Доктор Сток поискал глазами Арчибальда Боймера: сказать о тринадцатом
числе мог только он. Но профессор экспериментальной астрологии пропал,
словно его и не было. Хирон Спадавеккия усадил Стока в роскошный лимузин,
сам повел его. Для человека, величественного, как античный бог, он неплохо
управлялся с рулем. Гостиница выглядела королевским дворцом, а не обителью
случайных приезжих. Номер тринадцатый складывался из трех комнат, не считая
ванной, та тоже могла сойти за кабинет: в ней кроме мраморного бассейна
стоял диван, столик и два кресла.
- Вы, мне показалось, искали профессора Боймера, - сказал Хирон
Спадавеккия. - Ровно в шестнадцать часов вас пригласят в ресторан. Там вы
увидите профессора. В ресторане у каждого свой столик. Его номер -
одиннадцатый, а ваш...
- Естественно, тринадцатый, - иронически подсказал Сток.
- Вы не ошиблись, - торжественно подтвердил Спадавеккия. - Ресторан,
доктор Сток, на Нио служит не только для принятия пищи, но местом встреч. Он
вроде единого для всех клуба.
- Единого для всех? На Нио так мало жителей?
- Когда мы говорим "всех", это означает "всех удостоенных особости". У
нас много званных, но мало избранных. Кстати, код вашей особости тоже
тринадцатый.
- Я, стало быть, отношусь к избранным?
- Совершенно справедливо, доктор Сток, - величаво ответствовал Хирон
Спадавеккия и учтиво поклонился.
До шестнадцати оставалось больше двух часов. Доктор Сток с наслаждением
поплескался в бассейне, полчасика вздремнул. Переодевшись, он направился в
ресторан. Ресторан занимал весь нижний этаж. В обеденном зале стояло около
двадцати столиков, но только одно сиденье у каждого столика показывало, что
здесь пищу вкушают в одиночестве. Тринадцатый столик поместили у окна. За
одиннадцатым, в глубине, уже сидел профессор экспериментальной астрологии.
Доктор Сток поклонился, Арчибальд Боймер хмуро моргнул, - это, вероятно,
было эквивалентно поклону. За столик номер двенадцать села мужиковатая дама
лет тридцати, - впрочем, лицо ее, составленное из одних крупных деталей,
уродливым не было. Доктору Стоку даже понравились темные глаза под широкими
мужскими бровями и большой красивый рот - полные губы были не то подкрашены
багрово-красной помадой, не то обладали природной вампирной окраской. Дама с
равнодушием отнеслась к тому, что ее разглядывают, и доктор Сток счел нужным
обратить на себя внимание иным способом:
- Доктор Альфред Сток, химическая физика, особость тринадцатая, с вашего
разрешения, сударыня.
- Разрешаю, - сказала дама. Приятный, мелодичный голос не очень вязался с
грубоватой фигурой и резкими чертами лица. - Протяните мне вашу правую руку,
Сток!
Требование было столь неожиданно, что доктор Сток какую- то секунду
колебался. Дама наклонилась и, не дотрагиваясь до руки Стока, внимательно ее
оглядела. Доктор Сток натужно пошутил:
- Уверяю вас, она чистая.
- Это несущественно. Ваша рука мне подходит, беру ее. Доктор Сток не
упустил возможности пошутить:
- Надеюсь, вместе с сердцем? Вы требуете моей руки и сердца, я так вас
понял, сударыня?..
- Агнесса Коростошевская. Зачем мне ваше сердце? У меня отличный набор
сердец. А рука хорошая. Давно не видела красивых мужских рук. Именно такую я
хотела бы иметь для своего ребенка.
Только большим усилием воли Сток не разрешил себе парировать неожиданное
предложение какой-нибудь остротой. Он постарался, чтобы новый вопрос звучал
серьезней:
- Вы хотите меня в отцы вашего ребенка, Агнесса?
- В частичные отцы. На одни руки. - Она с тем же вниманием, с каким
только что осматривала руку, оглядела голову доктора Стока. - Лицо у вас
заурядное, но голова интересна. Не удлиненная, а шароподобная. Голову,
пожалуй, я тоже возьму.
- Если я разрешу, - сказал он. Его начал раздражать разговор. Агнесса
Коростошевская искренно удивилась:
- Вы возражаете? Разве я предлагаю что-либо плохое?
- Во всяком случае, непонятное. К вашему сведению, я уже ровно три часа
на острове, но пока еще...
- Ах, так! - воскликнула Агнесса и засмеялась. Смеялась она хорошо.
Доктор Сток верил, что улыбка - это дверь души, а смех - выход души наружу.
У плохих людей не может быть добрых улыбок, у злодеев и смех зловещий,
доказывал он на ученых собраниях "Коней Армагеддона". Если это было верно,
то профессора Арчибальда Боймера следовало зачислить в плохие люди, а
мужиковатую Агнессу - в хорошие. - Ах, так! - повторила она уже спокойней. -
Вам, стало быть, не разъяснили, чем мы занимаемся на острове?
- Меня интересует, чем занимаетесь вы, Агнесса, и почему вам понадобилось
лишать меня рук, а заодно и головы?
- И руки, и голова останутся при вас и после того, как я их заберу. Моя
научная тема - усовершенствование человека. Я создаю Бриарея.
- Бриарея? В детстве я читал легенду о сторуком великане...
- Нет, сто рук - конструктивное излишество. Я сторонник умеренности. Я
остановилась на восьми руках - две передних, четыре боковых, две задних.
Ваша рука подойдет в боковые, на них меньше нагрузки, зато эстетические
требования к ним больше. Мой ребенок должен быть красив, без этого я его не
выпущу в свет.
- Мне льстит, что возглавлять туловище вашего красавца сына будет моя
голова.
- Две головы, только одна из них - ваша. Бриарей создается двухголовым.
Отсутствием заднего обзора - большая конструктивная недоработка человека. К
тому же художественное впечатление от одноголовости невелико. Разве вы не
согласны, что мы с вами выглядим уродами?
- Благодарю за оценку. Вы сказали, Агнесса, что создаете Бриарея. Если я
правильно понял...
- Вы правильно поняли, доктор Сток. Лаборатория номер двенадцать
специализируется на геноусовершенствованиях человека. Инженерные схемы наших
аппаратов животворения разработал еще великий Томас Габа, но лишь на острове
Нио спустя тридцать два года после безвременной кончины Габы удалось
построить производственную модель. Я, кажется, отвлекаю вас, доктор Сток?
Заказывайте блюда, пульт-меню перед вами.
Только сейчас доктор Сток заметил, что на столе лежит красиво оформленная
табличка снедей и около каждой надписи кнопочка. Сток нажал на кнопки: "Суп
с гренками", "Баранья отбивная", "Мороженое", "Кофе". Заказанную еду
подкатил благообразный робот. Доктор Сток, прожевывая пищу, размышлял об
Агнессе Коростошевской. Дама с огромными глазами под широкими бровями,
видимо, многих знает на острове, это надо использовать. Доктор Сток оглядел
зал. Среди обедающих были и два вчерашних пассажира - из самых зверообразных.
- Вы, насколько я понял, специалист по инженерной генетике, верно? -
обратился Сток к Коростошевской.
- Геноконструктор.
- Остальные работники Нио тоже геноинженеры?
- Нет, конечно. На острове полный комплект специальностей. Главные -
физики, химики, астрономы, геологи. Из геноинженеров только два кроме меня,
вон те красавцы. - Она кивнула на вчерашних пассажиров, они сидели по
соседству один от другого. - Тот, длинноносый, узкощекий, малоинтересен, он
не поднялся выше одноклеточных реконструкций. Зато второй, Арнольд
Густавссон, заслуживает внимания и опасения. Не знаю более наглого субъекта.
Он создает божество.
- Божество?
- Да, господа бога со всеми его обличьями в едином телесном воплощении. И
с теми же функциями управления действиями людей. Только умение создавать
что-то из ничего и обращать что-то в ничто божеству Арнольда Густавссона не
дано, это чрезмерно усложнило бы модель. Бог среди людей, а не бог во
Вселенной - так он сформулировал. И с успехом выполняет свой мерзкий замысел!
- В чем, собственно, мерзость его замысла?
- Вы хорошо знаете, доктор Сток, что высшее существо имеет три обличья:
отца-вседержителя, сына-спасителя и духа святого. Во всяком случае, так нас
учили в школе. И никто не сказал ни слова против, когда Арнольд объявил, что
сконструирует своего биоробота по числу божественных ипостасей многоголовым.
Но его киборг четырехголовый! Можете это понять?
- Пока не понимаю.
- У божества Густавссона четыре головы. Передняя - седовласый и
седобородый отец. Эта голова удалась, она на всех производит хорошее
впечатление. Еще лучше сын-спаситель, очень милый юноша с кротким взглядом и
доброй улыбкой. Эта голова справа от отца. Левая голова, дух святой, похуже,
в ней лишь умело сделано льющееся из золотого нимба радиоактивное излучение,
оно заставляет самосветиться все, что напротив него. Зато внутри нимба
никаких твердых очертаний, даже силуэта... Арнольд говорит, что дух святой
бестелесен, просто лучи. С этим можно и примириться. Но Густавссон к трем
ипостасям божества добавил и четвертую, заднюю. И знаете, что изобразил?
Нечто зверомордатое, с клыками, с рогами, заросшее шерстью. На ученом совете
было столько споров! Арнольд с пеной на губах доказывал, что сатана и есть
четвертая божественная ипостась, три другие - парадные, праздничные, а
задняя - повседневная, рабочая. "Покажите мне такого бога, у которого не
было бы своего черта? - кричал он. - Разве вы не видите глубочайшего смысла
в том, что никакой бог без собственного дьявола не существует?" Модель
четырехипостасного божества все же приняли, ибо на Нио несуразности
котируются. Подробней это растолкует наш директор Джон Паолини, когда он
вызовет вас. Подготовьте заранее вопросы к нему. - За вопросами дело не
станет, - сказал Сток.
4
В этот же день доктор Сток попросил у Хирона Спадавеккия свидания с
директором Нио, уважаемым Джоном Паолини, если, конечно, правомочно называть
владетеля острова директором. Хирон Спадавеккия ответствовал, что
наименование "директор острова" точно отвечает административному значению
Джона Паолини, но самого его видеть пока нельзя. Директора могут видеть лишь
те, кого он пожелает видеть. Он еще не выразил желания встретиться с
доктором Стоком. Время, остающееся до встречи, доктор Сток может
использовать для знакомства со своей лабораторией. Неплохо было бы, если бы
доктор Сток приступил к постановке самых простых экспериментов. Для
предстоящей беседы с директором острова деловое опробование аппаратуры
сослужит немалую пользу.
- Можете также продолжить знакомство со своими коллегами, доктор Сток. У
нас нет закрытых лабораторий. Остров в целом закрыт, но внутри защитного
экрана ни для кого нет тайн.
Доктор Сток на всякий случай осведомился, не боятся ли руководители Нио,
что секреты острова будут разглашены людьми, покидающими это прекрасное
место. Сколько он понимает, силовые защитные экраны можно наложить на любой
клочок земли, но не на рты! И мысли неплохо экранируются, и на любой
неуемный рот накладываются прочные замки, только в этом нет нужды. Еще никто
из прибывших на Нио не покидал его. Ибо все, что может пожелать для своего
творчества ученый, он на Нио находит. Здесь ему гарантирована абсолютная
свобода мысли и полный произвол в выборе научных тем. Никакого принуждения,
никакого понукания, никакого ограничения - таков священный девиз Нио.
- И здесь вы вправе требовать для выполнения своих научных прихотей всё,
что вам вздурится на ум... Доктор Сток, глагол "вздуриться" не ругательство,
а формула высокого научного уважения, ибо дурь - это способность разума
выйти за узкие межи обыденности. Дурь - душа истинной науки. Нет, ни один
благомысленный человек по собственной воле никогда не покинет Нио, где
созданы такие условия для осуществления любой его вдохновенной дури!
Хирон Спадавеккия, видимо, принадлежал к ораторам, он вспыхивал от
собственных слов. Доктор Сток не захотел спорить. Интеллектуальные скачки в
научном товариществе "Кони Армагеддона" приучили его к осторожности. Он
знал, что о любое слово можно запнуться сильнее, чем о камень. Ибо камень
видно издалека и, перескочив через него, с ним можно далее не считаться. А
слово... слово порой и угрожающе увеличивает свое значение. Поэтому доктор
Сток бодро сказал:
- Очень интересно, благодарю вас. Я хочу теперь познакомиться с
предоставленной мне лабораторией. Ее номер, конечно, тринадцатый?
- Мы не осмелились бы предложить вам иной.
В одном Спадавеккия был полностью прав: лаборатория номер тринадцать
являла собой совершенство. Все, что доктор Сток мог пожелать для своей
научной работы, имелось в лучшем исполнении. Лаборатория состояла из одного
экспериментального зала и двух подсобных комнат. Хирон Спадавеккия, проведя
доктора Стока по всем помещениям, продемонстрировал отличное знание методики
предстоящих опытов.
- Биологические растворы приготавливают в заготовительном цехе. Оттуда же
получите живые ткани. В качестве подопытных используются кролики и мыши.
Впрочем, можете требовать других животных, любые требования будут
удовлетворены. Единственное исключение - человек. - Хирон Спадавеккия
засмеялся, приглашая и доктора Стока повеселиться. - Человека мы не
препарируем. Заказы производятся набором цифр на пульте, он стоит на вашем
столе. Есть вопросы, доктор Сток?
Вопросов у доктора Стока не было, и Хирон величественно удалился - именно
так про себя доктор Сток охарактеризовал его походку. Спадавеккия не ходил,
не шагал, не передвигался, не перемещался, а шествовал. Если бы статую
античного бога оживили, она, наверно, двигалась бы с такой же неторопливой
величавостью. Хирон к тому же был кудряв, как бог, правда, не золотоволос, а
черноват. Сток мысленно поязвил над ним и сел опробовать аппаратуру.
И спустя несколько минут для доктора Стока больше не существовало ни
Хирона Спадавеккия, ни таинственного директора острова, с которым еще
неизвестно как установятся отношения, ни других ученых на Нио, ни даже
самого острова. Доктор Сток углубился в живую клетку, лавировал в путанице
межмолекулярных связей, испытывал на прочность сложнейшие конструкции из
сотен тысяч атомов. Все, о чем он мог только мечтать в своей жалкой
университетской лаборатории, здесь полностью осуществилось. Расчеты, которые
так покорили специалиста по экспериментальной метафизике Нормана
Ковальского, Верховного Скакуна боевого научного товарищества "Кони
Армагеддона", - эти казавшиеся столь смелыми и столь зыбкими расчеты
обретали сейчас силу факта. Теория, выношенная в долгих борениях мысли,
превращалась в реальную практику. "Невозможное стало возможным!" - подумал
доктор Сток и сам удивился, что для формулы своего научного торжества выбрал
оценку, какой генерал-профессор Лесли Говард Гордон охарактеризовал основное
направление исследований на острове Нио. В совпадении был некий смысл, но
доктор Сток не стал углубляться в него.
Он прервал опробование аппаратуры и, взволнованный, прохаживался по
лаборатории. В нем противоборствовали мысли несовместимые. Он радовался и
огорчался своему успеху. Радовался тому, что его гипотезы оправдались и
осталось верным утверждение, что никто, никогда, нигде, никоим образом и ни
для какой цели не использует его научного открытия, ставшего теперь
экспериментальной реальностью. И огорчался тому, что первые же эксперименты
в новой лаборатории доказали окончательно печальную истину, что все
организмы на Земле сконструированы небрежно. Природа имела два миллиарда
лет, чтобы довести до совершенства живую материю, выбрав какой-нибудь
организм и методически дорабатывая его. Но она заторопилась рассеять по
Земле бесчисленные виды жизни, множа в каждом одну и ту же недоработку. Если
бы природа была разумным существом, доктор Сток строго прикрикнул бы на нее:
"Не халтурь!" Он чувствовал себя правомочным столь резко классифицировать
несолидность конструкторского творчества природы. Ведь так просто было
сделать любую жизнь бессмертной, если бы природа задала себе изначально
такую цель! И столь трудно ныне выправить допущенную в незапамятные времена
небрежность. О бессмертии живой клетки свидетельствует - он выразится
сильней: кричит! - каждый сегодняшний эксперимент. И он же, каждый
эксперимент, скорбно утверждает: ничего не поправить! Если, конечно, не
приступить заново к работе, которую природа начала два миллиарда лет назад,
и не проделать ту работу снова да ладком. И не размазывать ее в
миллиардолетия, а сгустить в десяток, ну, в два десятка лет!
Доктор Сток был исследователем честным и самокритичным. И, немного
успокоившись, сказал себе: "Я по-настоящему еще не экспериментировал, я
только опробовал аппаратуру. Первые результаты подтвердили мое ожидание. Но
лишь многократно повторенные опыты дадут надежную основу для выводов. Завтра
начну систематические исследования".
И чтобы преодолеть соблазн воротиться к рабочему столу, доктор Сток вышел
из лаборатории. Он еще не познакомился с островом, надо пошагать по Нио.
Острова - это клочки суши, повсюду окаймленные водой. Он выйдет на берег и
пройдется вдоль воды. Если остров небольшой, он обойдет его кругом. Морским
воздухом дышать полезно. Он слишком часто забывал совершать полезные
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг