До скалы было с полкилометра. Сток шел за быстро шагавшей Агнессой и
спотыкался: берег был усеян валунами, а доктор Сток не мог оторвать глаз от
волшебства света, рождавшегося в океане, и не глядел под ноги. Он молчаливо
корил себя: почти месяц прожил на острове, мог много раз видеть закат, но и
не подумал ни разу об этом. Зато сегодня жадные глаза с лихвой вбирали в
себя красоту, которую он раньше не замечал.
Агнесса остановилась у высокого гранитного валуна.
- Я пойду впереди, а вы взбирайтесь осторожно, тропка крутая.
На вершине она уселась лицом к городу, а не к океану. "Хочет видеть, не
подбирается ли кто посторонний", - догадался доктор Сток. Он уселся так,
чтобы видеть ее лицо и буйство красок в океане.
- Я вас слушаю, Агнесса.
Она сухо сказала, все так же всматриваясь в линию берега:
- Хочу стать детоубийцей. Вы должны мне помочь, доктор Сток. Доктор Сток
успел привыкнуть к тому, что на Нио все содержит в себе одновременно два
утверждения: "возможно" и "невозможно". И поэтому заранее настроил себя на
то, что здесь надо ожидать любых неожиданностей. Но признание Агнессы
Коростошевской было все же из тех, о коих он не мог помыслить.
- Детоубийцей, я не ослышался, Агнесса?
- Вы не ослышались. Я хочу убить своего сына, свое единственное творение
- Бриарея. Без дружеской помощи я не справлюсь.
- Объясните, Агнесса, что все-таки случилось?
- Доктор Сток, расскажите, каким вам видится наш Нио? Можете говорить
откровенно: наступает темнота, а в темноте никто к нам не подберется на
вершину скалы.
Стоку показалось, что небольшая доза иронии и пара-другая шуток весьма
облегчат столь драматично начавшийся разговор. Он вспомнил, что ему говорили
о Нио - и генерал-профессор Лесли Говард Гордон, и специалист по
экспериментальной астрологии Арчибальд Боймер, и толстый Джон Паолини с
руками, похожими на распахнутые веера, и величественный Хирон Спадавеккия, и
сама мужиковатая, но милая Агнесса Коростошевская, и все другие научные
сотрудники.
- Что такое остров Нио? Это ИВН, то есть Институт Возможных
Невозможностей, который иные именуют Институтом Невозможных Возможностей,
хотя генерал-профессор Гордон отдает приоритет возможности невозможного.
Здесь любой специалист имеет широкий простор в выборе исследовательской темы
- только личная прихоть определяет, кто над чем трудится. Руководители Нио
гордятся, что они обеспечили абсолютную свободу творчества, лишь в раю можно
найти еще большую, раскованность, зато в раю, по агентурным сведениям
директора острова, вседозволенность любого поиска часто смахивает на
мучительное выдумывание уродств. Правда, и на Нио хватает конструирования
уродов. Он не все здесь может одобрить. Он скорей бы вырастил у свиньи рога,
чем умножал собачьи ноги, рога были бы свинье гораздо полезней, чем пятая
нога собаке: она перекапывала бы рогами землю. Но он никому не навязывает
своих оценок. И конечно, он не собирается порочить Бриарея, у него в мыслях
не было осуждать творение Агнессы Коростошевской.
- Также и ваше, доктор Сток. Не забывайте, что вы частичный отец моего
сына - в масштабе одной задней головы и четырех боковых рук. Так вот,
директор острова уведомил меня, что Бриарея считают законченным, вполне
удавшимся и будут тиражировать. Допустить этого я не могу.
- Тиражировать? Как это понимать?
- Буквально. Воспроизводить точными копиями в большом количестве
экземпляров. Из одного сотворенного мной Бриарея сделают сто, двести,
тысячу. На западной стороне острова размещается тиражный завод. Все
создания, принятые администрацией, направляются в тиражирование. Их очень
мало, принятых в тираж, но зато из одного оригинала возникает много копий.
Тиражированные изделия транспортируют в специальные подземелья - живых
существ или полуживых киборгов консервируют холодом и нейтральным газом, а
механизмы просто складируют. Заготовка впрок... Неужели вы об этом не знали,
Сток?
- И слыхом не слыхал! Вы не верите мне, Агнесса?
- Верю. У вас поверхностное представление о Нио. Вы только что излагали
мне те басни об острове, которые вдалбливают в каждого из нас директор, и
его лакеи вроде Хирона Спадавеккия или Арчибальда Боймера. Но я старожил
острова. Я вижу и то, что они стараются скрыть.
- Что именно они скрывают, Агнесса?
- Секретное назначение Нио - вот о чем они не говорят. Здесь готовят
оружие будущей войны. Задумайтесь, и это станет ясно.
- Но если есть однозначная цель, зачем на Нио царствует такое своеволие
тем, зачем такая вакханалия проектов, зачем такая прихоть задумок, такие
несуразности выполнения?
- Полная свобода в выборе тем кружит голову исследователям, для каждого
из нас нет ничего привлекательней, чем работать по вольной своей прихоти. И
осуществление любых несуразностей обогащает, а не обедняет арсенал замыслов,
ибо заранее не всегда предугадаешь, что пригодится, а что нет. "Работайте
над чем хотите и как хотите, дайте волю фантазии - в тиражирование мы потом
направим только то, что нам полезно". Вот такой дьявольский план.
- Теперь я понимаю, зачем я понадобился со своей теорией
внутримолекулярного резонанса! - сказал доктор Сток. - Они превратят мой
невинный импульсатор в боевое оружие, сокрушающее все живые клетки! Скажите,
Агнесса, давно вы узнали о секретном назначении острова? Вы раньше даже не
намекали на это.
- Догадывалась я давно, но откровенничать побаивалась. Мне с самого
начала не понравилось, что моим соседом стал Арчибальд Боймер. Вначале я
думала, что он просто шпионит, но теперь мне кажется - у него задания
серьезней, только не соображу какие.
Доктор Сток тихо засмеялся. Океан гас. Солнце нижним краем коснулось
горизонта, и с океаном совершилось удивительное преображение: он стал
светлее неба. Небо потемнело, было багровым на западе, темным на севере,
черным на востоке, а океан сиял последним, проникновенным сиянием. Солнце
уходило вниз, сияние тускнело, теперь и океан был смутно-багровым на западе,
черным на севере и востоке. Сток сказал:
- Могу вам объяснить, кто такой этот специалист по экспериментальной
астрологии. Возможно, он и астролог, но экспериментирует не с небесными
светилами, а с психикой. Мы для него подопытные объекты... Он предлагал мне
купить мою душу и показывал приборчик, будто бы моделирующий свойства моей
души. Уверен, что то был психокомандный аппарат. И если бы я разрешил
настроить этот аппарат на мою психику, то Боймер получил бы возможность
втихаря управлять мною, диктовать мне мои настроения: робость,
подавленность, ликование, покорность... Я стал бы для него таким же
подопытным, какими, вероятно, являются все сотрудники. А разговоры об
экспериментальной астрологии, покупке души, даже облик потрепанного
Мефистофеля - камуфляж, нагнетание несуразностей. Без дичи поведение Боймера
сразу породило бы подозрение. Сумасбродство - неплохая форма обмана.
- Вы не ответили на мою просьбу, - напомнила Агнесса. - Мне непереносима
мысль, что мой Бриарей, тиражированный в тысячах экземпляров, станет ударной
армией в войне. Я совершенствовала его способности не для того, чтобы он
истреблял людей. Хорошо бы его взорвать, но где достать взрывчатку? А
разобрать его мне попросту не дадут. Да и собрать его снова не составит
труда. Его надо просто уничтожить, доктор Сток.
- Я помогу вам, Агнесса, - сказал Сток. - Вы обратились по тому
единственному адресу, который вам нужен. Ваш Бриарей - киборг, верно? Может
ли он существовать без живых клеток?
- Нет, конечно. Живая ткань - главный элемент его конструкции.
Механические элементы в нем - вроде арматуры, они лишь скрепляют живую ткань
в целостную систему.
- Прекрасно. Я сконструировал орудие, уничтожающее любую живую клетку.
Приводите завтра Бриарея ко мне, и мы превратим его в кучу хлама. Я намерен
испытать свое изобретение дважды - в первый и в последний раз. Толстый Джон
Паолини и генерал-профессор Гордон не получат ни вашего Бриарея, ни моего
резонансного импульсатора.
- Пойдемте домой, мне холодно, - печально сказала Агнесса Коростошевская.
7
- Через час у меня, - сказал доктор Сток за обедом.
- Буду через час, - ответила Агнесса Коростошевская. Доктор Сток
осторожно огляделся. Арчибальд Боймер успел пообедать и уйти, другие
посетители ресторана не прислушивались к разговору у столиков номер
двенадцать и тринадцать. Доктор Сток с сочувствием смотрел на свою соседку.
Она выглядела больной. Она первой встала из-за стола и ушла не оглядываясь.
В лаборатории доктор Сток проверил еще раз импульсатор. Все утро он
настраивал свой прибор на многоканальное излучение. Теперь это было
подлинное оружие уничтожения, а не научный аппарат для тонких исследований.
И доктора Стока не беспокоила мощь резонансного излучения: он был уверен в
его губительности. Он проверил схему взрыва импульсатора - схема работала
безотказно. Достаточно нажать на маленькую красную кнопку в самом конце
клавиатуры - и пламя мигом превратит его изобретение в горку расплавленного
металла и плазменное облачко над горкой. Доктор Сток не печалился и не
ощущал себя детоубийцей. Древние римляне были правы. Чудищ нельзя плодить.
Если дитя урод - головой его вниз на камни Тарпейской скалы! Что будет с ним
самим и Агнессой Коростошевской после уничтожения Бриарея и импульсатора -
Сток не загадывал. Собственная их судьба была не столь важна, как судьба их
изобретений. Увидев в окно, что к лаборатории приближается двухголовое,
восьмирукое чудовище, доктор Сток вышел наружу. Агнесса Коростошевская
шагала рядом с Бриареем, она, сама высокая, не достигала до плеча исполина.
- Ставьте его посредине, я сфокусировал импульсатор на это место, -
сказал доктор Сток.
Агнесса приказала двухголовому исполину подойти к указанному месту.
Бриарей неторопливо передвинулся туда. Фокусировка была безукоризненной.
Доктор Сток поглядел на Агнессу Коростошевскую. Она стояла в нескольких
шагах от своего создания, закрыв глаза. Доктор Сток догадался, что она
страшится предсмертного крика своего создания. Он усмехнулся. Она привела
Бриарея без колебания на гибель и, несомненно, вынесет без истерики, когда
он рухнет, почти безжизненный, на землю. Но последнего крика исполина она
могла не вынести. Доктор Сток порадовался, что заранее подумал об этом.
- Агнесса, отойдите на два шага. Вот так. И не мучайте себя. Импульс
будет такой силы, что Бриарей не успеет и крикнуть.
Он еще раз посмотрел на стоявшего неподвижно исполина - тот вывернул на
доктора Стока обе свои головы, закрепляя в памяти картину, которую ему не
объяснили, хотя раньше Агнесса Коростошевская голосом давала подробные
объяснения каждой заданной операции. Сток поднял руку, но не успел опустить
палец на кнопку пуска, как кто-то с силой толкнул его. Внезапно появившийся
Арчибальд Боймер пытался помешать. Доктор Сток с яростью возвратил удар.
Боймер пошатнулся, но не выпустил плеча Стока и снова не дал ему дотянуться
до кнопки. В лабораторию ворвались толстый Джон Паолини и Хирон Спадавеккия.
Оба бежали к пульту.
- Включайте, Сток, включайте! - отчаянно закричала Агнесса Коростошевская
и кинулась на помощь Стоку.
Свирепым ударом ноги в живот Сток отбросил закричавшего от боли
Арчибальда Боймера и стукнул кулаком по кнопке пуска. И в то же мгновение он
с ужасом увидел, что Агнесса Коростошевская, на какую-то долю секунды
заслонившая собой исполина, даже не крикнув, - как он и предсказывал, -
повалилась на пол. Доктор Сток кинулся к ней, пытался ее поднять и
почувствовал, как под его рукой еще теплое тело, всего мгновение назад
крепкое и упругое, превращается в подобие бесформенного теста. Так и должно
было происходить, когда в человека ударяет резонансный импульс большой
мощности: все соответствовало расчетам, какие доктор Сток сам производил.
- Доктора, скорей доктора! - кричал Джон Паолини. - Я не перенесу этого
ужаса, я не перенесу! Хирон, что-нибудь сделайте, что-нибудь!
Доктор Сток поднялся с колен и медленно оглядел лабораторию. Посреди нее
стоял неподвижно двухголовый исполин и невозмутимо ждал указаний и приказов.
На полу лежала мертвая Агнесса Коростошевская, ее лицо расплывалось и
чернело. Взволнованный толстый директор острова что-то выкрикивал, брызгая
слюной и размахивая руками, кисти которых были похожи на распахнутые веера.
Рядом величественно возвышался молчаливый Хирон Спадавеккия - статуя,
неведомо как дошедшая из древности в наши дни. А позади, хватаясь за пульт
руками, корчился и стонал от боли Арчибальд Боймер - профессор
экспериментальной астрологии, соглядатай администрации и тайный похититель
душ. И хотя доктор Сток никогда не верил в реальность своей души, сейчас ему
показалось, что она точно есть, ибо он почувствовал, как всю ее сводило от
горя и ненависти.
- Врача вызывать бесполезно, - спокойно сказал Сток. - Но почему не
попросить палача? Палач - это единственное, что нужно для нас и для наших
адских изделий.
И доктор Сток сделал быстрый шаг к пульту. Но его опередил Арчибальд
Боймер. Профессор экспериментальной астрологии судорожно ударил рукой по
кнопке пуска. Миллионы игл пронзили тело доктора Стока. И, падая на пол,
Сток успел услышать в предсмертной вспышке сознания, как Джон Паолини,
толстый директор острова, чуть не с рыданием прокричал:
- Это ужасно, говорю вам, это ужасно! Столько несчастий сегодня, столько
несчастий!
И ему величаво ответствовал Хирон Спадавеккия:
- Всего лишь два маленьких несчастья. И большой успех: Бриарей и
импульсатор не повреждены. Я думаю, дорогой Джон...
Что думает Хирон Спадавеккия - доктор Сток уже не мог расслышать.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 19.11.2001 13:35
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг