничего. Мы учили когда-то, что истина -
конкретна. Подави раздражение и объяснись поконкретней.
Генрих постарался сдержать раздражение. Ему не нравится теория
провалов в вакуум, это главное. Опытные данные подтверждают фантастическую
гипотезу космических пузырей, но он ничего не может с собой поделать:
пузыри ему, как и Рорику Арутюняну, неприятны. Он не может
противопоставить пузырной теории ни одного стоящего возражения, но от
этого его отношение к ней не меняется. И его беспокоит пилотное
зондирование. Он боится вторжения людей в шар.
- Опыт показал, что капсула свободно проникает туда и
беспрепятственно возвращается. Ты не веришь опыту?
- Рой, ведь речь идет не о том, во что я верю, а во что - нет. Да,
экранирование пока надежное, это я вижу. Но ты спрашиваешь меня не о
надежности экранирования, а почему у меня плохое настроение. Вот я и
отвечаю: плохое настроение у меня оттого, что мне не нравится затея с
проникновением в шар людей. Обосновать, почему не нравится, не могу.
- Зато я могу обосновать это, - спокойно сказал Рой. - Тебя
беспокоит, что в капсулу сядет Корзунская. Не так?
- А хотя бы и так? - сердито крикнул Генрих. - Здоровые мужчины будут
покоится в креслах салона, а женщину отправляют черт знает в какой мир.
Или ты забыл, что мы обещали Андрею позаботится о безопасности Людмилы?
Хороша забота, скажу тебе.
- Рассмотрим твои соображения по порядку, - предложил Рой. - Ты
знаешь, я педант, я люблю так: пункт первый, пункт второй. Итак, пункт
первый. Мы покоимся в креслах, ибо нам прямо запрещено пилотировать
капсулу. Пункт второй. Если бы мы находились в капсуле, толку было бы кот
наплакал: мы не инженеры, с навигационным оборудованием капсулы не
знакомы. Пункт третий. Людмила и Курт имеют тысячи преимуществ перед нами:
он вооружен расчетами, с которыми ни ты, ни я не удосужились детально
ознакомится, она превосходно справляется со всеми механизмами капсулы.
Рорик меня в этом заверил категорически. Пункт четвертый...
- Хватит, Рой! - взмолился Генрих. - У меня от твоих бесчисленных
пунктов судорога в мозгу. Делай, как все вы решили, только снова и снова
повторяю: мне эта затея не нравится!
Рой задумчиво сказал:
- Главная опасность связана с энергией, подаваемой в шар. Даже
томсоновское экранирование может отказать в бешеном вихре частиц. Мы будем
следить с пульта за продвижением к центру, но сумеем ли справиться с
аварийными ситуациями? Курт просит манипулировать величиной энергии, чтобы
точно определить место, где она пропадает. Он хочет исследовать шар при
максимальной подаче энергии и полном ее прекращении. По-моему, это
резонно. У тебя нет возражений?
- Никаких, - устало сказал Генрих.
- Тогда завтра, - решил Рой. - Твое место на пульте.
- Я провожу их и со стартовой площадки полечу на пульт.
На стартовую площадку Генрих прибыл с Арутюняном, вместе с ним влез в
пустую капсулу. Она походила на штурманскую рубку, столько в ней было
всяческих механизмов. Арутюнян сказал:
- Генрих, эта капсула сквозь любой металл пройдет так же свободно,
как раскаленный нож через масло.
- Твоя капсула уже показала свои достоинства, - хмуро сказал Генрих.
- Не знаю, схоже ли вещество шара с маслом, но капсула уже прорезала его.
Он вышел и прохаживался возле капсулы. Арутюнян возился с
механизмами. Из авиетки вышли Людмила и Санников. Корзунская побежала к
Генриху, издали протягивая руку.
- Генрих, благословите меня на важные открытия в рейсе! - сказала она
весело.
- Благословляю вас на благополучное возвращение, - сказал он.
- Нет, нет, - настаивала она. - Благополучное возвращение - норма,
оно предусмотрено программой. А важные открытия - удача. Нечто, что
заранее трудно планировать. Благословите меня на удачу!
- Благословляю вас на удачу! - сказал он, с усилием засмеявшись.
Курт первым влез в кабину. Корзунская помедлила у входа в капсулу.
- До скорого свидания! - радостно крикнула она. - Генрих, выговорите
себе на завтра выходной - мы после отдыха устроим большую прогулку по
виргинским просторам. И Курта заставим пойти с нами.
Курт проворчал, не улыбнувшись:
- Найду занятие поважней прогулок.
Арутюнян дал старт. Продолговатый, похожий на огурец снаряд
неторопливо двинулся к пылевому облаку и скоро пропал в нем. Арутюнян взял
Генриха под руку. На стартовой площадке больше нечего было делать. Генрих
поспешил к авиетке.
На пульте Рой встретил их восклицанием:
- Все по программе, никаких сбоев!
На экране была картина, какую уже неоднократно видели. Продолговатая
капсула вползала в темную массу - в сплошной сплав десятка металлов, в
человеческой технике такие сплавы были неизвестны. Без томсоновского
экранирования нельзя было бы и думать о рассечении столь плотного
вещества.
Капсула двигалась свободно. У Генриха тяжело стучало сердце. В
какой-то момент Санников включил оптические преобразователи, кабина ярко
осветилась. Санников держал обе руки на регуляторах хода, Корзунская
обернула радостное лицо к передатчику, ликующе крикнула:
- Мы в центре. Варьируйте подачу энергии.
Рой повел регулировку подачи, два инженера энергостанции, сидевшие по
бокам, молча следили за его командами, готовые в любой момент
подстраховать оператора. Санников погасил свет, на экране виднелась только
темная масса неизвестного вещества вокруг капсулы, рыхлая масса, - то
удивительное место, где энергия, вопреки всем законам космоса,
превращалась в ничто. Генрих, не отрывая глаз от экрана, мысленно видел
то, что экранные пленки были бессильны изобразить. Ему чувствовалось, как
ум заходит за разум. Все, что совершалось в эту минуту там, в центре шара,
вокруг маленькой капсулы с двумя пилотами, было больше, чем непредставимо,
- немыслимо! Реальность, которой не может быть! Бездна энергии от
генераторов Космостанции мчалась потоками частиц и волн от поверхности к
центру, она концентрировалась здесь, около капсулы с двумя людьми. Даже
секунды такой подачи хватило бы, чтобы возник чудовищный взрыв, чтобы
забушевало пекло раскаленной до миллиона градусов плазмы - так вещали
фундаментальные законы мира, мир не допускал ни единого исключения для
своих фундаментальных законов. Вот оно - немыслимое исключение! Может, и
прав юный космолог Курт Санников - и в центре дыра в тартарары, в
потусторонний мир, в чуждую нам вселенную? Но почему грандиозный водопад
энергии, рушащейся в подпол космоса, не увлекает с собой и капсулу, она
ведь из тех же материальных частиц? Капсула повисла над неведомой бездной.
Не швырнет ли и ее туда же?
Рой обернулся к брату и негромко сказал:
- Передача уменьшена вдвое. Опасность стала меньше.
- Опасность стала меньше, - бесстрастно повторил Генрих.
- Уменьшаю еще на треть, - сказал вскоре Рой.
Некоторое время подача шла на четверти обычной нормы.
Санников попросил еще уменьшить подачу. Рой с удивлением сказал
инженерам Космостанции:
- Впечатление, что команды стали тормозиться. Почему бы это?
Один инженер связался с генераторами, другой проверял, нет ли
неполадок на пульте. На экране вдруг возникли и забегали силуэты - Генриху
показалось, что хаоса в их метаниях сегодня было больше. Снова вспыхнула
внутренность капсулы, Курт вертел какой-то регулятор, Корзунская кричала в
передатчик:
- Друзья, что там у вас? Никаких изменений. Продолжайте уменьшать
подачу.
Инженер Космостанции сказал Рою:
- В генераторной вдруг возникли неполадки, они устранены. Можете
продолжать операцию по программе.
Рой повернул регулятор на очередное половинное уменьшение подачи.
Опять ярко вспыхнула внутренность капсулы. На полу судорожно катался Курт
Санников, Корзунская хваталась обеими руками за стенки, без перерыва
кричала, передатчик донес ее исступленный, на одной мучительной ноте крик:
"Спасите! Спасите!"
На мгновенье опередив брата, Генрих рывком из-за спины Роя перевел
регулятор на увеличение подачи. Рой быстро сказал:
- Буду выводить капсулу наружу, а ты поскорей на площадку!
Генрих бросился к выходу. У авиетки его догнал Арутюнян. Подлетела
вторая авиетка, в нее сели врачи. Генрих задал максимальный ход. Стартовая
площадка была пуста. Генрих прыжком выбросился из авиетки. Врачи вынули
носилки, спешно готовили инструменты. Арутюнян тронул молчаливого Генриха
за плечо:
- Пожалуйста, успокойся. Что можно сделать для их спасения, будет
сделано.
Генрих не ответил. Ничего нельзя было сделать, он понял это, когда
увидел свалившегося на пол Санникова, услышал предсмертный крик
Корзунской. Произошла непоправимая катастрофа, он один предчувствовал ее -
и не предотвратил! Из пылевого облака медленно выползала капсула, она
казалась неповрежденной. Из третьей авиетки выскочили Рой с Петром.
Капсула остановилась в центре площадки. Арутюнян разгерметизировал двери,
первый шагнул внутрь, за ним врачи, за врачами Генрих с Роем и Кэссиди.
Тесно сомкнувшись, чтобы не наступить на то, во что превратились их
товарищи, вошедшие молча глядели на пол. На полу лежали два мертвых тела.
Санников мало переменился - скрюченный, с искаженным лицом, он только
казался несколько меньше. А Корзунская как бы опала, она выглядела
девчонкой, странной девчонкой, без кровинки в лице, тощей, с
руками-палочками, такими же тонкими ногами - это был другой человек,
совсем не тот, которого видели ежедневно. Врач сказал:
- Друзья, выходите. Мы будем выносить пострадавших.
На площадке Рой подошел к брату. Генрих сказал:
- Рой, в их гибели виноваты мы с тобой. Мы убийцы, Рой!
- Возьми себя в руки! - приказал брат. - Когда освобожусь, мы
обсудим, кто виноват и что виновато. А сейчас возьми себя в руки! Слышишь,
Генрих, возьми себя в руки!
7
Рой пошел с врачами в операционную, узнал там, что воскрешение из
мертвых, к тому же столь странно деформированных, выше сил медицины,
единственное возможное - законсервировать тела в нынешнем состоянии, чтобы
потом их обследовали земные медики. Арутюнян, осмотревший капсулу,
доложил, что в ней отсутствуют и внешние, и внутренние повреждения. Рой
влез в капсулу и тоже убедился, что капсула была такой же, какой ушла в
последний эксперимент. Энергоинженеры доложили, что затруднений в подаче
энергии в шар нет, все совершается так, как совершалось все дни. Рой
попросил проверить, возникают ли тормозные препятствия при уменьшении
подачи энергии, именно после них и произошла катастрофа. Подача трижды
уменьшалась почти до нуля, Рой сам проверил переход через величину,
вызвавшую противодействие, - противодействия больше не было. Рой сказал
Кэссиди: "Мне кажется, где-то здесь таится причина катастрофы, только пока
я не знаю, как связать ее с затруднениями в подаче энергии".
Кэссиди согласился, что причину трагедии надо связать с неожиданным
торможением подачи, но тоже не мог сказать ничего определенного -
затруднения не возобновлялись и было темно, почему они вообще возникли.
Надо посоветоваться с Генрихом, решил Рой и подумал, что уже несколько
часов не видел Генриха: тот исчез сразу со стартовой площадки и больше не
давал о себе знать. Рой с тревогой вспомнил, в каком отчаянии был брат,
когда выносили из капсулы трупы, как побелел, как тряслись его губы, как
подрагивали руки. Рой гневно упрекнул себя: нельзя было покидать Генриха в
таком состоянии, нужно было придумать ему какое-то срочное задание по
расследованию катастрофы, только не оставлять его одного с мыслями, что он
виновен в гибели товарищей.
- Петр, меня беспокоит Генрих, - сказал Рой. - Пойдем поищем его.
Генрих отыскался легко, он был у себя: ходил взад и вперед по
небольшой гостиничной комнате и не прекратил нервного хождения, когда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг