- Религиозные сказания мне и в голову не приходили. Я слишком мало
знаю историю религий. Я исхожу из научных данных.
- В частности, из работ твоей геноструктурной лаборатории, -
обратился Кнудсен к Марии. - Когда пришло твое согласие на участие в
хронорейсе, Аркадий проштудировал все, что опубликовано тобой и твоими
сотрудниками.
Мария ласково посмотрела на Аркадия. Ее доброжелательная улыбка
воодушевила его.
Воинственный Бах спросил с вежливостью, какой одаривал лишь
противников, заслуживающих не опровержения, а уничтожения:
- Какой же из блестящих экспериментов нашего друга Марии
Вильсон-Ясуко породил в тебе, друг мой Аркадий, идею о Высшем Разуме? Или
лучше говорить о Высшем Существе, а не о Высшем Разуме?
- Можешь говорить как заблагорассудится - термины Высший Разум и
Высшее Существо принадлежат не мне, а тебе, - сдержанно возразил Аркадий.
- Я бы сказал по-иному - высококвалифицированный геноинженер. И докажу,
что этот термин соответствует реальности.
- Подождем Асмодея, он появится через десять секунд, - сказала Мария.
- Ему тоже полезно ознакомиться с темой спора.
Асмодей уже открывал дверь, когда Мария заканчивала фразу. Он на
мгновение задержался на пороге - высокий мужчина лет тридцати пяти,
стройный, жилистый, крупноголовый, с худым, быстро меняющимся лицом -
сейчас оно приветливо улыбалось. И он был нарядней всех мужчин - та же
одежда сидела на нем изящней.
- Общий привет, друзья! - Асмодей поклонился. У него был высокий
веселый басок с металлическим звоном. - Я не опоздал?
- Не опоздал! - Мария показала на кресло рядом с собой. - Садись и
слушай. Нам предстоит познакомиться с интересными идеями. - Она кивнула
Аркадию. - Итак, мы слушаем.
Аркадий начал с того, что еще недавно и не думал о происхождении
человека. Изготовление аппаратов для навигации в разных токах мирового
времени представлялось ему операцией куда сложней, чем сотворение
человека. Ибо производство хроноштурманских механизмов совершалось в
человеческой истории впервые, чего нельзя сказать о создании людей.
Знакомство с геноструктурными исследованиями открыло ему новый мир. Нет,
он и раньше знал, что биоэкспериментаторы способны переконструировать
маленькую ящерицу в огромного дракона, наделить двурогого барана целой
бороной рогов, вырастить у вороны крылья. Он не слишком удивился бы, если
бы к нему привели говорящего козла и тот скромно попросил просветить его в
интегральном исчислении. В принципе он спокойно приемлет любую новизну -
раз искусственная конструкция практически осуществима, она уже не
искусственна, а естественна. Его удивило не новаторство, а, наоборот,
консерватизм биоконструкторов.
- Консерватизм! - не удержался Бах от восклицания.
Кнудсен тихо радовался, что помощнику удалось поразить академика.
Мария слушала со спокойным любопытством. Бах сверкал глазами, парадоксы
мысли вздыбливали его на схватку.
- Да, консерватизм, - продолжал Аркадий. Какая бездна неизменного,
давно отработанного сохраняется в каждой новой конструкции! Только потому
и удается переконструировать животных. Основные жизненные отправления у
всех одни и те же. И тогда он задумался о человеке. И понял, что человек -
биологический автомат. Все основные жизненные процессы в организме
человека совершаются сами собой, не требуют осознания и осмысления. Люди
автоматически дышат, переваривают пищу, засыпают и просыпаются, рождаются
и умирают, автоматически вырастают из зародыша в ребенка, из ребенка во
взрослого, автоматически приобретают способность создавать потомство. И
сознание, и воля могут лишь крохотно замедлить или ускорить эти процессы,
но бессильны взять их под свою власть. Еще ни один человек не отменил
неизбежности старения и смерти, хотя многие жаждали. Просто повелеть
своему желудку не выделять соки для пищеварения - и такого пустячного
воздействия на свои жизненные процессы человек лишен.
- Автоматизм жизненных функций свойствен и животным, - заметил Бах.
- Да, и животным! И животным даже больше: человек способен осознать,
что он автомат, а животные лишены такого самопостижения. Вот этот
автоматизм и лежит в основе конструирования новых пород животных.
Геноинженер меняет у подопытных существ один автоматический процесс на
другой, такой же автоматический, одно автоматическое свойство преобразует
в другое. Несколько составных частей заменены в генонаборе барана или
коровы - и вот на голове барана частокол рогов, а на боках коровы крылья.
И ни сам геноконструктор, ни тем более баран с коровой уже не способны не
допустить выращивания абсолютно им ненужных рогов или крыльев. Творение
новых пород животных становится в принципе проще творения новых
механизмов.
- Хлестко, хлестко! - произнес Бах, и не понять было, осуждающе или
одобрительно.
- Но если возможно переконструировать живые организмы, то неизбежна
мысль: а не искусственные ли они создания вообще? Конечно, курица
возникает из яйца, а дуб из желудя; живую курицу не собрать искусственно
из ее анатомических частей. Но в первом образце той курицы не участвовал
ли чей-то расчет? Завтра можно будет ввести в питательный раствор
рассчитанный набор генов и потом увидеть, как из бассейна тяжело
карабкается наружу лохматый бычок. А через сто лет? А через тысячу? Никто
не наложит запрета на возможность такого эксперимента!
И народилась новая мысль: вообразить себя творцом геноструктур и
поразмыслить, как бы я сам решал проблему создания жизни? И тогда вся
история жизни на Земле предстала в форме исполинского эксперимента.
Традицией стало описывать великую эволюцию как постепенное движение от
первичной клетки в питательном бульоне древнего океана до высших
организмов, включая человека. Но можно рассматривать эволюцию как стадии
методического эксперимента. Я, хроноштурман Аркадий Никитин, став
жизнеконструктором, начал бы с создания живой клетки - и Земля начинала с
творения триллионы раз нарождавшихся и погибавших в океане клеток. Если бы
этот первый эксперимент удался, если бы клетка показала себя естественной
жилицей океана, я перешел бы ко второй стадии: наделил клетку генным
аппаратом, заставляющим ее соединяться с другими в определенном
соподчинении - создал модель организма. Разве не так шла эволюция?
Следующая стадия: наделить коллектив клеток специальными функциями -
инстинктом, чувствами, движением в пространстве, начатками рассудка. На
этой стадии немалым соблазном было бы определить, какие организмы наиболее
жизнестойки. Но ведь и биологическая эволюция не удержалась от такой
любознательности, создавая рядом с вирусами китов и динозавров, слонов и
птиц, мхи и деревья. Следующая стадия: сконструировать популяции - стаи,
стада, сообщества. Экспериментально проверяются типы жизни, немыслимые вне
коллектива, само индивидуальное существование становится функцией
коллективного бытия. Существенное усложнение, не правда ли? И последнее -
создание разума. Для этой цели и сконструирован человек.
Человек - завершение эксперимента, во всяком случае на современном
этапе. Вас не удивляло, что все биологические функции и у животных, и у
человека даны в очень скудных границах от средних потребностей? Скажем,
максимум десятикратных. Не пробежать в десять раз быстрей обычного шага,
не съесть вдесятеро больше нормы, не прожить в десять раз дольше среднего
бытия. Все живое запроектировано с большой экономией жизненного
потенциала. И только одна жизненная функция и только у одного человека
дана воистину в безграничности - разум. Только разуму вы не положите
десятикратного верхнего предела. Ни в еде, ни в ходьбе, ни в физической
силе, ни в росте мы и двукратно не превзошли нашего предка питекантропа. А
в разуме? Тысячекратно! И продолжаем наращивать наш интеллектуальный
потенциал!
Аркадий чувствовал себя победителем. Бах сказал с одобрением:
- Отличная речь, друг Аркадий. Весьма горячая, весьма! Но ты не
ответил на главный вопрос. Раз обнаружены искусственные конструкции, да
еще в таком количестве, то должен существовать и искусник-конструктор. Мы
не возвращаемся к идее бога, но все же конструктор, разработавший
безграничный, как ты утверждаешь, потенциал человеческого разума, должен
сам обладать разумом не меньше нашего, а, пожалуй, больше. Где же он, этот
Высший Разум? Как его найти? Как вступить с ним в контакт?
- Предлагаю такую гипотезу. Вообразим человечество, ушедшее от нас на
тысячу лет вперед. И пусть на новой Урании новая Мария Вильсон
геноконструирует организмы. Она тогда, наверно, сможет не просто менять
их, но создавать неслыханно новые, необыкновенные. Какому-нибудь дикарю,
нашему предку, та грядущая Мария покажется творящим божеством - ее
инженерное умение он расценит как божественное.
- Божественность как инженерное умение! Неплохо! Но как связать все
эти твои рассуждения со скандинавской находкой?
- Вижу две возможности. Либо сами представители Высшего инженерного
Разума посетили молодую Землю, но потеряли здесь одного из своих. Либо -
особенно если они сами не человекообразны - начали оснащение Земли всеми
биоконструкциями, включая и человека, но потерпели фиаско, ибо еще не было
условий для высших организмов.
- То есть, иначе говоря, Высшему Разуму не хватило разумного
понимания обстановки? Но послушай, друг Аркадий: даже если эксперимент
жизни сознателен, а не стихиен, почему его не может произвести сама
природа? Напомню тебе об одном старом философе, Фридрихе Энгельсе. Он
писал, что природа одарена внутренней потребностью познавать себя.
Создание мыслящего человека - один из способов ее самопознания. Но
человечество появилось и может исчезнуть, а потребность самопознания в
природе остается, поскольку остается сама природа. И вот Энгельс
утверждает, что с такой же неизбежностью, с какой природа в какое-то время
в каком-то месте уничтожает свое высшее создание - мыслящий разум, с такой
же неизбежностью в другом месте и, возможно, в другой форме она снова
возродит его.
- Но ведь это не противоречит моей гипотезе! - воскликнул Аркадий. -
Вижу подтверждение, а не опровержение.
Кнудсен обратился к Марии, весело смотревшей то на одного, то на
другого, но не проронившей ни одного слова:
- Спор интересен, не правда ли? Твое мнение о спорящих?
Она ответила:
- Мне понравилась дискуссия. Благодарю тебя, Аркадий, за доброе
упоминание работ моей геноструктурной лаборатории.
Он спросил с вызовом:
- Понравился только хороший отзыв о геноструктурщиках?
- Не только.
- Что же еще?
- Многое. И что тебя с академиком одолевают не совсем стандартные
идеи. И что оба вы захвачены силой своих доказательств. Мне приятно, что
буду работать с людьми, умеющими мыслить и увлекаться.
- Это значит, друг Мария, что ты согласна с моей гипотезой?
Она ответила спокойно:
- Нет, конечно.
Он сказал с удивлением:
- Не понимаю! Так блестяще использовать разумное начало в
трансформировании животных - и отрицать разумность жизни!
- Не разумность, а только то, что в ее создании и эволюции участвовал
некий Высший Разум.
- По твоему мнению, Высшего Разума нет?
- Ты меня не так понял. Я хочу сказать другое: если Высший Разум и
существует, то он неразумен. Если твой гипотетический Высший Разум надумал
конструировать жизнь, то такая попытка ему не удалась.
Бах в восторге воскликнул:
- Черт возьми! Я думал, что спор закончен, а он снова начинается - и
по-иному! Друзья мои, спорьте, спорьте! Я весь обратился в слух, как
выражались в старину.
- Попытка не удалась? - переспросил Аркадий. - Как же не удалась,
если жизнь реально существует?
- Существует, но без предварительного инженерного расчета. Ты ведь не
будешь отрицать, что расчет есть основа разумного решения. Я не нахожу его
в эволюции жизни. Жизнь не несет на себе печати разумности. Если живые
существа - искусственные конструкции, то генеральный конструктор -
посредственность. Слово "искусственное" происходит от слова "искусство",
не так ли? Твой Высший Разум неискусен, если живой организм его творение.
- И это можно доказать?
- Уверена, что смогу это сделать.
Аркадий в замешательстве посмотрел на Кнудсена. Старший товарищ
вмешаться в дискуссию не захотел. Бах, ухмыляясь, наслаждался стычкой.
Изящный Асмодей словно набрал в рот воды. Мария сидела невозмутимая,
легкая улыбка смягчала серьезность лица.
- Я слушаю, - сказал Аркадий.
Все, знакомившиеся с земными организмами, отмечали в них
целесообразность строения и функций, говорила Мария. Но что содержится в
той прославленной целесообразности? Только то, что организмы существуют не
погибая. Возможно, нарождались и миллионы тварей с меньшей
целесообразностью - такие погибали быстро. Целесообразность - набор того
минимума приспособлений и умений, без которого не прожить самому, не
породить потомства. Но где же здесь разум?
Разум выявился бы и здесь, если бы в строении и функциях организма
были найдены оптимальные решения. Ибо разумное творчество изобретает
лучшие варианты. Но такого стремления к совершенству и в природе в помине
нет. Она немедленно удовлетворяется, едва найдет первое, самое примитивное
решение, она конструирует тяп-ляп, лишь бы пустить свое создание в мир.
Поиск узких щелей существования - такова творческая работа природы. Она
создает организмы для жизни в границах десяти - сорока градусов тепла.
Попробуй брось их в нулевую температуру, в стоградусную жару!
Сконструированы легкие - и всю жизнь непрерывно дыши, остановишься на
несколько минут - погиб! А рабская прикованность к еде? Вечная трагедия
безостановочного поиска пищи? А разве нельзя найти решение, при котором
пища создается в самом организме либо откладывается в длительный запас,
чтобы высвободить физические силы и мозг для иных дел? Таких недоделок и
скороспелостей в труде природы - тысячи! Даже обычный мыслящий разум не
может примириться с ними - а ты еще говоришь о каком-то Высшем! Некогда
поэт Владимир Маяковский требовал жить "не на подножном корму, не с
мордой, опущенной вниз". Это было требование истинного разума,
возмущенного слепой неряшливостью природы.
- Но ведь та великая целесообразность... - попробовал вставить слово
Аркадий.
Мария оборвала его властным жестом. Она спорила по-иному, чем Бах.
Тот наслаждался вывязыванием аргументов, мог восхититься искусством
противника доказывать идеи, с которыми он не соглашался. Для этой женщины,
так похожей на древнюю полубогиню-воительницу, красота слов и стройность
фраз значения не имела, у нее был один божок - истинность факта. Спор с
Бахом закончился на нулях - и это удовлетворило обоих, они предоставили
решение грядущему опыту. Здесь решение вырисовывалось ясно - и оно
опрокидывало концепции Аркадия.
Она продолжала:
- Вот что такое целесообразность природы! Целесообразность казалась
успешной, пока человек не проверил ее собственным экспериментальным
искусством. Разработка новых геноструктур утвердила тебя, Аркадий, в
мысли, что в животворчестве природы есть разумное начало, а должна была
утвердить в обратном - что нет разума в миллиардолетнем творении жизни на
Земле, только игра слепых сил. Ведь в своей геноструктурной работе мы
стремимся прежде всего избежать недоработок природы, мы поправляем ее,
выискиваем оптимальные решения. И только теперь, только с высоты наших
успехов, только на фоне нашей геноструктурной работы мы начали
доказательно понимать, как далеко от разумного поиска шла природа. Метод
проб и ошибок, выхватывание удачного случая - вот ее труд.
Аркадий попытался еще возразить:
- Но автоматизм жизненных функций - разве он не свидетельство
искусственного конструирования?
Широким движением руки Мария словно отогнала подлетевшую пушинку.
Нет, тысячекратно - нет! Автоматизм - продукт слепой эволюции, а не
творение разума. Мыслящий творец все же добавил бы сознания и воли в
жизненные функции. Для этого ему нужно бы построить их на оптимальном
варианте - природа таких вариантов не нашла или, скажем так, до них не
дошла. В этих условиях только автоматизм может обеспечить жизнеспособность
жизни. Дай сознанию и воле, обычным атрибутам разума, командовать всеми
функциями организма, такая бы разыгралась дикая вакханалия, что в ней
погибла бы сама жизнь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг